Новости

Cамые "переводимые" книги

По данным ЮНЕСКО, за последние 75 лет наиболее часто на иностранные языки переводили произведения сценаристов студии Уолта Диснея, Агаты Кристи, Жюля Верна, Владимира Ленина и Вильяма Шекспира.

База данных Index Translationum, которую поддерживает ЮНЕСКО - перечень всех произведений, переведенных на иностранные языки во всем мире. Index Translationum был создан Лигой Наций в 1932 году. Это единственный в мире рабочий справочник, ставший плодом сотрудничества национальных библиотек. Ныне в Index Translationum содержится информация о переводах более 250 тысяч авторов.

В десятку наиболее переводимых авторов вошли: сценаристы Студии Уолта Диснея, Агата Кристи, Жюль Верн, Владимир Ленин, Вильям Шекспир, Энид Блайтон (британская писательница, автор сотен произведений для детей), Барбара Картленд (британская писательница, автор любовных романов), Даниелла Стил (американская писательница, автор любовно-приключенческих романов), Ганс Христиан Андерсен и Стивен Кинг.

В число 50-ти наиболее переводимых авторов также попали Библия (в топ-50 учитывается по трем категориям: Новый Завет, Ветхий Завет и Библия целиком), братья Гримм, Марк Твен, Айзек Азимов, Иоанн Павел Второй, Александр Дюма, Роберт Стивенсон, Федор Достоевский, Чaрльз Диккенс, Лев Толстой, Антон Чехов, Астрид Линдгрен, Оскар Уайльд, Карл Маркс и Фридрих Энгельс, Эрнест Хемингуэй, Оноре де Бальзак, Джон Толкиен, Платон, Франц Кафка. Последнее, 50-е место, занял Шарль Перро.

В десятку самых переводимых языков мира (то есть, активнее всего переводятся произведения, написанные на этих языках) вошли английский, французский, немецкий, русский, итальянский, испанский, шведский, латынь, датский и голландский.

Достаточно активно переводят также с эстонского (31-е место по количеству переводов), украинского (соответственно, 32), литовского (37), молдавского (38), белорусского (46), грузинского (47), латышского (48) и армянского (50).

Для сравнения: древнегреческий - на 11-м месте, польский - на 13-м, японский - на 14-м, арабский - на 17-м, иврит - на 20-м, китайский - на 21-м, санскрит - на 26-м, идиш - на 39-м, хинди - на 41-м.

Более всего переводят на немецкий, испанский, французский, английский, японский, голландский, португальский, русский, польский и итальянский. Достаточно активно также переводят на эстонский, литовский, латышский, украинский, молдавский, узбекский, грузинский, армянский и казахский. По количеству переводов, эти языки опережают, например, китайский, носителями которого являются несравнимо больше людей.

В десятку "самых переводящих стран" входят Германия, Испания, Франция, Япония, СССР (до 1991 года), Нидерланды, Польша, Дания, Италия и Бразилия. США по этому показателю находятся на 13-м месте, Россия - на 19-м, Великобритания - на 28-м, Иран - на 31-м, Эстония - на 32-м, Израиль - на 36-м, Литва - на 38-м, Латвия - на 46-м, Беларусь - на 47-м.

Валлийский язык включен в число официальных языков Британии

Жители Уэльса, одной из четырех главных административно-политических частей Великобритании (наряду с Англией, Шотландией и Северной Ирландией), смогут обращаться в Европейский Союз с письмами на валлийском языке.

Такое решение приняло британское правительство, включив по просьбе Уэльса валлийский язык в число официальных наряду с английским. Примером для этого решения послужила Испания, которая, помимо испанского, представлена в Европейском Союзе каталонским, галисийским и баскским языками. У них статус так называемых "полуфициальных" языков.

Русский язык – пятый в мире

Исследования, проведенные в Институте этнологии и антропологии РАН им. Н. Н. Миклухо-Маклая, показали, что русский язык по степени распространенности – пятый язык в мире. Он является родным для 147 млн. человек, еще 113 миллионов владеют им как вторым языком. Общее число знающих и использующих русский язык оценивается в 260-280 млн. человек. В Беларуси 97% населения говорят или могут говорить на русском языке, в странах Балтии и Украине – около 80%, в Молдове, Казахстане, Киргизстане, Грузии и Армении – около 70%. В то же время, этнологи подчеркивают, что русский язык вытесняется из стран бывшего СССР. Хотя школьное обучение на русском языке сохраняется в большинстве постсоветских государств, в 1990 годах там было закрыто несколько тысяч русских школ, а число учащихся русских школ сократилось на 2-3 млн. человек.

Директор Института этнологии и антропологии РАН им. Н. Н. Миклухо-Маклая член-корреспондент РАН Валерий Тишков отмечает интересный факт, что после 1989 года число русских в новом зарубежье согласно переписи сократилось на 7,5 млн человек (на 29,4%), хотя в Россию их переехало 2.5-3.5 миллиона и 0,5 миллиона эмигрировали в дальние страны. Где же остальные? Куда делись 3.5 млн. русских на Украине (уехало в Россию 0.5 миллиона, а число русских сократилось на 3 млн) и в Казахстане (уехало около 1 млн, а общее сокращение составило 2 млн)? Ответ прост. Сокращение числа русских на Украине произошло в результате смены самоидентификации граждан с русской на украинскую. В Казахстане перепись проходила в 1999 году в «разгар казахского национализма и желания получить демографическое большинство казахов. Перепись проигнорировала часть русского населения, поэтому число русских и, тем более, русскоязычных жителей в этой стране больше, чем об этом говорят официальные данные».

Этнографы считают, что при выработке стратегии сохранения и поддержки русского языка в странах бывшего СССР следует исходить из того, что данные постсоветских переписей содержат заниженные цифры о носителях русского языка. А также руководствоваться международными нормами, согласно которым тот или иной язык должен обладать официальным статусом в тех странах, где хотя бы для трети населения это основной язык знания и общения.

	Интервью номера

Работать с Президентом – дело чрезвычайно ответственное

Павел Русланович Палажченко, переводчик, специалист-международник, журналист.

Родился в поселке Монино, Московской области в 1949 году. Окончил Московский государственный педагогический институт иностранных языков им. Тореза в 1972 году. После окончания курсов переводчиков ООН работал в Секретариате ООН в НьюЙорке (1974-1979 гг.) С 1980 года работал в Министерстве иностранных дел СССР, сначала в Отделе переводов, а с 1987 года – в Отделе Управлении США и Канады. С начала 1991 года работал в аппарате Президента СССР. С момента основания Горбачев-Фонда является его сотрудником, с 1996 года – руководитель Службы международных связей и контактов с прессой.

П.Р. Палажченко принимал участие в переговорах между СССР и США по вопросам безопасности и разоружения, а начиная с 1985 года был переводчиком на советско-американских встречах министров и на высшем уровне. Он был участником саммитов в Женеве, Рейкьявике, Вашингтоне, Москве, на Мальте, в Хельсинки и вновь в Москве в 1991 году. В 1997 году в США вышла книга Палажченко «My Years with Gorbachev and Shevardnadze» («Мои годы с Горбачевым и Шеварднадзе»), он также является автором многочисленных статей в российской и зарубежной прессе, в которых помимо воспоминаний о работе в годы перестройки содержатся также комментарии и оценки текущих событий в России и в мире.

Павел Русланович, трудно ли работать с президентом государства вообще и с конкретным президентом в частности?

— Начну с очевидного, но боюсь, что без констатации этого факта не обойтись, — работать с президентом государства — дело чрезвычайно ответственное. В подобных условиях намного выше цена возможной ошибки или простой неточности. Может быть, главная трудность заключается в том, что в атмосфере повышенного напряжения возникает дополнительный психологический барьер даже для очень квалифицированного, уверенного в своих силах переводчика.

Преодолеть этот барьер можно с помощью опыта и психологического самоконтроля, но, пожалуй, более всего (во всяком случае, мне) помогают высокий уровень мотивации и осознание себя членом команды, которая делает важное, необходимое дело. В годы перестройки я был искренним сторонником Горбачева, был убежден в том, что именно его политика дает нашей стране шанс вырваться из тисков прошлого. Я и сейчас так считаю. Кроме того, в чисто человеческом плане работать с ним легко — он уважительно относится к своим сотрудникам, очень хорошо понимает значение роли переводчика, ценит труд тех, с кем работает.

— Скажите, пожалуйста, что вы считаете самым важным в профессии переводчика?

— В профессии переводчика, как, наверное, и в любой другой, трудно выделить какую-то одну главную особенность. Но если говорить о том, что важнее всего для достижения успеха на этом поприще, то я бы сказал так: оптимальное сочетание трех компонентов — владение языками, переводческие навыки и энциклопедические знания. Бывает по-настоящему обидно, когда у кого-то из коллег хромает один из этих компонентов, и в результате никакие другие достоинства не спасают от конечной неудачи. Среди молодого поколения переводчиков очень многие имели возможность подолгу находиться за рубежом, они бегло и правильно говорят на иностранных языкaх, и это, конечно, является серьезным преимуществом.

Но кое-кого это, как мне кажется, несколько расхолаживает, понижает стимул к постоянному совершенствованию профессиональных переводческих навыков, более глубокому освоению специфики различных областей знания. Нередко коллег подводит недостаточно внимательное отношение к политике, а порой даже некоторое пренебрежение к ней. По-человечески это можно понять, но я думаю, что профессиональный переводчик не может себе этого позволить: ведь чаще всего именно в политике отражается и фокусируется все то, что на сегодняшний день является определяющим в жизни общества. Не стоит забывать, что древние греки называли людей, стоящих вне общественных проблем, идиотами. Звучит, конечно, резковато, но, по сути, верно.

— Павел Русланович, приходится ли вам пользоваться разными стилями речи при переводе в различных рабочих ситуациях, например, при строго регламентированных протокольных мероприятиях или во время неофициального ужина без галстуков?

— Конечно, приходится пользоваться разными стилями, причем иногда в самых неожиданных ситуациях. На строго регламентированных протокольных мероприятиях (скажем, на официальном обеде) могут рассказать анекдот, могут начать беседовать на какие-то темы из области музыки или искусства, а могут озадачить переводчика рассказом о флоре и фауне какого-нибудь региона с названиями растений, рыб, грибов и т. д. Иногда приходилось «выкручиваться» из очень трудных ситуаций… И, наоборот, у меня бывали случаи, когда при общении «без галстуков» речь шла почти исключительно о проблемах большой политики в довольно строгом, официальном стиле. Переводчик вольно или невольно, с большим или меньшим успехом «ловит волну», на которой идет общение. Но важно вовремя почувствовать некий предел и в стиле речи, и в стиле общения. Грань здесь необычайно тонкая, советы давать трудно, но все же попробую: «Лучше недо-, чем пере-».

— Скажите, пожалуйста, случалось ли вам общаться с переводчиками других глав государств и существуют ли какие-то общие черты характера, свойственные всем людям, которые занимаются этим родом деятельности?

— Случалось общаться в основном с американскими коллегами, но не в такой степени, чтобы можно было делать обобщения о свойствах их характера. Конечно, все это люди квалифицированные, с хорошей реакцией, умеющие себя вести. Но в этих рамках возможны самые различные человеческие типы и темпераменты.

— Павел Русланович, на вашу долю постоянно выпадают очень серьезные нагрузки, как физические, так и психологические. Как вам удается сохранять такую прекрасную форму и такую высокую работоспособность?

— Пик нагрузок у меня пришелся на 1985-1991 годы. В последующие годы ничего подобного уже не было. Естественно, двадцать лет назад меня выручали молодость и, как я уже сказал, высокая мотивация. Сейчас у меня совсем другой ритм жизни, больше свободного времени, нормальные часы работы — не то, что раньше, когда нередко приходилось работать за полночь, к тому же в ускоренном режиме. Сохранять хорошую форму и работоспособность действительно необходимо. Мой рецепт не оригинален: зарядка по утрам (минут 30-40), по возможности — оптимизм, обязательно — умеренность в еде и выпивке. В 33 года я бросил курить. Как видите, получается «пропаганда здорового образа жизни», но для переводчика, особенно устного, это единственно возможная форма существования.

— Что, по вашему мнению, можно было бы сделать для повышания престижа профессии переводчика?

— Было бы хорошо, если бы мы все в большей степени ощущали себя профессиональным сообществом, которое умеет позаботиться и о качестве своей работы, и о достойной оплате труда. И то и другое одинаково важно. Российское общество, к сожалению, исторически обладает не слишком высокой способностью к самоорганизации, и трудно надеяться на то, что это быстро изменится. Но надо с чего-то начинать. Может быть, с дискуссий, с обмена опытом, с более внимательного изучения того, как обстоит дело в других странах.

Андрей Бородин

	Советы профессионала

Будьте уверены в себе!

Экстремальные ситуации всегда требуют от человека проявления его наилучших качеств и применения всех знаний и навыков. Все это, как правило, в очень короткие сроки и без права на ошибку. Итог Ваших усилий как переводчика может спасти или усугубить сложившуюся ситуацию.

Перевод, сам по себе, - это одна большая экстремальная ситуация, которая зачастую может продолжаться, к радости или сожалению, от 2 минут до 12 часов. Действительно, пока один говорящий высказывает свою мысль, или пытается это сделать, переводчик в короткий отрезок времени должен уловить ее, подобрать соответствующие лексические единицы другого языка и по окончанию фразы уже иметь сигнальный вариант фразы. Потом этот вариант еще дорабатывается, отметается лишнее и формируется конечный результат. Хотя он еще может быть доработан в процессе говорения, так как, как говорится, أفضل كلمات في أخيرة اللحظات («хорошая мысля приходит напосля»).

Держать себя в руках в течение всего процесса коммуникации довольно трудное дело, а уж сохранять уверенность и самообладание в мыслях и словах еще сложнее. Так бывает, в голове фраза уже переведена, но вот, когда она «рождается на свет», получается не совсем то, что хотелось бы. Или язык заплетается или откуда ни возьмись появляется коварное сомнение, «а правильно ли я выражаюсь…и поймут ли меня вообще?». Человека с неуверенной речью и на родном языке сложно и неприятно слушать, а на иностранном, тем более. С этим надо что-то делать и, желательно в кратчайшие сроки.

Особенно это будет опасно в работе с арабами. Так как довольно часто представители арабских стран могут спокойно, без малейшего зазрения совести, прямо в процессе перевода выразить свое неудовлетворение переводчиком. В то время, как европейцы промолчат, лишь укоризненно взглянув на Вас, арабы просто цыкнут, помотают головой и скажут, что ничего не понимают, свалив все на переводчика, хотя при этом могут быть сами некомпетентны в данном вопросе. Да, такое случается, но редко. Здесь необходимо проявить уверенность. Настаивайте на сказанном слове, даже если так не говорят в этой стране. В конце то концов, это арабское слово, и они просто обязаны его понять, ну, или, может быть, чуть-чуть додумать.

Для себя необходимо сразу уяснить, что ошибаться может каждый, и идеально Вы все равно не скажите. Поэтому еще до начала переговоров стоит повысить свою собственную самооценку. Уверенно произнесенные слова, даже если они неправильные, могут оказаться яснее и понятнее иностранному реципиенту, нежели развернутое и правильное, но произнесенное дрожащим голосом, предложение. В случае неуверенной речи Вас всегда можно перебить и прервать Ваше «выступление» каким-нибудь комментарием к переведенной фразе. Да, на некоторые поправки необходимо обращать внимание, но все-таки (я настаиваю) лучше их не слышать – это только собьет с нужной мысли и настроя. У меня лично случалось так, что иногда неправильно переведенная с точки зрения смысла, но правильная с точки зрения грамматики, фраза проходила, как говорится, «на ура!». И, наоборот, услышав грамматически некорректное предложение, но адекватное по переводу, иностранный участник коммуникации выражали недоумение и недовольство переводом.

Просто иногда, услышав грамотную речь, лишенную всякого для Вас смысла, Вы можете подумать, что просто не разбираетесь достаточно хорошо в этой тематике и постараетесь понять все из следующей фразы. То же самое может произойти и в голове иностранного участника беседы.

Однако надеяться на это каждый раз не стоит. Будьте уверены в себе и глагольте истину. А вообще, как говорил один наш руководитель в университете, учите язык, и все будет нормально!

Денис Бочкарев

	Как меняется язык

Архаизмы принципиально отличаются от историзмов.

Судьбу слов определяет не возраст, а их использование в речи: те, которые называют жизненно важные, необходимые понятия, веками не стареют. Другие архаизируются довольно быстро, мы перестаём их употреблять, потому что исчезают сами понятия, которые этими словами обозначаются.

Изменилась система образования в России - ушли из нашей речи слова «институт благородных девиц», «классная дама», «реалист» (учащийся реального училища), «институтка». Слова, служившие названиями исчезнувших предметов, понятий, явлений называются историзмами. Все перечисленные старые слова это историзмы. Они занимают в языке совершенно особое положение, являясь единственными наименованиями давно ушедших из нашего обихода предметов. Поэтому у историзмов нет и не может быть синонимов. Теперь мы не мерим аршины, не кланяемся волостным старшинам и приказчикам и рады забыть все ненужные, как нам кажется, слова.

Но как быть писателям, историкам, если они захотят описать минувшую эпоху? В исторической литературе, в художественных произведениях, повествующих о прошлом нашего народа, нельзя не использовать историзмы. Они помогают воссоздать колорит эпохи, придают описанию прошлого черты исторической достоверности.

Кроме историзмов, в нашем языке выделяются и другие типы устаревших слов. Вам не приходилось наблюдать, как то или иное слово почему-то попадает в немилость? Мы всё реже употребляем его в речи, заменяя другим, и так постепенно оно забывается. Например, актёра когда-то называли лицедей, комедиант; говорили не путешествие, а вояж, не пальцы, а персты, не лоб, а чело. Такие устаревшие слова называют вполне современные предметы, понятия, которые теперь принято именовать по-другому. Новые названия вытеснили прежние, и они постепенно забываются. Устаревшие слова, у которых есть современные синонимы, заменившие их в языке, называются архаизмами.

Алексей Гулькин