Начиная с субботнего вечера в гостевой книге болельщиков ЦСКА в Интернете не писали ни о чем другом, кроме как о Садырине. Писали болельщики почти всех команд. Всех тронуло это горе.

LEO: "Павел Федорович, спасибо за 1989 — 1991 годы, за ту великую команду. Это было мое детство. Самые счастливые мгновения, которые уже больше никогда не повторятся. Спасибо, Тренер".

Efer: "Вчера вечером была какая-то необъяснимая тупая боль и чувство — что-то потерял навсегда, сегодня, хорошенько осознав все случившееся, понимаешь ЧТО! Мы потеряли еще одного и самого, на мой взгляд, главного хранителя армейского духа тренера, который неизменно в последнее десятилетие ассоциировался с ЦСКА. Я очень хотел, чтобы Павел Федорович вернулся в команду в любом качестве. На стене рядом со мной висит плакат 1991 года после финала Кубка СССР — вот она моя самая любимая команда: Еремин, Садырин… Плачу. Пусть земля вам будет пухом". АРТЕМ: "Я поклонник "Зенита". В субботу умер самый культовый для нас тренер. Я не могу в это поверить. Уважаемые армейцы, я скорблю вместе с вами. Дорогой Пал Федорыч, спасибо тебе за 1984-й и пусть земля тебе будет пухом…"

Кондор (болельщик "Динамо"): "Да уж, мужики, примите соболезнования. Из нынешних тренеров Садырин был, пожалуй, наиболее уважаемый по своим человеческим качествам".

Castor Troy: "Ненавижу этот год!!! Почему уходят такие достойные люди? Мужики, я плачу… Боже, пожалуйста, не допусти такого страшного года еще когда-нибудь... Пусть будет вам земля пухом, Павел Федорович..."

Катерина: "Скорблю вместе с вами. Это действительно огромная потеря для ВСЕХ русских болельщиков. Держитесь. Было страшно, когда погиб ваш вратарь. Теперь, наверное, еще страшнее. Болельщики "Зенита" с вами и со всеми, кто ощутил потерю П.Ф.Садырина как потерю близкого человека".

Boofer: "Самые искренние соболезнования. Не знаю, что еще сказать, да и надо ли? Ушел Павел Федорович, и с ним ушел его "Зенит"-чемпион и ЦСКА-чемпион и еще многое-многое. Очень больно и плохо. Болею за "Локо" уже 16 лет. Сейчас с вами. Держитесь".

Алексей: "Ребята, освятите свое знамя в церкви.... Ну просто не верится в весь этот кошмар... Ну не может ТАК быть!!!"

K&K: "Узнал... Писать не хотел... Потом решил... Как-то вспомнилась встреча в Самаре. Перед вылетом. Он уже все понимал, мы — ничего не знали. Он очень плохо выглядел. Очень. Шутил. Был восхитителен. Пошутил про Сережу Перхуна. На наши слова, мол, Перхун — умница, улыбнулся, как улыбаются родители, когда говорят про их детей, и сказал: "А что Перхун? Вратарь, ему не бегать. Знай, прыгай себе". И улыбнулся еще раз, но уже с какой-то болью. Он уже все знал, но, конечно, не знал всего. Сережа проживет меньше двух месяцев...

...прошло полчаса, самолет задерживали. Садырину было плохо, я понял это уже позже, тогда думал — устал. Мне страшно захотелось подойти к нему, но что-то мешало. Вдруг он подошел и спросил: "А почему не летим?" Я ответил, что дело в каком-то клерке, который тормозит чартер. Так и было. Он еще раз поморщился и ругнулся. "Команда ЦСКА может пройти на посадку", — сообщила сотрудница аэропорта...

...Садырин "умер" 28 августа. На прощании с Сережей его уже не было. Был старый, больной и несчастный человек. Но уже не он... Павел Федорович, прощайте. И простите..."

Zenit_Fan: "Как больно ощущать пустоту... Как жаль расставаться с таким человеком и как не хочется в это верить, даже понимая, что люди не могут жить вечно, даже зная о болезни, но надеясь на то, что ничего страшного не произойдет, пройдет неделя, месяц, другой, врачи поставят на ноги, и мы снова увидим Федорыча, сидящего на скамейке, и будем радоваться его победам... В 1984-м он подарил мне, тогда дворовому мальчишке, самый яркий праздник, который я буду помнить ВСЕГДА. В 1991-м — вам, армейцы. То, чему он посвятил всю свою жизнь, делалось для всех нас. Не было бы фанов — не было бы и футбола...

Я прощаюсь с вами, Павел Федорович, с чувством бесконечной благодарности, и пусть вам земля будет пухом".

Голос: "Дорогой Павел Федорович! Спасибо за все... Спасибо за то, что вы душой всегда, до последнего, оставались Армейцем... Спасибо за то, что вы жизнь отдали любимому клубу... Спасибо за вашу прямоту и откровение... Спасибо за доставленные моменты радости громких побед... Спасибо за то, что верили и не сдавались... Пусть вам земля будет пухом. Боже, как же тяжело".

Efim (болельщик "Спартака"): "Помню Садырина, когда играл в полузащите в пермской "Звезде". Боец был такой, какого еще поискать надо, боролся от начала и до конца матча. Был лидером команды. Не зря его сразу в "вышку" в "Зенит" взяли.

Когда стал тренером, тоже не шел на компромиссы. Может быть, и поэтому за свою прямолинейность надолго не задерживался в командах. Он привел "Зенит" к званию чемпионов в 1984 году и ЦСКА в 1991-м. Не нравился он нам за свои резкие высказывания. Но почему-то мы понимаем тяжесть потери только после того, как человек уходит из жизни... Прости нас, Павел Федорович, пусть земля тебе будет пухом…"

В такие дни титулы отходят на второй план: столь ли важно, каких тренерских высот он добивался? Главное, что Садырина любили. Павел Федорович умел дарить радость. Он помнил всех, кто проходил через его жизнь. И его тоже будут помнить. Иного не дано.

Когда руководство ЦСКА выделило Павлу Федоровичу личную охрану, он никак не мог понять, зачем. Садырину некого было бояться. Да, многие за излишнюю садыринскую эмоциональность и прямоту его ненавидели, как ненавидят тех, кто гордо идет впереди. Но никто и никогда не поднял бы на него руку. Перед личностями, подобными Павлу Федоровичу, с отважным чертиком внутри, наоборот, обычно пасуют.

Сейчас, когда вот уже несколько часов в памяти раз за разом выплывают эпизоды, связанные с этим ярким человеком, многое воспринимается несколько иначе. И тот вопрос его, зачем мне охрана, теперь тоже звучит с каким-то особым оттенком. Думается, уже тогда в августе Павел Федорович чувствовал, что ему осталось недолго.

Прошедшие через войну умеют видеть смерть на расстоянии. Когда Садырина показали плачущим над гробом Сергея Перхуна, знакомый боевой офицер спецназа тяжело вздохнул: "Это живой труп. Думается, ему не более месяца отмерено".

Я тогда ужаснулся и не поверил. Да и как можно было поверить в то, что по-прежнему самый улыбающийся тренер страны, человек, не испытывающий недостатка в эмоциях, способный увлечь и сплотить вокруг себя, может находиться на грани.

Просто Павел Федорович был настоящим мужиком, очень сильным человеком. Не мог он уступить недугу и уж тем более не мог свою внутреннюю боль вынести на всеобщее обозрение. Он очень не любил, когда его жалеют. Может, потому и выжал максимум из своего положения, урвал у судьбы пару откровенных месячишек. Говорят, до последнего, пока не слег, он вопреки всему наслаждался жизнью: даже танцевать на одной здоровой ноге пытался и что-то мастерил своими руками — вся его натура сопротивлялась бездействию. Не зря же как-то Садырин полушутя сравнил себя с вечным двигателем. К всеобщей скорби, ничего вечного в природе не существует.

В иной мир Павел Федорович должен был уйти с легким сердцем — ему не за что себя корить. Хотя, полагаю, он все же умер с осадком на душе. Как-то именитый тренер признался, что считает себя повинным в смерти Сережи Перхуна: "Это ведь я его взял в ЦСКА". И как Садырина ни пытались переубедить, смерть вратаря очень сильно подорвала его силы. Павел Федорович всегда нес ответственность перед самим собой за друзей, игроков, порой незнакомых людей — сжигал себя переживаниями. Даже спустя 10 лет после гибели Михаила Еремина он не мог сдержать слез из-за случившегося. И для многих подобная сентиментальность в общем-то жесткого, не боящегося наносить обиды наставника была шокирующей. Впрочем, в Садырине было предостаточно всего шокирующего. Он вообще считался мастером неоднозначных иногда и не укладывающихся в голове поступков. Не каждый ведь способен, имея за спиной два потрясающих чемпионства, статус экс-тренера сборной России, выводившего команду на первенство мира, без каких-либо ужимок возглавить на тот момент третьеразрядный "Рубин" или уехать поднимать узбекский футбол. Объяснения и в том, и в другом случае были на удивление просты: "Хочу работать!" А имидж, статус, реноме и прочие чуждые Садырину понятия его не волновали.

Потрясающая для нашего времени закономерность: куда бы Павла Федоровича ни забрасывала судьба, он неизменно возвращался к родным пенатам, возвращался, когда было трудно, когда надо было спасать. И всякий раз, будь то питерские или армейские болельщики, они воспринимали очередной приход легенды как подарок свыше. Конечно, не всегда Садырин полностью оправдывал возложенные на него надежды. Но определенных успехов обязательно добивался. По крайней мере, он никогда ничего не разрушал. В основном тонко исправлял, создавал предпосылки на будущее. Потому-то никогда не кусал себе локти и считал, что карьера ему удалась. Единственное, что хотел вычеркнуть из прошлого, так это сборную. Период работы с национальной командой России Павел Федорович называл потерянным временем. С какой же болью в голосе даже спустя 7 лет он об этом говорил! Очевидно, что человек жил не столько умом, сколько сердцем — был искренним во всем. Таких не забывают!

Год 2001-й, ставший последним в жизни выдающегося тренера, был одним из самых трудных в его биографии. Сегодня мы публикуем подборку наиболее ярких и значимых высказываний Садырина в течение уходящего года.

(Перед сезоном о шансах на золото чемпионата России):

— Я особенно на прогнозы прессы внимания не обращаю: пишут и пусть пишут. Вот сейчас во многих газетах можно прочитать, что ЦСКА — реальный претендент на золотые медали. А кончится сезон, и мы займем какое-нибудь другое место. И тогда будут писать, что во всем виноват Садырин, пообещавший выиграть чемпионат.

(14.04.01. После матча с "Ротором", в котором команда набрала первое очко в пяти играх):

— Я оптимист и думаю, что мы обязательно поправим свои дела. А в перерыве между кругами проведем очень серьезное доукомплектование команды, и она будет совершенно другой. Обещаю вам.

(16.06.01. После игры с "Факелом" о задачах команды):

— Мы ставим задачи на каждую конкретную игру, а не на весь чемпионат. Что из этого получится — посмотрим. У нас нет такой "удушающей петли" — цели занять определенное место. Руководство нас понимает и никаких планов перед нами пока не ставило.

(17.06.01. О слухах насчет того, что ЦСКА хочет собрать "сливки" с других клубов высшего дивизиона, перекупив лучших футболистов):

— Мало ли что говорят. И вообще с чего это я должен выдавать внутриклубные тайны — мало ли кем мы будем усиливаться. Потом неизвестно, сливки ли это или отстой! Время покажет, тем более не всегда игрок с именем, приходящий из другой команды, начинает играть и приносит пользу новой команде.

(18.06.01. На вопрос о самочувствии):

— Спасибо, нормально. Я могу уже без палочки ходить, но врачи не рекомендуют, мало ли — упаду там, споткнусь. Да и нападет вдруг кто — защититься будет чем…

(30.06.01. После матча с "Динамо" о командном духе):

— У спартаковцев есть дух победителей, так вот, я хочу сделать так, чтобы подобное было и в нашей команде.

(24.08.01. После поединка с "Торпедо-ЗИЛ" о находящемся в коме Сергее Перхуне):

— Очень боялся этой игры, ведь десять лет назад, когда я работал в ЦСКА, с вратарем Михаилом Ереминым произошла страшная трагедия. Футболисты тогда не смогли отойти от психологического шока, и команда проиграла "Шахтеру". То же самое произошло и сейчас. Ребята после трагедии с Сергеем Перхуном так и не смогли прийти в себя, у моих подопечных не было блеска в глазах. Когда нам сообщили, что на самом деле произошло с Сережей, я был просто убит. Сразу пронеслось в голове: неужели я потеряю еще одного мальчишку, своего мальчишку.

(28.08.01. После смерти Перхуна):

— Сережа действительно был мне как сын. Да и вся команда считала его родным.

Никак не могу прийти в себя. Как только увижу газету, где написано об этом, или кто-то в разговоре затронет эту тему, комок к горлу подступает. Тяжело. Думаю, долго еще от этого буду отходить. Дольше, чем 10 лет назад, когда погиб Миша Еремин. Тогда была автокатастрофа, а здесь все случилось на моих глазах. Человек гибнет на работе. Человек, которого я пригласил. Не могу. Уже извинился и перед родителями, и перед ним самим. Говорю: "Сережа, прости". Получается ведь действительно так: я человека пригласил, а он погиб. Мне уже жена говорит: хватит делать себя соучастником. Не могу... Что теперь? Как горько это ни прозвучит, надо смириться. Теперь уж тут ничего не попишешь. Надо играть. Ради Сережи, ради его семьи. Много есть стимулов. Надо выйти, стряхнуть с себя этот груз, раскрепоститься и сыграть так, как команда может. Все вместе за Сережу.

(На "горячей линии" "Советского спорта" — о своих планах — 11 сентября):

— На будущий сезон обязательно планируем побороться за золото. Сделаем все возможное, чтобы команда достойно выглядела в чемпионате. Будем ли мы на следующий год вместе? Не беспокойтесь, я останусь в ЦСКА…

Павел Федорович Садырин

Родился 18 сентября 1942 года в Перми. Умер 1 декабря 2001 года в Москве.

Играл за "Звезду" (Пермь) в 1959 — 1964 гг., "Зенит" (Ленинград) в 1965-1975 гг. В чемпионатах СССР сыграл 333 матча, забил 37 голов. Капитан "Зенита" в 1970-1975 гг. В списках "33 лучших" — № 3 (1965). Заслуженный тренер РСФСР. Главный тренер "Зенита" (Ленинград / Санкт-Петербург) - 1983-1987, 1995-1996 гг.; "Кристалла" (Херсон) - 1988 г.; ЦСКА 1989-1992, 1997-1998, 2000-2001 гг.; сборной России - 1992-1994; "Рубина" (Казань) - 1999 гг.; сборной Узбекистана - 2000 г.

Тренерские достижения Садырина: в 1984 г. "Зенит" стал чемпионом (впервые в своей истории) и финалистом Кубка СССР. В 1990г. ЦСКА завоевал серебряные медали чемпионата СССР. В 1991 г. ЦСКА стал чемпионом и обладателем Кубка СССР (впервые с 1951 года команда выиграла одновременно оба этих трофея). В 1992 г. ЦСКА стал финалистом Кубка СССР (СНГ). В 1994 г. сборная России завоевала право играть в финальной стадии чемпионата мира. В 1996 году "Зенит" вернулся в высшую лигу российского чемпионата.

В чемпионатах России под его руководством "Зенит" и ЦСКА провели 143 игры: +54 = 36 - 53.

В 2001 году под руководством Садырина ЦСКА установил клубный рекорд: по числу матчей без поражений - 19 игр, выше только результат "Спартака".

Известие о кончине Павла Садырина, в недавнем прошлом главного тренера ЦСКА, буквально повергло футболистов в шок. Конечно, все знали о тяжелой болезни, но на столь скорое расставание с человеком, олицетворяющим армейскую эпоху, никто не рассчитывал.

Евгений ГИНЕР, президент ЦСКА:

— В такие минуты трудно подобрать слова.

Ушел из жизни величайший спортсмен и тренер. Все мы скорбим по Павлу Федоровичу.

Это невосполнимая потеря.

Сергей СЕМАК, полузащитник:

— Павел Федорович был целеустремленным, уверенным в себе человеком. Редко бывает, когда человек знает, чего хочет от жизни, и добивается этого, но Садырину это удавалось. Да, многие замечали, что он был вспыльчив, все время говорил правду в лицо. И за счет такого характера он многого добился в футболе и пользовался авторитетом как у футболистов, так и у своих коллег по тренерскому цеху. Конечно, мы знали по ходу сезона о болезни Павла Федоровича, но о том, что она неизлечима, могли только догадываться. Он никогда не говорил о своих болячках с нами, потому что был сильным человеком. Вся его жизнь была посвящена футболу, и он отдавался своему ремеслу полностью, можно сказать, без остатка. К сожалению, в последние дни мне не удалось навестить его в больнице, потому как сам лечился. Зато когда он только туда лег, мы с ребятами пришли его поддержать, поговорили с ним. Павел Федорович, как обычно, не подавал вида, что ему тяжело, улыбался, со всеми шутил. Таким жизнерадостным он и останется навсегда у меня в памяти…

Валерий МИНЬКО, защитник:

— Тяжело подбирать слова в подобных случаях. Еще недавно работали вместе, а теперь человека не стало. Мы знали про серьезную болезнь Павла Федоровича, но все же надеялись на лучшее. Он был мужественным человеком. Помимо профессиональных качеств Садырин обладал потрясающим чувством юмора, да и вообще был жизнерадостным человеком. С ним очень легко было работать. Ребята без проблем могли прийти к нему и поделиться своими проблемами. Он сам говорил: "Для вас всегда дверь открыта". Этот тренер навсегда останется в моем сердце.

Евгений ВАРЛАМОВ, защитник:

— До последнего момента Павел Федорович боролся со своим недугом. Он был настоящим мужиком, который к тому же преданно любил свою работу. Меньше недели назад я с друзьями побывал в больнице, и Садырин пытался выглядеть жизнерадостным. Он улыбался, шутил, делился последними новостями. Нам будет не хватать этого человека.

Юрий НЫРКОВ, защитник ЦДКА 50-х годов:

— Павел Садырин был грамотным, подготовленным специалистом. Он умел создавать в командах, которыми руководил, настоящий коллектив единомышленников. Пока был здоров, с удовольствием участвовал в тренировочном процессе, в чем я мог убедиться, так как несколько раз был на базе ЦСКА в Архангельском.

Сейчас, когда Павел ушел из жизни, трудно вспомнить какой-то конкретный эпизод, который мог бы рассказать о прекрасных человеческих качествах Садырина. Наверное, детали его жизни мы будем припоминать позже, когда пройдет время и утихнет боль от утраты. В последнее время над ЦСКА висит какой-то злой рок: это и несчастье, произошедшее с Олегом Долматовым, и гибель Сергея Перхуна, а теперь и потеря Павла Садырина.

Александр МОСТОВОЙ, полузащитник "Сельты":

— Про такие события невыносимо тяжело говорить, особенно в первые минуты после известия. Мы пересекались лишь в сборной, и запомнился Садырин мне профессионалом, хорошо знающим свое дело. Он оставил ярчайший след в "Зените" и ЦСКА, приведя эту команду к последнему чемпионскому титулу в СССР.

Андрей ТИХОНОВ, полузащитник "Крыльев Советов":

— Кошмарное известие, что тут сказать.

И хотя мои пути с Павлом Федоровичем

не пересекались, я все равно глубоко скорблю.

P.S. Редакция газеты "Советский спорт" выражает соболезнования родным, близким, друзьям Павла Садырина и всем любителям спорта.