Странное заседание невидимого Совета Повелителей Земли завершилось. Уходя, Абандибот сказал: - Выбор за вами, Агад Рамаррен. Вы можете остаться Фальком, нашим гостем на Земле, или вступить во владение памятью и выполнить свое предначертание в качестве Агада Рамаррена с Вереля. Мы хотим, чтобы вы сделали свой выбор сознательно и тогда, когда сами сочтете нужным. Мы ожидаем вашего разрешения и будем терпеливы. Затем, обернувшись к Орри, он добавил: - Сделай так, чтобы твой соплеменник чувствовал себя в городе как дома, Хар Орри, и давай нам знать о всех своих и его пожеланиях. Дверь отъехала в сторону перед Абандиботом, и тот вышел из комнаты. Высокая величественная фигура исчезла из виду так стремительно, словно ее сдуло
ветром. Находился ли Абандибот здесь на самом деле, во плоти, или это была своего рода проекция? Фальк не мог бы ответить
однозначно. Да и видел ли он хоть раз живого Синга или сталкивался лишь с тенями и движущимися образами? - Мы можем где-нибудь прогуляться. на воздухе? - резко спросил Фальк у мальчика, устав от бесплотных и вычурных способов общения и стен этого дома, одновременно интересуясь, насколько далеко простирается их свобода. - Где угодно, преч Рамаррен. Мы можем пройтись по улице. или возьмем слайдер? Или пойдем в дворцовый сад. - В сад. Орри повел его вниз по огромному радужному коридору через тамбур-шлюз в какую-то небольшую комнатку. - Сад, - громко произнес мальчик, и двери плавно закрылись. Движения не чувствовалось, но, когда двери открылись, люди вышли прямо в сад. Вряд ли он находился снаружи дворца: через полупрозрачные стены далеко внизу мерцали огни города.
Полная луна призрачно сияла сквозь стеклянный потолок. Сад был полон бликов приглушенного света и теней, повсюду росли тропические
кустарники и лианы, вившиеся вокруг шпалер и свисавшие с беседок, гирлянды кремовых и багряных цветов наполняли полный испарений воздух сладкими ароматами, густые листья не позволяли видеть дальше чем на несколько футов. Фальк резко обернулся, чтобы удостовериться, не перекрыта ли позади него дорога к выходу. Знойная, удушливая, полная запахов тишина казалась сверхъестественной. Ему на миг почудилось, что обманчивые тени этого сада хранят воспоминания о какой-то невообразимо далекой, ныне утраченной планете, чуждой всему земному, мире запахов и иллюзий, болот и неожиданных превращений. На тропинке меж застилавших обзор цветов Орри остановился, взял из висевшей на столбе корзины маленькую белую трубочку и, сунув ее кончик себе в рот, принялся жадно сосать. Фальку доставало других впечатлений, и он не обратил бы на действия Орри особого внимания, но юноша, как бы слегка
смутившись, сам начал объяснять: - Это парифа, транквилизатор. Все Повелители прибегают к нему. Он стимулирует
работу мозга. Может, хотите. - Нет, спасибо. Мне вот что интересно. Фальк ненадолго задумался. Просящиеся на язык вопросы не стоило задавать напрямую. Все время, пока шел "Совет" и Абандибот давал объяснения, Фалька не покидало странное, сбивавшее с толку ощущение, что все это было представлением. "пьесой", подобной той, которую он видел на древних магнитных лентах в библиотеке Владыки Канзаса: старый безумный король Лир рыщет в бурю по вересковым зарослям. Но самое забавное, что у Фалька к тому же возникло смутное ощущение, что эта пьеса разыгрывалась не столько для него, сколько для Орри. Он не слишком понимал подоплеку дела, но у него вновь и вновь возникало ощущение, что все слова, обращенные к нему, были на самом деле призваны доказать что-то мальчику. И мальчик верил в реальность происходящего. Для него это не было пьесой. Или же он
сам был актером и участвовал в постановке. - Меня смущает вот что, - осторожно начал Фальк. - По твоим
словам, Верель находится на расстоянии ста тридцати-ста сорока световых лет от Земли. Именно на таком расстоянии вряд ли так уж много звезд. - Повелители говорят, что на расстоянии ста пятнадцати - ста пятидесяти световых лет есть всего четыре звезды с планетами, среди которых может оказаться и наша. Но они расположены в четырех различных направлениях, и если Синги пошлют корабль на поиски нашей родины, то на облет всех четырех звезд уйдет около тысячи трехсот лет реального времени. - Хотя ты был всего лишь, ребенком, все же, пожалуй, странно, что ты не помнишь, сколько времени требовалось на путешествие и сколько лет тебе должно было исполниться по возвращении домой. - Речь шла о "двух годах", преч Рамаррен, то есть, грубо говоря, о ста двадцати земных годах. но мне казалось ясным, что это примерная цифра и что мне не следует
уточнять. На какой-то момент, возвратившись мыслями опять на Верель, мальчик вдруг заговорил с трезвой
рассудительностью, какой он раньше не выказывал. - Полагаю, - сказал он, - не зная, кого или что они обнаружат на Земле, взрослые члены экспедиции хотели быть уверенными в том, что мы, дети, незнакомые с техникой блокирования мозга, не в состоянии выдать местонахождения Вереля противнику. Для нас самих было безопаснее оставаться в полном неведении. - А ты помнишь, как выглядит звездное небо Вереля, какие там созвездия? Орри пожал плечами в знак отрицания и улыбнулся: - Повелители тоже спрашивали меня об этом. Я был зимнерожденным, преч Рамаррен. Весна только началась, когда мы покинули Верель. Мне нечасто приходилось видеть безоблачное небо. Судя по всему, и впрямь только он - точнее, его подавленная личность, Рамаррен - мог бы сказать, откуда прилетела экспедиция. Объясняло ли это
главную загадку - тот интерес, который Синги проявляли к нему, причину, по которой он был доставлен сюда под присмотром Эстрел,
их предложение восстановить его память? Итак, существовала планета, которая не находилась под их контролем; на ней вновь открыли околосветовой полет. Синги хотят узнать ее местонахождение. Если они восстановят его память, он сможет поведать им об этом. Если только память восстановить удастся. И если хоть что-то из того, что они наговорили, являлось правдой. Фальк вздохнул. Он устал от этой круговерти подозрений, от изобилия иллюзорных чудес. Иногда даже мелькала мысль, а не находится ли он до сих пор под воздействием какого-нибудь наркотика. Фальк чувствовал, что не в состоянии судить о том, как следует поступить. Он и, вероятно, этот мальчик были игрушками в руках страшных, ни во что не веривших игроков. - Человек по имени Абандибот. он тогда находился в комнате, или это была какая-то проекция, иллюзия?
- Я не знаю, преч Рамаррен, - ответил Орри. Вещество, которым мальчик надышался из трубки, казалось,
подбодрило и успокоило его. Всегда отличавшийся некоторой инфантильностью, сейчас он говорил с веселой непринужденностью. - Думаю, что Абандибот все же был там. Но они никогда не приближаются ко мне. Честно говоря, за все то время, которое я провел здесь, за все шесть лет я ни к кому их этих людей еще ни разу не прикоснулся. Они стараются держаться особняком, всегда поодиночке. Нет, я вовсе не желаю сказать, что они плохо ко мне относятся, - поспешно добавил Орри, чтобы у Фалька не сложилось превратное впечатление о Повелителях. - Они добрые. Я очень люблю и лорда Абандибота, и Кен Кениека, и Парлу. Но они так далеки. всегда далеки от меня. Они несут слишком тяжелое бремя: сохраняют знания и поддерживают мир. Они выполняют множество других обязанностей и делают это в течение вот уже тысячи лет, тогда как остальные люди Земли не несут никакой ответственности и ведут жизнь
диких зверей на воле. Их соплеменники - люди ненавидят Повелителей и не хотят знать правду, которую им предлагают. Вот
Повелителям и приходится всегда держаться порознь, оставаться одинокими - ради сохранения мира. Ведь если бы их не было, умения и знания были бы утрачены в течение нескольких лет воинственными племенами: всякими там Домами, Странниками и рыщущими по планете людоедами. - Далеко не все они людоеды, - сухо заметил Фальк. Казалось, что Орри уже выложил весь заученный урок. - Да, - согласился юноша. - Возможно, и не все. - По мнению "дикарей", они пали так низко именно потому, что Синги не дают им поднять головы. Что, если они попытаются искать новые знания, Синги воспрепятствуют им, а если они попытаются построить свой собственный город, то Синги уничтожат его вместе со всем населением. Наступила пауза. Орри закончил обсасывать трубочку с парифой и аккуратно зарыл ее среди корней кустарника с вытянутыми
висячими кроваво-красными цветами. Фальк терпеливо ждал ответа мальчика и только спустя некоторое время понял, что ответа
не будет. Его слова просто не дошли до сознания Орри, поскольку не несли для него никакого смысла. Они продолжали молча идти в глубь сада. - Ты знаешь ту, чье изображение появилось вначале? - спросил Фальк. - Стреллу Зиобельбель? - с готовностью отозвался Орри. - Да, я видел ее и раньше на заседаниях Совета. - Она из Сингов? - Нет. Она не принадлежит к Повелителям. Я думаю, что она из горцев, просто была воспитана в Эс Тохе. Многие люди приводят или присылают сюда своих детей, чтобы их воспитывали для службы у Повелителей. А детей с недоразвитым умом приводят сюда и подключают к психокомпьютерам для того, чтобы даже они могли внести свой посильный вклад в великое дело. Именно их невежественные люди называют "людьми-орудиями". Ты пришел сюда со Стреллой Зиобельбель, преч Рамаррен?
- Да, и кроме того, я странствовал с ней, делился с ней пищей и спал с ней. Она называла себя Эстрел, Странницей.
- Тогда вы сами должны были догадаться, что она не Синг! - вырвалось у мальчика. Он тут же покраснел, замолчал и, вытащив еще одну белую трубочку, принялся ее сосать. - Будь Эстрел Сингом, она не стала бы спать со мной? - настойчиво поинтересовался Фальк. Мальчик, все еще красный от смущения, пожал плечами, выразив отрицание на верелианский манер. Затем наркотик все же придал ему смелости, и Орри произнес: - Они не вступают в физический контакт с обычными людьми, преч Рамаррен. Они словно боги - холодные, добрые и умные. всегда держатся особняком. Речь мальчика была сбивчивой, многословной, по-детски наивной. Осознавал ли Орри свое одиночество в этом чуждом ему мире, где он прожил детство и вступил в годы отрочества среди людей, которые всегда держались отстранение, которые никогда не прикасались к нему, которые пичкали
его словами, но настолько оторвали от реальности, что уже в пятнадцать лет он стал искать удовлетворения в наркотиках?
Орри определенно не осознавал своей изоляции как таковой. Казалось, он не имел сколь либо четких представлений о многих вещах. Однако порой в его глазах читалась такая тоска. У мальчика был взгляд человека, погибавшего от жажды в солончаках, перед которым вдруг возник мираж. Фальку хотелось еще о многом расспросить его, но от подобных расспросов толку было мало. Преисполненный жалости, Фальк положил руку на худенькое плечо Орри. Мальчик вздрогнул от прикосновения, застенчиво улыбнулся и вновь принялся сосать наркотик. Позже, вернувшись в свою комнату, обставленную со всей возможной роскошью для его удобства - или с целью произвести впечатление на Орри? - Фальк долго шагал взад-вперед, как волк в клетке, пока наконец не улегся спать. Ему снился дом, похожий на Лесной Дом, только населенный людьми с глазами цвета янтаря и агата. Фальк старался убедить местных обитателей,
что он - их соплеменник, но они не понимали его языка и как-то странно смотрели на него, пока он, запинаясь, искал
нужные слова, слова истины, слова правды. истинное имя. Когда он проснулся, ожидавшие люди-орудия были готовы исполнить любое его желание. Фальк отпустил их и сам вышел в коридор. По дороге ему никто не встретился. Длинные, подернутые дымкой коридоры казались совершенно пустынными, как и комнаты с полупрозрачными стенами без каких-либо признаков дверей. Однако его ни на секунду не покидало чувство, что за ним наблюдают, отслеживают каждое движение. Когда Фальк вернулся к себе в комнату, там уже поджидал Орри, который горел желанием показать ему город. Весь день напролет они колесили по городу, пешком или на слайдере, по улицам и висячим садам, по мостам, дворцам и общественным зданиям Эс Тоха. Орри был щедро снабжен полосками иридия, служившими здесь деньгами, и когда Фальк заметил, что ему не нравится вычурная одежда, в которую его облачили хозяева
дворца, то Орри настоял, чтобы они зашли в лавку торговца одеждой и там купили все необходимое. Фальк
стоял среди стеллажей и прилавков с пышными одеяниями, тканными и пластифицированными, сиявшими яркими цветными узорами. Он вспомнил о Парт, которая ткала на своей маленькой прялке белых журавлей на сером фоне. - Я сотку черную одежду, - сказала девушка в момент прощания, - и буду ходить в ней. Вспомнив об этом, Фальк предпочел всей радуге материй и накидок простые черные штаны, темную рубашку и короткую черную куртку из теплой ткани. - Эта одежда немного напоминает мне ту, что носят у нас дома, на Вереле, - сказал Орри, с легким недоумением взирая на свое собственное огненно-красное одеяние. - Только у нас там не было зимней одежды из такой ткани. О, сколько мы могли бы взять с собой на Верель, о скольком рассказать и сколькому научить, если бы сумели отправиться туда! Они зашли в столовую, выстроенную на прозрачном
уступе прямо над ущельем. По мере того как холодный ясный вечер высокогорья наполнял темнотой бездну под ними, дома, выраставшие
из склонов ущелья, начали переливаться всеми цветами радуги, а улицы и висячие мосты засверкали огнями. Пока Фальк с Орри ели остро приправленную пищу, они как бы плавали в волнах окутывавшей их тихой музыки и наблюдали за многочисленными обитателями города. Некоторые из людей, передвигавшихся по улицам Эс Тоха, были одеты бедно, некоторые - роскошно. Многие носили безвкусно эпатажную одежду лиц противоположного пола, и это смутно напомнило Фальку одежду Эстрел. Среди жителей Эс Тоха были люди различных рас, причем некоторые из них Фальку никогда раньше не встречались. Один из типов людей отличался очень белой кожей, голубыми глазами и волосами цвета соломы. Орри объяснил, что это представители племени, живущего на Континенте Номер Два, чья культура поощрялась Сингами - те даже привозили сюда их вождей и молодых людей на авиетках, дабы показать Эс Тох и научить его законам.
- Как видите, преч Рамаррен, неправда, что Повелители отказываются учить туземцев. Как раз напротив, это туземцы
отказываются учиться. Вот с этими белыми людьми Повелители щедро делятся своими знаниями. - От чего же им пришлось отказаться, что им пришлось забыть ради такой награды? - спросил Фальк, но Орри не уловил подоплеки вопроса. Мальчик практически ничего не мог рассказать о так называемых туземцах, о том, как они живут и какими знаниями обладают. К владельцам лавок и официанткам он был снисходителен, но вел себя приветливо, как человек, общающийся с домашними животными. Это высокомерие Орри скорее всего привез с Вереля; судя по его описаниям, общество Империи Келшак имело иерархическое устройство, где каждый четко знал свое место, но кто устанавливал ступени или уровни, какие именно достоинства лежали в основе данного деления, Фальк так и не смог понять. Похоже, ранг человека зависел не только от его происхождения, однако детских воспоминаний Орри не хватало для составления
четкой и цельной картины. Кроме того, Фальку не слишком нравилось, каким тоном Орри произносил слово "туземцы", и
он, не выдержав, спросил с оттенком иронии: - Откуда тебе известно, кому следует кланяться и кто должен кланяться тебе? Я не в состоянии отличить Повелителей от туземцев. Да Повелители и есть туземцы. разве не так? - О да. Туземцы называют себя так сами, потому что они упорствуют в своих представлениях о Повелителях, как о завоевателях-пришельцах. Я сам не всегда способен их различать. Мальчик улыбнулся искренней, обезоруживающей улыбкой. - Большинство людей на улицах - Синги? - Думаю, да. Хотя, разумеется, я знаю в лицо лишь некоторых. - Не понимаю, что удерживает Повелителей, Сингов, от контактов с туземцами, если и те и другие - земляне? - Ну, знания, власть. Ведь Повелители уже правят Землей дольше, чем ачиновао - Келши.
- Но почему они держатся обособленной кастой? Ты как-то сказал, что Повелители верят в идеалы демократии.
Это было некое древнее слово, которое он услышал из уст Орри. Фальк не был уверен, что до конца понимает его значение, хотя знал, что оно имеет какое-то отношение к участию общественности в управлении государством. - Да, конечно, преч Рамаррен. Совет правит демократически, для всеобщего блага, здесь нет ни королей, ни диктаторов. Может быть, сходим в парифа-холл? Если вам не по душе парифа, там есть другие стимулирующие средства, а также танцовщицы и мастера игры на теамбе. - Тебе нравится музыка? - Нет, - чистосердечно признался мальчик слегка извиняющимся тоном. - Она вызывает у меня желание плакать или кричать. Конечно, на Вереле тоже поют, но только маленькие дети и животные. То, что здесь поют взрослые люди, кажется мне. неправильным. Однако Повелители поощряют туземное искусство. А танцы. иногда
они очень красивы. - Нет, в парифа-холл не пойдем. - Фальк становился все более неугомонным. Ему не терпелось
во всем поскорее разобраться. - У меня есть вопрос к тому, кого зовут Абандибот, если он пожелает с нами встретиться. - Пожалуйста. Абандибот был моим учителем в течение долгого времени. Я могу связаться с ним с помощью вот этого. Орри приблизил к губам золотой браслет, охватывавший его запястье. Пока мальчик что-то бормотал в него, Фальк тихо сидел, вспоминая, как Эстрел шептала слова молитвы в свой амулет, и удивлялся собственной редкостной тупости. Любой дурак мог бы догадаться, что это передатчик; любой дурак, кроме него самого. - Лорд Абандибот говорит, что готов принять нас в любое время. Он в Восточном Дворце, - объявил Орри, и они покинули столовую. По пути мальчик швырнул полоску денег кланявшемуся официанту, увидевшему, что гости уходят. Весенние грозовые тучи скрыли звезды и луну, но улицы были залиты светом.
Фальк шел с тяжелым сердцем. Несмотря на все свои страхи, он страстно желал увидеть город, "элонае". Людскую Обитель; но
тот лишь тревожил и выматывал его. И не толпы людей беспокоили его, хотя он никогда на своей памяти не видел больше десятка домов и сотни людей зараз; не реалии города выбивали его из колеи, а нереальность. Это место отнюдь не было Людской Обителью. В Эс Тохе не ощущалось дыхания истории, преемственности поколений, хотя отсюда уже в течение тысячелетия правили миром. Здесь не было ни библиотек, ни школ, ни музеев, искать глазами которые заставляли его телевизионные ленты, хранившиеся в доме Зоува; здесь не было памятников и каких-либо иных напоминаний о Великой Эре Человечества, не наблюдалось круговорота знаний и товаров. Ходящие в обращении деньги были просто подачкой Сингов, поскольку не существовало экономики, способной вдохнуть в них жизненную силу. Хотя утверждалось, что на Земле живет множество Повелителей, они основали почему-то только один город, оторванный от остального мира - подобно
самой Земле, которая держалась в стороне от других планет, что некогда образовывали Лигу. Эс Тох был замкнутым
на себя, самодостаточным городом без истории. Все его великолепие, мелькание огней, машин и лиц, мельтешение чужаков, роскошь улиц и зданий - все располагалось над глубокой трещиной в земле, над пустотой. Это была Обитель Лжи. И тем не менее город был великолепен. Он напоминал гигантский бриллиант, упавший с неба на дикие просторы Земли: гордый, чуждый и вечный.
