Командировка в Москву.
Итак, в Мокве с периодичностью раз в четыре года проводились так называемые сборы командиров частей и соединений связи.
Проводил их главный связист Союза генерал армии Белов.
Старлей Белов.
В нашей роте служил его дальний родственник командир первого взвода старший лейтенант Белов.
Это был, пожалуй, единственный офицер в бригаде, который по команде Папы " Ко мне!" не переходил на поросячий аллюр.
Его вообще никто и никогда не видел бежащим, даже когда кросс офицерам учинили, он всю дистанцию прошёл пешим ходом. При этом, он, разумеется, был " вечным старлеем" .
Всем было известно, что любимым цветом Главкома был стальной серый. Именно в этот колор старались выкрашивать всё мыслимое и немыслимое.
Для помощи в подготовке сборов нашей бригаде было "предложено" выделить четырёх солдат, знакомых не по наслышке с художественно-оформительской деятельностью в целом и с изготовлением наглядных пособий в виде плакатов, в частности. Так как к тому времени я уже "дешифровался", то был выбран одним из кандидатов от нашей части. Ротному это было на руку, так как командировка была в Москву и он косвенно выполнял своё обещание на счёт поощрения по итогам учений (не тех, на которых я без сапог остался). По-другому он выполнить бы его не смог, так как после залёта в увольнении в Гомеле, когда из комендатуры звонили оперативному дежурному по бригаде, чтобы нас с Ковалем забрали,
документы на поощрение меня отпуском не прошли бы и начальника нашего штаба.
Он вызвал меня в канцелярию и бросил небрежно: ты москвич, вроде? Намечается командировка на месяц, собирайся, поедешь!
Москвичи.
Тот факт, что я действительно москвич, поначалу в роте вызывал у всех сомнение. Обыкновенно, для разрешения которого требовалось предъявление моего военного билета. То есть я не был москвичом в классическом понимании этого слова. А в классическом - это когда пристроиться куда - нибудь, где службы поменьше, а личного времени побольше. Мне даже думается, что поговорка : рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше, придумана москвичом. Предъявление моего военника несло с собой ещё одну неожиданность. Дело в том, что призывные мероприятия по времени совпали с подготовкой мною к сдаче дипломного проекта в техникуме. Подготовка трещала по швам, чему частично способствовали проводы в армию друзей, не имевших отсрочки. По-этому приходилось временно игнорировать военкоматовские повестки, переполняюшие мой почтовый ящик. В результате, военкоматовским девчонкам ничего не оставалось, как использовать моё фото с Приписного Свидетельства и в итоге на Военном билете красовалось фото шестна дцатилетнего кадра с волосами до плеч. И ещё один факт удивлял армейскую общественность. Из 120 человек личного состава всего трое не были комсомольцами, и все как один москвичи. Всем казалось невероятным "отбиться" от комсомола в столице, в то время, как на переферии в подобном случае комсомольский билет шёл "в комплекте" с военным.
Когда нас по приезду из учебки в Гомель собрали в клубе и стали спрашивать кто что умеет, сидящий рядом со мной москвич вдруг встал , и заявил, что умеет играть на бас гитаре(!). И что вы думаете, остальные полтора года я видел лишь его фамилию в ротном списке личного состава, так как его "прикомандировали" к музыкальному взводу!
Вот зачем духовому оркестру бас гитарист??!!
Ещё один нетипичный москвич уходил на дембель после нашего пополнения. Это старший сержант Слава Котов. Родом из московского Орехово-Борисова. Здоровый такой парень ростом под два метра. Он был рад встретить соседа (Нагатино и Орехово-борисово находятся по соседству и даже нагатинские бандиты лихих 90-тых "ходили" под ореховским Сильвестром, не имея своего авторитета). Он кратко объяснил моим взводным сержантам, что я "работаю по плану старшего сержанта Котова", - это означало, что меня нельзя припахивать на сторону. Спорить с ним не решались, не смотря на его дембельский статус. Рассказывали, что во времена оные он вместе со Снегирёвым Ваней из Владимира и Пироговым с Волги держали роту в ежовых рукавицах. Фактурой они вышли один лучше другого, Ваня вообще штангист бывший. Развлечения ради Кот в сушилке ставил табурет, на него провинившегося чурку из молодых. Затем накидывал тому на шею удавку из брючного ремня и выбивал ногой табурет. Некоторое время спустя, брючный ремень обрезался. За эти "шалости" он чуть было не попал в дисбат. Но "чуть"не считается, сержанта намного проще "отмазать" от неуставнухи. Он засылал меня в чайную за булками и, сидя в тапочках в Ленкомнате, любил поболтать со мной о Москве. Всё же поглумиться у него, видно, в крови было. Так во время просмотра программы "Время", в присутствии старшины роты, он расстёгивал мне крючок гимнастёрки и верхнюю пуговицу, сбивал вниз голенища сапог и в добавок ко всему давал зажжённую сигарету, чтобы я её курил. Старослужащий состав роты, видя такой беспредел, скрипели зубами, успокаивая себя тем, что дембельские деньки давно сочтены. А однажды после отбоя наш второй призыв был построен в полном составе. Вышел Снегирёв Иван и сказал, что сегодня мы работаем по его плану. Мы миновали холодные каптёрки, учебный корпус, пролезли в какую-то дырку и оказались с другой стороны нашей части. Это сильно не вязалось с вдолбленным нам в учебке "до 3 суток - самовольная отлучка; свыше 3 суток - дез ертирство." Оказалось, Ваня получил "дембельский аккорд" отремонтировать ленинскую комнату и эта ночная вылазка имела целью своровать металлический профиль-уголок для каркаса новых парт.
Тоже традиционный подход для армейского начальства тех времён. Расчёт базировался на простой аксиоме : солдату всё равно ничего не будет! И тащили всё подряд. Не последнюю роль, безусловно, играло отношение белоруссов к военнослужащим. Будучи в наряде по гарнизону, ночью подъезжали к хлебному заводу, стучали в дверь проходной, передавали туда шинель и уже через несколько минут получали обратно, завязанный рукавами узел с горячими батонами и выпечкой. Также у меня не было случая в увольнении, чтобы местные не предложили выпить - закусить. Свои подкалывали даже, что у меня это на лице написано. Однажды это оказало дурную службу. Уже пошёл 100 дневный отсчёт, долго думали идти в увольнение или не стОит, чтобы под приказ залёт не случился. В итоге решили всёж развеяться, обрыдла уже казарма. Пошли с Ковалем (Наро-фоминский земляк) и с первого взвода сержант на полгода помладше Андрей Горбунов. Стоим возле винного магазина, прикидывая сколько водки взять. Тут ко мне белорус подход ит лет 30 -ти : ну, что, солдатики, выпить негде? Пойдём ко мне! Вместо двух берём три бутылки, приходим в общагу. Первое, что бросилось в глаза, на оконном карнизе кимоно висело...Хозяин стал объяснять, нарезая сало, что совсем не пьёт, просто ему интересно с солдатами посидеть, про службу послушать. Когда приговорили водку, он полез в холодильник и извлёк на свет литр самодельного молдавского вина. После этого Сержант Горбунов предусмотрительно ретировался в часть, а мы с Ковалем решили пивком догнаться, уповая на то, что дежурным по части заступил наш командир взвода. В пивной я заказал пару кружек, но пока их принесли Коваль уже пустил сопли. Мероприятия с умыванием в туалете помогали мало пора было задуматься об эвакуации. На выходе, как назло, менты появились, а Ковалю ещё поплохело, он начал рыгать прямо в зале и везде по пути к туалету, увлекаемый мною за шиворот.
В конце концов мы оказались на улице, миновав милицейский наряд. Но не надолго, так как некоторое время спустя начали выяснять отношения прямо на проезжей части и милицейский уазик доставил нас в комендатуру.
)
Ещё москвич любит бегать по всякому поводу в санчасть, а при удаче, не прочь поваляться в госпитале, в тепле, на "гражданской пайке". Когда у меня случилась панарица (это такое нагноение, при котором болит настолько, что кажется Вас кто-то дёргает за руку).
Случалось довольно часто, когда, пришивая погоны к шинели, бляха ремня, исполняющая функцию напёрстка, вильнула и вы накололи палец. Если бы бы такое случилось дома, никто бы даже и не заметил. Совсем другое дело в армии. Тот рацион питания не обеспечивал даже минимального иммунитета. В санчасть я был отправлен приказом командира взвода прямо из учебного корпуса, с политзанятий. Армянский медик, вскрывающий гнойный мешок, сказал, что до кости фаланги совсем чуть-чуть оставалось.
Ещё москвичи были замечены в любви постучаться в ротную канцелярию или в штаб к замполиту. В день нашего прибытия из Учебки из распахнутых настеж окон бригадных казарм со всех сторон разносилось жизнеутверждающее "Вешайтесь, черепа!"
После первого обеда замполит части майор Гуревич вывел вновь прибывших из строя и с неподдельным интересом стал расспрашивать как нас встретили, не обижают ли? В трёх метрах от нас стояли потенциальные обидчики, недобро ухмыляясь.
Хотя, справедливости ради, единственный побег с территории части за полтора года был совершён солдатом из другого российского города. Самое странное, он был вторым в роте по возрасту, закончил три курса на стоматолога! Боец Хакмурадов не сделал ничего сверхестественного и беспредельного в том наряде по столовой, он вообще в роте числился как один из самых безобидных бойцов своего призыва. Но, так как рядового Иванова пришлось искать, прочёсывая Гомель вдоль и поперёк, история приобрела общебригадную огласку и боец Хакмурадов лишь чудом избежал дисбата за неустовные взаимоотношения!
По дембелю, когда как раз Солженицина печатать разрешили, прочитал у него про любителей к лагерной жизни приспособиться. Там людей, занимающих подобные должности, позволяющие им отлынивать от работы, называли придурками или придурнёй.
Школьный товарищ рассказывал, как отказывался от работы баландёра где-то в мордовских лагерях, из-за того,что с завидным постоянством прямо ему в лицо летела неостывшая баланда. Тем не менее, среди остальных сидельцев существовал конкурс на занятие этого места.
Командир первой роты.
Ротный наш был сибиряк, любитель гиревого спорта, лыжных гонок, горячительных напитков и хорошеньких чужих жён.
Его звали Николай Непомнящий. Московские острословы сразу же переименовали его в "Непонимающий". Бывало, сменишься с караула, а он из сейфа "подогреется" и давай перед строем фуфло какое-нибудь толкать.
Одно из любимых высказываний : прежде, чем сунуть, подумай, что высунешь! Похоже, это было испытанно на себе - каптёрщик рассказывал, с каким интересом на него в аптеке смотрели, когда он по поручению командира роты выписанный ему рецепт там отоваривал. Гомель городок небольшой, там все на виду. Этот перл перебивал лишь начальник политотдела бригады : товарищи военнослужащие, будьте осторожны! В Гомеле появился свежий сифилис!
Ещё ротный выдавал: "водку пьянствуют", "беспорядки нарушают" и много чего ещё в том же духе. При этом первая шеренга строя, состоящая преимущественно из нерусских духов внимала этому вполне серьёзно, по привычке половину не понимая, и лишь старослужащая "камчатка" третьего взвода угорала на полную, скрываясь во второй шеренге.
Однажды утром, прийдя на службу раньше обычного (нельзя исключать, что из алькова очередной пассии), ротный пошёл посмотреть, как рота зарядку выполняет. Совершенно справедливо ему показалось, что в ней участвует далеко не весь личный состав, поэтому он решил пройтись по "нычкам".
На тот момент времени "начальником спортзала" был солдат нашей роты, что открывало его сослуживцам неограниченные возможности в пользовании горячей водой, начиная от внепланового принятия душа (баня с горячей водой и сменой белья полагалась раз в 10 дней), до цивильной стирки штанов с гимнастёркой х/б. В отсутствии такой возможности х/б замачивали во время кухонного наряда прямо в казане с кипятком. Но в это ненастное утро группа бойцов была занята распечатыванием фотографий для будущего дембельского альбома. Причём, ребята были увлеченны настолько, что не сразу заметили появление командира.
Видимо, данное обстоятельство подлило масла в огонь. Первое, что попало ему под руку, был фотоаппарат "Вилия авто". А рука у ротного тяжёлая была ... так москвич рядовой Монахов уехал в гарнизонный госпиталь с сотрясением мозга.
Когда я по роте дежурил, в казарму зашёл полковник, начальник политического отдела (НАЧПО) бригады, что уже само по себе событие не рядовое, через дверь канцелярии я слышал, как он по-отечески пожурил капитана Непомнящего : ну, чтож ты, Коля, на майора ведь документы подавать думали! Дальше был лязг открываемого сейфа, видимо, встреча перешла в категорию "без галстуков". )
Для поездки в Москву подобралась интересная компания : дед-ефрейтор молдаванин из второй роты, боец-радиорелейщик из Клинцов, оттуда же дед сержант чеченец и ваш преданный слуга.
Карандаш из этой компании уверенно держать в руках умели вместе со мной двое, про плакатное перо вообще молчу.
Остальным их командиры рот поставили задачу за 12 часов "стать" художниками оформителями и приготовиться к поездке. Для армии это вполне нормальное решение. Не можешь, научим; не хочешь, заставим. А плакаты были мощные. Ватман раскатывали на полу, кидали шинель на него, чтобы сапогами не чиркать. Перо-последний номер, 20-ка, тушь в банку из-под монпансье наливали.
По приезду в Москву мы не переставали удивляться увиденному. Пятиэтажные казармы, личный состав в юфтевых сапожках и кожаных ремнях, не зависимо от срока службы, в умывальнике вода горячая, сколько хочешь, а для мытья ног труба специальная внизу сделана! А столько генералов на территории одной, отдельно взятой части я не видел никогда, ни раньше, ни позже. Таким представился нам знаменитый узел связи "Рубин" изнутри. На Беломорской улице, как и в любой другой части любых родов войск существовал так называемый "Греческий зал". Это место для приёмов высоких гостей и членов проверяющих комиссий.
Здесь же, помимо всего прочего, была ещё и настоящая русская баня - чего не сделаешь для любимого Главкома!
Ребята рассказывали, что перед его посещением асфальтированный участок Беломорской улицы до КТП , а также после него до самой бани промывался солдатами вручную с использованием одёжных щёток и мыла!
Прикомандировали нас к взводу штабных писарей, которым командывал киевский сержант-дембель, гнущийся (претендующий) на первую партию.
Такой концентрации халявщиков (целый взвод!) раньше я ещё не встречал. Поначалу я пошёл официальным путём, попробовал офицеру штабному намекнуть, что за последние полтора года не подлетал так близко к родному гнезду, - куда там!- Вас не для этого по всей стране собирали, чтобы по увольнениям гулять! Ладно, думаю, попытаемся выяснить у аборигенов, как у них тут с самоволками дела обстоят? Рекогносцировка местности давала не сильно радужную картину. Буквой "П"с боков и сзади по периметру посты, а парадная "Беломорская" от КПП и до КТП вся как на ладони, за ней пустырь большой, а в домах тех полно прапорщиков да офицеров узла проживают.
В караулы специальная рота охраны ходит, состоящая сплошь из казахов. Мне сказали, что я могу договориться с конкретным часовым, но не факт, что во время прохождения поста, тот не положит меня на землю, вызывая разводящего выстрелом вверх. Были до меня прецеденты с 10-ти суточной премиальной поездкой на родину героя "задержания". Такой вариант меня устраивал менее всего, тем паче, что я был проинформирован об особенностях содержания арестованных на главной московской гарнизонке в Алёшинских казармах, о чём слагали легенды. Сами писари для этой цели широко использовали старые увольнительные записки. Несмотря на то, что изготовленны они были практически на папиросной бумаге, новым лезвием "Нева" делался аккуратный срез даты и замена её на новую. Если не поднимать записку для просмотра "на свет", то подлог был незаметен. Чтобы пояснить насколько сложно было найти общий язык с киевским заместителем командира взвода, а найти надо было обязательно, ведь он являлся на тот момент мо им непосредственным начальником, приведу байку про украинский менталитет. Его рисовали анекдотом, в котором гарный хлопец тОпится в колодце, не дойдя до родного хутора, и всё лишь потому , что ему не удалось заслужить лычку на погон!!
В противовес этому русская поговорка о том, что лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора! :)
В конце концов удалось выжать из него фразу : делай,что хочешь, но,если залёт, то я ни о чём не знал! БОльшего от него и не требовалось.

Позже мне друг, служивший во внутренних, рассказывал о том же : в ситуации, где русский задуматься может, как поступить, казах спокойно передёрнет затвор.
Когда вечером офицеры уходили домой, становился доступным городской телефон и уже на следующий вечер я общался с друзьями в гостевой комнате при КПП.
От них я узнал, что на следующий день проводы двоюродного брата 1966 г.р., приписанного в ВМФ.
Последнее сообщение заставило меня пренебречь всеми мерами предосторожности, так как в случае моей неявки на проводы мы не виделись бы с ним целых пять лет!
Ждать заказанную "гражданку" для переодевания было некогда. Голенища сапог были сбиты максимально вниз, всё, что блестит в темноте, снято. Я остался в тёмном шерстяном "вшивнике" с закатанными в куртку ХБ ремнём и пилоткой.
Когда закончилась программа "Время" и отзвучали строевые песни, я перемахнул через забор, благополучно миновал пустырь и сел в автобус на заднюю площадку. У метро "Речной вокзал" вышел и направился к метро, полагая, что патруль в это время уже стоять не должен.
И, тут боковым зрением вижу, как они идут в мою сторону метрах в 25 от меня! Не меняя направления, перед входом в метро ныряю в какую-то подворотню и, пробежав метров 300 вижу разгружающееся такси. Хорошо таксист поверил, что расчёт по окончании поездки состоится точно (почти 8 рублей вышло, я с пятью рублями за первый класс 12 с половиной получал - замкомвзвода в штате не числился).
Подсчитав в конце командировки, вышло общего пребывания дома целых 11 суток.
Раз, правда, чуть не попался на набережной. Ехал в форме уже обратно в часть на заднем сидении слева,стоим на светофоре, а друг с переднего, вдруг : ложись! Через одну машину перед нами Патруль пьяных курсантов выгружал. )
Моя командировочная команда ждала меня с нетерпением. Во-первых, самые ответственные места на плакатах ждали меня, а во-вторых праздничный ужин с человеческой едой и водкой. Даже, думаю, последнее было первым. Правоверный сержант Руслан присаживался с краю с чашкой чая и чёрной смородиной.Они, когда не стаей, очень даже приличные люди.
В итоге, за месяц командировки дома я пребывал 11 дней, что превысило 10-тидневный внеочередной отпуск!
Я вскользь коснулся варианта самоволки "через пост" с вероятностью "лечь" и доставить удовольствие быть премированному внеочередным отпуском на родину часовому казаху.
Перечитав сам, подумал,ведь не все из читателей держали в своих руках устав гарнизонной и караульной службы!
Следует немного "разжевать" для ясности.
Караульная служба - это единственный вариант выполнения боевой задачи в мирное время, как сказано в Уставе.
Второй и последний случай выдачи солдату боевых припасов, - это на стрельбище.
Заступивший на пост подчиняется только двум людям, это разводящий и, в отсутствии его, начальник караула. На этом список закончен!
Никакой командир взвода, роты, полка, как и министр обороны не может отдавать ему приказ.
Поэтому на разводе перед караулом командир роты обязан задать заступающим в наряд дежурные вопросы об их психическом состоянии и не получали ли они накануне "плохих" писем из дома.
При положительном ответе,солдат не идёт в караул, а заменяется другим.
Это единственный вариант несения службы, в котором если ты сделал всё по уставу, то будешь прав, даже если убьёшь на посту человека. В этом случае крайне важно, чтобы труп упал на территорию поста в момент перелезания через заграждение поста. Грань довольно-таки зыбкая : упал на пост - отпуск, свалился за территорию - дисбат!
В тёмное время суток, заметив приближающихся к посту людей, часовой делает окрик : Стой, кто идёт? Услышав в ответ : Разводящий! , часовой командует : Разводящий, ко мне, остальные на месте!
Далее на расстоянии, достаточном, чтобы рассмотреть его лицо : Стой, осветить лицо! И уже после этих процедур происходит смена караула.
Причём ни старый, ни новый часовой даже при обмене тулупом, не должны выпускать из рук оружия, поочерёдно залезая в один и другой рукав, перекладывая АКМ в освободившуюся от тулупа руку.
Командир роты любил в одиночку посты попроверять, тем паче, что его дом находился прямо рядом с одним из них.
Рассказывали, что однажды он всё же испачкал свою шинель, после того как часовой, исправно выстрелив в воздух, дал очередь у него над головой.
В мою бытность разводящим таких инцидентов не случалось, но однажды бодрствующая смена была построена азербайджанцем Мамедовым в караульном помещении.
Начальником караула был наш командир взвода. Он недавно пришёл из рязанского училища и ещё не оставил попыток навести уставной порядок. Почему-то ему очень захотелось, чтобы дедушка Мамедов собственноручно помыл полагающуюся ему часть караульного помещения. Я в этот момент менял часовых. Рассказывали, что в результате инцидента солдат выхватил свой автомат из пирамиды и даже дослал патрон в патронник. В караулке образовалась немая сцена и стало очень тихо. Такого развития событий никто не ожидал. Начкар позорно ретировался "на дальняк". Дело в том , что среди офицеров тоже процветала своя дедовщина, и ему достался пистолет со сточенным бойком. )
В общем, разрядить ситуацию смог только земляк Мамедова Алиев.
Он медленно приблизился к Мамедову сбоку и что-то напел тому на ухо на своём, чурбанском языке. После этого последний отбросил от себя АКМ и, рыдая, убежал на улицу. Его какое-то время подержали в госпитале,после чего отпустили, навсегда освободив от караульной службы.
У В.С. Высоцкого, никогда не служившего в армии, есть одна песня, посвящённая этой теме, там ещё главный герой "не вступая в спор, чинарик выплюнул и выстрелил в упор!" По сюжету песни они ещё на "гражданке" не поделили одну гражданку. )
У нас на посту старались без дела не курить, особенно на складах ГСМ, проверяющий мог издалека ночью заметить.
А вот молодой раз отмочил! Обычно ко времени смены он должен маячить на виду уже, пост-то большой, что зря людей морозить.
А тут , ГСМ, как раз. Подходим, нет никого! Ну, заходим на пост и против часовой стрелки продвигаемся - навстречу никого!
Уже больше половины пути прошли, смотрю, сидит, в тулуп закутался, к столбу прислонился и "массу топит"!
Снимаю потихоньку автомат с него, второй рожок из подсумка достаю, - спит.
И тут меня "зашкалило" Вот, думаю, падла! Я в своё время ни комнаты отдыхающей смены, ни тулупа на посту в глаза не видел, просыпался на ходу от "колючки" в морду, вместо шести кругов положенных по 10 бегом нарезал, о том, чтобы поспать присесть и в мыслях не было! Точно ротный говорил : куда солдата не поцелуй, везде жопа! Земляк, главное, подмосковный , здоровый лось!
Тулуп потом ему зашивать перед сдачей караула пришлось - на сапоги старики подковы ставили с напаянным победитом. В темноте красиво было искры запускать. Начкару не стал ничего говорить.
Этот Дима Нехлюдов не последний раз в карауле отличился. Раз как-то по роте со мной в наряд попал. Второй дневальный моего призыва был, припахал кого-то из молодых и ушёл спать. А я на тумбочку встал, чтобы они побыстрее порядок навели. Нехлюдова послал в умывальнике с туалетом блеск наводить. Время проходит, а его всё нет и нет. Ставлю духа на тумбочку, иду в умывальник - никого. Захожу в туалет, одна кабинка закрыта и ноги снизу торчат. Заглядываю из соседней кабинки, сидит на "очке", штаны на коленках и ... спит! Думаю, это был самый неприятный "подъём" в его службе, не считая поста ГСМ. Откуда ни возьмись, прерывая сладкие сновидения, на него сверху обрушилось ведро холодной воды!
Следует заметить, что в роте существовали лишь "призывы", но никакого землячества! Будь он четырежды земляк, сосед по площадке лестничной - это никого не волнует. Что положено бойцу или деду, не положено свистку и духу. И если, положим, кому-либо из дедов пришло в голову поставить своего молодого земляка в исключительное положение, то на ближайшем ночном совещании дедов ему быстро объяснят, что так поступать не следует. И, если уж совсем невтерпёжь отмазать молодого, есть только один вариант:занять его место! Проходящие службу после нас, особенно после развала Союза, рассказывали не о дедовщине, а о землячестве. Нечто похожее я наблюдал во время командировки в Пружаны (такое местечко под Брестом, где рассполагался наш дальний батальон). Там столовая была общая с летунами. Было крайне удивительно наблюдать казахов, ещё не научившихся толком подворотничок пришивать, но уже расстёгнутых чуть не до пупа.

Всё же одиночные выстрелы происходили с завидной последовательностью, но не на посту,а на зарядном станке.
Особенно, когда ведёшь часового НА пост.
По идее, он должен передёрнуть затвор, нажать на курок и только после этого пристегнуть магазин и поставить автомат на предохранитель.
Приходя С поста, порядок действий был обратным.
Спросонья бывало,что боец, спутав направление своего движенья, сначала пристёгивал магазин, а потом пытался показать, что у него отсутствует патрон в патроннике. И лишь прогремевший выстрел будил его окончательно! )
Это была "залётная" ситуация, подразумевающая "разбор полётов" с написанием объяснительных и раздачей слонов.
Но, так как караулка находилась на отшибе, вдали от штаба, то, как правило, след от выстрела на станке тщательно маскировался, а недостающий патрон компенсировался из "трофеев" гомельских стрельбищ для студентов.
Так происходило до тех пор, пока жертвой "трофеев" не стал дембель сержант из Каширы.
Дело в том, что при детальной проверке боеприпасов подмененный патрон всё равно "всплыл" бы по номеру на гильзе, а это уже уголовная статья за хищение и хранение боеприпасов, предусматривающая наказание до 5 лет лишения свободы.
Сержант был с соседней роты. Учения были летние, для линейщиков кайфовые. После развёртывания линии,он с пацаном из нашей учебки решили свернуть в деревню, подвернувшуюся на пути.
А там, как под заказ, проводы в армию шли полным ходом. Приказ 27 марта уже состоялся.
Понятно, солдатам почётное место за столом. Посидели они хорошо, началось : служи, сынок, как дед служил! А дед на службу хрен ложил! Короче, дембель за тёплый приём решил призывника отблагодарить и спросил, не хочет ли тот по-взрослому из автомата стрельнуть?
Кто же от такого откажется? Да ещё "под градусом" на собственных проводах! Дальше непонятно, говорили о каком-то двойном рикошете от дерева,через бляху ремня ... калаш от дерева не рикошетит...
В общем, дембель в цинке домой уехал, а погодка нашего брянского в Бобруйск закатали на время расследования.
Там находился дисбат всего Западного округа,включающий соответствующую инфраструктуру.
Я был хорошо знаком с этим пацаном. Его звали Игорь Маслов, наши шконки в учебке стояли рядом. Он по утрам всё что-то записывал в записную книжку. В конце учебки похвалился, что "сбросил" около 26 кг. Поначалу ему в голенища сапог клинья вставляли и ремень наращивали. Очень дедам сержантам в первые дни не нравилось, его "гармошка" преждевременная. Припоминаю случай, как он с курсантами во время работы на плодоовощной базе сумели вина надыбить.
Сколько раз мы подписи собирали в его защиту! Спасибо замполиту полка, участнику Отечественной майору Гуревичу.
Ведь история какая? Труп есть, значит кто-то должен ответить.
Если не тот , кто рядом был, то надо кого-то из отцов-командиров "подтягивать"!
Самое интересное, что после этой смерти Папа на общебригадном построении пообещал применить закон об оружии "на полную катушку" за один лишь "завалявшийся" патрон. Казалось бы, да на хрена оно надо, утопи, что есть в реке, полгода до дома!
А вот нет, оружие в руках, - это кайф, который не перебивается угрозой пятилетнего заключения.
Просто всё было запрятано ещё глубже!
Для концовки военно-полевого романа неплохо подходит дембельская молитва. Слова не смог вспомнить, тридцать лет прошло как-никак!
Пришлось в альбом лезть :
Сохрани нас, Бог
От ночных тревог,
От подъёма раннего,
От крика дневального,
От врага, от санчасти,
От дежурного по части,
От самоволок грешных,
От патрулей здешних,
От пайки недовеса,
От каптёрщика беса!
Отнеси нас, Бог
На домашний порог
К девушкам милым,
Самым красивым!
Сохрани, Боже
И друзей тоже!
Спаси нас в любой ситуации,
Пресвятая демобилизация!