Олег МАЛЮКОВ. Многие его партнеры по ЦСКА, сделавшие последний советский «золотой» дубль, еще продолжают выступления. А он уже тренирует юную армейскую поросль, готовя из них будущих чемпионов.

ИЗ ДОСЬЕ «СЭФ"
"Олег — полноправный член той золотой команды. Это был надежный, быстрый, мобильный защитник, хорошо играющий головой. Вдобавок ко всему Малюков порядочный, скромный и добрый человек. Но внешняя мягкость у него гармонично сочетается с настойчивостью, трудолюбием, требовательностью к себе.
Думаю, что сумма всех этих качеств поможет ему добиться успеха и в тренерском ремесле».
Павел Садырин. главный тренер ЦСКА

ИЗ ДОСЬЕ «СЭФ"
"С Малюковым работал не очень долго, но успел заметить, что Олег футболист думающий, постоянно анализирующий свою игру. Тренерская работа непроста, но мне кажется. Олег поступил правильно, выбрав этот путь.
У него есть и задатки, и склонности к тренерской деятельности. И я желаю ему удачи на этом поприще».
Виталий Шевченко, главный тренер команды «Торпедо»

Семья Малюковых перебралась в Таджикистан сразу после Великой Отечественной. Согласно эвакуации. Хотя предки Олега бывали там и раньше дед по отцовской линии красноармеец Малюков не за страх, а за совесть сражался с бандами басмачей (знал бы он, что в Таджикистане вновь все заполыхает, когда подрастут его правнуки). Так что свои первые футбольные шаги Малюков-внук делал в Душанбе. При этом ему страшно мешал тренер по дзюдо, норовивший чуть не силком вернуть его назад в секцию, в которой тот занимался уже три года. Но зеленое поле прельщало парня больше, чем татами, и в решающей схватке с тренером за свое будущее он одержал чистую победу.
В одном из турниров «Кожаного мяча» команда Малюкова дошла до республиканского финала, но там уступила, и на Союз поехали их обидчики. Тем не менее цепкого защитника заприметил Юрий Рубенович Карамян, который и пригласил его в СДЮШОР.
— Мы тренировались каждый день, без выходных. — вспоминает Малюков. — Но делали это не из-под палки, а сознательно, в охотку. Т. е. кто попадал к Юрию Рубеновичу, не могли не заразиться такой же фанатичной любовью к футболу.
«Болезнь», как говорится, прогрессировала. и через некоторое время Евгений Иванович Лядин пригласил Малюкова в юношескую сборную СССР. После этого мимо главного клуба республики он пройти уже не мог.
— В «Памире» мне нравилось. — рассказывает Малюков. — За каждым молодым игроком Юрий Павлович Семин закреплял опытного футболиста, который учил, помогал. подсказывал. У меня в роли «дядьки» выступал Геннадий Иванович Черевченко — отец Игоря, играющего сейчас в московском «Локомотиве». Наставничество здорово помогало. Мы быстрее мужали, набирались опыта, учились уму-разуму. А сейчас ребята в основном варятся в собственном соку. Это. на мой взгляд, тормозит их развитие. Как ни крути, а преемственность поколений шла только на пользу.

ОТСЛУЖИЛ КАК НАДО И… ОСТАЛСЯ

— А в ЦСКА вас присмотрели тренеры, или, как это нередко бывало, забрили?
— Юрий Андреевич Морозов, возглавлявший тогда армейский клуб, сделал ставку на ребят из молодежной сборной, большинство из которых и пригласил в команду. Поначалу, правда, я долго задерживаться в ЦСКА не собирался. В Душанбе остались мои родные, да и коллектив, как я уже говорил, мне нравился. Словом, настраивался на полтора, максимум два года (я к тому моменту институт заканчивал), а затем планировал вернуться назад.
— В первой лиге хлеб тяжело доставался?
— Так какой тогда в ней уровень был! Пробиться наверх было крайне трудно. Хотя, сами понимаете, перед ЦСКА всегда ставились максимальные задачи. Однако поначалу нас бросало то в жар. то в холод: в 86-м вышли в высшую лигу, в 87-м снова вылетели. А когда через год, при Шапошникове, вернуться в элиту нам не удалось, окончательно решил уходить. Ко всему прочему добавились и семейные проблемы: у нас уже было двое детей. Аня разрывалась между молочной кухней, садиком и домом, а из меня помощник был никудышний — я лишь полтора месяца в году проводил дома. А в Душанбе, где жили и ее, и мои родители, было бы гораздо легче. В общем, объявил о своем решении ребятам. А вечером ко мне домой пришли Татарчук и Брошин. Не то, чтобы уговаривать, а скорее — поговорить по душам. Тогда и приняли компромиссное решение: если не выйдем на следующий год с Садыриным. разбежимся все.
— А разве бы вас отпустили так просто? Вы ведь уже погонами повязаны были.
— Да. когда мы с Морозовым вышли в высшую лигу, министр обороны почти всем звания присвоил: кому прапорщика, кому лейтенанта. Мне офицерские звездочки достались — наверное, потому что институт окончил. Но в то время погоны уже не являлись тормозом для расставания с армией. Если бы уходил в другой клуб, меня бы автоматически уволили.
— И так получилось, что 89-й, который вы себе дали в качестве последнего, стал началом звездного пути…
— Мы уже четыре года играли вместе и цену себе знали. А самолюбие, амбиции и вовсе били через край. Когда поймали свою игру, нас уже никто не мог остановить. Чувствовали, что готовы для высшей лиги.
— И в 90-м сразу замахнулись на медали?
— Нет. о медалях тогда не думали. Просто на каждую игру выходили с настроем победить. Лишь ближе к концу чемпионата поняли. что можем оказаться на пьедестале.
— Сильно удивились своему серебру?
— Не столько, наверное, сами удивились, сколь других удивили. Ведь еще год назад, играли в первой лиге, а тут сразу попали в еврокубки. Ну, а в следующем сезоне, так сказать, все переварив и осмыслив, мы уже осознанно ставили перед собой цель стать чемпионами.

91-й — СЧАСТЛИВЫЙ И ТРАГИЧЕСКИЙ

— Но сперва была победа в Кубке СССР.
— Торпедовцы серьезным соперником оказались, достойным. Не случайно они потом бронзу в чемпионате завоевали. В финале я не сразу на поле вышел. Только недавно травму залечил, потому меня выпустили во втором тайме. Ведем 2:1. выхожу на замену, и нам тут же забивают. Ощущения. конечно, кошмарные, даже растерялся немного. Напряжение настолько сильным было, что и после третьего гола еще не верил в победу. Пока финальный свисток не прозвучал. Радость тогда переполняла. А потом такое горе…
Мы долго не могли прийти в себя после гибели Миши Еремина. Только ведь расстались, чтобы уже через день собраться (нам предстояла встреча с «Шахтером»), а утром звонит Садырин: «Ты дома?» Павел Федорович всех тогда обзванивал. Ему сообщили. что Мишу опознали, а вот кто второй — неизвестно. Сказали только, что блондин. Ужасно, конечно. На похоронах мама Еремина попросила: «Ребята, постарайтесь ради Миши». Мы зубами скрипели, но все из рук валилось: игра не шла. очки теряли. Потом все же собрались, выиграли золото. А Миша действительно незримо присутствовал среди нас. Честно. Мы каждый раз. встречаясь на его могиле, возвращаемся в тот счастливый и такой страшный для нас год.
— В 91-м вас ведь и в сборную приглашали…
— Приглашать-то приглашали. Но. пройдя через все сборные страны, в национальную. я так и не попал. Как позовут — так травма. Причем не просто ушиб, а что-то основательное, как минимум на месяц.
— По прошествии времени согласны с мнением, что защита ЦСКА была не самым сильным звеном в той «золотой» команде? Выезжали в основном за счет средней линии.
— Мнение, конечно, спорное. Возможно, мы были менее заметны, потому что ЦСКА играл в созидательный, атакующий футбол. А созидание всегда привлекательнее разрушения. Но свой хлеб отрабатывали честно. Ну, а такое представление сложилось еще и потому, что полузащита ЦСКА в то время была безусловно лучшей в стране. и на ее фоне меркли все.

«БАРСА» — ПИРРОВА ПОБЕДА

— После «золотого» дубля команда стала стремительно разбегаться по Европе. И в этой связи победа над «Барселоной» выглядела еще более удивительной. У вас есть объяснение тому успеху?
— Наверное, тогда еще не успел выветриться победный цээсковский дух. которым оказалась заряжена и наша молодежь — Гришин. Минько. Гущин. Карсаков… В первом матче — опять же из-за травмы — я участия не принимал, но после той встречи испанские журналисты брали у меня интервью, и я сказал, что в Барселоне мы выиграем. Приезжаем в Испанию, а нас в аэропорту встречают Кузнецов. Галямин и Корнеев, уже выступавшие за «Эспаньол». «Ну ты загнул! — говорят. — Все газеты твой прогноз опубликовали». После первых тридцати минут, правда, мысли в голову отнюдь не победные лезли — 0:2 горели. Испанцы. думаю, даже не поняли: кто и зачем к ним приехал? Но ребята молодцы — не дрогнули, не стушевались перед барселонскими звездами. По всей Европе шорох тогда прошел.
— А вам не кажется, что та победа в итоге оказалась пирровой? Успех над «Барсой» сильно обнадежил, а вместо его развития последовал провал и в Лиге чемпионов, и в первенстве России, после чего ЦСКА на долгие годы вообще ушел в тень.
— Когда продали всю основу, тех, кто вел игру, требовалось время, чтобы создать новый коллектив. Нашей молодежи трудно было противостоять мощным европейским клубам. К тому же в Лиге чемпионов мы все матчи по сути проводили в гостях. Хоть нас в Германии и поддерживали военнослужащие Западной группы войск, мы не чувствовали себя там. как дома.
— Однако не до такой же степени вы были слабы, чтобы получить 0:6 от «Олимпика”? Или это тот самый случай, когда дыма без огня не бывает?
— Сколько раз мне приходилось оправдываться и объясняться за тот матч! Даже в Цюрих вместе с Колотовкиным и Сергеевым на допрос вызывали: „Как?“, „Что?“, „Сколько?“… Но нам нечего было ответить европейским футбольным функционерам. Если какие махинации и происходили вокруг того матча, то игроки в них посвящены не были. Проиграли потому, что вообще ничего не получалось. А после двух-трех мячей расклеились окончательно.
— Допустим, „Олимпик“, „Глазго“, „Брюгге“ молодым армейцам действительно оказались не по зубам. Но ведь в чемпионате России ЦСКА противостояли соперники — из Камышина, Находки, Набережных Челнов…
— А вот здесь, наверное, вы правы: сказались отголоски той самой победы над „Барселоной“. Ведь победный дух без соответствующей психологии быстро улетучивается. Обыграв „Барсу“, многие посчитали, что ухватили бога за бороду, и в первенстве России продолжали жить впечатлениями от того успеха. Не было должного настроя, в матчах не выкладывались, на тренировках не напрягались. Эйфория затягивалась. а результаты не появлялись. Так что все закономерно. Это к успеху надо идти годами. А растерять завоеванное можно очень легко и быстро.

ИЗРАИЛЬ: 5 ЛЕТ И 9 ОПЕРАЦИЙ

Из ЦСКА Малюков ушел в 93-м. В клубе начались трения, а ему хотелось играть, а не участвовать в дрязгах и разборках. Вариантов было два — Израиль и Турция. Особо при этом на отъезде в клубе не настаивали: мол, не понравится — хоть отдохнешь неделю-другую. Малюков выбрал Израиль.
Ехал он. правда, в одну команду, а попал в другую.
—  Спасибо агенту. — говорит Малюков. — Хотя я и сам виноват, ибо незнание, как известно, от ответственности не освобождает.
А получилось все довольно банально. Агент заверил Олега, что тот едет в команду высшей лиги, ну, а Малюков ничего перепроверять или уточнять не стал. Познакомился с руководством клуба, президентом. остался доволен условиями и атмосферой в команде и подписал контракт. Глаза на лоб полезли после того, как к нему из Иерусалима подъехали Сергей Колотовкин и Владимир Гречнев. Из разговора с ними он и выяснил, что „Ирони“ только в этом сезоне пробился в первую лигу и лишь собирается бороться за выход в высшую. А уже и контракт подписан, и с ЦСКА все детали согласованы, и с „подводной лодки“, как говорится, теперь некуда деться. Успокаивало лишь то. что команда действительно стремилась в высшую лигу, а руководство своевременно (редкое для Израиля явление) выплачивало игрокам зарплаты и премиальные.
— Поначалу, конечно, расстроился. — говорит Малюков. — Но потом все образовалось, и я не жалею, что оказался в Ришон-ле-Ционе. где провел пять лет. В первом же сезоне решили задачу, обеспечив место в высшей лиге за десять туров до конца. Большой славы, правда, там не снискали, но и на последних ролях тоже не были. Высшее наше достижение — участие в финале Кубка Израиля, где мы уступили „Маккаби“ из Тель-Авива. Должны были добиться успеха при Виталии Шевченко, который один сезон тренировал „Ирони“. но тогда нам не повезло. Показывали интересный футбол, большинство матчей проводили в атаке, а забить не могли. Соперник же два раза на нашу половину переходил, и мы гол получали.
— За пять лет, что провели в Израиле, футбол в стране сильно изменился?
— Вырос на глазах. Безусловно, этому способствовали и денежные вливания, и приток иностранцев, но главное — изменилось самосознание самих израильтян. Раньше они выходили поиграть для удовольствия. Помню, приехал после Лиги чемпионов, находился в отличной форме и в первом матче вышел играть последнего защитника, где надо больше думать, чем двигаться. Так после матча у меня в глазах темно было — все девяносто минут один сзади бегал. Еле дополз до раздевалки, а они там вовсю торт наворачивают и мне еще удивляются: „Олег! А ты чего не кушаешь?“ В общем для аппетита ребята играли, я так не привык. Потом все изменилось: в первую очередь, повысилась дисциплина. намного ответственнее и серьезнее стало отношение к тренировкам, играм. Так что сегодняшние успехи израильтян меня ничуть не удивляют.
Малюков вполне мог задержаться в Израиле еще на пару лет — ему предлагали стать играющим тренером. К нему вообще в клубе хорошо относились. Когда в 96-м Малюкову пришлось перенести девять (!) операций и провести полгода на костылях, его не только навещали партнеры, тренеры, руководство клуба, но и выплачивали все до копейки, точнее — до самого последнего шекеля.
— Их поддержка многое для меня значила. — продолжает Малюков. — Я тогда не знал, что и думать. Во время первой операции занесли инфекцию, а потом голеностоп резали вдоль и поперек: откачивали, выкачивали, зачищали. Но рана никак не заживала. Когда начался сепсис, появились опасения. что уже и кость гниет. Слава богу, все обошлось. И хотя врачи категорически настаивали забыть о футболе, еще поиграл.

ПАЦАНЫ

Поиграл, правда, Малюков недолго. О выступлении за сборную Таджикистана на Кубке Азии вспоминать не любит. Не о чем. Командой тогда руководили бывшие полевые командиры, которые наплевали на игроков. бросив их в Бангкоке. Шестерым вообще порвали билеты, а Малюкову пришлось через Индию добираться до Душанбе, откуда он лишь военным бортом улетел в Москву. Потом некоторое время выступал за белорусскую „Славию“. которую тренировал Александр Кузнецов. Но там получил очередную травму, к ногам добавился еще и позвоночник, и с футболом пришлось заканчивать.
Но не прощаться. Сегодня, повесив бутсы на гвоздь. Малюков ищет себя на тренерском поприще: закончив в конце ноября ВШТ, работает в Детско-юношеской спортивной школе ЦСКА. И его первые пробы уже увенчаны успехом. Недавно, оставив на время группу девятилетних мальчишек. помогал Павлу Ковалю готовить армейских ребят 1985 года рождения к чемпионату России, финальная часть которого проходила в Краснодарском крае. Уверенно заняв первое место в группе (ЦСКА поочередно обыграл сверстников из питерской „Смены“, Омска, Архангельска и Ставрополя и лишь с командой из Ижевска завершил встречу вничью), красно-синие затем с одинаковым счетом 3:0 разобрались в полуфинале с московским „Спартаком“. а в финале с питерским „Зенитом“.
В составе новоиспеченных чемпионов России играл и только что приглашенный на просмотр в сборную страны Олег Малюков — младший (он. кстати, становился и чемпионом Израиля). Играл, что неудивительно. на позиции правого защитника.
— Жена по этому поводу часто шутит. — говорит Малюков-старший. — Мол, что за семья — одни защитники. Ванька ведь, которому 12 лет. тоже в обороне играет.
С одной стороны, Аня, наверное, права — защитники не так на виду, как нападающие. Но с другой — у нас нынче хороших защитников вообще не видно. Так что пусть растут. Благо тренер у них — поистине отец родной.
Автор: Сергей Аксенов, фото Александр Федоров „СЭ“.
"СЭ ФУТБОЛ», № 50 2000 г.