Записки из пожелтевшей тетради.
Часть четвёртая.


Шёл январь. Ночевать в БМП было невыносимо холодно. И наш капитан решил перевести нас на ночлег в казарму к погранцам. Там обитали наши срочники и учебная рота новобранцев-таджиков, в которую нас и определили. Новобранцы эти должны были совсем скоро заменить наших солдат на заставах и охранять границу своей страны сами. А конкретно для этих, первых курсантов, открывалась перспектива стать, в скором будущем младшими командирами. Но так как они, мягко говоря, ни хрена не понимали и не умели простых вещей, то их обучали с самых азов наши сержанты-погранцы. Один таджик в роте - это прикольно, но когда их целая рота - это беда!
- Дежурная рота на выход!, - закричал куда то в конец коридора дневальный таджик.
- Какая рота, баран ты!, - донеслось из темноты коридора, - Я сколько раз повторять тебе буду, удот?, - на этой фразе показался в коридоре сержант с повязкой дежурного.
- Дежурный по роте, на выход, понимаешь? Это ты меня зовёшь, понимаешь?
Дневальный, на каждое "понимаешь", очень интенсивно качал головой.
- Понабрали пастухов с гор, и делай тут из вас гвардию, - сказал он обречённо в сторону таджика.
- А-а-а, связисты, привет! Я Валера, давай знакомиться!, - воскликнул сержант обращаясь уже к нам.
- Мы на ночлег, наверное на длительный, - сказал я Валере.
- Да хоть навсегда! Места у нас много, - ответил сержант и повёл показывать нам расположение казармы и место ночлега.
- А офицеров у вас нет что ли?, - спросил Малой.
- А чё им тут делать? Они на квартирах все ночуют. Мы тут сами как то управляемся. Да и днём то редко заходят, если только на занятиях их можно увидеть, - гордо отвечал Валера, - Для курса молодого бойца и нас сержантов хватает!
Тут мы дошли до кубрика, в котором должны были ночевать. Осмотрев всё вокруг, и остановив свой взгляд на оконных рамах, я задал сержанту вполне естественный вопрос:
- А где стёкла, Валера?
- Так ещё летом выбило, - ответил Валера ковыряясь спичкой в зубах, - Когда крупная заваруха была, наши "Грады" уж очень рядом с казармой стояли, вот и результат... Но кое где ещё есть, не переживайте вы так! Зато спится крепче, воздух чище!, - подбадривал он нас.
В нашем кубрике, правда было немного теплее чем на улице, всё-таки кирпичные стены нагревались днём на солнышке, но всё же, свежий воздух под утро напоминал о себе...
- Рота подъём!, - раздался среди ночи голос дежурного сержанта.
После чего, таджики сорвались со своих кроватей и стали одеваться. Грохот и топот мешал спать, и я, натянув тапки, отправился к Валере.
- Валер, ну что за дела? - спросил я, жмурясь на свет.
- Воспитываем, делаем из обезьян погранцов!, - ответил Валера, глядя на меня стеклянными глазами, после чего заржал вместе со своими сослуживцами-сержантами.
Ещё около часа продолжалась отработка команд "подъём" и "отбой", после чего укуренный сержантский состав успокоился и все легли спать, кроме трёх духов-залётчиков, которых оставили драить тряпками "взлётку".
Проснувшись утром, я не обнаружил сапог около своей кровати, были только тапки...

* * *

На построении нам объявили, что завтра к нам приезжает какая-то проверка. Командир узла связи протягивая мне мятую бумажку произнёс:
- Вот тебе позывной и частота, в 12.00 выйдешь на связь с Душанбе.
- Так бензина совсем мало, чтобы завести генератор, - осторожно возразил я капитану.
- Выполнять задачу младший сержант, твои проблемы, - сказал спокойно стальным голосом капитан.
- Есть, - ответил я и пошёл со своим экипажем заводить "дырчик".
В двигателях внутреннего сгорания мы все трое не очень разбирались. "Дырчик" отказывался заводится, и мы втроём пытались вдохнуть в него жизнь. Но ничего не получалось...
Совсем скоро подошёл наш капитан и поинтересовался как у нас дела:
- Ну что, где связь?
- Не заводится, свеча сдохла, товарищ капитан, - ответил я.
Капитан огляделся по сторонам, взглянул на окна пятиэтажки, и вдруг ударил мне в челюсть.
- Чтобы через полчаса завели, - сказал капитан потирая кисть руки.
- Так точно, - ответил я, вытирая кровь с губы.
Потом была беготня с этой свечёй по расположению части. Но кто-то дал совет прокалить её на газовой плите. Я так и сделал, генератор завёлся...
На следующий день пришла вертушка из Душанбе, а с ней денежное довольствие и письма из дома, которые целый месяц не могли нас найти. И ещё прибыла комиссия с проверкой, которая ближе к обеду дошла и до нас.
- Как служба, орлы? - бодрым голосом спросил нас проверяющий подполковник.
- Всё отлично, ведём боевое дежурство! - ответил я .
- Жалобы, просьбы есть какие? - поинтересовался подполковник.
- Жалоб нет, - ответил я, косясь на нашего капитана, - только просьба. Для того что бы не жечь бензин, нужно нас подключить к источнику питания 24 вольта! Нужен понижающий трансформатор и кабель, метров пятьдесят.
- Это всё? - спросил подполковник.
- Ну и для полного счастья и тепла, нужна свеча новая для печки "атомки".
- Ладно, постараюсь вам помочь. Ждите со следующим вертолётом, - ответил проверяющий и пошёл дальше.
- Всё, Рыжик, вырубай "дырчик", бензин надо экономить. Кончилось пока наше боевое дежурство, - отдал я приказ радисту.
Время шло, а вертушки всё не было. Скорее бы уже подключится и спать спокойно в танке с обогревом, а то ночёвки в учебной роте уже стали напрягать. Как то вечером, когда учебная рота прибежала в казарму вся взмыленная, при полной экипировке и с противогазами на головах, Валера орал во всё горло:
- Я вам, суки, покажу что такое армия, дебилы! Сегодня вы у меня все узнаете что марш бросок это вам не прогулка в парке! И что приказ в армии - это приказ, и его надо выполнять!
А ночью был такой мордобой, какого я ещё никогда не видел. Сержанты наши, выстроили роту вдоль стены в коридоре, и каждого по очереди били прикладом "калаша".
Били куда попадёт, кого в грудь, кого по лицу. Курсанты падали, но послушно вставали, что бы принять новую порцию ударов. Кто молчал, кто плакал, а кто просто мычал стиснув зубы. Когда этот кошмар закончился, я подошёл к подвыпившему Валере и спросил:
- Валер, ты чё, дурак что ли, они же завтра настучат на тебя или разбегутся по домам.
- Не кому тут им стучать, капрал. Нашему командованию они до лампочки. А побеги были, только назад, этих горных бегунов, их же родители за уши сюда приводили. Они же практически все из бедных семей, денег нет, а армия - это, пусть и небольшой, но стабильный заработок. Так что их родители очень переживают за то что их детей могут просто выгнать из вооружённых сил Республики Таджикистан. Вот такие дела, капрал. Самому паскудно, но другого языка они не понимают. Не для них это всё, - ответил Валера, поглядывая на нескольких "духов", которых заставили отмывать стены и пол от крови.


* * *

Вот и весна! Наступил март. Нашего "доброго" капитана, числившегося у меня как номер три, сменил другой, четвёртый. Этот четвёртый, был нормальный для нас командир, рук не распускал и был очень вежлив. Он был больше связист, чем военный.
Мы уже ночевали опять в танке, так как нам прислали оборудование для внешнего подключения. Внутри было уже тепло, печка "атомка" работала исправно. Денежного довольствия, которое здесь выплачивали из за боевых действий в несколько раз больше чем в России, хватало что бы купить еду и кое что ещё. А если обменять на местные советские деньги, то получалась кругленькая сумма. Но не смотря на это, с водкой была проблема, уж очень дорого она стоила, так что стресс приходилось снимать тем, что называлось "кое что ещё". Добра этого в отряде было полно, и добро было намного качественнее чем в Курган-Тюбе, ведь рядом был Афган... Целлофановый пакет "травы" можно было обменять на афганской стороне, в ближайшем кишлаке, за кусок мыла. Но ходили туда только отчаянные. Постепенно, многие стали переходить на более убойный "антидепрессант" - афганский наркотик "чарс", который добавлялся просто в обычную сигарету самую малость, 3-5 грамм.
В один вот из таких весенних солнечных деньков, заглянул в наш танк мехвод Малой с пустой трёхлитровой банкой и сказал:
- Бензин надо, командир!
- Зачем тебе? - спросил я, - У нас осталось всего пол канистры.
- Я там с таджикской женщиной за забором познакомился, она попросила бензина для того чтобы сырые дрова разжигать, - ответил Малой, - Она и сейчас там на улице плов готовит. Дров нет нигде, детишки насобирали веток сырых, а они не горят.
- И чё она тебе в замен пообещала? - поинтересовался я.
- Сказала, что знает что мне нужно... Сказала не пожалеешь, - ответил загадочно Малой.
- Ну ладно, наливай и иди, ждём тебя.
Через час Малой приходит с очень жизнерадостным лицом и вытаскивает из-за пазухи целый целлофановый пакет, битком набитый качественной "травой".
- Отдал банку ей, - начал рассказ Малой, - А она и говорит: "Пойдём в дом". Ну я и пошёл. Она говорит что мужа сейчас нет, но ты сам сможешь... Я тут обалдел. Но она принесла табурет и сказала что бы я встал на него и достал мешок из кладовки. Довольно таки большой мешок, у нас в таких картошку хранят. Открыл я его а там трава, и аромат такой! Она дала пакет и сказала что бы наложил сколько нужно. Вот я полный и набрал...
К тому времени, мы уже курили "траву" очень часто, а "чарс" старались только по вечерам, что бы не светится перед командирами, у которых водка то была... Вот как то раз нашему командиру узла пришла в голову идея - провести политинформацию о вреде наркотиков. Построил он весь личный состав, и долго рассказывал о вреде курения марихуаны и гашиша. После лекции, он окинул обречённым взглядом строй и уже другим тоном добавил от себя, чем очень растрогал многих:
- Пацаны, я прошу вас, ну если курнули там после обеда, то не шарахайтесь в таком виде по расположению части. Прилягте в траву за своими машинами и полежите. Не позорьте меня, пожалуйста...
Курили "траву" уже как обычные сигареты, которые достать здесь было намного сложнее. Никто не заморачивался о том, что это вредно и вызывает зависимость. Все были уверены, что это не серьёзно и что это не надолго.
Как то я спросил одного старого таджика:
- У вас тут все курят, даже пацаны малолетние, неужели нет проблем со здоровьем?
- Ну я же живой, и здоровый, - ответил улыбаясь старик, - Одно плохо, кто начинает курить молодым, тому трава мозг сушит.
- Значит всё таки опасно курить? - переспросил я.
- Де нет, не опасно, ведь мозг тут многим и не очень нужен...
Забегая вперёд, скажу, что когда я вернулся в Россию и приехал домой, то почти месяц с удивлением смотрел трезвыми глазами на мир вокруг. Он был другой, не такой мягкий и бесшабашный, и совсем не прикольный. Этот мир был чужой. Я на Родине чувствовал себя тоже чужим. Но потом мозг адаптировался и всё пошло нормально. Ну как нормально? Как у всех в 90-х! Коммерция, бандиты, менты, аресты, допросы, мордобой. Но уже не было страшно, когда стреляли на улицах, когда под окнами офиса разрывались гранаты, а утром, по пути на работу можно было запросто обнаружить труп очередного "бойца" из той или иной "бригады". Мозг то помнил, мозг то работал и приспосабливался жить уже в другой войне, но уже без наркотиков! Но это уже совсем другая история...

* * *

Проснулись мы от жуткого грохота....
- Всё, звиздец, началось, - прошептал Рыжик.
- Что началось то, - спросил его Малой.
- Обещанное летнее наступление моджахедов, - ответил Рыжик.
Я откинув верхний люк, и наблюдал как в черноту ночи уходят наши ракеты от установок "Град", которые располагались в 500-х метрах от нас. Картина была замечательная!
После того как отстрелялась последняя установка и настала мертвецкая тишина, я сказал:
- Отбой, спать пора, завтра узнаем что к чему.
А летнее наступление моджахедов ждали все. Погранцы говорили, что нам повезло, мы попали сюда только на зиму, когда все перевалы и козьи тропы были закрыты. Да, нас обещали весной сменить, и мы верили в это, и ждали. И делали реальные выводы из происходящего вокруг, что зимние боевые потери были не очень связанны с боевыми действиями. Самая главная заварушка была за несколько месяцев до нашего приезда. Группа моджахедов 200-250 человек решила прорваться в городок Куляб. И у них на пути оказалась наша погранзастава, Московский погранотряд. Бой был долгим, заставу разнесли в щепки, 25 наших погранцов полегло тогда, но моджахеды не прошли...
Утром Рыжик, прибежав с батареи ГРАДов, сообщил, что вчера ночью, заметив передвижение в кустах на нейтральной полосе, наши реактивщики лупанули по этому квадрату. Кусты и деревья на той территории были сухими и мгновенно вспыхнули. Утром на рассвете там обнаружили мёртвого ишака и несколько мёртвых афганцев, которые просто решили набрать хвороста. На той стороне с топливом были большие проблемы, поэтому всё в округе уже порубили, а сухостой на нейтралке так и манил к себе местных. Они, в основном старики и дети, сначала днём ходили за хворостом, но после того как погранцы их стали гонять автоматными очередями, решили пойти ночью...
Я выслушав эту историю, включил рацию и настроившись на Российскую радиостанцию, сел ждать новостей.
- Сегодня ночью, бойцами Пянджского погранотряда было отбито нападение афганских моджахедов. Противник был отброшен назад, потерь среди личного состава нет, - прозвучал вскоре из рации голос диктора новостей.
В этот день, ближе к обеду, я отправился на переговорный пункт связи. Должен был состояться телефонный разговор с домом, с моей мамой. Телефонистка Катерина, несколько минут пыталась дозвониться до России. Я ждал. Но вот гудок пошёл и на том конце очень сильно стали кричать: Ало, сынок, сынок, это ты?"
- Одну минуточку, соединяю, - сказала Катя и показала взглядом что бы я мигом бежал в кабинку.
- Ало Мама, привет!, - крикнул в трубку я.
- Сынок, живой, ну слава Богу!, - сказала мать в трубку и заплакала.
- А что мне сделается, тут у нас спокойно, курорт, загараем на солнышке, - начал рассказывать я.
- А по телевизору сегодня с самого утра всё про ваш Пяндж говорят, - не переставая плакать продолжала мама.
- Да ладно мам, всё хорошо у меня, это далеко всё от нас происходит, у нас тихо.
- Что то я плохо слышу тебя, сынок. Связь очень плохая. Как ты там не болеешь? спросила мама.
- Нет, всё хорошо, - успел только лишь сказать я, как пошли короткие гудки.
Я открыл дверцу кабинки и хотел попросить Катю соединить меня ещё раз. Но тут вдруг в переговорную забежал молодой лейтенант и стал кричать Кате, что срочно нужна вертушка.
- Какая вертушка, куда, зачем? - стала сыпать Катерина вопросами.
- Пацанов не уберёг, бля-я-я, не уберёг, - запричитал тут летёха.
- Да успокойся ты, в чём дело то? - пыталась добиться от лейтенанта телефонистка.
- Один точно двухсотый, а остальные - у кого ступню, у кого ногу оторвало, бля-я-я, не уберёг, бля-я-я, - говорил уже плача лейтенант.
- Так по рации что же не вызвали вертолёт то?, - спросила Катя.
- Да вызвали, но ты ещё позвони, пусть поторопятся, - попросил он и опять застонал, - Не уберёг бля-я-я, на своих же минах, молодые ещё пацаны, молодые. Мо-ло-ды-е!, - вдруг он перешёл на крик, - Ты понимаешь, Катюха, мо-ло-ды-е.
Как выяснилось позже, ещё накануне наша группа сапёров устанавливала противопехотные мины на одном из участков границы, и наверное не успела доложить погранцам. А на рассвете ушёл очередной дозор, и, не вернулся. Подорвались погранцы наши на наших же минах.
На следующий день, на волне новостей было тихо и спокойно...

Продолжение следует.