Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Чтоб вы так жили!

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 893 RSS
←   Ноябрь 2004   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://www.ermanok.net
Открыта: 28-05-2003

Автор
Яков

Статистика

893 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Чтоб вы так жили!


Информационный Канал Subscribe.Ru

Чтоб вы так жили!

Выпуск №87. 22 ноября 2004г.

Каждый день - обновления на сайте WWW.ERMANOK.NET

К читателю


Здравствуйте!
Карикатуры одного из лучших карикатуристов мира, победителя многих международных конкурсов Сергея Сыченко с стихотворными комментариями автора сайта и рассылки Я возвращаю ваш... буклет, продолжение рассказа о художнике Брюллове, новые факты о жизни Марка Шагала, рассказы известных писателей, юмористов и не очень - результат моих бессонных ночей за минувшую неделю. Надеюсь хотя бы на то, что, прочитав кое-что из перечисленного, ваше хорошее настроение в этот первый (кое-где - второй) рабочий день начавшейся недели не испортится до следующего понедельника. А там - еще что-нибудь придумаем. Нам ли быть в печали?


Все бы вам знать!

Недавно проводил жену к детям. А по дороге из аэропорта вдруг мелькнуло: «Поздняя осень. Жена улетела…».

Ходил в парикмахерскую. Простоял в очереди 40 минут. Позавидовал мужу парикмахерши. Его-то стригут без очереди, да еще и бесплатно. А моя жена – режиссер. Спектакли ставит.

Сидит баба на баобабе.
На баобабе неплохо бабе.


Смотрите, кто пришел!
"Сиреневый лепет на фоне серого неба" (окончание)

Она говорила, а я молчал.
Она говорила, не переставая, будто боясь, что я ее не услышу, прерву и не дам выговориться.
Сиреневый лепет - вдруг почему-то подумал мужчина, стоявший у окна - почему-то ему вдруг показалось, что комнату заполнил сиреневый цвет и сиреневый запах;
она говорила,
и:
с уст ее
слетала
сирень,
и все пространство было заполнено сиренью,
и лепестки ее, кружась,
плавали в воздухе -
и сиреневый аромат
кружил ему голову,
опьяняя от странной близости с этой хмельной женщиной,
загадочной,
как сам запах сирени,
как тайна жизни и смерти.

- Ты.. ты... – задыхаясь, говорила она, - ты... ненавидишь людей, ты высокомерен, ты зажрался там, в своей стране, и не понимаешь, каково нам здесь, да я понимаю, что все это кич, что все это, может быть, мура. Но это наша юность, для меня это как глоток воспоминаний, я думала, что ты меня понимаешь так, как никто другой, но ты... Ты хочешь меня, да?! На, возьми, я готова, но только, милый, не забудь одеть презерватив!
И непонятно чего в ее голосе было больше - любви или ненависти, а может быть, любовь и ненависть одновременно сплелись в ее голосе.
И потом была ночь, полная абсурда и печали.
То, что произошло ночью, вряд ли вместить в рамки разумной реальности; хотя только ночью, наверное, могут происходить такие странности. И нелепости одни.

А утром она собрала свои вещи и уехала.
* * *

...и уже сидя в самолете, я вдруг почувствовал, как кто-то другой, внутри меня начинает бормотать как проклятие, как заклинание, как молитву, какую-то странную историю о любви, монолог, обращенный к н е й.

...Я... вдруг понял с обезоруживающей ясностью, что мы нужны друг другу, необходимы, как воздух, как вода, как самые элементарные вещи, без которых не может обходиться человек.
И хотя за время нашей этой стремительной, жестокой и непонятной встречи мы не сказали друг другу практически ничего хорошего, мы только ссорились или взрывались по разным поводам - слово "любовь" уже светилось над нашими непокорными лбами, как нимб, как проклятие, как благословенный дар.
В ту первую ночь, когда я встретил тебя на вокзале, потом уже, в номере, мы лежали с тобой обнявшись, и ты исповедовалась мне как самому близкому человеку, ты рассказывала мне такие вещи, которые женщина порой не рассказывает и своей самой близкой подруге - но тогда я еще не был уверен, что между нами существует любовь.
И тогда, когда ты вдруг замкнулась, узнав о том, что я женат, - тогда я тоже не мог бы говорить о любви.
И тогда, когда ты швырнула мне свое обнаженное тело, так, как обычно говорят надоевшему просителю: "На, возьми, подавись!", и язвительно-издевательски-равнодушно, не говоря ни слова, протянула презерватив, так, как это делают проститутки, встречая очередного клиента; и лежала молча, как статуя, не делая ни одного движения ласки - тогда тем более я не мог бы говорить о любви.
И тогда, когда после этого краткосрочного акта, который сразил меня наповал (ибо я не ожидал от тебя такой холодности, я, столько времени желавший тебя, вдруг кончился моментально, спекся, у меня пропало желание от этой намеренной твоей холодности) - ты вдруг вскочила, торопливо оделась и выбежала из номера, и потом, когда вернулась в полупьяном состоянии и легла ко мне под одеяло, разбудила меня и стала выговаривать горячо, страстно, нетерпеливо, то и тогда я промолчал бы, то и тогда я счел бы это обычной обидой.
И в тот день, когда уже мы оба прекрасно знали, что ты уезжаешь, я вначале даже испытал некое облегчение – вдруг как-то все вновь вернулось на свои места: ты стала спокойной и улыбчивой, ждала меня в номере, пока я был на встрече, привела все в порядок, убрала номер, выгладила мне рубашку. Потом мы часа полтора молча гуляли по городу, я проводил тебя к автобусу, и вот тогда...
И вот тогда, когда я, движимый каким-то седьмым чувством, вдруг обнял тебя и поцеловал, ты горячо прошептала мне:

"Я тебя очень прошу - пиши мне..."

И еще прошептала: "Уходи, уходи, ну уходи же..." И вот тогда...
Нет, неправда, не тогда. Тогда я почувствовал какой-то мгновенный укол в сердце, не более того.
Поздно вечером, когда рядом со мной лежала молодая девочка, без проблем решившая скоротать со мной ложе, когда она пыхтела от страсти, обвив меня ногами и руками, как спрут, и ее тело матово светилось и источало бешеные флюиды свежести и секса -
тогда вдруг -
- тогда -
- покачиваясь в такт вместе с прелестницей -
опорожняясь в ее юное тело -
- вдруг -
- я почувствовал,
понял,
ощутил всей кожей,
прозревая,
тысячами игл пораженный -
- как я люблю тебя...

- Я люблю тебя, - тихо сказал я.
- Что? - не поняла девочка.
- Так, ничего, - пробормотал я, - померещилось что-то.

Хотя именно в этот момент я понял, как мы любим друг друга.
Да-да, несмотря на разницу позиций, ментальности, взглядов, ощущений, разногласий, взрыва, окончившегося скандалом, я понял, что за всем этим стояло признание в любви.
Когда любишь, не можешь быть равнодушным; когда любишь, уходит спокойствие, и человек живет в другом измерении, у него повышенная температура, он горяч и взрывоопасен. Я не знаю, как складывались обстоятельства, если бы наша встреча прошла бы без сучка, без задоринки - наверное, это были бы не мы с тобой, да и любовью это вряд ли можно было бы назвать, так, проходная встреча двух малознакомых любовников, случайно свихнувшихся в гостинице и разлетевшихся тотчас после ночи любви, как чужие птицы.
Я вижу, как ты, злая и полупьяная, лежишь, повернувшись ко мне спиной, и выговариваешь мне за все, за все, за все - и понимаю, что так говорят только любимому человеку, вряд ли эти слова, эта речь могли произойти от безразличия.
Этот горячий шепот, как расплавленное золото, стекает по черному желобу ночи.

Как гром, обрушившийся на раскоряченную кровлю,
как слово, упавшее с небес,
как олово бури,
выбивающее лес привычных понятий -
я люблю тебя -
я -
- люблю -
тебя.

Через тысячи километров, разделяющих нас, заклинаю тебя, услышь эти слова, почувствуй мое горячее дыхание у себя на щеке, на глазах, на губах. Закрой глаза и почувствуй, как встречаются наши губы и смыкаются наши руки, и соприкасаются наши сердца.
Почувствуй, как вороненая сталь любви разрезает наши тела и как кровь перетекает в кровь, как ткань переходит в ткань, как плоть вызывает плоть. Заклинаю тебя... верба цветет... пахнет сирень... тени ложатся на грунт... ветер взвивает к небу расплавленное золото песка, тоска раскрывается как веер, на котором танцуют нелепые письмена...

Бэ решит бара Элогим эт ха-шамаим вэ эт ха-Арец -

Вначале сотворил господь небо и землю,
и земля была безвидна и пуста
и дух витал над бездною.

Барух ата адоной ефи элохейну мелех ха Олам -

Господь, ты царь Вселенной, сохрани нашу любовь, развей антимиры, сотри в порошок эти вонючие звезды, остриями игл впивающимися в мое сердце, дай силы этой женщине, нежной и страстной, как праматерь Рахель, убереги ее от сглаза дурного, от коварства и зависти.

Верба цветет, листья кружат, пыль взвивается к небу, золотые песчинки, как пчелы, носятся в одуревшем воздухе, складываясь в Божественные слова:

леха доди ликрат кала -

иди возлюбленный мой, навстречу невесте, иди к ней, торопись, возьми ее за руки, отвори ее губы ключом своих губ, коронуй ее венком из жимолости, осыпь ее бриллантами росы, брось к ее ногам несметные богатства своей души, отрекись от своего высокомерного спокойствия, прокляни прежний образ жизни...

Черное пространство растекалось по овалу иллюминатора, вселенная несла по своим волнам жалкий лепесток самолета. И разрывая слух, теребя сердце, все звучал во мне мой потайной голос, все грезил во мне неутоленный голод любви.
На высоте десять тысяч метров плыл, как серебристая соринка в бокале, одинокий воздушный лайнер, вез душ сто, за бортом стоял каленый мороз, за бортом бултыхалось небесное безмолвие, безумное колыхание сфер.
* * *

...Тогда, когда она уехала, бродил я сам не свой по успевшему опостылеть мне городу, по его выщербленным улицам. Покосившиеся дома сверкали устало своими пыльными стеклами, выверенной вереницей сновали взад-вперед печальные жители; время вглядывалось в их глаза, затянутые сеткой сомнения и покорности, и отражалось в них перевернутой пирамидой тоски.
Время, подскакивая на колдобинах, спотыкаясь на вспученном асфальте, брело, как раздраженный нищий с застывшей протянутой рукой.
Но кто мог подать этому нищему, кто мог бросить в его сухую руку медный грошик, когда все эти люди в этом несчастном, загаженном властью городе брели, как раздраженное время, спотыкаясь на вспученном асфальте?!
Отчаявшись объяснить себе, что же произошло со мной в этом сыром и сером скопище зданий, я вернулся в гостиницу, поднялся к себе и долго сидел на диване, ни о чем не думая: в окна отсырелого гостиничного номера смотрелось серое ноябрьское небо - сморщенное, как половая тряпка после тщательного отжима.
МАРК КОТЛЯРСКИЙ


Истории за жизнь
"Обмен опытом" (окончание)


В первом зале у нас, в основном, старая итальянская школа. Боттичелли. Французы как увидели боттичеллевские «Три Грации» в драпировке Зурабелли - глаза отвести не могут. Он же их, по приказу губернатора, приодел немного. В спецовки рабочие и сапоги кирзовые. И сверху еще жилетку такую желтую с надписью – «Спецдорстрой». Другого-то реквизита не было, чтобы посмотреть.

А Петрович прокашлялся и говорит:

- Дорогие соотечественники знаменитого Коньяка Наполеоныча. Начинаем экскурсию. Перед вами картина моего друга Зурабелли под названием «После смены». На ней изображены простые русские бабы, уложившие, наконец, пятую машину асфальта и от радости приплясывающие на нем в предвкушении заслуженного отдыха. Посмотрите, как грациозны их ножки, обутые в тяжелые кирзовые сапоги, с каким изяществом они подняли руки, освободившиеся только что от совковых лопат, какой радостью светятся глаза на перекошенном от тяжелой работы лице. Кажется, что сейчас они полетят. Или упадут. Видите, в их поднятых вверх руках – книги. Это учебники. Что хотел сказать художник этой картиной? Что вот, друзья мои, чем вам придется заниматься, если будете плохо учиться в школе. Кстати, кто хорошо учился, тех тоже касается. Очень многих.

- Я смотрю, - продолжила Валерия Ивановна, - переводчица что-то им квакает, а они довольно кивают, внимательно слушают. А Коля мой дальше их ведет, к картине Рембранта «Даная». Правда, наш Зурабелли над ней хорошо поработал. Лежит она под капельницей и как будто кого-то зовет, руку так приподняла.

А Николай Петрович продолжает:

- На картине художника русского происхождения Вани то ли Рейна, то ли Портвейна, изображена обыкновенная женщина того же происхождения в обыкновенной того же происхождения больнице. Сердобольные родственники накапали ей литра два портвейна с Рейна, разлива соседки Авдотьи, и теперь стоят на шухере, одновременно наблюдая, не закончилась ли самогонка. Это портвейн, по-нашему, если кто не понял. А умирающая Дуся - Даная, по-вашему, машет им рукой, мол, что ж вы, сволочи такие, хоть бы огурчик куда воткнули. Она еще не видит, что сверху к ней спускается Ангел в виде Карлсона с банкой варенья в руках. Так что не будем им мешать, пойдем дальше.

Валерия Ивановна между делом еще раз вскипятила чайник, пододвинула внимательно слушающей подружке тарелку с круасанами и продолжила:

- Следующей картиной была «Леда». Конечно, можно и «Джоконду» показать, но французы ее и дома посмотрят. А вот «Леду» в интерпретации нашего Зурабелли им еще видеть не доводилось. Благодаря указанию губернатора и таланту нашего скульптора от художника, она приобрела совершенно неповторимый колорит, превратившись в колхозницу, кормящую гуся. Но – дадим слово экскурсоводу.

Подведя гостей, ошеломленно вертящих головами под стрекот переводчицы, разошедшийся не на шутку Николай Петрович произнес:

- Мы, конечно, с Эйфелевых башнь вниз не плевали. Но и нам есть что показать вашему загнивающему Западу. Мы тут не какими-нибудь гамбургерами питаемся, а производим натуральный диетический продукт. Как в виде пищи, так и в виде выпить. Перед вами передовая колхозница, птичница, кормящая колхозного гуся. Со всей ответственностью она относится к своей работе, а маленькие дети ей помогают. Думаю, что вам все ясно. С такой закуской мы еще долго будет идти к своему светлому будущему. Это вам не Дега Ван Гог какой-нибудь с лягушками.

- Переводчица,- продолжила Валерия Ивановна, - начала своей тощей шеей во все стороны раскачивать не хуже того гуся на картине. А когда перевела, французы наши захлопали одобрительно и потянулись гуськом за двинувшимся дальше Николашей. Он уже успел подойти к новой картине и сам с интересом стал ее рассматривать. А на ней вот что:

На футбольном поле, одетые в спартаковскую и локомотивовскую форму, сражались две команды. В воздухе повис футбольный мяч, и можно было представить, какая нешуточная борьба развернется между игроками, когда он опустится на землю. Это наш Зурабчик превратил знаменитую картину Сандро Боттичелли «Весна» в не менее знаменитых футболистов. Можно было даже прочитать фамилии футболистов на футболках, настолько ярко выписаны фигуры. Художник за свою долгую творческую жизнь нарисовал не одну афишу для анонса местной футбольной команды Задрюпинска и в этом толк знал.

Правда, хвастаться здесь было нечем, команда шла на последнем месте в каком-то третьеразрядном чемпионате и, не желая лить воду на чужую мельницу, Николай Петрович благоразумно молчал, в некоторой задумчивости глядя на картину. Французы же, напротив, оживились, залопотали что-то на своем лягушачьем языке. Видимо, вспоминали былые победы экс-чемпионов мира. Махнув рукой, Николай Петрович отошел от картины и произнес:

- Все, концерт окончен. Я тут с вами и так половину дня вхолостую проходил. Хотите Давидку посмотреть?

Переводчица перевела. Французы еще больше оживились, кое-кто захлопал в ладоши, а Николаша продолжил:

- Ну, если хотите, то прошу оплатить. Такса сегодня в двойном размере в связи с сокращенным рабочим днем. 20 евро с носа.

Переводчица перевела. Аплодисменты смолкли. Оживление перешло в недоумение. Потом в изумление. Но было предложение. Чтобы было продолжение, нужно немножко хотения. Повздыхав, французы полезли в свои кошельки-сумочки, и через некоторое время необходимая сумма была передана стоявшему с невозмутимым видом Петровичу. Видимо, к капиталистическому образу жизни, где за все нужно платить, потому что нечего украсть, французы привыкли. Просто не ожидали, что и в Задрюпинске есть местные капиталисты. Ошиблись, однако.

И вот, наступил долгожданный момент. Торжественным маршем, не оглядываясь по сторонам и четко печатая шаг, Николай Петрович подошел к статуе Давида работы Зурабелли. Злополучный фиговый листок висел там, где он не должен был висеть у Давида – на месте его гениталий. Изумленные французы медленно приблизились к скульптуре и застыли перед небрежно облокотившимся на средневекового рыцаря, стоявшего рядом, Николая.

- Ну что, коллеги, будем приступать, - то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес экскурсовод и жестом тезки скульптуры - Додика Копперфильда, вынул из кармана гаечный ключ размером 27 на 32. Заморские гости зачарованно следили за действиями наконец-то попавшего в знакомую ему обстановку Похмелкина.

Медленными вращательными движениями, явно красуясь своими действиями, Николай Петрович открутил контрагайку, поставленную им после того, как группа пьяных экскурсантов пыталась открутить фиговый листок, пока он бегал в гастроном после очередного сбора, и небрежно положил ее на плечо средневекового рыцаря.

Засучив рукава пиджака, еще более плавно и медленно, он приступил к главному. Чуть-чуть натужившись, сделав вид, какое это непростое дело, и, желая, видимо, показать, что деньги отданы не зря, Петрович начал потихоньку вращать фиговый листок. Вокруг стояла напряженная тишина. Один оборот, второй,.. десятый. Предчувствуя, что конец близок, Николай Петрович совсем уже медленно начал свои вращательные движения, перебирая руками по листку, как автомобилист по рулевому колесу, застыл на мгновение и резким движением сдернул его со штыря в сторону.

Все – ахнули. На конце тридцатисантиметрового резьбового штыря-болта, олицетворяющего мужское достоинство «Давида», висел разорванный в клочья презерватив.

Николай Петрович попятился назад, глядя вытаращенными глазами на неизвестно откуда взявшееся изделие №2 и смог только произнести: «$$$$ твою мать!»…

- Что ж вы круасан не попробовали, уважаемая Клеопатра Степановна, - прервав рассказ, обратилась к сидящей напротив знакомой Валерия Ивановна. Вы ешьте, ешьте.

И, видя выражение лица ошеломленной слушательницы, произнесла:

- Да, самый обыкновенный банальный презерватив. Но Петрович быстро пришел в себя, и, сбросив с выступающего штыря остатки презерватива, быстро достал из кармана новый, совершенно целый, развернул и со словами: «СПИД, зараза», нахлобучил его на штырь.

Переводчица перевела. Аудитория, оправившись от изумления, с громкими возгласами: «О! О! Брависсимо!» и еще что-то непонятное, стала хлопать в ладоши. А Николай Петрович, быстро-быстро закрутив фиговый листок обратно, поставил наверх контрагайку, неловко поклонился и покинул зал.

Французы еще поаплодировали, а некоторые даже попросили расписаться в книге жалоб и предложений. Попрощавшись с ними, я вернулась в свой кабинет.

Николай тихонько лежал на диване, отвернувшись к стене.

- Ну что, Коля, облажались мы с тобой, - обратилась я к нему. - Ты откуда эту гадость приволок? Зачем ты ее натянул на несчастного Додика?

И Коля мне объяснил, что от частого откручивания-закручивания резьба на штыре ослабла и, чтобы фиговый листок не проворачивался, он приспособил это изделие. Кулибин недоученный. А снять, естественно, забыл.

Я, конечно, его немного поругала, но тут прибегает переводчица и тащит с собой эту книгу жалоб и предложений. А там, на чистом французском языке, написано:

«От имени группы французских туристов приносим огромную благодарность администрации музея, которая всего за 20 евро показала нам прекрасное эротическое шоу под управлением известного мастера этого жанра Моисея Борисова. В знак благодарности приглашаем вас на очередной фестиваль геев и лесбиянок, который состоится в г. Париже на Елисеевских полях в начале июля этого года. О дне открытия фестиваля мы вам сообщим дополнительно.

До новых встреч, дорогие друзья. Шалунишки вы эдакие.

Мэр г.Парижа».

И дальше - фамилия и подпись.

Вот такие у нас новости, - закончила Валерия Ивановна. – А друзья нас не забывают. Нет-нет, да и пришлют с оказией что-нибудь вкусненькое, напомнят о себе. Ждем их приглашения, июль уже скоро.

А Николай Петрович пить бросил. С чего бы это, а?


Здоровья и благополучия!
Ваш Ермак

Моя почта


Интересные ссылки

1.ZipSites.ru
Архивы сайтов на любой вкус.
Вы много времени проводите в Интернете, когда вам нужно найти ответ на интересующий вас вопрос? Зачем? За вас уже все сделали. Заходите, и все найдется.

2.Потому что круглая Земля.

Смешные и познавательные истории о путешествиях автора по разным странам. Принимаются для публикации рассказы и информация. Чем раньше пришлешь - тем быстрее прочтешь. Почитайте, улыбнитесь - и к вам потянутся люди. Время пошло.

3.Мастера и шедевры.
Интересные рассказы о выдающихся художниках - от Древнего Египта до наших дней. Об их жизни и творчестве, о картинах и тех, кто на них изображен.
По книге И. Долгополова "Мастера и шедевры".
Для истинных любителей искусства.


Каждый день - обновления на сайте WWW.ERMANOK.NET

Рассылки Subscribe.Ru
Чтоб вы так жили!
Архив рассылки "Чтоб вы так жили!"

http://subscribe.ru/
http://subscribe.ru/feedback/		 Подписан адрес:
Код этой рассылки: rest.joke.takzhili1951		 Отписаться
В избранное