Как меня в беспредельщики записали. История в двух частях

Часть первая

Наплевательское отношение

Вот бывают такие дни, когда все с самого начала идет не так. Именно таким и был этот день. Началось с того, что мы ждали выброски одного из полков Кировобадской дивизии на площадке «Герань» с 5-и утра. Дождались. Хотя и в 7 вечера, так как то у десантников чего-то не того было, то ветер не тот, то звезды не так расположились, то летчики еще не пообедали (у летунов с этим строго). Потом наш метеоролог нечаяно послал десантного комдива на четыреста двадцать три веселых буквы. А что, он сам был виноват, приехал к нам на своем УАЗике, сонный водила чуть теодолит не снес, а под теодолитом наш метеоролог дремал. Ну, он мужику, который из УАЗика вылез, изложил все что он об нем думал, в весьма замысловатых идиоматических выражениях, коих знал немало, все-таки 20 календарей у человека. Этот мужик стоял как зачарованый, вслушиваясь в неслыханые прежде обороты великого и могучего. Все пять минут стоял, не шевелился. Не слыхал он еще, чтобы его водителю обьясняли, сколько стан дартных изобар он должен запихнуть, и куда, а его самого и родню просклоняли с какими то «фрактонимбусами». Поэтому он просто сказал «Извини, мужик», и спросил, кто тут штурман. Мы там все были в летных техничках и пилотках, так что понять, кто есть ху, было весьма сложно. После чего снял куртку и оказался полковником-десантником, комдивом (для тех кто не знает, в ВДВ полковник - Большой Белый Человек, Царь, Бог и Воинский Начальник. В одном лице.) Но это в ВДВ, а мы-то ВТА. Так что он тихо-мирно побеседовал с нашим штурманом-капитаном и уехал (прямо по расставленым мной дымовым шашкам, козел!), а мы продолжали ждать. В конце концов выброска состоялась, после чего нам обьявили с аэродрома, что если мы не взлетим в течении часа, то застрянем тут на все выходные. И это при том, что до аэродрома около часа езды.

Заторчать в Кировобаде на все выходные не хотелось никому (кто в ихнем «профилактории» хоть пару ночей в апреле провел, тот поймет). Поэтому мы побили все рекорды и прибыли на аэродром за 40 минут вместо часа. Кто ездил в тех местах на машине, тот оценит. С учетом того, что у нас были совсем не гоночные машины, а Урал и ЗиЛ кунг-радиостанция. Вьехав на аэродром, мы обнаружили наш Ил-76 с открытой рампой и экипажем возле, исполняющим зажигательный танец «Мы уже затарились коньяком и сильно хотим домой, где вас козлов носит!!!» В самолет заезжали сходу, швартовались во время руления, но все-таки взлетели вовремя. После чего вся наша наземная команда дружно завалилась спать. Хеппи энд. Точнее, я так думал. Как оказалось, все только начиналось.

Началось с того, что один из двигателей «погнал стружку», и его, как положено, вырубили. Для Ил-76 это не страшно, на трех движках он запросто летит и садится, а вот после посадки его нужно чинить. Ну а чинить нужно там, где для этого есть база. А база у нас дома, так что нас просто перенацелили на наш домашний аэродром, чему кое-то был безмерно рад, но лично мне туда не очень хотелось, ибо там был «великий и ужасный» Гена.

Тут нужно обьяснить, кто же такой Гена, и почему я бы предпочел его не видеть. Гена - это матерый человечище, по должности - наш начальник штаба полка, по званию подполковник. Когда командир представлял его первый раз перед строем полка, то в конце построения Гена подошел к строю управления и произнес следующее:
- У нас в деревне все болели менингитом и умирали. Те, кто не умирал - становились идиотами. Лично я - выжил.
Все вежливо посмеялись этой бородатой, как мы тогда думали, шутке. Как же мы ошибались! Гена действительно был идиотом. Причем наихудшей его разновидностью «идиот деятельный, с инициативой». Он начал лезть во все дыры и приказы, оставляя после себя бардак и сумятицу. Это быстро оценили, и после пары партсобраний и «разгонов» от командира, его сферу деятельности максимально сузили. Он занимался только тем, чем кроме него заниматься не мог никто, что сводило к минимуму его разрушительный эффект. Проблема была в том, что мой расчет десантного обеспечения был подчинен непосредственно ему, и только ему. Поэтому каждое утреннее построение заканчивалось одинаково:
- Вольно, разойдись! РДО - ко мне в кабинет.
После чего мы во главе с Геной шли к нему в кабинет. Зайдя в кабинет, он обычно говорил нам чтобы мы сели к столу, потом снимал фуражку, вешал ее на вешалку и говорил:
- Я сейчас...
После чего выходил из кабинета и... пропадал. Срок пропажи мог варьироваться от 20 минут до 4-х часов (больше мы не ждали, ибо - обед!). Ко всему у него были проблемы с кратковременной памятью, он вполне мог зайти в кабинет через пару часов и поинтересоваться, какого, собственно, мы тут сидим, вместо того чтобы повышать и укреплять оброноспособность. А мог и не сказть. Поэтому просто уйти было рискованно. Так что мы заполняли этот досуг как могли - делали ставки, через сколько он вернется, играли в «морской бой», «балду» и «нарды по переписке». В общем, доставал он нас изрядно, спасение было одно - полеты, поскольку Гену старались держать подальше от самолетов и вообще аэродрома.

Чтобы меня не обвинили в пристрастности, одна маленькая история. Однажды я стоял дежурным по штабу. Приехали к нам проверяющие из штаба ВТА в количестве 2-х штук, подполковники. Проверяли он планы развертывания, карты, и прочее хозяйство начальника штаба. Один из них, интеллигентного вида человек в очках с тонкой металлической оправой, даже попросил меня помочь принести из секретки тубусы к картами (в тубусах этих лежали склейки карт, в длину такой тубус имел метра четыре и весил немало). После чего они с Геной засели у него в кабинете и начали его проверять. Сначала все было тихо, затем все чаще стали доноситься приглушеные дверью громкие голоса, сильно напоминающие «А кто брал? Папа Римский брал?!» Затем дверь с треском распахнулась, и из кабинета вышел подполковник, в котором из всего его интеллигентного вида остались только очки (да и те, казалось, раскалились докрасна). Подойдя к дверям, он достал сигареты, закурил, и почему-то обращаясь к глазку в дверях, проч уствованно произнес:
- Ну, идиот! Ну где, где они только таких находят!!!
Как будто глазок знал на это ответ. Но поскольку ответа не последовало, глазок, видимо, был не курсе. Так и не дождавшись ответа, подполковник вышел курить на улицу.

Пока полк был дома, еще было терпимо, нам сочуствовали, как тем евреям «если их перебьют - за нас возьмутся». Но когда полк во главе со всеми командирами улетел на лето в Сещу, Гена остался за старшего. И началось!!! Все описывать - получится отдельная книжка. Достаточно сказать, что строились все оставшиеся вместо двух раз в день - пять! Строились за 10 минут до основного построения, перекуривали, строились опять, слушали Гену, расходились. После чего строились так же перед обедом, после обеда и в конце дня. Видимо, чтобы никто не сачковал. Так что, сами понимаете, оставаться на родном аэродроме мне не очень хотелось. Тем не менее, пришлось.

По счастью, Гена был так занят свалившейся на него полнотой власти, что ему было временно не до нас. А поэтому я утром забрал своих бойцов и отправился на аэродром, где бойцы продолжили побелку и покраску (которая велась тотально и повально по всему полку), а сам начал заниматься аккумуляторами для наших «Маяков». За коим хреном Гену принесло в тот день на аэродром, понятия не имею. И совершенно без понятия, кто Гену так разозлил в тот день. Но он влетел в нашу каморку, глаза по ложке, и начал орать еще с порога.
- Вы па-а-ачему?! Вы па-а-ачему не?! Я вам... Я вам покажу! Я вас научу!!! Э-э-т-а-а-а что-о-о такое?!
Это он заметил стоящюю на шкафу наполовину наполненую прозрачной жидкостью бутылку с этикеткой «Водка». Ну, стояла она там, никого не трогала. Так нет же, ему то ли выпить сильно захотелось, то ли еще чего, вот он и попытался ей завладеть. Но шкаф-то высокий, а Гена - нет. Поэтому он вскочил по ковбойски на металлический ящик, лежащий около шкафа, по дороге пнув стоявшую на ящике какую то банку. За бутылку он схватиться успел, но на этом сходство с ковбоями и закончилось. После чего с характерным треском рвушейся военной П/Ш материи его ноги внезапно разьехались в шпагат. Гена грохнулся на задницу. Ну не успел я ему обьяснить, что пинать банку с маслом, стоящую на металическом ящике, это нехорошо, все-таки не салун здесь. А уж вскакивать потом на этот ящик, это совсем нехорошо. Но, во-первых, было уже поздно, а во-вторых, в падении Гена бутылки из рук не выпустил, но умудрился эту бутылку грохнуть прямо об край обитого металлом стола. Бутылка громко сказала « Тресь!» и разлетелась на куски, а ее содержимое разлетелось по сторонам, в том числе попав на китель и правую щеку самого Гены. Я схватил со стола кусок тряпки, поднял ошалевшего Гену за грудки, и прислонив его к стене, стал лихорадочно вытирать его щеку. Гена сопротивлялся. Тогда я прижав его поплотнее к стенке, набрал побольше слюны и плюнул ему в рожу...

Командиру ВЧ... п-ку...
От военного дознавателя ВЧ...
Капитана...

Рапорт

Настоящим довожу до Вашего сведения, что мной, военным дознавателем капитаном..., произведено дознание по фактам, изложеным в рапорте Нач. Штаба В/Ч ... п/п-ка..., по обвинению Нач РДО прапорщика... в ...
... в действиях прапорщика ... состава преступления не обнаружено. Обьяснительная записка прилагается.

Капитан...

Военному дознавателю капитану ...
От начальника расчета десантного обеспечения
Прапорщика ...

Обьяснительная записка

По факту предьявленых мне обвинений могу сообщить следующее:
.1989 года я выполнял регламентные работы по обслуживанию аккумуляторных батарей для приводных станций «Маяк», которые включают в себя доливку батарей электролитом. Работы выполнялись в помещении РДО ввиду отказа аккумуляторной мастерской ОБАТО принимать такие батареи на обслуживание, о чем я неоднократно докладывал рапортом нач штаба, как своему непосредственному командиру. В сложившихся обстоятельствах для поддержания батарей в рабочем состоянии я был вынужден проводить их обслуживание в комнате РДО, которая для этих целей не приспособлена. Из-за отсутствия специальной посуды я был вынужден разводить кислоту в найденой за зданием КДП пустой бутылке, которую после доливки батарей я закрыл и поставил на шкаф, чтобы случайно не разбить. П/п-к ... при попытке достать эту бутылку со шкафа встал на металлический ящик стоявший возле шкафа, опрокинув при этом стоящую на этом ящике банку с маслом. Он схватил бутылку, после чего поскользнулся на разлитом масле и упал на по л, разбив при этом бутылку с электролитом об угол стола, при этом капли электролита попали ему на китель и правую щеку. Зная, что электролит может причинить серьезные химические ожоги, я предпринял все меры по его нейтрализации, а именно:

1. При помощи куска чистой ветоши вытер видимые капли электролита со щеки п/п-ка..., убедившись при этом что в глаза электролит не попал.

2 Поскольку водопровода в здании КДП нет, промыть места попадания электролита на кожу не представлялось возможным. Не представлялось возможным также нейтрализация остатков электролита, так как под рукой не было соды, а нейтрализовать кислоту нужно было как можно быстрее. Помня из школьного курса анатомии, что слюна человека обладает щелочной реакцией я принял единственно возможное решение - нейтрализовать кислоту при помощи собственной слюны, что и сделал.

Обьяснить смысл происходящего п/п-ку... в то время не мог, так как действовать нужно было максимально быстро. Предьявленые мне обвинения в нанесении умышленного оскорбления п/п-ку... не признаю, поскольку все мои действия были направлены на предотвращение химических ожогов.

Нач РДО прапорщик...

Из служебной карточки Нач РДО:
Обьявить строгий выговор за грубое нарушение правил техники безопасности.
Нач штаба п/п-к ...

Из инструкции по эксплуатации приводной станции «Маяк»:
«Питание станции обеспечивается от щелочных аккумуляторных батарей...»

Такая вот история. А в бутылке был действительно кислотный электролит, мы деду аккумулятор для его Запора доливали, и бутылку поставили на шкаф. Выговор мне через пару месяцев сняли, так что даже тринадцатый оклад я получил полностью. На щеке у Гены даже пятен не осталось, так что я все сделал правильно. А уж совместить приятное с нужным - сам Бог велит. А после этого случая в полку стало модно в присутствии Гены упомянуть что-нибудь типа «это просто наплевательское отношение», «он плюнул в душу», «плевать я на него хотел» и тому подобное. А на меня стали смотреть как-то странно, боялись что ли, что я и им в лицо плюну? Так это зря, мы в тех, кто наши бутылки не хватает, не плюем. Мы люди культурные.

Вторая часть следует.