Павел Садырин ушел от нас в футбольный день. Словно дождавшись результатов жеребьевки и прикинув шансы. Ему, впрочем, было в последнее время не до результатов и шансов. Болезнь скрутила его так, что не спасало даже мужество Садырина. Оно помогло ему встать на ноги, пусть поначалу с помощью костылей и палочки, после тяжелейшего перелома шейки бедра - последствия падения на обледеневшие ступеньки лестницы в Архангельском, ведущей на тренировочное поле. Оно помогло ему работать с ЦСКА так, словно ничего не случилось, словно не было страшного диагноза. Мужество помогало работе. Работа способствовала проявлению мужества. Все футбольные люди России, знавшие ситуацию, никогда, по-моему, не спрашивали Садырина о том, как он себя чувствует. Между собой все говорили о его мужестве.

Садырин угасал на глазах. Смерть Сергея Перхуна стала для Садырина той разделяющей чертой, за которой начиналась его финишная прямая. Он знал об этом. Держался до конца. Вместо того, чтобы слечь с высокой, ничем не сбивавшейся температурой, отправился в Питер на матч своей команды с "Зенитом". Мне кажется, он знал, что этот матч станет последним в его жизни и не мог, несмотря ни на что, на него не поехать. "Зенит" и ЦСКА - две его команды. Обе Павел Садырин делал чемпионами Советского Союза. ЦСКА вошел в историю - последний чемпион страны, распавшейся спустя несколько недель после того, как Садырин стал с клубом победителем первенства.

В тот год, 91-й, появилось новое издание "Футбольный курьер". Молодые алма-атинские журналисты стали выпускать еженедельник не в пику единственному в то время "Футболу", а по принципу "чем больше футбольных изданий, тем лучше". Газета заказала мне "чемпионское" интервью с Садыриным. Технология выхода "ФК" была такова, что беседовать тренерской комнате в том злополучном Архангельском часа два. И не сглазили: спустя день 49-летний тренер, завернутый в клетчатое одеяло, сидел на скамейке запасных торпедовского стадиона на Восточной улице во время матча ЦСКА - "Динамо" и последнюю минуту встречи не отрывал глаз от секундомера. Когда игра закончилась, он вздохнул с облегчением, подошел к телеоператору, окончательно убедился, что в “Лужниках” торпедовцы обыграли "Спартак" и пошел на поле поздравлять своих с золотыми медалями. Садырин стал двенадцатым тренером Союза, выигрывавшим со своей командой чемпионат страны больше одного раза.

В Архангельском он рассказал замечательную историю о том, как ездил смотреть "Рому", доставшуюся ЦСКА в Кубке кубков. "Съездил с помощником, посмотрел "Рому", с "Интером" она играла. Вернулись, я своим говорю, дословно: вы мне можете не поверить, но я вам пленку покажу, - они такие же колхозники, как и все остальные, только с огромной рекламой, с понтами. С ними можно играть. И обыграть их можно. Дома, в Риме. Где угодно". Реклама и понты и стали причиной того, что гол фокинский - чистейший - не засчитали в Риме, и "Рома" пошла в Кубке кубков дальше.

У Садырина было два "Зенита" и три ЦСКА.

Когда Юрий Морозов отправился работать в 1983 году в киевское "Динамо", претендентов на место главного в "Зените" было хоть отбавляй. Морозов настаивал на Садырине, работавшем в зенитовском дубле, и убедил в конце концов ответственных за принятие решений местных начальников, что никакой Садырин не мягкий, а, наоборот, в меру жесткий, трудолюбивый и безмерно преданный футболу человек. Эти качества позволили Садырину вывести "Зенит" в чемпионы-84. Фантастический успех вскружил головы многим игрокам. Прежде Садырину не нужно было, дав задания для дополнительной индивидуальной работы, кого-то проверять.. Часто, напротив, приходилось сдерживать. Однако, пройдя огонь и воду, чемпионы испытания медными трубами не выдержали. Кочуя с золотыми медалями на груди из одного дома культуры в другой, где встречались с болельщиками, забыли о том, чем на самом деле нужно заниматься. Обмывание чемпионства затянулось. Садырин. порой не выдерживал равнодушия за судьбу команды некоторых игроков, кипятился, особенно когда видел, что они стремятся работать не в поте лица, а в полноги, да еще урвать побольше благ. "Против воли и срывался нередко на крик, - рассказывал Садырин о том периоде. - Но никакие увещевания, разговоры по душам, разносы делу не помогали. Понимал, что пора решиться на крайние меры. Или - покинуть команду. Но, признаюсь, духу оставить "Зенит", где прошла вся моя футбольная жизнь, не хватало. А отлучить кого-то от футбола? То ли не хватило характера, то ли жалость взяла верх. Все вот ждал и надеялся, что лидеры одумаются...".

Лидеры тогда "одумались" в другую сторону: настояли на снятии с тренерской должности человека, сделавшего их чемпионами. "По "Зениту" душа болит?" - спросил я тогда у Садырина в Архангельском. "Нет, не болит, - ответил он. - Конечно, я слежу за командой... Но горечь осталась. Нет-нет, да и вспоминаю тот проклятый год, потому что очень многое у меня с ним было связано и в личном плане. Жена тяжело болела. И раньше времени ушла из жизни. Переживала все, что со мной случилось. Хотя сынишка мой и говорил тогда: "Папа, у меня было тогда такое хорошее лето". Еще до смерти жены это было. Мы с ним часто рыбачили, в ночную раз пять выходили".

Горечь о потерянном времени не раз проскальзывала у Садырина, когда он вспоминал работу в сборной России - в 1992 году он стал первым в истории тренером этой команды. В сборную его сватали и раньше, после чемпионата мира-1990 - на место Валерия Лобановского. Тогда он не пошел, остался в ЦСКА, уговорившем его остаться. И никогда не жалел: "То, из-за чего я отказался, я в общем-то сделал:

"серебро" чемпионата страны, Кубок СССР, "золото". Так что все оправдано". Садырин никогда не скрывал, что хочет работать в сборной. В 92-м он ее получил, пробился с командой на чемпионат мира 1994 года, а потом футболисты сделали то, к чему тренер готов не был: они его предали, написали под диктовку антисадыринское письмо, потребовав заменить его (и указали при этом - на кого), и отправили писульку в Кремль. Футбольное начальство встало тогда на сторону Павла Садырина, понимая, что если сдаст его, то следующей жертвой будет оно само.

В начале 94-го сборная России летала на пробные матчи в США - за несколько месяцев до чемпионата мира. После поездки Пал Федорыч пришел в "Московские новости", где я тогда работал. В Америке играли много новых футболистов, Садырин видел, что далеко не все в игровом плане в порядке, надо было что-то делать, но против него продолжали интриговать, не всегда отпуская в сборную даже тех игроков, которые выступали в российском чемпионате, и ставя тем самым под угрозу проведение тренировочных сборов и товарищеских матчей. "Все пошло наперекосяк", - сказал он тогда.

Некоторые авторы письма на чемпионат мира не поехали (хотя и вступали незадолго до турнира в переговоры с тренерами о своем участии в турнире - на своих условиях), кого-то Садырин сам не взял, кто-то поехал. Но все это было уже не то. В американском Шаминаде, из которого команда выезжала на матчи предварительного раунда с Бразилией, Швецией и Камеруном, тренер бодрился, но, как оказалось, далеко не все из тех, кого он пригласил на чемпионат мира, готовы были выступить в роли отдававших бы все силы единомышленников. Осталась фотография, на которой Садырин в Шаминаде с друзьями - весел. Весел он в Америке был, пожалуй, один только раз, когда сборная с нужным счетом выиграла у Камеруна, и все ждали, что кто-то из других пар поможет России выйти из группы с третьего места- Чуда не произошло. На чемпионате мира нерасчетливых обнаружить сложно.

Садырин говорил потом, что мечтал склеить разбитое блюдо, и клея для этого у него было достаточно, вот только осколков не хватило.

Сложно сказать, ведали или не ведали молодые люди из "Зенита" и сборной России, что они творили, предавая верившего им человека, но они это сделали. Повзрослев, некоторые из них хлебнули тренерского лиха, а хлебнув, сообразили, насколько все же тренерская правда выше игроцкой и как важно в этой жизни не участвовать с грязных интригах, затеваемых чаще всего никчемными людьми.

Прямой и открытый Садырин часто становился жертвой недобросовестных репортеров, по молодости (или - скорее - по глупости) не понимавших, что негоже вырывать из текста фразы, манипулировать потом ими, составляя из них "сенсационные" газетные шапки. Тем более что текст произносился в неофициальной обстановке, "не для печати", о чем автоматически никто из собеседников не предупреждался, потому как у Садырина все было построено на доверии.

Второй раз в "Зените" Павел Садырин появился в труднейшие времена для клуба, так и не поднявшегося с колен после того, как вынудил тренера-чемпиона уйти. Садырина позвал Анатолий Собчак, осознававший не только значимость "Зенита" для города, но и то также, что значимость эта равна нулю в случае пребывания команды в первой лиге, не говоря уже о второй. Тогдашний "Зенит" напоминал японский художественный фильм "Голый остров", обе серии сразу: не было ни денег, ни игроков, ни зрителей. В высшую лигу Садырин "Зенит" вернул, десятое место - не самый плохой результат для возвращенцев. Результат, конечно, не для тренера такой квалификации, как Садырин, но он на десятом и не собирался оставаться, предполагая двигаться вперед. Двигаться ему не дали, не продлив контракт-- формально были правы (имели полное право), по сути же...

Борис Игнатьев, Юрий Семин и я побывали у Садырина сразу после завершения “золотого” матча "Спартак" - "Алания". До отправления поезда времени было много, Татьяна, вторая супруга Павла Федоровича, стол накрыла сумасшедший. Почти не говорили о том, что произошло в "Зените". Так, вскользь. "Чего вспоминать? - сказал Садырин. - Вспоминать уже надо о будущем". О будущем своем он тогда знал: ЦСКА, С Семиным, уже перед поездом, зашли в симпатичный пивной бар неподалеку от вокзала. Тренера узнали, подходили люди и говорили, что напрасно "Зенит" отказался от Садырина. "Зенит", который он в высшую лигу вытащил, остался 'без Садырина, а вот Садырин без чемпионата никогда не останется, с ним первенство всегда .интереснее, чем без него", - ответил Семин.

" Летом 98-го, незадолго до чемпионата мира во Франции, мы почти договорились ;с ним о том, что, вернувшись из Парижа, я приду к нему в ЦСКА пресс-атташе. "Подумай хорошенько, я на тебя рассчитываю", - сказал он при расставании. На чемпионате мира я узнал о том, что Садырина в ЦСКА больше нет и не мог предположить, что он еще раз третий - вернется в эту команду, побывав между двумя ЦСКА в Казани и Узбекистане, но "Рубин" и узбекская сборная стали на короткое время его командами только потому, что он не хотел простаивать. "Отдохну, домом займусь", - всякий раз говорил Садырин, когда оказывался без команды. На "отдохну" его хватало чуть-чуть. Домом, правда, он занимался постоянно - о таких говорят: рукастый.

Зимой, когда он полетел к команде на тренировочный сбор, его спросили: не рано ли, восстановиться надо полностью после перелома. "Вот и восстановлюсь на сборе, глядя на молодых и сильных", - отвечал он. Никому из армейских футболистов и в голову не приходило подсмеиваться над тренером, которого они на костылях на поле видели, и с палочкой, и на стульчике сидящим. Его не жалели - в жалости он не нуждался. Его любили все. Ну, если не все, то очень многие, - почитайте на интернетовских сайтах, что пишут люди.

Болезнь сделала Садырина старше, мягче и мудрее. Он стал больше прощать. Его стали меньше подводить. В ЦСКА играли за себя и за него.

В начале сезона ЦСКА проиграл несколько матчей подряд. После каждого следующего поражения Садырин говорил: ничего странного, нам еще играть и играть. Он верил в себя и в игроков. Игроки и руководители клуба, при каждом удобном случае повторявшие, что полностью рассчитывают на Садырина, верили в него. После четырех проигрышей ЦСКА стал подниматься вверх. О команде заговорили. как о потенциальном претенденте не только на призовые места, но и на чемпионство Гибель Сергея Перхуна - вряд ли есть какая-то иная причина - остановила поступь клуб. И окончательно сказалась на состоянии Садырина.

Клуб ни на минуту не оставлял Садырин один на один со страшной болезнью. Врач! лекарства, обследования дома и за границе - все было брошено на то, чтобы вернуть тренера к жизни. Рак пока не поддается медицине.

"Смерть самых лучших выбирает и дергает по одному"...

Садырин отправился Туда, где немало достойных людей. В том числе и футбольных Царствие ему небесное, и пусть Земля ему будет пухом.

Гений места (Известия)

Футбольный мир простился с Павлом Садыриным

∙ Семен НОВОПРУДСКИЙ

( после двух туров)

После периода очкового застоя, второй тур хоть какие-то изменения внёс, но, честно говоря ,тоже не Бог весть что. “Барселона”, как и предполагалось, по сравнению с первым туром уже не имела 100% поддержку, и поставившие на “Алавес” не прогадали.

Ничья “Валенсии” прогнозировалась уже большим числом игроков, но не сравняй она счёт на 80-ой минуте, и про средный балл лиг мне бы, наверное, не стоило бы и заикатья, чтобы зря не травмировать психику игроков ( в том числе и свою).

Про прогнозы на матч “Фулхэм”- “Лидс” ничего плохого сказать не могу, игроки обеих лиг ставили и на тех, и на других. Команды решили разойтись миром, и порядка 20-ти игроков наверняка скажут, что это очень верное решение.

ТОП 5 ТОП 5

высшей лиги первой лиги

ТОП 5 ТОП 5

высшей лиги первой лиги

т.е. 0:4 во втором туре для вышки