В нашем роду не было кадровых офицеров. Да, мужчины служили в армии, воевали, даже получали офицерские звания, но военные училища никто не заканчивал.
Я помню Ростов-на-Дону, 49 среднюю школу, восьмой класс, 1950 год, урок биологии. За партой впереди меня сидит Борис Горбачев и вскрывает письмо. В письме фотография парня в военно-морской форме, на ленточке бескозырки надпись: Высшее Военно-Морское училище, на погончиках - якоря. Я спросил у Бориса: Кто это?! Он ответил, что это его сосед, который старше его по возрасту и сейчас учится в Ленинграде в Высшем Военно-Морском училище оружия. Училище находится в Михайловском замке...
Всё! Я решил после окончания школы поступать в военно-морское училище...
В те времена флот Советского Союза был на подъёме. Флотом руководило Военно-Морское министерство во главе с адмиралом флота Н.Г. Кузнецовым. В состав Министерства входили 32 военно-морских учебных заведения, из них три академии: Военно-Морская академия, Военно-Морская инженерная академия и Военно-Морская медицинская академия.
.Я стал наводить справки об училищах и остановился на ленинградском ордена Ленина Высшим Военно-Морском инженерном училище им. Дзержинского. Притягивала не только форма, но перспектива стать военно-морским инженером. В начале десятого класса подал соответствующие документы в Кировский райвоенкомат города Ростов-на-Дону с желанием, что я хочу поступить в знаменитое училище. В апреле 1952 года меня пригласили в военкомат. И там капитан 2 ранга объявил, что на этот год набора в Дзержинку от области нет. Правда, я могу ехать как частное лицо в г. Ленинград и там поступать самостоятельно. Но - всё за свой счет... Это как обухом по голове! Мы с мамой жили довольно бедно, и денег на поездку и проживание в Ленинграде не было... Но после короткой паузы капитан 2 ранга добавил, что в Севастополе открывается Высшее Военно-Морское инженерное училище, типа училища им. Дзержинского, и можем ехать туда по комсомольскому набору. А это полное обеспечение и проезда и проживания. Я согласился сразу.
Получение аттестата зрелости в школе, медкомиссия, которую я прошёл успешно, и в начале июля мы отправились в Севастополь под командой майора из военкомата. Поступало в училище из Ростова 50 ребят, зачислены были 25, а окончили училище, получив кортики и погоны, 12.
В 1952 году Севастополь был полуразрушен. На Северной стороне многие семьи жили в землянках и пещерах. Училище в глубине Северной бухты только начало восстанавливаться. На шлюпочной базе оставались громоздкие покатые спуски для гидросамолетов. Поэтому нас повезли в Военно-Морское училище им. П. С. Нахимова, в Стрелецкую бухту. Командовал этим училищем Герой Советского Союза контр-адмирал Колышкин. Абитуриентов собралось много: со всех республик СССР. Поселили нас в палатках. Лето. Черное море. На рейде - линкор «Севастополь». Всей массой кандидатов в курсанты командуют офицеры из ВВМУ им. П.С. Нахимова. К нам в палатки стали частенько наведываться ходоки-офицеры из этого училища. Они интересовались: много ли среди нас медалистов. При этом вели такую пропаганду: мол, смотрите: на линкоре «Севастополь» офицеры в белых кителях, и каждый из них имеет свою каюту, к тому же, они все - будущие командиры. А вы - в инженеры?! Ну, будет у вас в подчинении по человек десять, и каждый будет иметь по масленке, но и вы после выпуска будете все время в подчинении... И побежали наши медалисты «из инженеров в командиры». После зачисления они почти все попали на артиллерийский факультет. Потом стали появляться военные инженеры - паросиловики надводных кораблей. Они объявили нам, что в инженерном училище будет два факультета: - паросиловой и дизельный. И опять «пропаганда»: мол, надводный корабль - это класс! И собственная каюта, и душ, и обслуга... - а вы пойдете на подводные лодки, где и развернуться-то негде. Свежего воздуха нет, нормальных коек нет, и вообще - жуть! И побежали оставшиеся хорошисты-медалисты на паросиловой факультет. И нас из Ростова-на-Дону осталось человек пять-семь.
Но, забегая вперед, скажу: год 1956. Мы в инженерном на 4 курсе. Приходят гости, ребята из командного нахимовского училища, они уже мичмана и гордятся тем, что через пару месяцев - они уже лейтенанты, (тогда обучение надводников было четырехгодичным), а нам ещё год зубрить науки. Но им не повезло, попали под хрущевское сокращение. Особенно оно прошлось по морской артиллерии. В результате - потеряны 4 года, а диплом артиллериста на гражданке был никому не нужен. Судьба строго обошлась и с паросиловиками. Было это так: в 1954 году наше училище перепрофилировали. Убрали паросиловой факультет в ВВМИУ им. Ленина (в Пушкино), а нам оттуда и из Дзержинки добавили ребят с их дизельных факультетов. Передали и макеты, библиотеку и перевели группу преподавателей. После этого училище стало носить гордое имя: Севастопольское Высшее Военно-Морское инженерное училище подводного плавания. Те ребята, которые впоследствии уже в Питере окончили паросиловые факультеты и получили лейтенантов, так же попали под сокращение, ибо в то время было порезано много военных кораблей, или же назначались молодые офицеры на военные буксиры, склады, и даже командирами в строительные батальоны... В общем, служба не пошла у 80%, многие просто ушли в запас.
Но вернемся назад.
Прошли мы в 1952 медкомиссию, и начались вступительные экзамены. Вступительные экзамены сдавали следующие: математика устно, математика письменно, физика, химия, физподготовка, русский письменно, литература устно. Зачем сдавали химию и литературу, до сих пор непонятно. Я сначала подавал на паросиловой факультет, но он оказался элитным, и взяли меня на дизельный. И я не прогадал!
10 августа я был зачислен в училище. Одели меня в белую робу и дали бескозырку без ленточки. Жили в палатках. Руководили нами курсанты сержантской школы, причем, все узбеки, грузины или армяне. Гоняли строевыми по августовской жаре не до седьмого пота, а до двадцатого. А училище ещё не готово нас принять. И тогда решили нас оморячить. Погрузили на военный транспорт «Волга». (Это был бывший испанский корабль «Хуан Себастьян Элькапо», который в 1939 вывез испанских детей из охваченной Гражданской войной страны.) Та жизнь на берегу, в палатках, была не сахар, а на корабле казалась раем! Кормили 4 раза, но есть все равно хотелось всегда. Жили в громадном кубрике. Тепло. Море часто горбатое, а «Волга» не в балласте - качает, мама не горюй! Бочковые работали как жонглеры, и порой неудачно - приходилось обедать без первого...
Но вот мы у створов сочинской бухты... Море успокоилось, и мы повернули назад.
Присягу мы приняли 25 сентября, а учебный год начали 1 октября. В училище продолжались строительные работы. Два факультета, и каждый имеет по две роты. Первая рота - рослые ребята - 1, 2, 3 классы, вторая рота - поменьше ростом - 4, 5, 6 классы. Первая рота получила кличку "циклопы", а вторая, естественно, - "пигмеи". В строй ввели только северную часть корпуса. В подвале - химическая лаборатория Гуселетовой, выше - три аудитории и большое помещение - кубрик. В кубрике - двухъярусные койки, и живет в нем 150 человек, т.е. все две роты. Почти все земляки! Ростов, Ростовская область, Восточная Украина, Белоруссия... - жили дружно. 1 и 2 курс и 5 курс - и одно помещение! Ни одной драки, ни одной крупной ссоры! Вот так.
Я попал во вторую роту, в четвертый класс. Отличные ребята! Помогали друг другу и в учебе и так, по жизни. Жили весело!
Был у нас такой Колька Аладьин - мастак давать меткие прозвища. Так в классе появились - Ёж, Змеиные Глазки, Черт, Блин, Морж, Абрек... Мне еще повезло, мою фамилию просто укоротили: Цыган. Старшина роты - сверхсрочник главный старшина, худой и длинный - стал Шомполом.
Все офицеры и старшины, а также и многие преподаватели - участники войны, Герои обороны Севастополя. Учили хорошо, относились к нам тоже неплохо, но принцип: не умеешь - научим, не хочешь - заставим, действовал повсеместно. Начальник факультета - капитан 1 ранга И. А. Родкевич был интеллигентным офицером, очень образованным и умеющим щегольски носить военную форму, был, что называется, «отцом курсантов».
Вспоминается такой случай: стою дневальным по роте, в конце коридора - умывальник и гальюн. В умывальнике 20 раковин, которые всегда забиваются. И вот, подсменный дневальный, мой друг ростовчанин, стоит и ковыряет их палочкой. Появляется Родкевич, видя такую работу, вдруг снимает тужурку, закатывает рукава белоснежной рубашки и вымывает до блеска две грязных раковины. Вымыв руки, надевает тужурку и говорит: - Видели? Даю час на приведения раковин и гальюна в образцовый порядок! Мой друг был поражен поведением начальника факультета и за 30 минут управился с наведением порядка.
Питались мы в то время в помещении современной библиотеки. Кормили хорошо, четыре раза в день. Но мы были молоды, и есть хотелось, особенно по вечерам. Через полгода после поступления проводилась диспансеризация, и как оказалось, поправились все в среднем на 4 кг. А наш одноклассник по прозвищу «Мозоль» умудрился набрать 16 кг.
В училище нет ни КПП ни забора, и мы, ещё не привыкшие к воинской дисциплине, бегали по всей Северной стороне, где стояло много воинских частей, и по вечерам там крутили фильмы. Комендатура Северной вылавливала нас пачками и доставляла в училище. Стали постарше - пообтерлись, и уже всё шло без замечаний.
Модно было в свободное время ходить на шлюпках. Вначале ходили на веслах, потом под парусом. Вспоминается случай: командир роты по прозвищу Гном решил пройти с нами под парусом и без руля. Пошли. Вначале было всё хорошо. Хотя управление шлюпкой под парусом и без румпеля - довольно сложный элемент морской практики. Расслабились и мы, салаги, не справились с парусом и уткнулись носом в борт крейсера «Молотов» (потом его переименуют в «Слава»). Тут же прозвучала команда с крейсера: «Пришвартоваться к трапу. Команде подняться на борт. Построится на юте» Построились. Появился командир крейсера - капитан 1 ранга. Наш комроты к нему с рапортом. Но капраз его остановил и громко сказал: Товарищ капитан-лейтенант, следующий раз, когда у вас возникнет желание под парусом бороздить бухту, дайте знать. Я подниму пары на вверенном мне корабле и буду маневрировать! Нам было стыдно, очень, казалось, весь Севастополь смеется над нами.
После первого курса нас направили на практику на крейсер «Красный Крым», который стоял в Одессе. До Одессы шли на военном паруснике «Дунай» - это были сутки незабываемых ощущений.
После третьего курса проходили заводскую практику на ССЗ «Красное Сормово» в Горьком. По прибытию нас встретил комбриг тамошней бригады - Герой Советского Союза капитан 1 ранга Иоселиани. Предложил выбирать место нашего расположения - или жить в бригаде, где мы освобождаемся от несения вахты, или же в отдельном доме на улице Центральной, но тут уже и вахты и дважды в месяц караул. Караул должны нести в Нижегородском Кремле, где в то время находились и прокуратура и комендатура и училище связи. Выбрали - отдельный дом. Комбриг дал «Добро».
К нам прикомандировали кока - сверхсрочника старшину 1 статьи дядю Васю. Тот собрал с нас по 5 рублей, чтобы поставить на продскладе магарыч и кормить нас по корабельной норме. Двое суток дядя Вася отсутствовал. И мы кое-как перебивались с харчами. На третьи к воротам подкатила машина, полная мяса, тушенки, сгущенки и всякой всячины. На тушах лежал наш кок в невменяемом состоянии. Но оклемавшись и приступив к своим обязанностям, кормил нас очень и очень вкусно. Домик, в котором мы расселились, был 2-х этажным, на втором этаже - камбуз и комнатка для командира нашей роты, а на первом - в трех комнатах, наши кубрики. Одна из комнат выходила окном в переулок, окно было зарешечено толстыми стальными прутьями. Но два Ивана из нашей роты - штангисты, запросто раздвигали их на случай самохода, и сдвигали, когда все возвращались.
В это же время в Сормово режиссер Донской снимал художественный фильм по роману М. Горького «Мать». Мы познакомились и с артистами, задействованными в этом фильме - Марецкой, Баталовым и другими. Интересно было потом смотреть этот фильм, где в одном из эпизодов показали часть нашего дома, поленницу с дровами для камбуза, натянутые веревки для белья и на них - наши тельняшки! Ну чистой воды режиссерский ляп!
Приехав в училище уже на четвертый курс, мы были удивлены, т.к. там за лето успели построить спортзал, актовый зал, а также зал для танцев, на месте кадетской церкви, и баню. Баня радовала больше всего. Т.к. до этого приходилось мыться и на баржах и на кораблях. Однажды даже возили мыться на крейсер «Новороссийск», он был одно время отшвартован на бочках недалеко от училища, и из окон училища был виден, как на ладони. Что меня тогда поразило на этом крейсере, что матросы спят и едят и отдыхают прямо на боевых постах, и койки там все подвесные. Зато каюты мичманов, сверхсрочников очень комфортные. А в офицерских коридорах - хрусталь и зеркала, в каютах - бархатные диваны и красное дерево. Потом, почти год, мы видели киль перевернутого крейсера. Жаль, очень жаль - и людей и корабль.

Так и пролетели 5,5 курсантских лет. Выпуск наш должен был быть в июле 1957 года. Но понадобились офицеры на атомные подводные лодки. Нас разделили по алфавиту - пополам. Первой половине полгода читали атомную физику, переменный ток и паровые турбины. А второй - дизеля, электромоторы и живучесть. Структуру классов и рот не меняли, только на лекции мы ходили в разные аудитории.
Выпуск наш состоялся в марте 1958 года после защиты дипломов. Количеством - 145 человек. Из них - 143 лейтенанта, и 2 мичмана - это ребята, которые неудачно обмыли дипломы и попались пьяные.

Было трудно, но очень хорошо. Кругом были верные друзья и молодость! Так что если бы можно всё начать сначала, то я, не задумываясь, проделал бы этот же путь заново.

Взято с www.svvmiu.ru