Лучшее из армейских историй на Биглер Ру Выпуск 1747
Вышли в свет книги Александра Скутина (Стройбат) «Самые страшные войска» и Олега Рыкова (NavalBro) «Чарли Чарли Браво». Эти и другие книги, а также значки с символикой
сайта Вы можете приобрести в нашем «магазине».
Лучшие истории Биглер.Ру по результатам голосования
Авиация
В той степи глухой
Отслужившие свой срок РЛС не всегда сдают на металлолом. Иногда их отправляют «на расстрел» - используют на полигонах в качестве мишеней для стрельбы противорадиолокационными ракетами Х-58. Техническое состояние станции значения не имеет, лишь бы работал хоть один передатчик, чтобы головке самонаведения было за что зацепиться. Однажды я видел, как это выглядит на практике. Приемо-передающая кабина деловито и привычно крутится на лафете, все тихо-мирно. Вдруг что-то стремительно чиркает по небу и взрывается
на бугре с такой силой, что здоровенные лопухи-антенны вместе с клепаными хребтовыми балками разлетаются, кувыркаясь, как будто они сделаны не из стали и дюраля, а из картона. У меня потом целый день было плохое настроение...
Пришло время расставаться и с моей старушкой П-37. Станция выработала назначенный ресурс, выпила у личного состава не одно ведро крови, и в последнее время заставить ее отработать полетную смену можно было только в результате вдумчивого двухчасового радиокамлания. А поскольку на полеты нужно было включаться часов в пять, регулярный утренний секс на матчасти приобретал особую остроту. И все равно, когда из отдела связи и РТО пришла команда отправить станцию на расстрел, я испытал чувство неловкости и стыда, как
будто сдавал старика в богадельню. Шеф потом признался, что подумал то же самое...
На полигон нужно было везти только «машину N1», ту самую приемо-передающую кабину, «машину N2», индикаторную, полигонщики надежно спрятали в капонире и всегда использовали одну и ту же, менялись только ППК и комплект кабелей.
До полигона было не очень далеко, но выехали мы пораньше, потому что тащить ППК на крюке с большой скоростью запрещалось, а трейлера у нас не было. Кое-как зацепили водило лафета за фаркоп огромного КрАЗа, загрузили в кузов секции антенн, волноводы, катушки с кабелями и отчалили.
Экспедицию возглавил лично шеф, пилотировал КрАЗ самый опытный наш водитель - рядовой Гусев по кличке Серый Гусь (был еще второй Гусев, рыжий, того, соответственно, звали Ржавый Гусь), а меня шеф решил взять с собой неизвестно зачем. Впрочем, в кабине КрАЗа было тепло и просторно, и до полигона мы доехали как-то незаметно.
Личный состав полигона был представлен караулом в лице трех опухших ото сна бойцов и одного опухшего от беспробудного пьянства прапорщика, коротавших службу в снятом с шасси КУНГе с печкой. Пока затащили станцию на указанное место, пока разгрузили антенны и кабели, коротенький декабрьский день стал потихоньку тускнеть, растворяясь в сумерках. Светящее вполнакала солнце убыло в направлении Западной Европы, а из какой-то прорехи в небе посеял мелкий, колючий снежок. По-хорошему, нужно было заночевать на полигоне,
но ни шефу, ни мне не улыбалась перспектива провести ночь в тесном вагончике в компании с прапором-ханыгой, поэтому мы тронулись в обратный путь и скоро заблудились. Плохо укатанные дороги между бесконечными колхозными полями выглядели совершенно одинаковыми, а дорожных знаков, естественно, не было и в помине. Иногда в свете фар мелькали буколические щиты, изображавшие жизнерадостного крестьянина, прижимающего к себе хлебный сноп, крестьянку с теленком, толстенького, р
озового поросенка и все в таком же роде. Интересно, что каждый щит был во многих местах продырявлен то ли вилами-тройчаткой, то ли картечью. Щиты звали в коммунизм, но нам нужно было гораздо ближе, на Минское шоссе, ведущее в родной гарнизон.
Минут через сорок блужданий в недрах КрАЗа что-то лязгнуло и оборвалось, после чего двигатель немедленно заглох. Серый Гусь попытался его завести, но, как и ожидалось, совершенно безрезультатно. Наш водитель тяжело вздохнул и полез из кабины, мы за ним. Ничего интересного под капотом не обнаружилось. Двигатель выглядел равномерно грязным, оторванных, отвинтившихся или просто выпавших на дорогу запчастей не наблюдалось. Я, как человек автомобильно девственный, заглянул под капот из чисто академического интереса,
знания нашего водителя об устройстве дизельных двигателей, похоже, были еще скромнее моих, но шефу приходилось держать марку старшего офицера. Он задумчиво за что-то подергал, что-то покрутил, хмыкнул и приказал водителю лезть под машину, но зачем - не объяснил. Рядовой Гусев проворно нырнул под передний мост, повозился там и, выбравшись обратно, доложил, что «там, вроде, все как обычно».
Положение становилось интересным. Было не очень холодно, градусов десять - двенадцать мороза, но кабина быстро остывала, а еще быстрее остывала вода в радиаторе. За время наших скитаний мы не встретили ни души, и не знали куда идти, бросив машину. У нас появился идиотский, но вполне реальный шанс замерзнуть посреди Московской области в конце ХХ века. Идею топить досками, оторванными от бортов грузовика и лавок, пришлось отбросить сразу, потому что у этой модели КрАЗа они оказались металлическими. Сотовой связи
тогда не существовало и в помине, а взять с собой рацию мы просто не додумались.
В растерянности мы сидели в кабине и вдруг я хихикнул. Шеф подозрительно покосился на меня, но промолчал Приняв барскую позу, я начал с завыванием читать:
Зима. Пейзанин, экстазуя,
Ренувелирует шоссе,
И лошадь, снежность ренефлуя,
Ягуарный делает эссе.
Жеманные стихи Северянина в кабине военного грузовика, застрявшего в колхозных полях, звучали настолько дико, что шеф растерялся, пробормотал: «Бля...» и отодвинулся к дверце. Боец тихо дремал, положив шапку на руль.
Пропеллером лансуя в али, - продолжал я, -
Снегомобиль рекордит дали,
Шофер рулит, он весь в бандо,
В люнетках, маске и манто.
- Вот она, погибель советской авиации! - глядя на меня, с отвращением сказал шеф и полез из машины. Я слышал, как он лезет в кузов, потом его шаги загрохотали по кабине. Я выпрыгнул на снег.
Высокий и тощий шеф, в длинной военторговской шинели похожий на Дзержинского, медленно поворачиваясь, вглядывался в темноту. Внезапно он что-то заметил, быстро спрыгнул с кабины по капоту и приказал:
- Сидите здесь! Если через четверть часа не вернусь, сливайте воду! - и ушел прямо в поле.
Я вернулся в кабину. Заметно похолодало. Я растолкал бойца:
- Лопата есть? Давай пороем под снегом, может, чего-нибудь для костра найдем.
Мы стали разгребать неглубокий снег вдоль обочин и натащили кучу промерзших скелетиков каких-то растений. Я чиркнул спичкой, костер пыхнул и стремительно прогорел, не дав тепла. Прошло 15 минут, потом еще пять.
- Сливай воду! - приказал я водителю. Смысл этой затертой фразы неожиданно дошел до меня в ее первозданной, суровой остроте. Под двигателем зажурчало.
- В ведро сливай, хоть руки погреем!
- А нету ведра, трщ старший лейтенант! - радостно доложил воин.
Внезапно машина осветилась. Я оглянулся. По снежным облакам мазнули два столба света и уперлись в наш КрАЗ, а потом послышалось натужное рычание. Из темноты вынырнул огромный колесный трактор «Кировец» и подрулил к передку КрАЗа. Серый Гусь оживился, с грохотом выволок из кузова стальную трубу-водило, зацепил ее где-то в недрах трактора, и через несколько минут «Кировец» уже куда-то нас тащил. Вскоре показался металлический ангар, «Кировец» рявкнул гудком, и ворота ангара поползли
в стороны.
В ангаре было полутемно, но зато тепло и пахло почему-то остывшей баней. Вдоль стен были расставлены какие-то сельскохозяйственные механизмы. Затащив наш грузовик на яму, «Кировец» вместе с шефом, который так и не вылез из кабины, уехал в противоположные ворота. Внезапно из каких-то дальних углов ангара появились причудливо одетые люди, повадками напомнившие мне морлоков. Морлоки, негромко матерно переговариваясь, обступили наш КрАЗ, открыли капот, слазили под машину. Откуда-то появились инструменты,
и морлоки принялись споро свежевать грузовик.
Серый Гусь, как водитель, чувствующий ответственность за вверенную ему технику, сунулся было помогать, но главный морлок в стеганом ватнике и красно-белой спартаковской шапочке-петушке проворчал, что мы что могли, уже сделали, и теперь с чистой совестью можем ложиться спать.
Я пригляделся. Вдоль стены ангара были проложены толстые трубы, обмазанные чем-то вроде цемента и обернутые металлической сеткой, а в углу поверх труб был сделан дощатый настил, на котором валялись брезентовые чехлы и какое-то тряпье.
С наслаждением стянув сапоги, я выбрал чехол почище, завернулся в него и закрыл глаза. Немедленно перед опущенными веками запрыгал длинный капот КрАЗа, зеленый приборный щиток, снежные, скучные поля по сторонам дороги, но скоро все куда-то уплыло, и я задремал. Спал я некрепко, но как ни странно, выспался. Сквозь сон доносились удары металла по металлу, бормотание морлоков и почему-то бульканье и урчание.
На рассвете меня разбудил шеф.
- Хорош клопа давить! Вставай! Сортир вон там, в углу за дверью, вода в кране на трубе, между прочим, горячая. Посмотри на столе, может, чего поесть найдешь, и бойцу оставь, а потом поехали.
- А чего, машину починили? Здорово... Сколько заплатили, товарищ майор?
- Да нисколько... За самогонкой и закуской только вот съездил и пил с ними всю ночь, но я-то только пил, а они еще и КрАЗ делали. Кстати, соляры налили полный бак.
Я оглянулся. Через грязные стекла в верхней части ангара пробивался утренний серенький свет, вокруг в странных позах спали морлоки, источая могучий самогонный дух. Я порылся в остатках закуски, но подумал и решил отложить завтрак до гарнизона.
Поднатужившись, мы с водителем откатили дверь ангара, и у меня перехватило дыхание. За ночь чистый, сухой снежок засыпал землю сахарной пудрой, переливающейся елочными разноцветными огоньками, одел в толстые и пушистые муфты ветки деревьев и кустов. Утренний воздух пах мандаринами и Новым Годом.
Дизель КрАЗа довольно ворчал, иногда басовито порыкивая. Мы быстро выбрались на нужную дорогу, и вскоре впереди появилась грязноватая полоса Минки, по которой вереницей бежали машины.
- Ну, все... - зевнул шеф, - дальше давайте сами. А я - спать. До гарнизона не будить, не кантовать, при пожаре выносить в первую очередь.
И уже засыпая, уютно устроившись в углу кабины, шеф пробормотал:
- Вот, запомни, старлей: народ и армия - едины!
Историю рассказал тов. Кадет Биглер : 2007-11-18 15:04:14
Вышли в свет книги Александра Скутина (Стройбат) «Самые страшные войска» и Олега Рыкова (NavalBro) «Чарли Чарли Браво». Эти и другие книги, а также значки с символикой
сайта Вы можете приобрести в нашем «магазине».
Уважаемые подписчики, напоминаем вам, что истории присылают и рейтингуют посетители сайта. Поэтому если вам было не смешно, то в этом есть и ваша вина.
