Российского врача решили наказать за спасение умирающей соседки. Его
поддержала вся страна
О враче Александре Клецко из Новгородской области в России узнали после
того, как он швейными иглами и ржавыми плоскогубцами зашил своей соседке
рану на руке.
Это произошло в отдаленной деревне, и если бы рядом не оказался опытный
хирург, для женщины все могло закончиться плохо. Однако региональный
Минздрав поступок
врача не оценил и обвинил его в нарушении стандартов оказания помощи.
После этого со всей страны Александру стали поступать слова поддержки и
благодарности за профессионализм и верность клятве Гиппократа. <Лента.ру>
поговорила
с доктором Клецко о том случае, а также о прошлом и настоящем российской
сельской медицины.
<Рыбацкий нож, иглы для швейной машинки и ржавые плоскогубцы>
Александр Клецко: Как-то мы с женой приехали на дачу, она у нас в деревне
Фалалеево Мошенского района [Новгородской области]. Навстречу соседи вышли.
Одна
из них поскользнулась и поранила руку о стекло. Попросили посмотреть. Знают
же, что я опытный хирург. Рана оказалась глубокая, более десяти сантиметров
длиной, мышцы повреждены. Здесь уже одной перевязкой не обойдешься. Нужно
зашивать, и немедленно.
Сказал, чтобы вызвали скорую, так как нужна хоть и простейшая, но операция.
А мне ответили, что скорой нет. Вернее, есть одна или две машины на весь
район.
А это 2,5 тысячи квадратных километров! Другими словами, ждать бы пришлось
два часа. Да и денег, сказали, нет на такси, чтобы обратную дорогу оплатить,
а ехать предстояло в город Боровичи - это 70 километров от деревни. Спросил
про райцентр - село Мошенское. Там есть больница, которой я раньше
руководил.
Ответили, что там два врача - хирург и терапевт после тяжелого инфаркта. Это
был вечер выходного дня, и хирурга требовалось еще где-то разыскивать - дома
или в гостях.
Вот что мне оставалось делать? А ситуация требовала не только экстренной, но
и умелой помощи. Повреждена у женщины правая рука, рабочая. От этого могли
остаться проблемы на всю жизнь, да и грубый рубец, опять же, остался бы.
В итоге люди попросили, и я не отказал. Стали искать подходящий инструмент.
С ним у деревенских тоже оказалось туго. Нашли только рыбацкий нож, иглы для
швейной
машинки, ножницы для обрезания ногтей, обычные швейные нитки и ржавые
плоскогубцы. Спирта тоже не нашлось! Обрабатывал рану и инструменты
одеколоном. После
обработки раны потребовалось поставить дренажи, для чего приспособил
целлофановый пакет из продуктового магазина.
Затем несколько дней пострадавшая принимала антибиотики. В результате рана
зажила без осложнений. Нитки я извлек, дренажи снял. Никаких жалоб не было.
Спустя полгода рассказал об этой истории в соцсетях - и понеслось: Из меня
сделали героя. Ребята, ну вы о чем? Для русского врача это такая же
естественная
вещь, как посуду вымыть.
А в региональном
Минздраве
решили пожурить - сказали, что я нарушил инструкцию, ввел в заблуждение о
состоянии скорой помощи в районе и так далее. Последовала еще более бурная
реакция
в соцсетях - не ожидал такой поддержки от людей из самых разных регионов
страны. Это что-то невероятное! Думаю, многие просто устали от этих
инструкций
и ограничений, которые порой доходят до абсурда и напрямую препятствуют
исполнению долга - не только врачебного, но и обычного гражданского.
<Сделал операцию на сердце, выпил стакан спирта - и на лошади в клуб>
А ведь так было не всегда, чтобы людям приходилось к заезжим дачникам за
помощью обращаться. В царские времена была сформирована система земской
медицины,
и у советской власти хватило ума не ломать то, что работало. В эту систему
просто вливали оборудование, квалифицированных врачей, машины и так далее.
Первичное звено -фельдшерско-акушерские пункты (ФАП). Они были в каждом
крупном селе. В них работали достаточно грамотные и опытные фельдшера. Эти
люди
жили в тех же селах и знали каждого жителя практически с рождения. ФАПы
брали на себя большинство случаев, не требующих квалифицированной
медицинской помощи,
вели беременность и принимали роды. Это было нормой.
Фельдшеры были как рядовые солдаты в армии. Операция, которую я тогда
сделал, когда ко мне пришла женщина с порезанной рукой, обработать и зашить,
- это
как раз уровень фельдшера, а не травматолога с большим стажем работы.
Второе звено - это участковые больницы при сельсоветах. Там уже был хирург и
терапевт или хотя бы один хирург, но, как известно, человек с дипломом
хирурга
имеет право работать терапевтом. А наоборот нельзя. В этих больницах делали
достаточно серьезные операции. Особенно по нынешним меркам, когда вся ерунда
стала представляться чем-то очень сложным. Аппендицит, грыжа, геморрой,
мелкие травмы - этой азбукой русской хирургии занимались в участковых
больницах.
За это медалей не давали.
Лично знал хирурга, работавшего в такой больнице. Ему привезли пациента с
ножевым ранением в сердце. Врач сделал местную анестезию, вытащил нож,
сделал
торакотомию - то есть вскрыл грудную клетку через грудную стенку (там сразу
спадается легкое, и надо потом его расправить), зашил дырку в сердце. До
города бы
этого больного не довезли. Однако местные жители запомнили не столько эту
операцию, которую врач провел в одиночку, сколько то, что было после: он
выпил
стакан спирта, сел на лошадь и поехал в клуб кино смотреть. Этот человек
меня учил оперировать.
Дальше существовало звено больниц в районных центрах, где оказывалась помощь
на гораздо более высоком уровне; затем следовал уровень специализированной
медпомощи - областные больницы; и были еще всесоюзные или федеральные центры
- к примеру, институт Бакулева. Там работали лучшие из лучших, занимались
сверхсложными задачами.
<Радуйся, глупый>
К нынешнему состоянию мы пришли благодаря тому мнению, что врач или фельдшер
должен обязательно быть загружен, как простой работяга на стройке.
Оптимизаторы
говорят, что фельдшера сельские были <недогружены>: сидели и в носу
ковыряли.
Они не первые, кто так рассуждает. Когда-то я был корабельным
врачом-хирургомв погранотряде Балтийского флота. Ходил в походы на
семипалубном судне. 170
человек в экипаже. Как-то раз в свободное время сидел в кают-компании,
смотрел телевизор, и один офицер, которому мое бездействие не нравилось,
решил процитировать
Пикуля, что на корабле, мол, спят только три человека: кок, поп и доктор. Я
ему сказал тогда: <Радуйся, глупый: Ведь когда по палубе кровь потечет, и
вас
будут таскать ко мне без ног и без рук, то радоваться будет нечему. А сейчас
я тут для того сижу, чтобы у вас зубы не болели, в попе не чесалось и
гонорея
не досаждала>.
Рассуждать о нагрузке на докторов - все равно что о нагрузке на армию. На
нас никто не наступает? Так давайте теперь танки распилим. А в армии тоже
есть
фельдшера и медсанбаты, где инструменты перекладывают с места на место, но
ведь их не разгоняют.
<Пятью хлебами и двумя рыбами>
В 2007 году, когда я уходил с поста главврача центральной районной больницы
в Мошенском, у меня оставались 18фельдшерско-акушерскихпунктов. В районной
больнице работали 22 врача, многие с высшими категориями. Еще работала
участковая больница в селе Ореховно, которое находится в отдалении от
райцентра -
80 километров. Там было два врача и стоматологический кабинет. В ЦРБ было
восемь машин скорой помощи, и еще две - в Ореховно.
А сейчас, 12 лет спустя, осталась одна или две машины на весь район площадью
2,5 тысячи квадратных километров, два врача и пять медсестер. На минуточку,
здесь 6,5 тысячи человек живет, без учета дачников. Это похоже на то, как
Христос накормил несколько тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами:
ЦРБ закрыта, потому что с сотрудниками больницы договоры не заключили. Они
поработали месяц бесплатно, а потом перестали. Только в приемном покое сидит
медсестра, которая следит, чтобы оттуда не вынесли оставшееся оборудование.
ФАПов осталось только семь, в каждом из них работает один фельдшер, который
вынужден обслуживать по два или три участка. Большинство зданий ФАПов
проданы.
Я мог бы, наверное, сам отвезти ту пострадавшую в город Боровичи - это 70
километров, напомню. Но там замученный дежурный хирург-травматолог, который
ночью
работает один на пять районов. Чего же я буду грузить парня? Я русский
хирург, получивший красный диплом и давший клятву Гиппократа.
<Они умнее меня и не высовываются>
В Москву на вертолете пациентов с геморроем, понятное дело, никто не
повезет, но ведькто-то им помогать должен? Фельдшера и врачи на местах с
этой работой
вполне справлялись. Они вселяли в селян уверенность, что кто-то о них
позаботится,кто-то им поможет в трудную минуту. И люди крепче держались за
свою землю.
Молодые врачи - они умнее меня и не высовываются в общественное
пространство, но тоже свято исполняют свой долг, а не только инструкции, как
и их предшественники.
Только они об этом не рассказывают, чтобы не нарваться на критику.
Был только один врач-кардиолог, который написал мне в комментариях, что
таких, как я, в Америке в тюрьму сажают. Что тут скажешь? Это его мнение.
Отмечу
лишь, что вопросы этики и чести для врачебного сообщества - вещь насущная.
Если ты станешь этим грубо пренебрегать, попадешь под такую волну, после
которой
останется только увольнение. Без всяких официальных взысканий.
Есть граница, за которую доктор не может переступить: если тебя попросили о
помощи - ты не можешь отказать.
Записал Сергей Лютых
Источник:
https://news.mail.ru/society/37242811/?frommail=1
С уважением, Эдуард Фурников
