Когда детей двое, есть ответственное положение старшего и привилегированное – младшего. А когда детей трое и больше, есть ответственное привилегированное положение старшего. Видна ли разница?

Когда ребенок один – он и старший, и младший одновременно? Он и ответственный, и привилегированный? Нет. Отвечать он может только за себя, привилегий по сравнению с другими нет просто потому, что нет других. Один ребенок – это обделенный ребенок. Но родителям, которые все лучшее в жизни связывают с деньгами, об этом говорить бесполезно. Они не хотят, чтобы дети ссорились из-за наследства. Они полагают, что все на свете можно возместить трудом наёмного персонала.

С рождением ребенка вольная жизнь молодой пары сменяется постоянными заботами и частыми тревогами. Умея умножать, они представляют себе, что с двумя детьми забот будет больше вдвое, с тремя – втрое. Если бы умели делить, то увидели бы, как заботы об одном делают неимоверно высокими душевные затраты на одного ребенка, но за каждого из двух заплачено нервами вдвое меньше, за каждого из трех – меньше втрое.

Многодетность дает много преимуществ. Но мало у кого есть опыт, позволяющий об этом судить.

Немного статистики. В России 41 миллион семей. Из них бездетных 48 %, с одним ребенком – 34 %, с двумя – 15 %, и многодетных всего лишь 3 %. Наши дореволюционные бабушки были бы сильно удивлены, если бы услышали, что трое детей – это многодетность.

Итак, 3 % семей дают опыт почти нормальной жизни в почти нормальной семье. Но можно ли назвать нормальной бездеятельную жизнь в городе? В стесненных условиях городской квартиры? В семье без бабушек и дедушек, где прерваны традиционные связи поколений?

Нормальных семей – единицы. И опыт жизни в нормальной семье рассеивается. Дети из нормальных семей не могут найти себе подходящих спутников жизни и связывают судьбу с теми, кто их не понимает. Наилучшее понимание возникает со старшим ребенком из семьи с двумя детьми. С ответственным, но не имеющим полноценного опыта управления младшими и, скорее всего, много потерявшим от того, что он не один. В результате после рождения первого ребенка семья впадает в странное состояние: родители начинают подспудно ощущать несовместимость своих намерений и ценностей. Случайные ошибки становятся поводами для серьезных раздоров.

Семья либо распадается, либо просто теряет энергию, необходимую для деторождения. Оба супруга ощущают, что спутнику нельзя доверять самое дорогое, что есть в жизни, и стремящийся к многодетности убивает свое истинное глубокое желание иметь большую семью. Он, в общем-то, закрывает для себя семейный проект, его дух уходит из семьи, остаются лишь привычные автоматические действия и реакции. А тот, кто намерен был всецело отдать себя единственному ребенку, чувствует, что всего лишь воспроизводит самого себя – на неподходящем для этого материале. Мы ведь не почкованием размножаемся, и в каждом малыше присутствует непонятная наследственность, которая не позволяет вырастить из него свой клон (или своего клона, если клон человека – это одушевленное имя существительное).

Что дальше? Дальше или все так и тянется, или происходит кризис, который разрешается рождением еще одного потомка. Это в лучшем случае, в худшем – развод, мать ищет нового спутника и скрепляет семью общим ребенком, который первому – брат/сестра только по матери, по отцу они люди чужие.

Итак, в семье растут двое. У младшего – тьма обаяния, у старшего – кризисы роста. От младшего рано что-то требовать, от старшего – необходимо. Младший грызет погремушку, старший шкодит в меру активности его растущего интеллекта. Возникает асимметричное отношение: на младшего смотрят с обожанием, на старшего – с негодованием. В большой семье с частым обновлением младших и повышенной шкодливостью средних этого перекоса нет. Но большая семья – большая редкость. Не редкость – недолюбленный старший и избалованный младший.

Стоит обратить внимание еще и на то, что с первенцем родители обращаются по-особому. У них много умозрительных представлений и мало практического опыта, потому часты перегибы, чувство меры не выработано. Бывает, что повышенный родительский энтузиазм в ранние годы пробуждает детские таланты. У старшего отличные способности и высокая ответственность, в то время как младший добивается своего больше обаянием и капризами, чем настойчивостью и незаурядностью. Если дети разнополые и старший – мальчик, то это неплохо сочетается с представлением о гендерных ролях. Если старшая девочка, то она может значительно превзойти сверстниц. Старший из двух братьев – это компетентная власть. Он привык управлять и побеждать. Старшая сестра из двух сестер может оказаться в большом проигрыше, поскольку младшая сестричка, усиливая женское обаяние детским, оказывается более успешна в эмоциональной сфере. Старшая могла бы выигрывать за счет серьезности, но женская серьезность ныне не в цене.

Проблемы, возникающие у старшего ребёнка из двух, перерабатываются в достоинства по мере рождения новых детишек. Среди младших он находит себе друга-партнера, сглаживающего все противоречия. Комбинаторика тем лучше разрешает противоречия, чем большее число элементов задействовано в повседневных процессах.

Но убеждать взрослых людей в том, что, умножая заботы рождением новых детишек, они избавляют себя и детей от множества проблем, – бесперспективное занятие. Гораздо проще добыть с книжной полки труды Альфреда Адлера, почитать про комплексы, в том числе комплексы старших детей в семье, и рекомендовать молодым семьям не плодиться как кролики, сдерживать себя, избегать появления второго ребенка ради благополучия первого. Это отлично сочетается и с вечно модным антипатриотическим настроем. Растить солдата для этой страны?! Нет уж, обойдемся одной дочерью.

Чтобы нация не вымирала, детей должно быть как минимум трое: за папу, за маму и один про запас. А лучше – семеро. Или двенадцать. Кому какое число больше нравится?

У нас огромнейшая Сибирь хранит богатства для русских людей. Преуспевающий в наши дни Китай лишен такого грандиозного ресурса. Нам бы радоваться и пользоваться, но ближайшее окружение будет крутить пальцем у виска, и это почему-то важнее иных соображений. Хотя медики заметили, что в начале этого года, с наступлением так называемой «русской весны», желание прервать беременность возникало на порядок реже, чем обычно. Пока ничто не ясно, но не исключено, что вскоре в наших дворах авторитетные старшие дети будут уверенно управлять большими командами братишек и сестричек, как это было в добрые старые времена.

Автор: Елена Ермолова