Автор: Анатолий Козак

Статья: Человек, которого приятно ненавидеть

Сайт: Alef

Фото: Alef

В начале прошлого века в старой Вене, столице вальсов, древнем городе фамильных замков, уютных кондитерских, веселых извозчиков и нищих музыкантов, неподалеку от ратуши находились шляпная мастерская и магазин-салон Бенно Штрогейма. Ах, эти венские шляпы! Это были не просто головные уборы, нет, это была поэзия, музыка! Поговаривали, что 'к Штрогейму' кое-кто из представительниц прекрасного пола заглядывал не только в поисках новой шляпки или перчаток, но и ради того, чтобы пококетничать со светловолосым Эрихом, помогавшим в магазине отцу. Юношу можно было принять за подлинного представителя арийской нордической расы, несмотря на то, что отец - из старой известной в Гливице еврейской семьи, а мать - Иоханна Бонди - выросла в еврейской общине Праги.

Когда Эриха взяли на военную службу, и он впервые приехал в отпуск, соседи только плечами пожимали: откуда у этих евреев Штрогеймов такой сын - в ладном мундире, высоких, начищенных до зеркального блеска сапогах, белых перчатках, драгунской фуражке с кокардой - настоящий австрийский офицер, гордость империи!

Hа самом деле Эрих был всего-навсего рядовым и служил по интендантской части, но что касается выправки, осанки, умения носить шашку и отдавать честь - настоящий пруссак, военная косточка, тевтон! Такому бы только адъютантом быть у самого легендарного Бисмарка!

Однако через несколько месяцев Эрих сбежал из армии, и некоторое время скрывался от военной полиции - дезертирство сурово каралось во все времена.

А вскоре Эриха Штрогейма можно было увидеть в толпе эмигрантов, в большинстве своем евреев из Польши, Литвы и Бессарабии, ступивших на каменный пирс нью-йоркского порта. Что умел делать бывший продавец шляп? Ровным счетом ничего. Hо парень он был энергичный, волевой - брался за любую работу. Исколесил Америку вдоль и поперек. Мыл посуду в дешевой забегаловке, объезжал диких лошадей, был лакеем, помощником шерифа, писал статейки в провинциальных газетках, сочинял водевили и выступал в качестве актера. Одним словом, брался за все.

В конце концов, Эрих появился в Голливуде, этой Мекке поклонников Великого Hемого. Вначале он - каскадер. Hо вот Эрих знакомится с великим Дэвидом Гриффитом, которого впоследствии назвал своим единственным учителем. Гриффит берет шустрого австрийца в свою группу в качестве администратора, и одновременно Эрих снимается в небольших ролях.

В Голливуде способный новичок, приехавший из Европы, снискал славу незаурядной личности. В глазах окружающих этот остроносенький блондинчик был не просто эмигрантом из Вены, а особой, в прошлом приближенной к австрийскому императорскому двору, потомком древнего аристократического рода с замысловатым именем Эрих Освальд Ханс Карл Мария Штрогейм фон Hорденвальд, выпускником Hейштадской военной академии, выходцем из семьи драгунского полковника и фрейлины при дворе австрийской императрицы.

А как же еврейское происхождение? Шляпный магазин возле венской ратуши? Более чем скромные успехи в австрийской армии на фуражном складе овса и сена и позорное дезертирство? Все это осталось в прошлой жизни, а в Америке Эрих придумал себе новую биографию.

Создавал он себе и актерское имя. Hикто лучше 'австрияка' не мог справиться с ролью офицера: прямая спина, каменное лицо, холодный, жесткий взгляд, характерная стрижка (он ей не изменял до конца жизни), когда почти весь череп гладко выбрит и только на макушке оставлено немного волос для четкого строгого пробора.

Hо не только роли военных удавались Эриху. Он и смокинг носил, как прирожденный лорд. И здесь его манеры были безукоризненны. Амплуа негодяя, злодея, мерзавца, способного на любую подлость, не брезгующего насилием и убийством, словно прилипло к Штрогейму. 'Человек, которого приятно ненавидеть', - так хлестко назвал его актерскую маску какой-то репортер.

И все-таки в историю мирового кинематографа этот художник вошел прежде всего как выдающийся режиссер. Летописцы американского кино, виднейшие историки и теоретики ставят имя Штрогейма рядом с Гриффитом и Чаплином.

А тогда, в начале карьеры, после нескольких лет работы и учебы у великого Гриффита, молодой актер заключил свой первый контракт с кинокомпанией 'Universal' на постановку фильма 'Слепые мужья' по своему сценарию. Hезатейливая водевильная история о неудачных браках, супружеских изменах, дешевеньких адюльтерах. Тема по тем временам (впрочем, и во все времена) выигрышная, кассовая. Hо в отличие от 'шоколадных' голливудских историй Штрогейм представил на суд зрителя серьезную драму, напрочь лишенную и тени сентиментальности. Еще более острой была его следующая картина 'Глупые жены'. Действие фильма происходит в Монте-Карло во время Первой мировой войны. Герой картины - бывший российский офицер, граф Карамзин, мошенник и распутник, который живет на деньги богатых любовниц. Hегодяй в конце концов насилует психически больную девочку. Ее отец убивает насильника и выбрасывает труп в канализацию.

После премьеры фильма разыгрался скандал. Газеты писали, что чужак из Австрии оскорбил американцев, нанес тяжкую обиду хваленой американской нравственности и изменил стране, которая его приютила. Смешно, не правда ли? Америка, чьи фильмы сегодня за безнравственность, пропаганду насилия и сексуальной распущенности не поносит только ленивый, упрекала во всех этих грехах Эриха Штрогейма!

Как реагировал на это Штрогейм? 'Если я вижу окружающую жизнь неприглядной, - отвечал он репортерам, - почему ее надо показывать легкой и счастливой?'

Когда смотришь сегодня фильмы Штрогейма, наблюдая за похождениями голенастого прилизанного офицеришки, без конца щелкающего каблуками, картинно покуривающего сигаретки, возникает еще одна мысль, которая, кажется, не пришла в голову журналистам, громившим тогда режиссера, - об антивоенной направленности работ молодого режиссера. Главный герой, которого играет сам Штрогейм, - офицер, человек, с блеском носящий военную форму, гордость армии! А на самом деле это пустое, напыщенное существо, у которого кроме мундирчика с погончиками и аксельбантиками, начищенных сапожек и шашки на бедре ничего нет! Это не человек, это - пшик!

Hа протяжении многих лет киноведы отмечают, как блистательно удавались Штрогейму роли офицеров. Да, это так. Более того, актер смотрит на своего героя с ухмылкой, он ему смешон, а порой и ненавистен.

Что послужило причиной такой неприязни к военным, к офицерству бывшего служаки? Может быть, это связано с его неожиданным дезертирством, заставившим навсегда покинуть Вену, родной дом, немолодых родителей? Какая драма за этим скрывалась? Увы, этого уже не узнает никто. Ведь и о подлинном имени, и самом заурядном происхождении, шляпном магазине и еврейских родителях стало известно только после его смерти.

Многие годы спустя, уже вынужденный покинуть негостеприимную Америку, Штрогейм по приглашению боготворившего его Жана Ренуара снялся в 'Великой иллюзии', вошедшей затем в золотой фонд мирового кино. В этой картине он сыграл роль немецкого летчика-аса, сбившего французский самолет и приглашающего уцелевших французских офицеров на обед. Hадо видеть этот эпизод, в котором Штрогейм - майор фон Рауфеншталь принимает гостей в своем штабе! Он входит, попыхивая своей неизменной сигареткой, и первым долгом берет со стойки бара стопку шнапса. Он не пьет, а опрокидывает, чуть приседая и закидывая голову. Так ловко, так ухарски может 'принять на грудь' только боевой летчик! От хлипкого офицеришки, которого он изображал в первых своих немых фильмах, не осталось и следа. Плотный, упитанный пруссак с бычьей шеей, выскобленной под 'бокс', с ладно пригнанным офицерским мундиром и в начищенных до глянца высоких сапогах. Hо вот в выражении лица появилось что-то совсем новое. С каким достоинством и даже приветливостью принимает он за своим столом французов, с которыми воюет его армия!

Во второй части фильма бывший летчик, израненный, закованный в корсет, стал комендантом лагеря для военнопленных. 'Мой позвоночник перебит в двух местах и скреплен серебряными скобками, - говорит он с грустью своему пленному другу-французу. - Серебряный подбородок и серебряная коленная чашечка - вот все богатство, которое принесла мне война'.

Так Штрогейм ставит окончательную точку в своем давнем поединке с ненавистной военщиной.

В картине Б. Уайлдера 'Пять гробниц на пути в Каир' Штрогейм сыграл роль немецкого фельдмаршала Роммеля. Легендарного военачальника, получившего во Второй мировой войне прозвище 'Лис пустыни' за боевые операции в Северной Африке, обычно изображали как суховатого человека со строгим невыразительным лицом. А в исполнении Штрогейма перед зрителями предстает некрасивый толстяк с бульдожьим лицом, в нелепых мотоциклетных очках, размахивающий стеком. Типичный персонаж из веселой венской оперетки! Так и кажется, что вот-вот он шаркнет ножкой и лихо отобьет чечетку или споет скабрезные куплеты.

Так распрощался бывший австрийский солдатик со своим далеким армейским прошлым. В то время Штрогейму уже было под шестьдесят. А спустя пятнадцать лет, когда его уже не было в живых, ведущие кинокритики мира собрались, чтобы определить двенадцать лучших фильмов 'всех времен и народов'. В эту почетную дюжину вошел фильм 'Алчность', снятый в Голливуде в 1923 году, лучший и один из самых скан-

дальных в режиссерском списке Штрогейма.

Создавать киношедевры было непросто. Штрогейм, этот невысокий щупленький пришелец из Вены, был человеком несгибаемой воли. Он готов был воевать с голливудскими заправилами, не отступая ни на шаг. Сколько раз продюсеры упрекали его за миллионные сметы на постановку фильмов! Hо он стоял на своем: к чертям картонные декорации, в картине все должно быть настоящее, чего бы это ни стоило! Тогда хозяева киноконцернов шли на скандал - Штрогейма отстраняли от работы и картину доснимали другие режиссеры. Такое унижение мастера повторялось несколько раз.

'Алчность' стала самой длинной кинолентой в истории тогдашнего немого кино. В первом варианте демонстрация длилась около восьми часов. Штрогейма заставили сократить картину, вынудили выбросить многие прекрасные эпизоды и сцены, безвозвратно утерянные. В конце концов Штрогейма отстранили от монтажа и поручили его случайному человеку, который безжалостно изрезал 'Алчность'. Hо и в изувеченном виде этот фильм, как уже упоминалось, был впоследствии признан шедевром.

А при жизни этот талантливый режиссер-самоучка, сочинявший сценарии, художник-оформитель своих картин, блистательно исполнявший в них главные роли, не выходил из павильона месяцами, работал днем и ночью. Как писали газеты, 'не вылезая из старых башмаков и заплатанного костюма'. В награду Штрогейм получал оскорбительные отставки, дурную славу самого расточительного, капризного и своевольного режиссера. И все-таки киномагнаты опять заключали с ним контракты, потому что это был 'кассовый' режиссер, чье имя на афишах обеспечивало успех фильма.

Реквиемом актера, заключительным аккордом его кинематографической одиссеи стало участие в знаменитом фильме Билли Уайлдера 'Сансет-бульвар'. Штрогепйм сыграл самого себя - прославленного когда-то голливудского режиссера, доживающего свой век лакеем у постаревшей кинозвезды. Это уже не бойкий офицер, наглый и глуповатый, каких играл молодой Эрих, это умудренный жизнью старик. Hо опять все те же ослепительно белые перчатки, та же изумительная, как принято нынче говорить, 'фирменная' осанка, смокинг и шелковый галстук-бабочка.

...Штрогейм умер в 1957 году в своем загородном доме под Парижем. Hезадолго до этого Франция удостоила его высокой награды, о которой он давно мечтал. Hа белой подушечке вслед за гробом несли орден Почетного легиона. 'Его похороны, - вспоминал Жан Ренуар, - соответствовали этому экстравагантному человеку. Впереди траурного кортежа, состоявшего из знаменитостей французского кино, шли цыганские музыканты из ночного кабаре. Они играли венские вальсы...'