Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Чтоб вы так жили!

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 892 RSS
←   Июль 2004   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://www.ermanok.net
Открыта: 28-05-2003

Автор
Яков

Статистика

892 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Чтоб вы так жили!


Информационный Канал Subscribe.Ru

Чтоб вы так жили!

Выпуск №70. 26 июля 2004г.

Каждый день - обновления на сайте WWW.ERMANOK.NET

К читателю


Здравствуйте!
Не знаю, не знаю. Если так и дальше пойдет, скоро мы вместо произведений будем читать азбуку Морзе или что-то в этом роде. Это я о борьбе с ненормативной лексикой на различных серверах или сайтах, Бог их разберет. Я об этом как-то писал, когда Маил.ру ни с того, ни с сего зарубил в моем рассказе название горы Хермон. Что удивительно, Херсон пропустил. Дискриминация какая-то, право слово. Я, пока на сервер не отправлю, не вижу, чтотам исправляют, только когда у же с сервера получаю. Предполагаю, что вы уже со звездочками читаете. Да? Вот видите! Сегодня на другом сайте не прошло название рассказа "Сволочи кусок". Я уже всерьез подозреваю себя в том, что "ботаю по фене". И не один я. Вот, только что прочитал начало юмористического рассказа на одном сайте и наткнулся на все те же птички. Долго догадывался, что же под ними скрывается. Цитирую:

"Главным действующим героем в задуманной постановке был, как полагается, Раскольников, который по сценарию в перерыве между вторым и третьим действием убивает старуху пожарным топором в буфете на глаза* * *зумлённой публики".

Ни в жизнь бы не догадался. Теперь - знаю.


Все бы вам знать!
"Болдинская весна"

Первый месяц весны я проводил в Болдине, в Доме творчества писателей, литературном комбинате на семьдесят творческих мест. Осенью там большой наплыв классиков, желающих повторить известный исторический опыт, а весной путевку легче достать, поскольку болдинская весна никак в истории себя не зарекомендовала.
Мой сосед по столу, в прошлом известный юморист, позднее известный поэт, а в последнее время известный прозаик, знакомил меня с болдинскими нравами и рассказывал о своем жизненном пути.
Да, у него уже был жизненный путь, который, несомненно, впоследствии станет известным, но для меня мой сосед сделал исключение, позаботясь, чтобы мне он стал известен уже сейчас.
- Почему я сатиру сменил на поэзию, а поэзию на прозу? Дорогой мой, в этом повинна арифметика. Да, да, простая арифметика.- Он кому-то кивнул, с кем-то раскланялся, кого-то прижал к сердцу и продолжал: - Возьмите прозаиков. Возьмите самых крупных. Льва Толстого возьмите, Достоевского, Тургенева, Гончарова... Затем Герцена возьмите, - говорил он, словно передавая мне холодную закуску,- Горького, Алексея Толстого, Паустовского... Кого еще? Бунина, Куприна... Каков средний возраст этих крупнейших наших писателей? Не трудитесь подсчитывать: ровно семьдесят лет.
Он доел первое и принялся за второе.
- Теперь возьмите поэтов. Тоже самых крупных, разумеется. Пушкина возьмите, Лермонтова, Некрасова, Тютчева, Фета. Блока и Маяковского. Есенина возьмите. Пастернака и Ахматову. Средний возраст - пятьдесят два. На восемнадцать лет ниже, чем у прозаиков. Вы понимаете?
Да, теперь я начал понимать.
- Ну, а теперь возьмем сатириков. Гоголя возьмем, Щедрина, Чехова, конечно. Затем Аверченко и Сашу Черного, Булгакова и Зощенко, Ильфа и Петрова. Из пародистов - сейчас пародисты в большом ходу,- так мы из них возьмем Архангельского. И что же нам говорит арифметика? Средний возраст - сорок восемь лет. Меньше, чем у поэтов, хотя из названных поэтов почти половина умерла не своей смертью. А сатирики, за исключением Петрова, погибшего на войне, все умерли своей смертью, но какой ранней! Гоголь и Чехов едва перешагнули за сорок, Ильф и Петров не дожили до сорока! А еще говорят, что юмор продлевает жизнь. Нет, дорогой, Джамбул прожил девяносто девять лет, но найдите у него хоть одно юмористическое произведение!
Я вежливо наморщил лоб, припоминая творчество Джамбула.
- Какой из этого вывод? Значит, что-то укорачивает сатирикам жизнь - почище, чем поэтам дуэли и самоубийства. Сорок восемь лет - средний возраст! Да если б Достоевский столько прожил, не видать бы нам ни "Бесов", ни "Братьев Карамазовых"!
Он доел второе в принялся за компот.
- Конечно, пока молодой, можно заниматься сатирой. И я занимался, вы это знаете! А как перевалило за сорок, думаю - стоп! Так недолго и помереть. И перешел на поэзию. Ну, конечно, жил сдержанно: на дуэли не стрелялся, самоубийством не кончал, смирял свои страсти. А как перевалило за пятьдесят - средний-то возраст поэтический пятьдесят два года! - стоп, думаю. И перешел на прозу. До семидесяти у меня еще десять лет. Поживу, поработаю. А там, возможно, займусь переводами. Переводчики у нас живут долго, особенно если сатиру не переводить...
- То-то я смотрю, у нас мало сатиры...
- Естественно. Как же ее будет много, когда в ней люди не живут? И поэзии настоящей мало. В ней тоже люди не живут.
Я хотел сказать, что и прозы настоящей мало, но воздержался: мой сосед мог подумать, будто он мало написал.
За окном шумело Болдино, не слыша нашего разговора.
- Осень здесь чудесная,- вздохнул мой сосед-прозаик, допивая компот.
Ф.Кривин "Простые рассказы"
1981


Смотрите, кто пришел!
"Дальний угол Российской империи"

В устье небольшой крымской речушки Западный Булганак, у самого берега Черного моря, раскинулось небольшое село Береговое Бахчисарайского района. Село имеет необычную, интересную историю...
Летом 1860 года среди эстонских крестьян прошел слух, что далеко в Крыму раздают земли почти задаром. И путь в Крым открыт всем, кто пожелает поехать в эти благодатные места.
Слухи были близки к истине. Действительно, льготы переселенцам были: на каждую мужскую душу, — лишь мужик мог считаться в семье полноценной единицей! — выделялось 12-15 десятин государственной земли и 100 рублей безвозвратной суммы. Если учесть, что месячный заработок хорошего рабочего, например, в Севастополе, составлял менее десяти рублей, то безвозвратную сумму нищенской не назовешь!
И это еще не всё, льготы были внушительные: если в ближайшие три года после переселения случится недород, то крестьянам вьдавался хлеб на пропитание и семена для посева. Плюс к этому, эстонцы освобождались на три года от обязательной воинской повинности... Народ в Эстляндии жил скученно, а в Крыму пустовали деревни, оставленные татарами в период массовой миграции в Турцию. Выезд татарской бедноты происходил в течение нескольких веков, но особенно он усилился в 1860-1862 годах.
Не будем сейчас разбирать причины, по которым татары-крестьяне покидали родные крымские земли и переселялись в Турцию, где им тоже приходилось не сладко, — их несколько. Но главной причиной было то, что татары испытывали двойной гнёт, притеснялись не только русскими, но и татарскими помещиками.
Несколько тысяч крестьянских семей Эстляндии выразили желание выехать в Крым и послали своих ходоков к царю за разрешением.
Царское правительство было заинтересовано в заселении полуострова и разрешение было получено без всяких бюрократических крючкотворств.

Впоследствии, в 1904 году, классик эстонской литературы, писатель Эдуард Вильде, — в том же году он приехал и в Севастополь! — дал исторически верную оценку переселенческому движению:

«Не слепой порыв, рожденный лживыми обещаниями обманщиков, заставил эстонского крестьянина покинуть свои березовые рощи и ельники, поля и луга, свои родники и ручьи, холмы и долины, с которыми он связан извечными узами, и сменить их на унылые, засушливые степи восточной и южной России. К этому его вынудил крепостной гнёт со всеми его ужасами, и поныне царящий на его родине, хоть и под другим названием».

В Севастополе, — это был первый пункт его длительного путешествия по Крыму и Кавказу, — писатель беседовал с несколькими такими переселенцами, которые, не выдержав тягот сельской жизни, перебрались в город. Где, надо признать, встретили их хорошо, — истинно работящие люди нужны были во все времена и наш век — не исключение!
Но Севастополь и прочие крымские города, — это будет потом, а поначалу эстонские посланники прибыли в Перекоп, — случилось это 5-го апреля 1861 года. Но зачуханный Перекоп, — не город, а большая деревня с домами из необожжённого кирпича и евпаторийского ракушечника, с земляными крышами коричневого мрачного цвета! — напугал эстонцев. Лишь несколько домов были более или менее приличными, те, в которых находились государственные конторы. И эта волчья яма, эта тьму-тараканьская называлась уездным городом! Эстонцам предоставили для поселения на выбор четыре уезда: Симферопольский, Евпаторийский, Перекопский и Феодосийский с выделением для них 36 000 десятин земли в сорока деревнях.
Но, честно признаться, меня сейчас не интересуют все сорок деревень, а интересует одна, которая находится в нескольких десятках километров от Севастополя.
1 ноября 1861 года первые эстонские переселенцы прибыли в Самрук (ныне село Береговое! — М.Л.). Но эстонцы, в этом же году, поселились во всех четырех предложенных уездах. Вот только несколько названий деревень, которые в то время носили татарские названия: большая группа Аабраама поселилась в пяти верстах севернее Симферополя на берегу Салгира в деревне Ак-тачи-Кияти. Так как эстонцам тяжело было произносить это название, его переделали в Аабраам-кюле, которое тоже не прижилось, превратившись в обыкновенную Абрамовку.
Несколько десятков семей поселилось в Бурлуке (Бурлюке) — сейчас это село известно под названием Вилино! — на землях помещицы Беловодской, — следы Беловодской и другого землевладельца Мордвинова, Эдуард Вильде искал в Севастопольском государственном архиве, — а также — в деревнях: Кара-Кият, Путке, Кият-Орке, Учкуй-Тархане, Кончи-Шавва, Бос-Косе, Сырт-Каракчоре, Япанчи, Джурчи, Джага-Кучи...
Я не знаю, к сожалению своему и стыду, как переводятся названия этих сел, но слова звучат как музыка!

Но вернемся поближе к Севастополю. Самрук — Береговое, — было разоренной деревушкой, в которой сиротливо разрушались пустынные саманные лачуги с продавленными крышами. Неприветливо и не по-крымски встретил переселенцев Крым: обожженная солнцем холмистая равнина у бесконечного, угрюмого моря, высохшая измождённая трава, жалкие карликовые деревца... Все было ново, непривычно и страшно, — эстонцы привыкли к заливным лугам, березам и елям, к голубым озерам и к своему родному небу. А в тот год в Крыму была жесточайшая засуха и она, казалось, высосала из земли все жизненные соки и состарила ее, наложив на ее лик сеть морщин и трещин. Да еще зловещая саранча, о которой эстонцы до сих пор не знали, а если и знали, то только по Библии, облюбовала эти места. Несметные тучи библейских тварей уничтожали все, дававшее ростки. Саранча поедала даже листья табака, несмотря на их горечь и полнейшую несъедобность! Эту прожорливую тварь можно сравнить только с войной на истребление!

Неужели эта безводная пустыня, — в Перекопском уезде было еще страшнее! — и есть благодатный Крым?!.

Но выбирать переселенцам не приходилось, главное — была земля, а на своей земле, — верилось! — они сумеют вырастить хлеб. И море рядом. Море — это рыба! В каждом эстонце живет рыбак!

Отличались ли эстонцы от других жителей планеты Крым? Скажем, от русских переселенцев, которые тоже покинули свою родину Россию и Украину и жили в соседних деревнях?

Да, отличались. Я бы сказал так: отличались коллективным мышлением. Вне коллектива, вне общения эстонцы просто не мыслили своего существования. Прежде чем построить жилище для себя, для своей семьи, — а жить эстонцам пришлось в непривычных татарских саклях, продуваемых ветром и пропускающих небесную влагу внутрь! — эстонцы всем миром стали строить общественные здания: школу, молельный дом и... танцплощадку.
Танцплощадка вызывала особое удивление, если не сказать, раздражение; — голь перекатная, а - танцует! Но, видно, традиции, освященные веками, были превыше голода, холода и жары.
В школу, которая была построена в первые же месяцы, из Эстонии был приглашен учитель, чтобы дети, родившиеся уже в Крыму, — будущие дети! — не забывали родной язык.
Эстонцы работать умеют. Впоследствии, освоившись на новой земле, они выезжали на заработки в Симферополь и Севастополь, Феодосию и Ялту, — их рабочие умелые руки принесли им добрую славу и, как работники, они были везде желанны.
Из Самрука, точки самой близкой к Севастополю, они приезжали в наш город в поисках работы и их охотно брали на промышленные малые предприятия. Больше того, они оставили после себя неизгладимый след: на Приморском бульваре, среди волн, стоит Памятник затопленным кораблям, который давно стал символом Севастополя и известен всему миру, — автор этого уникального памятника эстонец Амандус Адамсон.
Когда в Самрук пришла советская власть и началась повсеместная коллективизация, большинство эстонцев влилось в колхозы. И, замечу, эстонские колхозы, — как и и еврейские! — никогда не были убыточными.
В годы культа личности, вместе со всей страною (тогда у нас была общая страна, а не СНГ!) пострадали и эстонцы. И по тем временам это вроде бы было естественно — ведь эстонцы чуть ли не официально считались иностранцами! А посему почти во всех эстонских деревнях были вскрыты «контрреволюционные заговоры». Большинство из «иностранцев» было сослано в Сибирь. Некоторые и там пустили свои корни, другие, для которых ссылка не стала посмертной, вернулись в Эстонию, а в Крым возвратились лишь те, у кого «заложниками» оставались на этой земле жены и дети, в паспортах которых значилась совершенно другая национальность.
Надо заметить, брали не всех «контрреволюционеров» и не все эстонцы прошли испытание Сибирью, некоторых оставляли для «хозяйственных нужд». Ведь блюстители революционного порядка и мастера по раскрытиям заговоров, сами хлеб не выращивали, рыбу не ловили, сапог не тачали, а пить-есть и одеваться надо!..
Михаил Лезинский.

Окончание - в следующем выпуске


Истории за жизнь
"Командировка" (перефраз).


Поручик Ржевский лежал на койке, с закинутыми на спинку ногами в грязных носках, и вяло перебирал пальцами струны гитары, невнятно бормоча себе под нос какую-то незатейливую мелодию. Глаза его были полузакрыты, а весь вид поручика явственно говорил о том, насколько надоело ему в этой невообразимой глуши, в С., куда его направили в командировку вместе с сослуживцем для передачи важного пакета местному губернатору.

На соседней койке, поджав ноги и громко похрапывая, спал корнет.

«Гора-гора…», «горю, горю…», «гори, гори, моя...» - от нечего делать придумывал поручик слова к мелодии, звучащей в голове.

«Гори-гори, моя звезда…» - наконец-то сложилась строчка у поручика, и он, отложив гитару, потянулся к стоящему у изголовья койки серебряному ведерку со льдом, в котором покоилась наполовину пустая бутылка с шампанским. Отхлебнув несколько больших глотков и красиво отрыгнув скопившиеся в горле газы, поручик громко произнес:

- Корнет!

Корнет перестал храпеть и зачмокал во сне губами.

- Корнет Оболенский! – еще громче воскликнул Ржевский. – Налейте вина!

При слове «вино» корнет перестал чмокать, но не проснулся.

- Нет, сюда я больше не ездун. – подумал поручик. – Или ездец? Ездюк, наверное.

Приподнявшись на койке, поручик взял в руки бутылку, зажал большим пальцем левой руки отверстие и энергично встряхнул бутылку несколько раз.

- Рота, подъем! Тревога! – истошным голосом заорал он, направив бутылку в сторону корнета, и, когда тот вскочил, спросонья не соображая, что происходит - убрал палец с отверстия.

Мощная струя, с шипением вырвавшегося из бутылки шампанского, ударила корнету в лицо, и он от неожиданности упал опять на койку.

- Подъем, корнет. Нас ждут великие дела! – несколько развеселившись от содеянного, произнес Ржевский. – Пора ехать к губернатору. Нас пригласили на бал, так что поторопитесь.

- Когда вы прекратите ваши дурацкие шуточки! – произнес пришедший в себя корнет, вытираясь полотенцем. - Право же, могли бы придумать что-нибудь и пооригинальнее. Второй ящик шампанского изводите, сударь.

- Да что шампанское, мон шер. Закончится, звякнем на «мобилу» губернатору, пусть пришлет. Первый раз, что ли? Лучше скажите, делать-то что будем? Мне уже эта командировка в печенках сидит. Опять, что ли, на площади на «мерине» за прохожими гоняться?

- Да уж, поручик, начудили вы вчера, - живо отреагировал корнет. - Бог с ними, с прохожими, какого рожна вы в собор на «мерине» въехали? А там губернатор как раз с семьей проповедь слушал.

- Так, праздник же вчера был. Я свечку хотел поставить. Помолиться. Чай, не басурман какой-нибудь. Да и губернатору надо было пакет передать. Из Пензы. Помните, нам командир приказал.

- Не басурман… Вам что надо было сказать? «Я гонец из Пензы». А вы что кричали в соборе?

- Так, примерно то и кричал губернатору. Шампанское, знаете ли. Ну, запутался немного. Слова-то похожие. Да эта Пенза другого и не стоит. Давеча, вон как мы там по самые мосты в грязь сели. Чуть Пенза нам и не приснилась.

- А с дочкой губернаторской вы о чем беседовали? Бедная Лиза чуть не расплакалась.

- Да ничего я ей не говорил. Спросил только, зачем у нее вырез на перчатке.

- А она?

- А она говорит, чтобы мужчины могли ей руку поцеловать.

- А вы?

- А что я? Я ей говорю, что понял, для чего у меня разрез на шинели.

- Эх, поручик, сколько вас ни учи, все равно толку нет. Ну что, тронулись? Поедем, посмотрим, как в С. военных встречают. Только вы уж меня больше не конфузьте перед публикой.

- Так поучите, корнет. Я же всегда к вам обращаюсь. Подскажите какую-нибудь шутку поприличней.

- Да сколько же вам шуток нужно, поручик? Вы бы их записывали, что ли? Прошлый раз про огурцы загадку так рассказали, что полгарнизона до сих пор разгадывает. Про страуса опять же. Где вы видели, чтобы страуса хватали за…?

- Но, голубчик, я ведь решил, что страусы разные бывают. То есть, одни что-то несут, а у других это само вырастает. Или вы хотите сказать…? Бедные страусы.

- Да не хочу я ничего сказать. Ладно, поручик. Только ради нашей дружбы. Но смотрите, ничего не перепутайте. Я вам сейчас расскажу, как себя вести в приличном обществе. Вернее, напомню на ваших же примерах, как себя нельзя вести в обществе.

- Ну, корнет, вы уж меня совсем смутили. Что я, совсем не понимаю, как себя не надо вести? Всегда стараюсь пользоваться вашими советами.

- Да вы-то стараетесь, поручик, да ведь как-то не так стараетесь. Как-то вы совсем не в том направлении даже стараетесь.

- Ладно, корнет, вы уж ближе к телу, а то все вокруг, да около. Что мне, опять в любви вам признаваться?

- Ради всего святого, поручик, ради всего святого… Хватит с меня прошлого раза. Только нужно говорить не ближе к телу, а ближе к теме. Или к делу.

- К делу, к теме. Не лучше ли сразу к телу? Сами же говорили, что врать нельзя. Я вот, по вашему совету, прошлый раз к даме подошел, да спросил ее вежливо, будет ли она бить меня по морде? Она говорит, что не будет. Тогда я ей говорю: «Мадам, позвольте вам впенд…».

- А она?

- А она - по морде.

- А потом?

- А потом я впенд…

- Так в чем суть?

- А зачем я ее тогда про морду спрашивал?

- Да, поручик, логика у вас железная. Вы уже оделись?

- Почти готов, корнет, почти готов. Осталось только одну штучку приспособить и все.

- И вы собираетесь так идти на бал? В цилиндре, бабочке и пенсне? Да еще и с этой штучкой на…

- Но согласитесь, корнет, если я надену брюки, то кто увидит, что я борюсь со СПИДом?

- Оригинал вы, однако, большой, поручик, с вами не соскучишься.

- Ори - кто большой? Впрочем, дамы не жалуются. Ори, не ори. Анал, не анал. Или орал, не орал. Случаи разные бывают.

- И вот еще что. Вы уж, пожалуйста, свои сны не рассказывайте. Все и так знают, что вам снится.

- Это про лес, что ли? Как я там дом увидел? А потом дверь?

- Все, поручик, что вы там увидели, я уже слышал.

- Ну, гусары, уже разболтали. Языки у них чешутся. Дочешутся, дай только в гарнизон вернуться. Пусть чешут в другом… Впрочем, это не я сказал.

- Теперь об этикете. Прошлый раз я вас учил, как надо разговаривать с молодыми дамами. Поговорить о погоде, о музыке, о любви. Только ради Бога, не говорите, что вы поручик Ржевский и у вас дома есть барабан.

- Значит, можно сразу впенд…? Однако, вы мне нравитесь, корнет.

- Поручик, отставить! Мы же с вами договорились. Никаких пошлостей.

- Так я и говорю. Сразу впенд… и никаких. Чтобы даже по морде не успела.

- Вспомнил, поручик, еще одну вещь. Вы ведь помните, что фамилия губернатора – Балабуев?

- Помню, конечно. Бала…

- Так вот, поручик, вы уж, пожалуйста, по фамилии его не называйте. А-то перепутаете ненароком. А нам еще командировочные не отметили. И вы еще вчера на его дочке обещали жениться.

- Но, корнет, мало ли я НА КОМ обещал жениться. Вам вот тоже в любви признавался. Так что, жениться сразу?

- Ну вот, вам что ни скажешь, так вы вечно все опошлите… О чем вы думаете, поручик?

- О том же, о чем и вы, корнет…

- Фу, поручик, ну и пошляк же вы! Надеюсь, что хоть сегодня не будете играть в недомолвки.

- Никаких недомолвок, корнет. Никаких! Только оригинально-с.

И друзья, выйдя из номера местной гостиницы, уселись в гарнизонный «Мерседес» и отправились на бал.


Здоровья и благополучия!
Ваш Ермак

Моя почта


Интересные ссылки

1.ZipSites.ru
Архивы сайтов на любой вкус.
Вы много времени проводите в Интернете, когда вам нужно найти ответ на интересующий вас вопрос? Зачем? За вас уже все сделали. Заходите, и все найдется.

2.Потому что круглая Земля.

Смешные и познавательные истории о путешествиях автора по разным странам. Принимаются для публикации рассказы и информация. Чем раньше пришлешь - тем быстрее прочтешь. Почитайте, улыбнитесь - и к вам потянутся люди. Время пошло.

3.Мастера и шедевры.
Интересные рассказы о выдающихся художниках - от Древнего Египта до наших дней. Об их жизни и творчестве, о картинах и тех, кто на них изображен.
По книге И. Долгополова "Мастера и шедевры".
Для истинных любителей искусства.


Каждый день - обновления на сайте WWW.ERMANOK.NET

Рассылки Subscribe.Ru
Чтоб вы так жили!
Архив рассылки "Чтоб вы так жили!"

http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru		 Адрес подписки
 Отписаться
В избранное