В апреле 1834 года Александр Сергеевич Пушкин записал в дневнике: "Моя "Пиковая
дама" в большой моде. Игроки понтируют на тройку, семерку и туза. При дворе нашли
сходство между старой графиней и кн. Натальей Петровной и, кажется, не сердятся".
Княгиня Наталья Петровна Голицына перед началом французской революции спешно
выехала из Парижа и поселилась в Петербурге, на углу Гороховой и Морской (теперь
Малая Морская, 10). Ее дом стал салоном французской эмиграции. Княгиня, отличавшаяся
умом и суровым характером, пользовалась особым покровительством императорской
фамилии и, следовательно, особым уважением в свете. В известные дни к ней приезжал
на поклон весь Петербург. Ее собственные "седые дети" перед ней трепетали. Разгневавшись
на сына Бориса, княгиня годами не отвечала на его смиренные письма. Сыну Дмитрию
она так и не выделила часть состояния и до самой своей смерти посылала месячное
содержание, как студенту. А он был, между прочим, генерал-губернатором Москвы.
Княгиня дожила до 96 лет, олицетворяя собой незыблемые российские самодержавные
традиции, и дрогнула лишь раз. В ее архиве наряду с многочисленными приглашениями
на коронации (начиная с Елизаветы Петровны и кончая Николаем I), императорские
похороны и крестины великих князей, сохранилась одна единственная газета, датированная
15-м декабря 1825 года, с известием о событиях на Сенатской площади. Внучатый
племянник княгини Натальи Петровны, Захар Григорьевич Чернышев был в числе восставших,
и усердные хлопоты бабки спасли его от смертной казни.
Как-то в Зимнем дворце ей представили графа Александра Ивановича Чернышева,
которого на высшие ступени государственной власти вознесло расследование дела
декабристов. Голицына не ответила на его почтительный поклон и заявила: "Я знаю
только одного графа Чернышева - того, который в Сибири".