Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Чтоб вы так жили!

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 892 RSS
←   Июль 2004   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://www.ermanok.net
Открыта: 28-05-2003

Автор
Яков

Статистика

892 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Чтоб вы так жили!


Информационный Канал Subscribe.Ru

Чтоб вы так жили!

Выпуск №69. 19 июля 2004г.

Каждый день - обновления на сайте WWW.ERMANOK.NET

К читателю


Здравствуйте!
Лето, наконец, сегодня пришло. Сижу, солнце в окно - жарко. Дождика бы. :)))


Все бы вам знать!
"Ответ Шексмарловедам"

Я отвергаю гипотезу, что Уильям Шекспир и Кристофер Марло были одним человеком.
Вы, ученые мужи, почтенные шексмарловеды, возможно, обвините меня в невежестве, возможно, даже поднимете на смех и пригвоздите к позорному столбу,- что ж, я буду стоять пригвожденный, но не убежденный. Вернее, убежденный, но не в вашей, а в своей правоте. Ибо я верю, что Шекспир и Марло - это два отдельных писателя.

Вы, конечно, сошлетесь на то, что они родились в один год. Ну и что, я вас спрашиваю? Шекспир и Галилей тоже родились в один год, не станете же вы утверждать, что это Галилей написал "Ромео и Джульетту". Ваш второй аргумент: Шекспир не взял пера до тех пор, пока Марло его навеки не выронил, и не следует ли из этого, что Шекспир подхватил именно это выроненное перо? Но, во-первых, это не вполне соответствует истине. Шекспир уже писал, когда Марло еще писал. Конечно, не исключено, что еще писал уже не Марло, а Шекспир,- с равной допустимостью, что уже писал не Шекспир, а еще Марло, но теперь попробуй в этом разобраться.
Вы говорите: "не зря "Шекспир" означает "Потрясающий копьем". С чего бы, мол, ему потрясать копьем, если б его не пытались уже однажды зарезать? Да, говорите вы, Марло не зарезали, а только пытались зарезать, и он, своим врагам в устрашение, назвался Шекспиром - Потрясающим копьем.
Как будто в мире нет больше поводов, чтобы потрясать копьем. Особенно для человека, имеющего дело с трагедиями.
И, наконец, последний ваш довод: не свидетельствует ли простое сравнение творчества двух писателей, что Марло - это ранний Шекспир, а Шекспир - поздний Марло?
Нет, нет и нет, достопочтенные мужи, просвещенные шексмарловеды. Шекспир - это Шекспир, а Марло - это Марло, и каждому отведено отдельное место в литературе.
Хотите еще гипотезу? Она не претендует на научность, на достоверность фактов и неоспоримость доводов, она строится не на знании жизни Шекспира и Марло, а на знании жизни вообще, что тоже бывает небезынтересно. Итак - гипотеза.
Да, Шекспир был, но он не был писателем. Он не имел никакого отношения к литературе. Может быть, в ранней юности он пробовал себя в сонетах или трагедиях, но оставил это занятие, не обнаружив у себя таланта. Талант ведь дается не каждому, и это вовремя нужно понять.
Вас интересует: а кто же в таком случае был писателем? Если Шекспир не писатель, то кто же тогда писатель?
Я отвечаю: писателем был Марло. А кем был Шекспир? Шекспир был, как известно, актером.
И была там еще актриса - согласно этой гипотезе. Прекрасная, как Офелия, а может быть, как Дездемона. И вот эту Дездемону-Офелию полюбил Шекспир, рядовой актер и к тому же неудавшийся писатель.
Конечно, Дездемона-Офелия полюбила не его, а Марло, молодого, но преуспевающего писателя своего века. Но Марло не замечал этого. Занятый своими великими трагедиями, он прошел мимо маленькой трагедии девушки, которая безнадежно его любила.
Итак, Дездемона-Офелия любила Марло, а Шекспир любил Дездемону-Офелию, и это создавало совершенно четкий трагический треугольник. Как же вы, проницательные шексмарловеды, не заметили треугольника?
Теперь представьте: Шекспир играет в трагедии Марло, но любит не так, как написано у Марло, а масштабней, глубже, сильней - по-шекспировски. Потому что любит он не только на сцене, но и за кулисами, он всюду любит - из этого состоит его жизнь.
Молодую актрису пугают эти шекспировские страсти: ведь она живет во времени еще дошекспировском. Хотя Шекспир уже есть, но время для его страстей еще не настало.
И актриса любит Марло, чье время уже настало.
И в это самое время внезапно умирает Марло.
Его убивают, как в бездарной трагедии: без малейшей мотивировки. Пустячная ссора в трактире - и великий писатель убит.
Трагический треугольник лишается очень важного угла, но продолжает существовать, ибо по двум известным углам нетрудно восстановить третий. Он восстанавливается в памяти Шекспира и Дездемоны-Офелии, и это усугубляет их горе. Они оба любили Марло, хотя и по-разному. И оба они страдают. Да, да, хотя Шекспир избавился от соперника, но он страдает. Он умеет страдать за других.. И это - залог того, что он со временем станет писателем.
Вы не согласны со мной, дипломированные шексмарловеды, вы привыкли считать, что Шекспир был прирожденным писателем. Прирожденным бывает косоглазие, плоскостопие или другая болезнь, а писателем становятся. Писателем делает жизнь. Не утробная, не эмбриональная, а сознательная.
Шекспир видел, как страдает его любимая девушка, и он решил заменить погибшего. Не примитивно, не пошло, как заменяют друг друга ничтожества, а крупно, значительно, как заменяют великие великих. Он решил продолжить Марло не в любви, а в литературе. Он решил продолжить дело Марло.
Вот тогда он и взял себе это имя - Потрясающий копьем,- не для того, чтобы стать Шекспиром в литературе, не для того, чтобы занять высокое положение, а для того единственно, чтобы защитить дело Марло.

Некоторые всю жизнь потрясают копьем, благодаря чему добиваются высокого положения в литературе, но они не становятся Шекспирами, как ни потрясают копьем.
А Шекспир - стал. Потому что он любил эту девушку. Марло не любил, и он остался Марло. И никогда - слышите: никогда! - не удалось ему стать Шекспиром.
Все дело в любви. Что бы ни написал Шекспир о любви, не Шекспир творит любовь, а любовь творит Шекспира. Из писателя-неудачника она делает гения литературы.
Такова эта гипотеза, многомудрые и высокочтимые шексмарловеды. Впрочем, в жизни она уже столько раз подтверждена, что давно из гипотезы стала законом. Кем был бы Данте без Беатриче? Кем был бы Петрарка без Лауры?
Что же касается Дездемоны-Офелии, то она полюбила Шекспира, потому что время Шекспира уже пришло. Таи устроены эти прекрасные девушки: они любят тех, чье время пришло. А тех, чье время прошло, девушки забывают.
Ф.Кривин "Простые рассказы"
1982


Смотрите, кто пришел!
"Прощальные гудки над Графской пристанью" (окончание)

"весной и летом тысяча девятьсот двадцатого года я скитался по Севастополю, заходя в кафе и театры и удивительные "восточные подвалы", где кормили чебуреками и простоквашей, где смуглые армяне с олимпийским спокойствием взирали на пьяные слёзы офицеров, поглощавших отчаянные алкогольные смеси и распевавших неверными голосами "Боже, царя храни", которое звучало одновременно неприлично и грустно, давно утеряло своё значение и глохло в восточном подвале, куда и из петербургских казарм докатилось музыкальное величие прогоревшей империи... И Чёрное море представлялось мне как громадный бассейн вавилонских рек, и глиняные горы Севастополя - как древнейшая стена плача..."

Действительно, Севастополь был огромной Стеной Плача. По кабакам белогвардейского города рыдала муза печального Арлекино Александра Вертинского с его бесподобной картавостью:

К мысу ль Радости,
К Скалам Печали ли,
К Островам ли
Сиреневых птиц,
Всё равно, где бы мы
Ни причалили,
Не поднять нам усталых ресниц.
Мимо стёклышка иллюминатора,
Проплывут золотые сады,
Пальмы тропиков, солнце экватора,
Всё равно...где бы мы
Ни причалили,
Не поднять нам усталых ресниц...

В конце концов "печальный Арлекино" вернётся на свою многострадальную родину, а автор этих стихов Тэффи - Надежда Александровна Лохвицкая, - русская писательница, известная нам как автор многих юмористических рассказов, фельетонов и стихов, так и не увидит больше Севастополя, - последнего российского города, который был в её судьбе, больше не увидит Графской пристани, и вернётся только своими книгами...
Надежда Лохвицкая - Тэффи - умерла в октябре 1952 года в Париже и похоронена тоже на историческом кладбище Сент-Женевьев-дю-Буа.

Но раньше Тэффи, раньше Александра Вертинского, эммигрирует за границу, и тоже морем от Графской пристани - Аркадий Аверченко. Создатель и руководитель литературного кафе, которое он назовёт метко и со значением "ГНЕЗДО ПЕРЕЛЁТНЫХ ПТИЦ".
В это уютное гнёздышко слетались "большие птицы", ставшие сегодня гордостью России и мира: писатели Тэффи и Влас Дорошевич...артисты и певцы Фёдор Шаляпин и Александр Вертинский, "комиссар искусств" Леонид Собинов... По разному сложилась судьба "птиц" высокого полёта: если Леонид Собинов и Влас Дорошевич, голос, перо и свой недюжинный талант отдали в услужение революции, то Аркадий Аверченко решил не искушать судьбу и ещё в 1919 году - за год до всеобщего бегства! - покинул родовое гнездо. Да, родовое! В Севастополе он родился и в Севастополе он прожил до десяти лет! Вот что он напишет в своей автобиографии:

"... Вероисповедания - православного. Отец был купцом, мать из мещан. Известно только, что дед мой (по матери) был атаманом шайки разбойников, держал под Полтавой постоялый двор и без всякого зазрения совести грабил проезжих на большой дороге. Мать моя - добрая, кроткая женщина - вспоминает об этом с ужасом, хотя во время дедовских операций была мала и помнит всё смутно. Мой отец был очень хорошим человеком, но крайне плохим купцом. Сочетание этих двух свойств привело к тому, что он совершенно разорился, когда мне исполнилось десять лет..."

Вот в десять лет он и покинул Севастополь, чтобы вернуться через несколько десятков лет, вновь, будучи уже известным писателем, здесь, как мы уже говорили, открыл литературное кафе и стал издавать газету "ЮГ РОССИИ" в которой одним из первых перепечатал Манифест об отречении царя Николая II от престола с собственной припиской: "Прочёл с удовольствием. Аркадий Аверченко".

Газету, издаваемую Аркадием Аверченко, как ни странно, - а, впрочем, что уж тут странного! - закрыли белогвардейцы из-за талантливых фельетонов, как самого издателя, резавшего правду-матку в своих сочинениях, так и за его авторов, - близких по духу талантливых друзей! - которым он предоставлял свои страницы!

История в конце концов всё расставляет по местам и не всегда по справедливости - тут ждать от судьбы справедливости не приходится! И для тех, кто вернулся, для тех кто никогда не покидал, Богом данного ему Отечества, и для тех, кто остался за кордоном. Все годы эмиграции Аркадий Аверченко "болел смертельной тоской по России" и мечтал вернуться. Но судьба-злодейка распорядилась иначе.
В Праге находится старинное Ольшанское кладбище. На этом кладбище , у небольшой церквушки - православного храма Святого Успения, расписанного в древнерусском стиле по эскизам русского художника Ивана Яковлевича Билибина - запомните это имя, я к нему ещё вернусь, в других своих очерках!! - стоит гранитный памятник. На граните две надписи - по-русски и по-чешски:

" А.Т.АВЕРЧЕНКО,
род. 6.III. 1884 в Севастополе, умер 12.III. 1925 в Праге.
Русский писатель.
Этот памятник поставило русско-чешское общество
"Мир".
Прага 26 декабря 1930."


В дату рождения, как и в случае с Александром Галичем, вкралась ошибка, не знаю, исправленная ли сейчас?
Сам писатель, не доживший до своего пятидесятилетия, писал всё в той же своей автобиографии:

" Имя моё - Аркадий Тимофеевич Аверченко. Родился в Севастополе 1881 года, 15 марта..."
Три года разницы! Исправьте, пожалуйста, ради справедливости.

"Знаком" был и с Гайто Газдановым, вернее, с его произведениями. Мои друзья из Института марксизма-ленинизма тайком давали мне их читать, задолго до того, как в библиотеках появились томики его высокоталантливой прозы.
Гайто Газданова - этого великого осетина - некоторые критики ставят выше В. Сирина, известного сегодня нам под именем Владимира Набокова.
Есть у Гайто Газданова биографический роман "Вечер у Клэр", и Севастополь в нём, - главное действующее лицо, - живёт и дышит на книжных полках, как живое существо:
"После Джанкоя и зимы в моей памяти возникает Севастополь, покрытый белой каменной пылью, неподвижной зеленью Приморского бульвара и ярким песком его аллей. Волны бьются о плиты пристаней и, отходя, обнажают зелёные камни, на которых растут мох и морская трава; на рейде стоят броненосцы, и вечный пейзаж моря, мачт и белых чаек живёт и шевелится, как везде, где были море, пристань и корабли и где возвышаются каменные линии домов, построенных на жёлтом песчаном пространстве, с которого схлынул океан. В Севастополе яснее, чем где бы то ни было, чувствовалось, что мы доживаем последние дни нашего пребывания в России..."

Стоны и плачи витали над Графской пристанью, когда последние пароходы врангелевцев и "тыловой сволочи", по выражению генерала Слащева-Крымского, уходили далеко-далеко:

"Склянки звенели над морем, над волнами, залитыми нефтью; вода плескалась о пристань - и ночью Севастопольский порт напоминал мне картины далёких японских гаваней... Под звон корабельного колокола мы ехали в Константинополь..."

Для Гайто Газданова начинались годы странствий и поиски своего места в трудной эмигрантской жизни: Турция, Болгария, Чехословакия, Франция... Смена стран и смена профессий, но Гайто, где бы и кем бы ни работал, всегда ощущал себя писателем. Он родился писателем и не стать им не мог. Уже первые его рассказы (по его мысли, экспериментальные и написанные для себя, а не для читателей) принесли ему успех, он становится сразу же известным. И до самой смерти своей он оставался известным.
Мечтал ли преуспевающий писатель Гайто Газданов о возвращении на Родину? Мечтал, да ещё как! Ведь в России оставалась его матушка - Вера Николаевна Абацциева - которую он любил до умопомрачения, - Гайто Газданов был преданным сыном. И, когда он узнал, что мать больна и находится в тяжёлом состоянии, тут же отправил Максиму Горькому письмо - было это 20 июня 1935 года:

"...Сейчас я пишу это письмо с просьбой о содействии. Я хочу вернуться в СССР, и, если бы Вы нашли возможность оказать мне в этом Вашу поддержку, я был бы Вам глубоко признателен.
Я уехал за границу шестнадцати лет, пробыв перед этим год солдатом белой армии, кончил гимназию в Болгарии, учился четыре года в Сорбонне и занимался литературой в свободное от профессиональной шоферской работы время.
В том случае, если Ваш ответ - если у Вас будет время и возможность ответить - окажется положительным, я бы тотчас обратился в консульство..."
Максим Горький ответил тотчас:

"Желанию Вашему возвратиться на родину - сочувствую и готов помочь Вам, чем могу. Человек Вы даровитый и здесь найдёте работу по душе, а в этом скрыта радость жизни".

Максим Горький не осуществил обещанного, ему помешали болезнь и смерть. Конечно, с письмом Горького вполне можно было обратиться в соответствующие органы, но, по-видимому, Гайто Газданов и сам не очень стремился в Россию: до него доходили тревожные вести - процессы над "врагами народа"! Газданов был человеком наблюдательным - сужу по его книгам! - и думающим. Он понял главное: меч правосудия срубает и ни в чём не повинные головы, и он не хотел, чтобы тем мечом отсечена была и его голова! Умер Гайто Газданов 5 декабря 1971 года... Жаль, что ему перед смертью, так и не удалось побывать в Севастополе...

Плещутся волны и бьются о дощатый причал Графской пристани, кружат чайки над пирсом и ведут беседу на своём гортанном языке, юркие катера снуют по бухте, и тысячи людей переезжают с одного берега на другой...
А вспоминают ли люди далёкие кровавые дни, когда русские солдаты, русские офицеры, русская интеллигенция - русская интеллигенция всех национальностей! - покидали негостеприимый Крым в бесжалостном двадцатом веке двадцатого года?!.

Помнят! Но каждый своей памятью. У памятника адмиралу Павлу Нахимову, что рядом с Графской пристанью, проходят митинги памяти "белых" и " красных", памяти тех, кто ушёл вот с этого пирса, и памяти тех, кто остался на севастопольском берегу, памяти тех, кому уготована была нелёгкая жизнь на чужбине и на родине...
И среди тысяч соотечественников и соотечественниц до нас дошли имена, - Благодарение Единому Богу! - Лидии Девель-Алексеевой, Ирины Кнорринг, Владимира Смоленского, Гайто Газданова... А сколько ещё имён затеряно в мрачных лабиринтах Истории, сколько ещё тех, о которых мы не узнаем никогда?!.
Да будут прокляты во веки веков те, кто пытается поделить нас на белых и красных. Или выкрасить ещё в какой-либо другой цвет!

Севастополь - Хайфа. 1970 - 2003 гг.
Михаил Лезинский.


Истории за жизнь
"Письмо в Егупец"


Шалом, уважаемый Менахем-Мендл!


Получил сегодня первый в моей жизни выпуск Вашей рассылки. А узнал я о Вашем сайте благодаря нашей, теперь уже общей, знакомой Лидии, хозяйки «Клуба 50+», которая любезно пригласила меня в этом клубе иногда присутствовать.

И что же делать мне, бедному еврею, бренная плоть которого проживает в старинном еврейском городе Гродно, что в Белоруссии, как Вам, конечно, известно, а иначе - какой Вы еврей, а душа уже давно там, где живут мои дети, друзья и где иногда я с большим удовольствием бываю. Что же делать, спрашиваю я Вас, если эта уважаемая женщина настоятельно рекомендует мне с Вами познакомиться, а я даже до настоящего момента не знал, как Вас зовут. Она таки, наверное, думала, что электронный адрес, это и есть как Вас зовут. Я и сам до недавнего времени так думал, пока не прочитал учебник. Так что, вот вам и начинающий автор, который совсем недавно, всего полгода назад, решил поделиться со всем миром, что же он такого интересного увидел на Земле Обетованной. Может быть, и Вам это будет интересно. Так нет ничего проще, вот Вам ссылка.

Их у меня, правда, не одна, но все со временем. И имею я от всего этого хлопоты всякие, потому что всем никак не угожу. Ребе Арье ругает меня за то, что я пишу о том, как побывал в Храме Гроба Господня, а я ему отвечаю, что все-таки заходил туда, как путешественник, а не как хасид после посещения синагоги, и интересно мне все-таки посмотреть на еврея, который для некоторых стал Богом. А православный чеченец Нохча из Ухты недоволен, что я много пишу на еврейскую тему, анекдоты всякие рассказываю, на что я ему отвечаю: "Я б на тебя посмотрел, если бы про русских стал анекдоты рассказывать!" Имел честь получить письмо от какого-то Semena, обвинившего меня в том, что иудеи-большевики организовали ГУЛАГ и заставили бедных «гоев» добывать алмазы, которые теперь по дешевке отправляют в Израиль. Дал мне он ссылку на хороший сайт "Русской воли" и "Черной сотни", где я узнал о нас, избранных, много интересного, но ничего нового. И теперь я думаю, если я во всем виноват про эти алмазы, так почему я не имею возможности подарить моей любимой жене Сарочке, как я ее называю, дай Б-г ей здоровья и моим деткам тоже, хотя бы парочку маленьких алмазиков в виде бриллиантиков с того самого заводика, где мы недавно с ней были. Хотя некоторые из моих спутников, по виду совсем не хасиды, очень даже таинственно шушукались с продавцами алмазиков. Вот я и думаю опять, а не внуки ли они тех несчастных «гоев», которых согнали в ГУЛАГ. Уж больно несчастные.

Много писем прислал мне мой друг Semen. Все неймется ему, все подсовывает всякие фактики интересные с сайтиков фашистских. Ну, прямо душа радуется читать про все это. Уж, какие мы такие-растакие, уж такие умные да хитрые, ну прямо всех обхитрили. И Христа распяли, и Холокост придумали, и сами антисемиты, потому что нам это выгодно, чтобы нас все жалели и позволяли себя обхитривать. А я вот сижу и думаю, уважаемый Менахем, друг мой новый, а чего они так за нашего бедного мальчика переживают? Ну, не слушал он своих маму с папой, так они пускай его и воспитывают. Им и так несладко приходилось, а теперь еще и я за это виноват. Мне бы со своими справиться. Так что он мне ответил? Ненавижу, говорит, вас всех. Так получается, что и Его тоже? За что?

Не стал я ему ничего доказывать. Зачем? Моя Сарочка иногда, когда доказать что-нибудь не может, тоже говорит: «Сам дурак!». А я и не обижаюсь. Не на нее, а на симеонов этих. Что на них обижаться? Они ж от этого не поумнеют. Пусть себе тешатся тем, что своего ничего не придумали, а чужого не поняли. Что с них возьмешь?

А недавно все тот же Semen еще письмо прислал. Я тут про Моисея как-то написал, про рабство египетское, про исход. Так мой злейший друг Сема написал, что все это неправда. И евреи, как всегда, бедных египтян обманули, золото и алмазики у них якобы на один день попросили, а сами сделали ноги на сорок лет и до сих пор. А те, такие хорошие, как будто бы своим самым близким родственникам так сразу все и отдали. И не жили как будто бы впроголодь, а столько всего понаотдавали, что до сих пор опомниться не могут. Отдавайте нам, говорят, то, что мы вам не отдавали. Это мы у вас в рабстве были, а вы от нас удрали, нас бросили, а мы рабы, рабы не вы. Кто пирамиды будет строить? Нехристи вы, язычники. Куда золотого тельца подевали? И, вроде бы, в море потонули, а все равно требуют.

Так что, скучать не приходится.

По сайту Вашему я пока плутаю, как Моисей по пустыне, а ссылки в рассылке почему-то не работают, хотя кое-что почитать хотелось бы, да времени не очень много. На следующей неделе запускаю сайт, хотя в душе себя спрашиваю: и оно мне надо?

Не буду Вам докучать больше, если смогу быть чем-то полезен - пишите. А Лидия просит передать привет, у нее, наверное, чернила закончились.

Здоровья и благополучия.

Яков.

Главное забыл. Может, вспомню потом.


Здоровья и благополучия!
Ваш Ермак

Моя почта


Интересные ссылки

1.ZipSites.ru
Архивы сайтов на любой вкус.
Вы много времени проводите в Интернете, когда вам нужно найти ответ на интересующий вас вопрос? Зачем? За вас уже все сделали. Заходите, и все найдется.

2.Потому что круглая Земля.

Смешные и познавательные истории о путешествиях автора по разным странам. Принимаются для публикации рассказы и информация. Чем раньше пришлешь - тем быстрее прочтешь. Почитайте, улыбнитесь - и к вам потянутся люди. Время пошло.

3.Мастера и шедевры.
Интересные рассказы о выдающихся художниках - от Древнего Египта до наших дней. Об их жизни и творчестве, о картинах и тех, кто на них изображен.
По книге И. Долгополова "Мастера и шедевры".
Для истинных любителей искусства.


Каждый день - обновления на сайте WWW.ERMANOK.NET

Рассылки Subscribe.Ru
Чтоб вы так жили!
Архив рассылки "Чтоб вы так жили!"

http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru		 Адрес подписки
 Отписаться
В избранное