15 июня президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев упразднил пост государственного секретаря Казахстана, сообщает официальный сайт Акорды.

До настоящего момента пост госсекретаря занимал Ерлан Карин, известный, как мы отмечали ранее, как убежденный национал-патриот и русофоб.

Серьёзное понижение в должности этого ненавистника России и русских случилось сразу после завершения референдума, на котором граждане Казахстана проголосовали за принятие поправок в Конституцию, предложенных главой государства.

По результатам референдума власть президента уменьшилась, в то время как полномочия парламента – напротив, расширились. Мы уже писали, что это не сулит республике успешного движения в сторону социальной и политической стабилизации, так как состав депутатского корпуса отражает бытующие ныне общественные предпочтения, которые серьезно инфицированы русофобией и «пещерным национализмом». Среди депутатов парламента (мажилиса) от правящей партии – такие персонажи, как например, один из идеологов казахского национализма, разработчик идеи признания «Голодомора» и переориентации республики на Турцию Айдос Сарым.

Президент Казахстана также выдворил из столицы еще одного «пещерного эксперта», бывшего депутата Берика Абдигалиулы, назначив его акимом новой Улытауской области (административный центр – город Жезказган). Теперь этот восхвалитель Туркестанского легиона СС будет насаждать пещерный национализм среди двухсот с лишним тысяч жителей вверенного ему региона.

Заметим, что министром информации Казахстана остается националист и борец с «русским колониализмом» бывший вице-президент «Тюркской академии» Аскар Умаров, координатор инициативы «Тюркская миссия информационной интеграции», цель которой – полностью разорвать с «информационным пространством северного соседа». Умаров известен своими оскорбительными высказываниями в адрес русских: «Не забывайте, что вы тут навязанная диаспора, а не автохтоны, и скажи спасибо, что… вас как колонизаторов никто не гонит».

Министром просвещения назначен ставленник Сороса Асхат Аймагамбетов, сторонник немедленного введения латиницы, американской системы обучения и приватизации средних школ. Именно при нем началась передача вузов под управление американских университетов, а также активное переписывание учебников по истории, где СССР представлен преступным государством.

Остаётся спикером парламента Майлен Ашимбаев, призывавший отдавать под суд тех, кто собирал гуманитарную помощь для народа Донбасса или ехал туда в качестве ополченцев, а также тех, кто признал присоединение Крыма к России.

Создаётся впечатление, что президент республики вовсе не борется с «пещерными националистами», а просто приглушает их активность или перебрасывает на «периферию» власти. В принципе, это системный стиль Токаева, своего рода казахстанский вариант «византийства».

Достаточно вспомнить его выступление после скандала с «языковыми патрулями»: «Действительно, языковая проблема имеет огромное политическое значение и при неправильном обращении с ней может привести к непоправимым последствиям для государственности и безопасности граждан страны. В этом мы воочию убедились на примере Украины. Лобовая атака с целью повышения статуса государственного языка и насильственного расширения ареала его применения контрпродуктивна…

…Но это не значит, что работа должна быть заморожена. Её нужно продолжать, причем делать это без шума, надрыва, самовозвеличивания… Демография развивается в пользу казахского языка, значит мы обязательно достигнем поставленной цели. Не будем забегать вперед. Поспешность – плохой попутчик на этом сложном пути, где еще много подводных камней. Но уповать на благоприятную тенденцию тоже не будем».

Как видно, никаких идеологических расхождений с пещерными националистами у действующего главы республики нет – наличествуют исключительно разногласия в темпах и методах.

Недавно Токаев публично приоткрыл свое истинное лицо – лицо такого же пещерного националиста, как и упомянутые выше национал-патриоты. Он присвоил лидеру казахских русофобов «поэту и писателю» Мухтару Шаханову звание «Қазақстанның Еңбек Ері» (Герой труда Казахстана) и вручил ему орден «Отан». «За огромный вклад в развитие казахской литературы присвоить высшую степень отличия – звание «Қазақстанның Еңбек Ері» с вручением знака особого отличия – Золотой звезды и ордена «Отан» Шаханову Мухтару – писателю», – говорится в указе.

Шаханов в своих творениях поет о ненависти к русским стихам и требует перевести на латиницу не только казахский, но и русский язык. Известен он и своим выступлением в Кремле в 1989 году, когда он раскритиковал «жестокое подавление протестов казахстанской молодежи» 16 декабря 1986 года.

Ранее Токаев заявил, что День независимости 16 декабря следует отмечать как день памяти наших национальных героев. И после этого господин Токаев со спокойной душой приехал в Россию доля участия в ПМЭФ, где также отметился некоторыми резонансными высказываниями.

Что в действительности может ожидать Казахстан при доминировании в политикуме национал-патриотов и прозападных либералов?

Постепенного, но неуклонного переформатирования общественного сознания республики по лекалам американских военных специалистов по социальной антропологии, о стратегии которых в отношении не только Казахстана, но и всей Центральной Азии мы уже рассказывали. Напомним ещё раз, ибо это важно, и сопроводим некоторыми конкретными примерами.

В приоритетном порядке военных экспертов США интересуют способы подрыва российского и китайского влияния в Центральной Азии. Причем, американцы ускоренно создают в регионе «объект воздействия» своих бихевиористских программ, или иными словами – поведенческого оружия. Мало иметь оружие – необходима ещё и «достойный» для него объект воздействия. Применительно к Центральной Азии, основными агентами переформатирования общественного сознания выступают засланные в регион «казачки», то бишь боевики-салафиты.

В 2019 году при поддержке США и других международных партнёров запущена программа «Жусан» по возвращению казахстанцев из зон террористической активности. Благодаря слаженной работе и высокому профессионализму сотрудников органов национальной безопасности, военных, дипломатов и работников других задействованных удалось эвакуировать 600 человек, в том числе 413 детей, 34 из них – сироты. В прошлом году издание USA Today опубликовало материал за авторством профессора психиатрии Иллинойского университета Стивена Вейна, побывавшего в казахстанском центре по реабилитации вернувшихся из Сирии. По его словам, ни одна страна в мире не проводила такой работы, какую пытался сделать Казахстан. Успехи центральноазиатской страны столь впечатляющи, что США призывают другие державы начать возвращать детей и жен бойцов террористов запрещённой в России группировки «ИГИЛ» в родные страны именно по примеру Казахстана. Однако для этих стран разработка и реализация стратегий реабилитации и реинтеграции является серьезной проблемой, так как для этого необходимо разработать целостную программу, включающую в себя усиленную психологическую работу с жертвами экстремистской идеологии:

«Казахстан сделал этот обнадёживающий выбор, а его практики ежедневно работают с этими детьми и матерями, в стране активно изучаются и применяются новые методы того, как вернуть людей к нормальной жизни после пребывания в рядах Исламского государства. Причем делается это не только для своей страны, но и для всех нас, так как нам рано или поздно тоже придется столкнуться с подобными проблемами».

С другой стороны, именно на спящие ячейки салафитов делалась ставка во время январского путча, после которого они, разумеется, никуда не делись. Возвращенные в Казахстан боевики-салафиты стали активно распространять в соцсетях постулаты радикальной исламистской идеологии, что никак не пресекается властями республики. Боевая уличная «пехота» и поддавшиеся их пропаганде граждане Казахстана – это нижний слой бихевиористской пирамиды американских социальных антропологов. Средний слой – это высшие чиновники, депутаты и силовики – те самые Карины, Умаровы, Абдыгалиулы и т.д. Вершина же поведенческой «пирамиды» – посольство США в Казахстане и множество прозападных НПО, которые являются офицерами связи кураторов из посольства с высшими чиновниками республики.

Одно из перспективных направлений программы Minerva – выработка поведенческих моделей (паттернов) религиозного диссидентства. На первоначальном этапе поведенческой войны для пентагоновских стратегов совершенно неважно, какое религиозное течение исповедуют «подопытные кролики» – важно лишь, чтобы они молились «перпендикулярно» покровительствуемой властями ханафитской «школе» суннитского ислама.

Само собой, власти республики недовольны наличием «иноверцев», что отслеживают и вбрасывают в информационное пространство стражи религиозной свободы из ведомства Этнони Блинкена.

«В Казахстане в прошлом году продолжались ограничения и проверки в отношении религиозных групп, которые власти считают «нетрадиционными», в стране по-прежнему задерживали и заключали в тюрьмы людей за их религиозные убеждения, препятствовали возможности незарегистрированным группам исповедовать свою веру»,

– утверждается в докладе Государственного департамента о свободе вероисповедания в странах мира в 2021 году. Как следует из документа, по состоянию на конец 2021 года 24 мусульманина-суннита не ханнафитской «идентичности» отбывали различные сроки тюремного заключения в Казахстане в связи с их религиозной деятельностью или религиозными убеждениями.

Рассказывается в докладе и о том, что Кордайский районный суд Жамбылской области оштрафовал трех представителей дунганского этнического меньшинства, Шербу Юбурова, Харсана Ясырова и Келира Нусырова, на 291 700 тенге (671 доллар) каждого в феврале, марте и июле, соответственно, по обвинению в незаконном обучении детей Корану «на несанкционированных собраниях». Упоминаются также задержания на пикетах перед китайским консульством в Алматы, участники которых выступают в защиту прав своих родственников-мусульман, этнических казахов, находящихся в Синьцзяне под стражей или без права выезда.

Местный филиал запрещённого в России радио «Свобода» сообщает, что несколько «членов радикальной группировки «Йакын Инкар» были задержаны в связи с массовыми беспорядками в начале года». У сторонников группировки, распространённой также в соседней Киргизии, было конфисковано различное оружие и религиозная литература

В последние годы нескольких последователей «Йакын Инкар» приговорили к штрафам и даже тюремным срокам за то, что они не давали своим детям возможности получить светское образование. Аналогичные случаи были зарегистрированы в других районах Иссык-Кульской области, а также в восточной части Джалал-Абадской области, что вызвало призывы к властям лишить таких родителей родительских прав.

Для борьбы с такими организациями, как «Йакын Инкар», правительство запустило общенациональную кампанию, направленную на предотвращение распространения экстремистских религиозных идеологий, особенно среди молодежи. Ключевые исламские деятели, лояльные властям, стали фронтменами кампании.

В докладе Госдепа сообщается также о преследованиях властей Казахстана представителей иных вероисповеданий. Бихевиористский инструментарий проекта Minerva направлен на поддержку на поддержку любых религиозных диссидентов, но целевой функцией является постепенный вывод на социально-политическую арену салафитов, за спиной которых стоит «Таблиг-и Джамаат».

«Бихевиористская» обработка жителей Центральной Азии и тысяч репатриантов с Ближнего Востока призвана дестабилизировать регион, превратив его в эффективный инструмент «сдерживания» России и Китая. Это, конечно, не сулит региону надежд на процветание и уже в самом скором времени может привести к весьма серьёзным последствиям.

Владимир Прохватилов, старший научный сотрудник Академии военных наук

Источник:https://vpoanalytics.com/2022/06/21/spravitsya-li-prezident-kazahstana-s...

В 2010-х годов усиление роли КНР в мировой экономике и политике сопровождалось торгово-экономическим проникновением Китая в «домашний» для Индии регион, что подрывало индийские позиции в отношениях с соседними странами. Приход к власти Бхаратия Джаната Парти (БДП) в 2014 г. обозначил новый этап во внешней политике Индии. Амбиции нового политического руководства во главе с Н. Моди были направлены на вывод Индии в статус глобальной державы… Обострение территориальных споров между Индией и Китаем можно воспринимать в качестве индикатора, свидетельствующего о происходящих изменениях в региональном балансе сил, которые в значительной степени обусловлены столкновением глобальных амбиций двух крупнейших держав Азии на фоне развивающейся американо-китайской конфронтации. В 2010-х годов усиление роли КНР в мировой экономике и политике сопровождалось торгово-экономическим проникновением Китая в «домашний» для Индии регион, что подрывало индийские позиции в отношениях с соседними странами [Likhachev K.]. Закрепив за собой позицию крупнейшего торгового партнера Индии, Пекин вовлекал Нью-Дели во все большую торгово-экономическую зависимость. Параллельно укрепление «всепогодного союза» КНР с Пакистаном ставило Нью-Дели во все более сложное положение. Приход к власти Бхаратия Джаната Парти (БДП) в 2014 г. обозначил новый этап во внешней политике Индии. Амбиции нового политического руководства во главе с Н. Моди были направлены на вывод Индии в статус глобальной державы. В контексте растущего китайско-индийского соперничества за влияние на страны Юго-Восточной Азии и Африки и расширения военно-морского присутствия Китая в акватории Индийского океана вопрос об оптимальной стратегии в отношении Пекина приобретал первостепенное значение. В Нью-Дели сделали ставку на параллельное развитие различных форматов сотрудничества в рамках политики «стратегической автономии». Поддержка приемлемого баланса сил в региональной политике в условиях растущей мощи КНР происходила в том числе и посредством укрепления отношений с зачастую соперничающими акторами (США и РФ, Ираном и Израилем, в рамках БРИКС и Quad [1]). Однако накопление противоречий с Китаем при сохранении конфликтогенного потенциала территориальных споров все больше предопределяло вероятность деструктивных тенденций в отношениях Пекина и Нью-Дели.

«Политика сдерживания» и фактор Пакистана в индийско-китайских отношениях

Характер китайско-индийских отношений, традиционно рассматриваемый в «нулевых» годах текущего века в рамках модели «партнерство-соперничество», начал меняться с приходом «пятого поколения лидеров» КНР в 2012 г. К 2016 г. индийская сторона восприняла некоторые решения Пекина по принципиальным для Нью-Дели вопросам как свидетельство проводимой в отношении Индии «политики сдерживания». Во-первых, КНР в Совете Безопасности ООН последовательно накладывала вето на включение Масуда Азхара, лидера террористической группировки Джаиш-е-Мухаммад (ДеМ) (запрещена в РФ), в черный список международных террористов. Базирующаяся в Пакистане ДеМ несла ответственность за целый ряд крупных терактов на территории Индии. В Нью-Дели всегда делали акцент на «трансграничности» террористической угрозы, исходящей из Пакистана. Включение Азхара в черный список ООН значительно подкрепило бы позиции Индии в отношении неудовлетворительной роли Пакистана в борьбе с международным терроризмом на собственной территории. Складывалось впечатление, что КНР преследовала цель предотвращать те международные инициативы, которые могли способствовать признанию Пакистана на международной арене как государства, поддерживающего терроризм. Это могло бы нанести урон престижу самого Китая в качестве главного союзника Пакистана в регионе. Во-вторых, Китай во главе ряда стран заблокировал индийскую заявку о присоединении к Группе ядерных поставщиков (ГЯП), мотивируя это неприсоединением Индии к режиму ядерного нераспространения в рамках ДНЯО. Членство в ГЯП позволило бы Индии значительно ослабить зависимость экономики от импорта энергоресурсов. Присоединение к ГЯП в обход ДНЯО было центральным звеном в «ядерной сделке» Индии и США, которые оказывали всестороннюю поддержку индийской заявке в переговорах с остальными участниками данного объединения. Сближение Индии с США также вызывало озабоченность у руководства КНР.

На этом фоне в мае 2017 г. Индия торпедировала китайскую инициативу «Пояс и путь» (ИПП), объясняя свое нежелание участвовать в крупнейшем инфраструктурном и торговом предприятии тем, что проект Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК) планируется к реализации на спорных территориях в Кашмире. Несмотря на то, что Индия являлась вторым главным акционером управляемого КНР Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ), общий характер индийских опасений был связан с тем, что ИПП находится под полным контролем Китая, а значит «присоединение страны к «Поясу и пути» будет равнозначно признанию неизбежности превосходства Китая в Азии, превращения Индии на длительную перспективу в азиатскую державу «второго класса»» [Лексютина Я.В.]. Этот демарш бросил тень на развитие ИПП, так как именно выход через Пакистан в акваторию индийского океана делал на тот момент КПЭК флагманом китайского мега- проекта. Противостояние на плато Доклам на границе Индии, Бутана и Китая (лето 2017 г.), напомнило Индии о китайской трактовке границ вдоль Тибета и в определенной степени явилось ответом Пекина на индийскую позицию в отношении КПЭК. С этого времени обострение ряда пограничных споров, долгие годы остающихся замороженными, поставило под вопрос стабильность всей конструкции двусторонних отношений между Китаем и Индией.

Фактор пограничных споров и роль регулирующих механизмов взаимодействия

Споры относительно тех границ, которые были навязаны Китаю британцами в 1914 г. в Симле, обусловили сохранение территориальных противоречий между Китаем и Индией вдоль всей границы с Тибетом. С момента своего образования КНР не признавала линию МакМагона в качестве границы. Принципы «панчашилы» помогали сглаживать острые углы между странами в 1950-е годы, однако вопрос о политическом убежище для Далай-ламы XIV в 1959 г. вбил клин между Китаем и Индией. В 1960 г. Джавахарлал Неру отверг предложение Чжоу Эньлая об «обмене» территории Аруначал-Прадеш на Ладакх, что во многом предопределило дальнейшее сползание к войне. Провальные для Индии итоги китайско-индийской войны 1962 г. зафиксировали существенные изменения: территория Аксайчина в Ладакхе перешла под контроль КНР, а линия фактического контроля (ЛФК) стала играть роль неофициальной границы между двумя государствами. Индия была вынуждена согласиться с новым статус-кво, хотя неизменно считала территории Аксайчина своими. Большая часть ЛФК оставалась не демаркированной.

Нормализация китайско-индийских отношений в 1990-х сопровождалась подписанием двух соглашений по укреплению мер доверия в зоне ЛФК в 1993 и 1996 гг., согласно которым решение споров должно было осуществляться только в русле мирного диалога. При этом Статья 6 (1) Соглашения 1996 г. предусматривала запрет на применение огнестрельного оружия или взрывчатки в случае столкновения военных двух стран на ЛФК [Agreement Between the Government...]. В первое десятилетие XXI в. на фоне широкого взаимодействия как на двусторонней, так и на многосторонней основе налаживание механизма по предотвращению пограничных столкновений соотносилось со стратегическими интересами обеих стран.

В начале 2010-х годов Индия стала обращать внимание на проведение Китаем дорожной инфраструктуры на Тибетском плато и в зонах ЛФК рядом с индийским Ладакхом. Появление китайских войск в «индийских» зонах ответственности ЛФК вызвали опасения в индийских политических кругах. Для нивелирования возможных проблем в 2012 и 2013 гг. Индия и Китай подписали новые соглашения по приграничному взаимодействию, усиливающему совместные механизмы по контролю и координации в зонах ЛФК. На этом фоне масштабная реформа НОАК в 2015 г. сопровождалась значительной перегруппировкой сил и увеличением присутствия войск КНР вдоль ЛФК. При этом в практику китайских пограничников вошли перемещения из «китайской зоны» ЛФК на спорные территории, контролируемые Индией. Согласно официальным индийским данным, в период 2016–2018 гг. китайскими пограничниками было совершено 1025 пересечений ЛФК, причем была заметна тенденция к ежегодному увеличению количества подобных случаев [1025 Chinese Transgressions...].

В этом ряду особняком стоит инцидент на плато Доклам в 2017 г. Индия продемонстрировала готовность защищать оспариваемую Китаем территорию Бутана в районе восточного сектора ЛФК в рамках Договора о дружбе от 2007 г. Защита бутанской территории увязывалась в Нью-Дели с поддержанием обороноспособности расположенного рядом стратегически важного штата Сикким, который является связующим звеном между северо-восточными штатами и основной территорией Индии. Очевидно, что ни одна из сторон не стремилась к дальнейшей эскалации, поэтому инцидент перерос в 73-дневное противостояние, завершившееся взаимным отводом войск. В политических и экспертных кругах Индии противостояние в Докламе было воспринято в качестве проверки Китаем индийской реакции на попытку изменения статус-кво вдоль фактической границы.

Несмотря на провоцирующий характер изменений в пограничной политике КНР, в Нью-Дели воздержались от открытой критики действий Пекина и старались не подогревать общественные настроения, связанные с участившимися случаями появления китайских солдат на индийской части фактической границы. Администрация Н. Моди стремилась не допускать негативного влияния пограничных споров на общий характер взаимовыгодного сотрудничества с Китаем. Окончательное урегулирование сложившейся ситуации потребовало проведения неофициальной встречи на высшем уровне в апреле 2018 г. в Ухани. В то же время растущая активность Китая вдоль ЛФК, и особенно возле Ладакха, не могла не беспокоить руководство Индии.

Изменение статуса Джамму и Кашмира как обостряющий фактор

Переломным моментом в отношениях Индии и Китая стала отмена широкой автономии штата Джамму и Кашмир (ДиК) в августе 2019 г. Важную роль играют предшествующие этому события, а также понимание того, что фактор терроризма был и остается для Индии наиболее сильным триггером в определении региональной политики. Крупный теракт группировки Джаиш-е-Мухаммад в ДиК 14 февраля 2019 г. спровоцировал широкий общественный резонанс в Индии, подтолкнув Н. Моди на проведение жестких ответных мер. Впервые за всю историю страны премьер-министр Индии санкционировал военно-воздушную операцию в глубине пакистанской территории с целью уничтожения лагеря ДеМ по подготовке террористов. Важно подчеркнуть, что жесткая линия в отношении Пакистана укрепила популярность премьер-министра Моди и внесла значительный вклад в триумфальное переизбрание БДП на парламентских выборах в мае 2019 г. Выраженный националистический вектор БДП получил широкое одобрение среди индуистского большинства страны. Поэтому новое правительство Н. Моди предприняло попытку по-своему разрешить многолетний тлеющий конфликт в штате Джамму и Кашмир, невзирая на позицию мусульманского большинства этого штата и нерешенность вопроса о кашмирских границах с Пакистаном и Китаем.

В стремлении снизить уровень террористической активности, поддерживаемой из Пакистана, а также ослабить оппозиционный потенциал индийских мусульман в ДиК, Нью-Дели отменил особый статус Джамму и Кашмира 5 августа 2019 г. Понижение существующего статуса ДиК до уровня союзной территории подразумевало роспуск местного правительства, отмену собственной конституции штата и введение прямого управления из столицы. Принципиальное значение имело то, что Ладакх исключили из состава Джамму и Кашмира, сформировав из него отдельную союзную территорию. В восприятии Пекина изменение статуса ДиК и Ладакха нарушало статус-кво в «кашмирском вопросе». Пекин увязывал отзыв широкой автономии и изменение административных границ ДиК с проблемой нерешенности спора о границах между странами. Китайская сторона трактовала произошедшие односторонние изменения как «неприемлемые» и противоречащие двусторонним соглашениям 1993 и 1996 гг. Индия в свою очередь позиционировала реформирование Джамму и Кашмира как внутригосударственный вопрос, не требующий никаких согласований извне. В подтверждение этой позиции с ноября 2019 г. на официальных картах Индии Аксайчин, находящийся под управлением КНР, изображался в качестве неотъемлемой части индийской союзной территории Ладакх [Maps of newly formed...]. При этом важно подчеркнуть, что реформированию Джамму и Кашмира предшествовало строительство дороги к высокогорной индийской военной базе Даулат-Бег-Олди, позволяющей полноценно использовать восстановленную индийскую взлетно-посадочную полосу в нескольких километрах от ЛФК в Ладакхе. Получение Индией такого стратегического преимущества в районе Восточного Ладакха вкупе с изменением статуса всей территории ДиК было воспринято в Пекине как отход Нью-Дели от сохранения статус-кво в западном секторе ЛФК.

Новый инцидент в Ладакхе и его последствия

В результате усиления активности обеих сторон значительно повысился риск столкновений в «серых зонах» ЛФК, не имеющих четкой демаркации. Инцидент в долине реки Галван в Ладакхе 15 – 16 июня 2020 г. принес большое количество погибших, нехарактерное для рукопашной схватки без применения оружия. Согласно индийским данным, в ходе столкновения, произошедшего в индийской части долины Галван, погибло 20 солдат с индийской стороны и 43 с китайской [China suffered 43...]. Столь многочисленные жертвы были вызваны сложным рельефом местности (высокий обрыв, бурная горная река) и условиями плохой видимости. Дальнейшую эскалацию удалось предотвратить благодаря существующим механизмам взаимодействия и переговоров. В то же время крайне негативное общественное мнение, созвучное широкой антикитайской риторике индийских СМИ, настраивало правительство Индии в пользу кардинального пересмотра традиционной «китайской политики». По всей видимости, инциденты в Ладакхе (в долине реки Галван и у озера Пангонг-Цо) привели политическое руководство Индии к пониманию того, что прежняя индийская стратегия в спорных районах ЛФК не может предотвращать дальнейшую эрозию в китайско-индийских отношениях. Переброска дополнительных подразделений и систем ПВО, а также неожиданный визит премьер-министра Моди в Ладакх в июле 2020 г. должны были продемонстрировать выбор Нью-Дели жесткого курса в отношении Китая.

На этом фоне в сентябре 2020 г. КНР прояснила свою позицию, указав, что определяет «китайскую» и «индийскую» зоны ЛФК в Ладакхе согласно китайской трактовке линии от 7 ноября 1959 г. [Patranobis Sutirtho]. С данной трактовкой Индия никогда не соглашалась и оговаривала это при заключении договора о пограничном взаимодействии 1993 г., где был впервые официально использован термин «Линия фактического контроля». Теперь в свою очередь в Нью-Дели восприняли данную «максималистскую позицию» Пекина как отказ Китая от сохранения статус-кво в Ладакхе. Принципиальная разность трактовок ЛФК значительно усугубила положение дел и предопределила невозможность быстрого разрешения ситуации. Многораундовые переговоры военных представителей сторон привели к обоюдному отводу войск вдоль ЛФК в Ладакхе только в феврале 2021 г. Однако разъединение войск вдоль наиболее проблемных зон в Ладакхе не привело к окончательной деэскалации, так как воинские части были лишь немного отодвинуты от спорных границ. И хотя ни Китай, ни Индия не заинтересованы в прямом военном столкновении даже на локальном уровне, деструктивные тенденции в китайско-индийских отношениях стали очевидны.

Торгово-экономическая зависимость в условиях пандемии COVID:19

Реакция индийского руководства на события в долине реки Галван в экономическом плане была весьма сдержанной. Летом 2020 г. был введен ряд ограничительных мер в отношении инвестиций из «граничащих с Индией стран». Общественная кампания по бойкоту товаров, произведенных в КНР, сопровождалась запретом на использование десятков мобильных приложений, разработанных в Китае. Однако политизированные меры экономического противодействия в данном случае слабо соотносились с экономическими реалиями. Китай продолжает оставаться для Индии крупнейшим торговым партнером, хотя существующий серьезный дисбаланс в торговле давно вызывает недовольство индийских общественно-политических кругов. По итогам 2020 г., дисбаланс удалось сократить за счет увеличения индийского экспорта, но при общем уровне двусторонней торговли в 77,7 млрд долл. импорт из КНР составил 58,7 млрд долл. [Sundaram Karthikeyan]. Общий характер торговли с КНР пока что не предусматривает возможность серьезных изменений без ущерба для индийской экономики.

На этом фоне тяжелый удар пандемии COVID-19 по национальной экономике Индии привел к резкому спаду ее ВВП на 7 % в 2020–21 финансовом году [2]. В то же время позитивные прогнозы ведущих мировых рейтинговых агентств о быстром подъеме индийского ВВП на 11 % в 2021–22 финансовом году [Брагина Е.А.] могут быть пересмотрены вследствие захлестнувшего Индию в апреле-мае 2021 г. «коронавирусного шторма». Повторное введение строгого карантина способно обрушить основные экономические показатели индийской экономики. В таких стрессовых условиях крайне сложно поддерживать проецирование территориального конфликта на сферу торгово-экономического взаимодействия. В настоящее время разность экономических потенциалов Китая и Индии и существенная экономическая зависимость от торговли с КНР заметно снижают риск того, что Нью-Дели сделает выбор в пользу даже ограниченного военного конфликта в случае обострения территориальных споров вдоль ЛФК. С другой стороны, в условиях развития конфронтации с КНР сохранение существующего торгово-экономического уровня взаимодействия не сможет долго цементировать китайско-индийские отношения при отсутствии политической воли к нахождению компромисса.

Трансформация «стратегической автономии» Индии?

Дальнейшее усиление конфронтации с Пекином предопределяет необходимость смены стратегических приоритетов в Нью-Дели. Одним из возможных вариантов стратегии Нью-Дели на фоне укрепления индийского оборонно-промышленного потенциала может стать концепция «мягкого балансирования», базирующаяся на теориях неореализма и конструктивизма. В этом случае традиционные принципы «стратегической автономии» во внешней политике Индии, не стесненные союзническими обязательствами, могут варьироваться в рамках системы «полуофициальных» союзов (стратегических партнерств), расширения военно-технического сотрудничества с отдельными странами, а также проведения военно-морских учений и диверсификации экономических связей с целью «невоенного» сдерживания КНР. Особо важную роль в данном случае играют США, которые с одной стороны провоцируют развитие американо-китайского антагонизма, а с другой – уже давно втягивают Индию в орбиту своего влияния в противовес Китаю. Несмотря на развитие таких двусторонних форматов, как «2+2» (встречи министров обороны и министров иностранных дел США и Индии) и значительного укрепления американо-индийского военно-технического сотрудничества, прагматичные каноны индийской внешней политики не предполагают согласие Нью-Дели на подчиненную роль в отношениях с Вашингтоном ни в политических, ни в экономических вопросах.

Однако инциденты в Ладакхе очевидно отразились на стратегическом видении индийских политических элит. В марте 2021 г. наметился крен Индии в пользу «антикитайской» коалиции стран «Четырехстороннего диалога по безопасности», чаще сокращаемого до Quad (США, Япония, Индия, Австралия). Перезапуск Вашингтоном формата Quad в 2017 г. рассматривается многими экспертами как одна из инициатив, направленных на скрытое сдерживание КНР в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Важно подчеркнуть, что впервые премьер-министр Индии принял участие в этом диалоговом формате. Приветственная речь Н. Моди сигнализирует о том, что Индия готова пересматривать традиционные направления своей внешней политики в пользу очень тесного сотрудничества со странами участницами Quad в акватории Индийского океана [PM’s opening remarks]. В связи с этим хотелось бы выделить мнение А. Куприянова о том, что «продолжение конфронтации на китайско-индийской границе провоцирует дальнейшее ухудшение ситуации: чем больше китайцы давят на индийцев, тем активнее те сближаются с антикитайски настроенными странами, что, в свою очередь, воспринимается в Пекине как повод усилить давление» [Куприянов А.].

Продвижение концепции Индо-Тихоокеанского региона (ИТР) также зачастую трактуется в русле развития антикитайского сотрудничества США и Индии, хотя позиционирование самой концепции ИТР в обеих странах значительно отличается. Индия подчеркивает культурно-экономическую основу для взаимодействия, в то время как США по сути делают акцент на стратегическом антикитайском формате сотрудничества. В связи с этим примечательна российская трактовка ИТР, во многом обусловленная усилением российско-американской конфронтации. В частности, министр иностранных дел РФ С. Лавров заявил: «Индия является сейчас предметом настойчивой, агрессивной, изощренной политики западных стран, пытающихся втянуть ее в антикитайские игры, продвигая индо-тихоокеанские стратегии (так называемый Quad), и заодно резко ослабить наши теснейшие партнерские, привилегированные отношения с индийцами» [Выступление Министра...]. На фоне слов президента РФ В. Путина о возможности военно-политического союза России и Китая [Путин не исключил...] в индийских общественно-политических кругах стало распространяться мнение о том, что Москва «дрейфует» в сторону Пекина. Действительно, в последние годы особо заметно китайско-российское сближение, ключевую роль в котором играет усиливающаяся конфронтация обеих стран с США. При этом было очевидно стремление России дистанцироваться от выбора стороны в пограничных спорах между Китаем и Индией. Но именно Москва стала площадкой для развития двустороннего диалога, в результате которого в сентябре 2020 г. министры обороны Индии и Китая смогли заключить соглашение о необходимости деэскалации ситуации в Ладакхе.

В итоге можно резюмировать, что вопрос территориальных противоречий в Ладакхе будет иметь определяющий характер в выборе стратегии Нью-Дели в отношении КНР на ближайшие годы. Для индийского руководства этот вопрос наслоился на проблему геоэкономической экспансии КНР в Южной Азии, «политику сдерживания» Индии на международной арене и «всепогодный союз» Китая с принципиальным региональным соперником Индии – Пакистаном. Тем не менее, возникновение даже локального военного конфликта Китая и Индии на сегодняшний день маловероятно: обострение территориальных противоречий в условиях пандемии вряд ли сможет перевесить важность торгово-экономической составляющей в китайско-индийских отношениях. Поэтому изменение внешнеполитических приоритетов Нью-Дели может стать одним из очевидных последствий усиления противоречий с Пекином в среднесрочной перспективе. Дальнейшее сближение в рамках Quad и укрепление совместной обороноспособности стран-участниц данного объединения посредством более тесного военно-морского, военно-технического и торгово-экономического взаимодействия представляется наиболее ожидаемым вариантом политики Индии в ближайшие 3–5 лет. В связи с этим процесс закрепления за Индией ведущей роли в Индийско-Тихоокеанском регионе в культурно-историческом, торгово-экономическом и стратегическом отношении будет приоритетным направлением для политико-дипломатического истеблишмента и экспертно-аналитических кругов Индии. В рамках иных механизмов, условно относящихся к «мягкому балансированию», можно предположить, что Нью-Дели решит поддержать те международные инициативы, которые будут ограничивать рост экономического влияния Китая как в отдельных странах и регионах мира, так и в рамках различных торгово-экономических форматов взаимодействия. Поэтому противодействие реализации КПЭК и ИПП в целом может обозначить новые постоянные тенденции в индийской внешней политике. Последнее с большей вероятностью будет осуществимо в том случае, если США предложат Индии более выгодные условия торгово-экономического и военно-технического сотрудничества. В то же время присоединение Нью-Дели к прямым антикитайским санкциям Вашингтона или трансформация Quad в военно-политический союз во главе с США маловероятны и гипотетически возможны только в случае масштабных военных действий на китайско-индийской границе, начатых по инициативе китайской стороны. Представляется, что серьезное обострение возможно в случае, если Пакистан в ответ на реформирование штата Джамму и Кашмир признает спорные кашмирские территории Гилгит-Балтистана своей провинцией, а КНР признает эти новые границы с целью реализации проекта КПЭК. Индия не сможет остаться в стороне, ведь любой «компромиссный» пересмотр границ вдоль ЛФК вызовет широкую критику со стороны националистических кругов самой Индии, составляющих базу электората БДП.

Примечания

1. Четырехсторонний диалог по безопасности в составе США, Японии, Индии и Австралии.

2. Финансовый год в Индии начинается 1 апреля.

Литература

Брагина Е.А. Индия: основные экономические итоги 2020 года / ИМЭМО РАН, РАН, 01.02.2021. URL: imemo.ru/publications/relevant-comment s/text/indiya-osnovnie-ekonomicheskie-itogi-2020-goda (дата обращения: 20.04.2021).

Выступление Министра иностранных дел Российской Федерации С.В. Лаврова на Общем собрании Российского совета по международным делам, 8 декабря 2020 г. URL: mid.ru/ru/press_service/minister_speeches/-/asset_publi sher/7OvQR5KJWVmR/content/id/4470074 (дата обращения: 20.04.2021).

Куприянов А. Заколдованный треугольник: постоянно поддерживая Китай, Россия рискует потерять Индию // Профиль. 12.01.2021. URL: profile.ru/ abroad/zakoldovannyj-treugolnik-postoyanno-podderzhivaya-kitaj-rossiya-riskuet-pot eryat-indiyu-584411/ (дата обращения: 28.04.2021)

Лексютина Я.В. Китайские инициативы «Пояс и путь» и АБИИ: подходы Японии и Индии // Китай в мировой и региональной политике (История и современность) / сост., отв. ред. Е.И. Сафронова. М.: ИДВ РАН, 2019. С. 145–157.

Путин не исключил возможности военного союза России и Китая // ТАСС, 22 октября 2020 г. URL: tass.ru/politika/9793177?\utm_source=vk.com (дата обращения: 20.04.2021).

1025 Chinese transgressions reported from 2016 to 2018: Government data // The Economic Times, November 28, 2019. URL: economictimes.indiatimes.com/news/defence/1025-chinese-transgressions-reported-from-2016-to-2018-government- data/articleshow/72262114.cms?from=mdr (accessed: 14.04.2021).

Agreement Between the Government of the Republic of India and the Government of the People's Republic of China on Confidence-Building Measures in the Military Field Along the Line of Actual Control in the India-China Border Areas, November 29, 1996. Article 6 (1). URL: peacemaker.un.org/sites/peacemaker.un.org/files/CN%20IN_961129_Agreement%20between%20China%20and%20India.pdf (accessed: 25.04.2021).

China suffered 43 casualties during face-off with India in Ladakh: Report // India Today, June 16, 2020. URL: indiatoday.in/india/story/india-china-face-off-ladakh-lac-chinese-casualties-pla-1689714... (accessed:   30.04.2021).

Likhachev Kirill. The Key Features of Relations between Russia and India in the Context of a Shifting Balance of Power in Asia // Stosunki Miedzynarodowe. International Relations. 2018. Vol. 54. Issue 2. P. 51–78.

Maps of newly formed Union Territories of Jammu Kashmir and Ladakh, with the map of India, November 02, 2019 / Press Information Buro, Government of India. URL: pib.gov.in/PressReleasePage.aspx?PRID=1590112 (accessed: 23.04.2021).

Patranobis Sutirtho. China takes 1959 line on perception of LAC // Hindustan Times, September 29, 2020. URL: hindustantimes.com/india-news/china-takes-1959-line-on-perception-of-lac/story-ciMDJjOeT... (accessed: 19.04.2021).

PM’s opening remarks at the first Quadrilateral Leaders’ Virtual Summit / Prime Minister of India official website, 12 March 2021.URL: pmindia.gov.in/en/news_updates/pms-opening-remarks-at-the-first-quadrilateral-leaders-virtual-sum mit/ (accessed: 19.04.2021).

Sundaram Karthikeyan, Chaudhary Archana. China Back as Top India Trade Partner Even as Relations Sour / Bloomberg, 23 February 2021. URL: bloomberg.com/news/articles/2021-02-22/china-returns-as-top-india-trade-partner-even-as-relations-sour (accessed: 25.04.2021).

 Лихачев Кирилл Александрович – доцент кафедры теории и истории международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета, кандидат исторических наук.

 Источник: Лихачев К.А. Изменение характера китайско-индийских отношений на фоне обострения пограничных противоречий: взгляд из Нью-Дели // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. М. 2021. Вып. 26. С. 79-96.

Источник: https://www.perspektivy.info/oykumena/azia/izmenenije_kharaktera_kitajsk...

Этот способ расчета был доступен держателям пластиковых карт до марта, однако после введения антироссийских санкций иностранные сервисы по оплате товаров и услуг с использованием технологии NFC прекратили работать в РФ. «У нас есть SberPay как способ интернет-платежей, он продолжает работу, и мы видим рост пользователей. А в четвертом квартале мы планируем вернуть на Android SberPay как способ оплаты телефоном», — сообщил первый зампред правления Сбербанка Кирилл Царев.

При этом на систему iOS в ближайшее время сервис не удастся вернуть из-за того, что это закрытая система.

С 17 июня Сбербанк внедрил новинку для российского рынка — опцию рассрочки с дебетовой или кредитной карты. Сервис получил название «Плати частями», пишет INFOX.

Источник: https://riafan.ru/23496468-pol_zovatelyam_sberbanka_onlain_vernuli_vozmo...

1661. На правом берегу Ангары напротив устья Иркута основан Иркутск.

1687. Исаак Ньютон опубликовал в Лондоне знаменитые «Математические начала натуральной философии», содержащие изложение самых блестящих открытий автора в области прикладной математики, астрономии и физики, в том числе и теорию всемирного тяготения.

1803. Учреждена Санкт-Петербургская пожарная команда. Через год пожарные появятся и в Москве, а затем и в других крупных городах Российской империи.

1885. Впервые в мире человеку введена вакцина против бешенства. Французский учёный Луи Пастер успешно испытал её на 9-летнем мальчике, которого укусила бешеная собака.

1899. Состоялась церемония открытия порта Александровск-на-Мурмане (с 1939 г. – г. Полярный), впоследствии главная база российского Северного флота.

1902. В России спущен на воду эскадренный броненосец «Орел». Эскадренный броненосец «Орел» участвовал в русско-японской войне (1904–1905). В Цусимском бою в мае 1905 г. получил множество попаданий японских снарядов, но сохранил боеспособность. На следующий день корабль был сдан японцам и вскоре приведён в Сасебо (Япония). Броненосец был в течение двух лет капитально перестроен с заменой 12-ти 152-мм орудий на шесть 203-мм и в 1907 г. вступил в строй японского флота.

1912. В России впервые введено страхование от несчастных случаев и болезни.

1918. В Москве подняли вооружённое восстание левые эсеры. До этого момента левые эсеры считались союзниками большевиков. Причинами восстания были протест против заключённого с Германией Брестского мира. Восстание эсеров началось с убийства немецкого посла графа Мирбаха. Попытка эсеров захватить власть в столице была подавлена большевиками. Лидеры левых были арестованы.

1923.  Созданы Совет Народных Комиссаров СССР (Правительство) и наркоматы (министерства). Был образован Совет Труда и Обороны (СТО) СССР. II сессия ЦИК СССР одобрила проект Конституции СССР и приняла постановление «О введении в действие Конституции Союза Советских Социалистических Республик». Официально вступили в силу решение о создании СССР и проекта Конституции СССР.  Сама Конституция была единогласно принята Вторым съездом Советов 31 января 1924 г . 

1926. В СССР открыта первая электрифицированная линия железной дороги (Баку-Сабунчи).

1927. Реввоенсовет СССР принял на вооружение Красной армии первый отечественный танк советского производства Т-16. С ноября 1927 г. доработанный вариант танка (Т-18) поставлен на производство. К маю 1929 г. завод «Большевик» изготовил 30 танков.

1935. Ледокол «Садко» начал первую советскую арктическую высокоширотную экспедицию под руководством Н.Н. Зубова и Г.А. Ушакова в целях исследования глубоководных районов Арктического бассейна (6 июля – 27 сентября).

1941. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Об ответственности за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения». Виновные карались по приговору трибунала тюремным заключением на срок от 2 до 5 лет, если их действия не влекли за собой более тяжкого наказания.

1941. В период Великой Отечественной войны для отражения прорыва немецких войск к г. Мурманску начались действия по высадке тактических десантов советских войск в район губы Большая Западная Лица (Баренцева моря). В их состав входили: 325-й стрелковый полк (1350 чел.), стрелковый батальон 205-то стрелкового полка, батальон пограничников и 2 отряда моряков (850 чел.). В результате действий десантов к 16 июля противник был отброшен на исходные позиции. 

1942. Первый полёт самолёта Як-7ДИ – прототип серийного истребителя Як-9.

1943. Во время Курской битвы лётчик-истребитель А.К. Горовец в воздушном бою с 20 бомбардировщиками противника сбил 9 из них. Последнему «юнкерсу» самолёт Горовца обрубил хвост винтом – кончился боезапас. Лётчик был сбит после того, как был израсходован весь боезапас. За героизм А.К. Горовец посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза.

1945. Отменены специальные воинские звания начсостава НКВД и НКГБ. Вместо них были введены общеармейские генеральские и офицерские звания.

1960. Произведён первый пуск баллистической ракеты конструктора М.К. Янгеля с дальностью полёта до 4,5 тыс. км.

1961. Заключён договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи СССР с КНДР.

1966. Запущена в космос научная станция «Протон-3» для комплексного изучения космических частиц с высокими энергиями.

1976. Был принят на вооружение разработанный в СКБ-2 Кировского завода газотурбинный основной танк Т-80.

1980. Начал выходить на русском языке еженедельник «Московские новости», изначально была создана её англоязычная версия для иностранных специалистов в СССР. 

2003. С помощью радиотелескопа РТ-70 под Евпаторией был передан Космический зов – кодированное послание к нескольким звёздам солнечного типа.

2009. В Москву прибыл с официальным визитом президент США Барак Обама.

2013. Открылась XXVII Всемирная летняя Универсиада в Казани (Россия).
 

Три аналитика-экономиста на охоте. Видят большого оленя. Один целится, стреляет, промахнулся - на метр влево. Второй - целится, стреляет, не попал - на метр вправо. Третий аналитик, не стреляя: "Ну, в среднем мы его убили!"

Яркий пример – русская революция 1917 года. За правление Николая Второго население России увеличилось на 60 миллионов человек, в основном за счет крестьян, которых было в империи до 80%. Многодетность вкупе с малоземелием (в 1900 году на 1 мужскую душу в европейской части приходилось 2, 6 десятины, а чтобы нормально прокормиться нужно было 15 десятин) привели к регулярным голодоморам (с 1861 по 1917 от голода в России погибло более 5 миллионов крестьян) и хроническому недоеданию (царский генерал Гурко писал, что до 40% призывников-крестьян мясо впервые попробовали в армии). После провала реформы  Столыпина, который пытался решить проблему малоземелья за счет заселения Сибири (за все годы реформы в Сибирь уехали всего 3 миллиона крестьян, ровно на столько крестьянская Россия прибавлялась за 1 год) революция была предрешена. В 1905-1907 годах бунтовали целые губернии  и правительство бросало против крестьян армейские части и артиллерию. В 1917 крах экономики и вооружение крестьянской массы в рамках военной мобилизации  не оставили шансов для существования царского правительства...
Обратимся теперь к тому, как с этим дело обстоит в Узбекистане. В 1989 году население Узбекской СССР составляло около 19 миллионов 800 тысяч человек. Сегодня оно по разным подсчётам равно от 30 до 34 миллионов. И это при том, что около 1 миллиона русских за этот период покинули республику (в 1989 году русских было 13%, сейчас – 2, 7%). Средний возраст в Узбекистане – около 28 лет.  Средняя зарплата – 253 доллара. Тот факт, что там до сих пор не произошла революция объясняется тем, что наиболее пассионарная молодежь (причем мужчины) уезжает на заработки в Россию. Когда начался коронавирус и экономика России стала проседать, наиболее проницательные социологи и политологи (прежде всего – Павел Пряников (t.me/tolk_tolk)) прямо прогнозировали бунты и революции в Центральной Азии.   А сейчас еще мы видим беспрецедентное «укрепление рубля к доллару». Это значит в долларовом отношении зарплаты гастарбайтеров упали и они возвращаются домой, где их ждут полуголодные жены и дети (да не один ребенок, а по 7-8, как в русских крестьянских семьях сто лет назад). И показная роскошь правителей, которые удачно трансформировались из коммунистов в капиталистов в 1991. В этих условиях любое неуклюжее действие правительства подобно спичке на складе боеприпасов...
Видимо, ближайшие лет 10-20 нас ждут революции и гражданские войны в Центральной Азии. Еще недавно специалисты считали, что у них будут исключительно религиозные идеологии, но в последнее время мы видим в наиболее  модернизированных странах региона (Казахстан, Киргизия) подъем социалистического и профсоюзных движений.

Сергей Кадыров, адвокат

Правила, политика и институты, которыми руководствовались страны после Второй мировой войны, в значительной степени исчерпали себя. Избрание Дональда Трампа и неожиданное голосование за «Брексит» сигнализируют о том, что многие в современных демократиях отвергают важные аспекты глобализации, включая границы, открытые для торговли и иммигрантов. Мир меняется, и эти изменения не в пользу США.

Мировой беспорядок наступает. Но мир не может быть стабильным или процветающим без Соединенных Штатов, однако и США не могут быть сдерживающей силой без обновления своей политики.
Обновление и перезагрузка – единственный путь к устойчивости мировой системы. Таково мнение Ричарда Хааса, которое он обосновывает в своей книге.