Когда началась Великая Отечественная война, Владимир Серафимович Ярмагаев был
артистом Ленинградского радио. Как и все оставшиеся в Ленинграде артисты, он
вошел в одну из концертных бригад, а после организации Блокадного театра, играл
в его труппе.
В спектакле «Русские люди» Ярмагаев исполнял роль эсэсовца Розенберга. Однажды,
из-за обстрела и отсутствия света спектакль закончился позже обычного. В тот
день Ярмагаев должен был еще выступать по радио. До выступления оставались считанные
минуты, и опоздать было невозможно. В полной эсэсовской форме артист бросился
к выходу, на ходу стирая грим. В дверях его нагнал вахтер, накинул на него пальто
и крикнул: «Фуражку, фуражку-то хоть снимите!». Ярмагаев сунул фуражку под пальто,
выскочил на улицу, и только там осознал опасность передвижения по осажденному
городу в немецкой форме. По Малой Садовой истощенный артист бежал так, как не
бегал и в мирное время. У самого Дома радио, когда Ярмагаев уже начал успокаиваться,
его вдруг кто-то схватил сзади за руки. Эсэсовская фуражка покатилась по земле…
- Ведите меня в охрану Дома радио, - прохрипел артист.
- Нет уж, голубчик, подальше пойдешь! – свирепо пробасил схвативший.
Но к счастью для артиста, бдительным прохожим оказался знакомый милиционер, который
шел в Дом радио на дежурство. Он узнал Ярмагаева и быстро привел его в помещение
охраны – на улице уже начала собираться толпа, и раздавались голоса, что надо
задержать обоих. В Доме радио падающему с ног артисту дали стакан воды, чистый
платок и полкусочка сахару, что было куда более эффективным сердечным средством,
чем лекарства.
К микрофону Ярмагаев успел и нахлобучку от начальства перенес стоически – передача
прошла нормально.
