Внезапно послышался чей-то голос, и он обернулся. В другом конце комнаты стояла слабо различимая в тусклом свете скрытых светильников, но все же достаточно реальная фигура. Двери нигде не было видно, однако человек как-то вошел в комнату и теперь стоял, глядя на Фалька. Это был очень высокий мужчина, с широких плеч которого ниспадала белая накидка или плащ. У него были светлые волосы и ясные темные проницательные глаза. Человек произнес низким и очень мягким голосом: - Добро пожаловать, Фальк. Мы давно направляем и защищаем тебя, ожидая твоего прихода. Комнату залил более яркий, мерцающий свет. В низком голосе появилась восторженная нотка: - Отбрось страх и прими наше гостеприимство, о Вестник. За твоей спиною нелегкий путь, и ноги твои ступили на дорогу,
что приведет тебя домой! Сияние все разгоралось, пока не начало слепить Фалька. Пришлось непрерывно мигать, и когда он наконец, прищурившись, поднял глаза, мужчина уже исчез без следа.
Непроизвольно ему на ум пришли слова, произнесенные несколько месяцев назад старым Слухачом в лесу: "Ужасная тьма ярких огней Эс Тоха". Больше он не позволит, чтобы его дурачили и дурманили наркотиками. Как глуп он был, что явился сюда; живым ему отсюда не выбраться, но и дурачить себя больше не позволит. Фальк уже отправился было на поиски потайной двери, чтобы последовать за тем человеком, когда голос за его спиной внезапно произнес: - Подожди еще немного, Фальк. Иллюзии не всегда лгут. Ты ведь ищешь истину. Небольшая складка в стене раскрылась и превратилась в дверь. В комнату вошли две фигуры. Одна, маленькая и хрупкая, ступала вполне уверенно. На ней были штаны с нарочито выступавшим вперед гульфиком, короткая кожаная куртка и туго натянутая на голову шапочка. Вторая, повыше, в тяжелой мантии, перемещалась небольшими семенящими шагами,
как обычно двигаются танцоры. К талии человека - наверное, мужчины, если судить по низкому, хотя и очень тихому голосу - спадали длинные иссиня-черные волнистые волосы. - Нас сейчас снимают, Стрелла. - Я знаю, - ответил невысокий человек голосом Эстрел. Ни один из них не обратил ни малейшего внимания на Фалька. Они вели себя так, словно в комнате больше никого не было. - Ну же, спрашивай, что хотел, Краджи. - Я хотел спросить тебя: почему это отняло так много времени? - Много? Ты несправедлив, мой Повелитель. Как я могла проследить его путь в Лесу к востоку от Хорга? Там ведь сплошная глушь. А от глупых животных помощи не добьешься - только и способны, что лепетать слова Закона. Когда вы, в конце концов, сбросили мне детектор, настроенный на людей, я находилась в двухстах милях к северу от него. Он направлялся
к территории Баснасска. Тебе известно, что Совет снабдил их птицебомбами, чтобы перехватывать Странников и других бродяг. Так что мне пришлось присоединиться к этому вшивому племени. Разве ты не получал моих сообщений? Я постоянно передавала их, пока не обронила передатчик при переправе через реку к югу от Владения Канзас. И моя мать в Бесдио дала мне новый. Они же наверняка записывали мои отчеты на пленку. - Я никогда не прослушиваю отчеты. Но в любом случае все это время потрачено напрасно - тебе так и не удалось за долгие недели научить его не бояться нас. - Эстрел! - крикнул Фальк. - Эстрел! Нелепая и хрупкая в своем трансвеститском костюме Эстрел не обернулась, не услышала его. Она продолжала разговаривать с мужчиной в мантии. Давясь от стыда и гнева, Фальк выкрикивал ее имя, затем бросился вперед и схватил ее за
плечо. Но там не было ничего, кроме перелива разноцветных пятен в воздухе. Складка двери в стене открывала Фальку соседнюю комнату. Человек в мантии и Эстрел стояли там спиной к нему. Он шепотом произнес ее имя. Она обернулась и взглянула на него. Она смотрела ему в глаза, и в ее взоре не было ни торжества, ни стыда. Ее взгляд оставался таким же спокойным, бесстрастным, отчужденным, как и все то время, пока они были вместе. - Почему. почему ты лгала мне? - хрипло спросил Фальк. - Зачем ты привела меня сюда? Он сам мог себе ответить. Он знал, кем он был и кем всегда оставался в глазах Эстрел. И этот вопрос задал не его разум, а его самоуважение и верность, которые не могли ни вынести, ни принять всю тяжесть истины в это первое мгновение. - Меня послали, чтобы я привела тебя сюда. Они хотели, чтобы ты пришел.
Фальк попытался взять себя в руки. Застыв в неподвижности, даже не пытаясь шагнуть ей навстречу, он спросил: - Ты - из Сингов? - Я - Синг, - сказал мужчина в мантии, приветливо улыбаясь. - А все Синги - лжецы. И если я - Синг, который тебе лжет, в таком случае я, конечно же, не Синг, хотя и лгу, не являясь при этом Сингом. А может, все это ложь, будто все Синги - лгуны? Но я на самом деле Синг; и я воистину лгу. Животные, как известно, тоже лгут. Ящерицы меняют свой цвет, жуки имитируют кору, рыба камбала лжет тем, что, застыв в неподвижности, окрашивается в цвет песка или гальки в зависимости от характера дна. Стрелла, этот фрукт глупее всякого ребенка. -- Нет, милорд Краджи, он очень умен, - возразила Эстрел тихим бесстрастным голосом. Девушка говорила о Фальке так, как люди говорят о животных. Она шла
рядом с Фальком, ела с ним, спала с ним. Она засыпала в его объятиях. Фальк молча стоял и смотрел на нее. Эстрел и высокий мужчина тоже стояли молча, не двигаясь, словно ожидали от Фалька какого-то сигнала для продолжения своего выступления. Он не испытывал к ней неприязни. Она не будила в нем никаких чувств. Она стала воздухом, призрачным мерцанием света. Все чувства его теперь были обращены вовнутрь, на себя. Его поташнивало от унижения. "Иди один, Опал", - говорил ему Владыка Канзаса. "Иди один", - говорил ему Хиардан-Пчеловод. "Иди один", - говорил ему старый Слухач в Лесу. "Иди один, сынок", - говорил ему Зоув. Сколько людей смогли бы направить его, помочь ему в поисках, вооружить знанием, если бы он пересек прерии в одиночку? Сколь многому он мог бы научиться, если бы не доверился Эстрел? Теперь же ему известно лишь то, что он
неизмеримо глуп и что она лгала ему. Она не переставая лгала ему с самого начала, с того самого момента, когда сказала, что она - Странница. нет, еще раньше. С того момента, когда впервые увидела его и притворились, будто не знает, кем и чем он является. Она давно уже знала о нем и была послана для того, чтобы противодействовать влиянию тех, кто ненавидит Сингов - виновников того, что было сделано с его мозгом, и чтобы помочь ему обязательно добраться до Эс Тоха. "Но тогда почему, - мучительно размышлял Фальк, стоя в одной комнате и глядя на Эстрел, стоявшую в другой, - почему она теперь перестала лгать?" - Что я теперь говорю тебе, не имеет никакого значения, - сказала она, словно прочтя его мысли. Возможно, так оно и было. Они никогда не пользовались мыслеречью, но если Эстрел из Сингов и имеет их ментальные способности, величину которых
люди оценивали лишь по слухам и догадкам, Эстрел, возможно, подслушивала его мысли в течение всего их совместного путешествия. Как он мог судить об этом? Спрашивать же у нее не было никакого смысла. За спиной послышался какой-то звук. Фальк обернулся и увидел двух людей, стоявших на другом конце комнаты возле зеркала. В длинных черных одеяниях с белыми капюшонами, они были вдвое выше обычных людей. - Тебя так легко провести, - сказал один гигант. - Ты должен понимать, что тебя дурачили, - добавил другой. - Ты всего лишь получеловек! - И как получеловек ты не можешь знать всей правды. - Ты, кто ненавидит, одурачен и высмеян. - Ты, кто убивает, выскоблен и превращен в орудие. - Откуда ты явился,
Фальк? - Кто ты, Фальк? - Где ты, Фальк? - Что ты из себя представляешь, Фальк? Оба гиганта откинули свои капюшоны, показывая, что под ними ничего нет, кроме тени, и попятились к стене. Затем прошли сквозь нее и исчезли. Из другой комнаты в объятия Фалька бросилась Эстрел. Она прижалась к нему всем телом и стала жадно и отчаянно целовать его. - Я люблю тебя, я влюбилась в тебя с первого же взгляда. Верь мне, Фальк, верь мне! Затем она, по-прежнему всхлипывавшая "Верь мне!", была оторвана от него и уведена прочь, словно влекомая некоей могущественной, невидимой силой, как бы выброшенная свирепым порывом ветра сквозь некую узкую дверь, которая бесшумно закрылась за ней, как захлопнувшийся рот. - Ты понимаешь, - спросил высокий мужчина
из другой комнаты, - что находишься под воздействием галлюциногенов? В его шепчущем, хорошо поставленном голосе сквозили нотки сарказма и внутренней опустошенности. - Меньше всего доверяй самому себе! Мужчина задрал свою мантию и обильно помочился. После этого он ушел, поправляя на ходу одежду и приглаживая длинные волосы. Фальк стоял и наблюдал за тем, как зеленоватый пол дальней комнаты постепенно поглощает мочу. Края дверного проема стали медленно смыкаться. Это был единственный выход из этой комнаты-западни. Фальк сбросил с себя оцепенение и проскочил сквозь проем до того, как он закрылся. Комната, в которой некогда стояли Эстрел и ее спутник, ничем не отличалась от той, которую он только что покинул, разве что была поменьше и похуже освещена. В дальнем конце ее виднелся узкий проем, который
медленно закрывался. Фальк поспешно пересек комнату и, пройдя сквозь проем, очутился в третьей комнате, которая ничем не отличалась от первых двух, разве что была еще меньше и хуже освещена. Щель в ее дальнем конце тоже медленно смыкалась, и он промчался сквозь нее в следующую комнату, еще меньше и темнее предыдущей, откуда он протиснулся в еще одну маленькую, совсем темную комнату, а затем вполз на маленькое тусклое зеркало и взмыл вверх, крича от леденящего душу ужаса, по направлению к холодно взиравшей на него белой испещренной кратерами луне. Проснулся Фальк, чувствуя себя отдохнувшим, набравшимся сил, но в состоянии некоторой прострации в удобной кровати в ярко освещенной комнате без единого окна. Он приподнялся и сел. И тут, словно по сигналу, из-за перегородки к нему поспешили двое мужчин с туповатыми лицами и немигающими глазами. -
Приветствуем тебя, лорд Агад! Приветствуем тебя, лорд Агад! - повторяли они друг за другом. - Идемте с нами, пожалуйста, идемте с нами, пожалуйста. Фальк встал с постели, совершенно обнаженный, готовый сражаться - единственным четким воспоминанием была его схватка и поражение в холле дворца, - но здесь никто не собирался прибегать к насилию. - Идемте, пожалуйста, - беспрестанно твердили мужчины, пока он не уступил им. Так и не дав Фальку одеться, его вывели из комнаты, провели по плавно изгибавшемуся пустому коридору, через зал с зеркальными стенами, вверх по лестнице, которая на самом деле оказалась наклонным скатом с нарисованными ступеньками, и наконец пригласили в просторную меблированную комнату с зеленовато-голубыми стенами. Один из мужчин остался снаружи, другой вошел вместе с Фальком. - Вот - одежда,
вот - пища, вот - вода. Поешьте и попейте. Если вам что-то нужно - попросите. Хорошо? Мужчина смотрел на Фалька, не отводя взгляда, но без особого интереса. На столе стоял кувшин с водой, и первое, что сделал Фальк, - напился до отвала, поскольку его мучила страшная жажда. Затем он окинул взглядом странную, довольно приятную комнату с мебелью из прочного, напоминающего стекло пластика и полупрозрачными стенами без окон. Потом он стал с любопытством изучать своего то ли стража, то ли слугу - крупного мужчину с тупым невыразительным лицом и пристегнутым к поясу пистолетом. - Что гласит Закон? - спросил Фальк, повинуясь некоему импульсу. - Не отбирать жизнь, - охотно и без всякого удивления ответил таращившийся на него детина. - Тогда зачем тебе пистолет? - О, этот пистолет обездвиживает
человека, а не убивает, - ответил стражник и рассмеялся. Интонации его голоса совершенно не сочетались с произносимыми словами, а между словами и смехом вклинилась небольшая пауза. - Теперь ешьте, пейте, мойтесь. Вот хорошая одежда. Смотрите, одежда здесь. - Ты - Выскобленный? - Нет. Я начальник стражи Подлинных Повелителей, и я подключен к компьютеру номер восемь. Теперь ешьте, пейте, мойтесь. - Я все это сделаю, когда ты покинешь комнату. Последовала небольшая пауза. - О да, конечно, лорд Агад, - ответил здоровяк и снова захихикал, словно от щекотки. Возможно, ему было щекотно, когда компьютер говорил через его мозг. Наконец мужчина вышел. Сквозь внутреннюю стену комнаты Фальку были видны неуклюжие силуэты двух охранников. Они расположились в коридоре по обе
стороны двери. Фальк нашел ванную и помылся. Чистая одежда лежала на огромной мягкой постели, что занимала один из углов комнаты. Одежда имела свободный покрой и была расшита кричащими красными и фиолетовыми узорами. Фальк неодобрительно осмотрел ее, но все же надел на себя. Его видавший виды мешок с вещами лежал на столе из золотистого, похожего на стекло пластика. На первый взгляд все было на месте, кроме старой одежды и оружия. Тут же на столе была разложена еда, и Фальк почувствовал зверский голод. Он понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор, как двери этого дворца сомкнулись за ним, но, судя по голоду, немало. Пища оказалась весьма необычной, очень острой, с большим количеством приправ и малоприятной на вкус, однако он съел все, что ему дали, и не отказался бы от добавки. Поскольку еды больше не было и он сделал все, о чем его просили, Фальк более
внимательно осмотрел комнату. Неясные силуэты стражников за полупрозрачной зеленовато-голубоватой стеной куда-то пропали, и он собрался было выяснить, в чем, собственно, дело, но тут заметил, что едва различимая вертикальная прорезь двери начала расширяться, а за ней маячила чья-то тень. Постепенно в стене возник высокий овальный проем, через который в комнату вошел какой-то человек. Фальк сперва подумал, что это девушка, но затем понял, что перед ним паренек лет шестнадцати, одетый в такие же свободные одежды, как и он сам. Не приближаясь к Фальку, паренек остановился, вытянул вперед руки и стал скороговоркой нести какую-то тарабарщину. - Кто ты? - Орри, - ответил юноша и выдал новую порцию тарабарщины. Он выглядел хрупким и возбужденным, его голос дрожал от переполнявших чувств. Затем юноша упал на колени и низко склонил
голову. Такой позы Фальку раньше видеть не приходилось, хотя ее значение было вполне понятно. Аналоги данной позы совершеннейшего почтения и преданности встречались ему среди Пчеловодов и подданных Повелителя Канзаса. - Говори на галакте, - приказал слегка шокированный и чувствующий себя неловко Фальк. - Кто ты? - Я - Хар Орри, преч Рамаррен, - прошептал паренек. - Встань. Поднимись с колен. Я не. Ты знаешь меня? - Преч Рамаррен, разве вы не помните меня? Я ведь Орри, сын Хара Уэдена. - Как меня зовут? Мальчик поднял голову, и Фальк ошеломленно уставился на него. они смотрели друг другу прямо в глаза. Глаза юноши были серовато-янтарного цвета, с большими темными зрачками. Белков не было, радужная оболочка заполняла
всю глазницу, как у кошек. Такие глаза Фальк видел разве что в зеркале прошлым вечером. - Ваше имя Агад Рамаррен, - покорно ответил испуганный паренек. - Откуда ты знаешь мое имя? - Я. я всегда знал его, преч Рамаррен. - Значит, ты моей расы? Значит, мы представители одного народа? - Я сын Хара Уэдена, преч Рамаррен! Клянусь вам? В серо-золотистых глазах мальчишки на мгновение блеснули слезы. Фальк и сам имел обыкновение реагировать на стрессовые ситуации кратковременным слезовыделением. Лупоглазая как-то упрекнула Фалька: мол, нельзя стыдиться скорее всего чисто физиологической реакции, присущей его расе. Смятение и беспокойство, которые Фальк испытал в Эс Тохе, лишили его способности трезво анализировать происходящее. Часть разума твердила:
"Именно этого они и добиваются. Тебя хотят сбить с толку и сделать излишне доверчивым". В настоящий момент он уже не мог разобрать, была ли Эстрел, которую он так хорошо знал и преданно любил, ему другом, или же она из Сингов, или просто орудие в руках Сингов; говорила ли она ему правду или же постоянно лгала, угодила ли она в западню вместе с ним или же сама привела его в ловушку? Он помнил ее смех; но помнил он и ее отчаянное объятие, ее шепот. Как следует поступить с этим мальчиком, с болью и ужасом глядящим на него такими же неземными глазами, как и его собственные? Будет ли юноша правдиво отвечать на вопросы или же будет лгать? Среди всех этих иллюзий, ошибок и обманов, как показалось Фальку, существовал лишь один верный путь - тот, которому он следовал с тех пор, как покинул Дом Зоува. Он еще раз посмотрел на паренька и сказал: - Я не
знаю тебя. Я не помню тебя, хотя, возможно, и должен помнить, потому что в моей памяти сохранились только последние четыре или пять лет моей жизни. Фальк кашлянул, вновь отвернулся и сел в одно из высоких вертящихся кресел, пригласив мальчика последовать его примеру. - Вы. помните Верель, преч Рамаррен? - Что такое Верель? - Наш дом. Наша планета. У Фалька защемило где-то в груди, но он промолчал. - Вы помните. путешествие сюда, преч Рамаррен? - заикаясь, спросил мальчик. Казалось, слова Фалька не дошли до него. В голосе пробивались гнетущие, тоскливые нотки, подкрепленные уважением и страхом. Фальк покачал головой. Орри повторил свой вопрос, слегка видоизменив его: - Вы помните наше путешествие на Землю, преч
Рамаррен? - Нет. А когда оно было? - Шесть земных лет тому назад. Простите меня, пожалуйста, преч Рамаррен. Я не знал. Я был над Калифорнийским морем, и за мной послали аэрокар, автоматический аэрокар. Мне не сообщили, для чего я понадобился. Затем лорд Краджи объяснил мне, что нашелся один из членов нашей экспедиции, и я подумал. Но он ничего не сказал о том, что случилось с вашей памятью. Значит. вы помните только Землю? Казалось, паренек умолял Фалька, чтобы тот ответил отрицательно. - Я помню только Землю. Фальк кивнул, твердо решив не поддаваться чувствам мальчика, его наивности, детской искренности лица и голоса. Нельзя исключать возможность, что этот Орри на самом деле вовсе не такой, каким желает казаться. Ну а если он не кривит душой? "Я
не позволю, чтобы меня вновь одурачили", - с горечью подумал Фальк. "Позволишь, позволишь, - немедленно отозвалась другая часть его мозга. - Тебя одурачат, если только захотят, и ты не сможешь это предотвратить. Если ты не станешь задавать вопросы этому мальчику, дабы не выслушивать лживых ответов, то ложь возьмет верх во всем, и результатом твоего путешествия в Эс Тох будет лишь молчание, лицедейство и отвращение. Ты пришел сюда, чтобы узнать свое имя. Он дал тебе некое имя. Прими его". - Ты мне расскажешь, кто. мы такие? Мальчик снова перешел на тарабарщину, но тут же умолк, встретив непонимающий взгляд Фалька. - Вы не помните, как говорить на келшаке, преч Рамаррен? - спросил он почти жалобным тоном. Фальк покачал головой:
- Келшак - это твой родной язык? - Да, - ответил мальчик и добавил с ноткой упрямства: - И ваш тоже, преч Рамаррен. - Как на келшаке звучит слово "отец"? - Хьовеч, или вава - для детей. Неискренняя улыбка промелькнула по лицу Орри. - А как вы называете пожилого человека, которого уважаете? -Для этого есть много слов. Превва, киоинеп. Дайте мне подумать, пречна. Я так давно не говорил на келшаке. Пречновег. человека более высокого положения, если это не родственник, можно назвать тиокиой или превиотио. - Тиокиой. Я как-то раз произнес это слово, не зная, откуда оно пришло мне на ум. Это не было подлинной проверкой. Фальк никогда толком не рассказывал Эстрел о нескольких днях, проведенных у старого Слухача в Лесу, но за ту ночь или несколько
суток, пока он находился одурманенный в их руках, они могли изучить вдоль и поперек все его воспоминания, все, что он когда-либо говорил или думал. Он даже не догадывался, что с ним сделали, и не имел ни малейшего понятия о том, что они вообще могут предпринять. Меньше всего он знал о том, чего они добиваются. Единственное, что ему оставалось делать, - продолжать в том же духе, пытаясь получить необходимые сведения. - Ты здесь свободен в своих передвижениях? - О да, преч Рамаррен. Повелители очень добры. Они уже давно ищут кого-нибудь. из оставшихся в живых членов экспедиции. Тебе известно, пречна, о ком-либо. -Нет. - Когда я несся сюда несколько минут назад, Краджи успел мне лишь сообщить, что ты жил в лесу где-то в восточной части этого материка, в каком-то диком племени. - Я расскажу
тебе об этом, если захочешь. Но сначала ты расскажи мне кое о чем. Я не знаю, кто я, кто ты, что это была за экспедиция и что такое Верель. - Мы - Келши, - скованно начал мальчик, очевидно, смущенный тем, что ему приходится объяснять столь элементарные вещи тому, кого он считал выше себя, причем не только в силу разницы в возрасте. - Мы из народа Келшак и живем на Вереле. сюда мы прибыли на корабле "Альтерра". - Зачем мы прилетели сюда? - спросил, подавшись вперед, Фальк. Медленно, часто сбиваясь, несколько раз повторяя одно и то же, прерываемый тысячами вопросов, Орри вел свое повествование, пока не устал говорить, а Фальк - слушать. К тому времени полупрозрачные стены комнаты уже озарил свет заходящего солнца. Бессловесные слуги принесли им еду и питье. Пока они ели и пили, Фальк не переставал мысленно
разглядывать бриллиант, который мог оказаться как фальшивым, так и бесценным: историю, строй, образ - подлинный или ложный - того мира, который он некогда потерял.
