Столб девятый

Бен Ганн

Это был довольно странный субъект. Практически неописуемый. Но все же я попробую...
Был он, конечно, гомо сапиенсом. Но вот только гомо-то точно - гомо, а вот сапиенс под сомнением. Яркий представитель той модификации породы человеческой, что называют «себе на уме». Причем «себе» настолько, что наличие «на уме» вселяло некоторые сомнения. Родом он был из неспешно живущей Карелии, и вдобавок впитал в себя весь знойный темперамент братского финского народа. Но это все только на первый взгляд - те, кто его знал поподробней, были совсем другого мнения. Что поделать, истина как всегда, на поверхности не лежала... Но наблюдать за ним было всегда очень завлекательно.
Он мог, к примеру, взять в руки журнал «Молодой коммунист», прочесть какую-нибудь статью, причем с самым серьезным видом, что уже наводило на размышления - все остальные обитатели заставы сей фолиант читали исключительно урывками и сидя на корточках в дощатом строении специфического назначения. Так вот, прочтет, бывало, и не один раз, и все - после этого начиналось. Пару дней он ходил, никого и ничего не замечая, при всем этом на внешние раздражители типа сработки или плановой войны на стрельбище он реагировал совершенно адекватно. Просто молчал и задумчиво смотрел сквозь тебя... В заслоне это даже хорошо, а вот в повседневной жизни не очень. Застава - мирок замкнутый и столь молчаливый диссидент там смотрелся не очень гармонично.
Но зато через пару дней он находил еще раз ту самую статью и еще раз ее перечитывал. Потом со всей пролетарской ненавистью хлопал журналом по столу и громко произносил: - «А-а-а-а... Фуйня все это!» И снова на какое-то время возвращался в нашу реальность...
До первой возможности слинять из нее...
А находил он эти возможности где угодно. От осмотра новой покрышки на заставской УАЗке, до разблюдовки продуктов в меню местной харчевни, висевшей там при в входе. Начальник, конечно, искоса поглядывал на мыслителя, но молчал. Придраться было не к чему - службу этот Спиноза тащил как и все остальные-прочие, и даже был лучшим снайпером на заставе, а что до задумчивости... А и хрен с ней! Люди разные бывают...
К тому же парень был деревенским, а это был очень дефицитный товар - большинство бойцов в нашем отряде в те времена обычно призывались из больших городов Москва-Питер-Горький, и с какого боку подойти к корове - представление имели весьма приблизительное. Некоторые даже и не догадывались, что молоко добывают из коровы, а не производят на специальном заводе. А этот ценный кадр даже точно знал, из какого именно места в корове молоко вытекает. Поэтому его к этим самым коровам да свиньям и определи, на подхоз. Там и излишняя мыслительная деятельность в глаза не бросалась, и животинка себя нормально чувствовала...
Ну и конечно, кликуху ему придумали - куда ж без кликухи в плотном мужском коллективе? Подхозняк. От смеси фамилии и основного рода деятельности. Вот так он и жил-служил. Даже по итогам проверок жменьку знаков заработал. Но прославился Подхозняк совсем не этим.

То лето было очень урожайным. Причем на крыс. Проблема эта давно существовала, но в предыдущие годы не носила масштаба вселенской катастрофы. Серые твари на подхозе обитали всегда, во все времена и при всех начальниках со старшинами. Эти самые старшины перманентно боролись с напастью, добывая где и как могли всяческую изуверскую химию для коварной потравы грызунов, но это помогало мало - нахалюги жрали отраву как конфеты, какое-то время болели, но быстро выздоравливали и вскоре приходили просить добавки. Новая разновидность ОВ, как правило, тоже эффекта не имела - крысы жирели и лоснились, совсем не собираясь покидать вкусно-уютный уголок в подхозном подполье.
Но раньше численность нахлебников все-таки имела разумные пределы. А вот тем летом... То ли поедаемая химия положительно сказалась на половой функции грызунов, то ли Вселенский Разум решил, что на нашей планете пора менять доминирующий вид - сие осталось загадкой, а вот факт остался фактом. Крысиная экспансия приобрела угрожающие размеры.
Первой каплей стал большой шухер как-то ночью на собачнике. Неожиданно посреди ночи все собаки, до этого спокойно дрыхнувшие, подорвались и устроили такую какофонию, что подскочила вся застава - все отлично помнили последний визит голодной россомахи. Похватав все режуще-колюще-стреляющее, что подвернулось под руку, воинство бодро рвануло на собачник, где сильно удивилось полному отсутствию противника. Но барбосы продолжали брызгать слюной метров на пять, что говорило о том, что враг все-таки где-то окопался. Стали искать. И нашли. Экспедиционный корпус из десятка крыс, нахально шурующий в клетушке, где собакам харч варили. Силы были явно не равны и разведка врага полегла вся без остатка. Но успокоения это не принесло - раньше серая сволота в таком количестве и так далеко от подхоза не объявлялась. Так только, крысеныш-другой, в рамках познания окружающего мира пробежит по лужайке перед подхозом, и все.
А вот последнюю каплю, накапала первая леди заставы. Она, как обычно, пришла получить у Подхозняка оброк в виде банки молока, но в момент принятия продукта на свой баланс откуда-то с потолка ей на плечо брякнулясь здоровенная крыса. Леди огласила окрестности восторженным воплем, отпустила банку в свободное падение и решила поиграть в голодного гепарда. Т.е. уверенно держа курс на офицерский дом, припустила с высокого старта и с неописуемой скоростью. Крыса тоже сильно удивилась встрече и также показала рекордные результаты в спринте.
Призовые места в этом забеге распределились следующим образом. Первое место досталось грызуну, под радостный писк соплеменников быстрее всех достигнувшему финиша в норке. Второе место заняла жена начальника, ураганом пронесшаяся по заставе и дурным визгом доложившая мужу о крысе-десантнике. Третье место уверенно заняла банка с молоком, долетевшая, таки-наконец до пола и там громко разбившаяся на 253 осколка. Поощрительное четвертое место занял сам начальник заставы, должным образом проинструктированный супругой и ворвавшийся на подхоз с «макаром» наголо. Подхозняк, ввиду малой тактовой частоты центрального процессора не успевший обработать столь стремительно передвигающиеся объекты, в забеге не участвовал...
Все. Надо было принимать решительные меры. Первым шагом начальника стало подтягивание резервов. Резервы имели вид бидона из-под молока, с величайшей осторожностью выгруженого с хлебовозки. Внутри бидона оказался здоровенный серый котище самого бандитского облика - пол-уха нет, вся морда в шрамах и на правом борту вырван клок шерсти. К тому же хищник имел явно уголовные замашки. Когти веером, взгляд изподлобья и лексикон соответствующий - материть волков позорных он начал еще в пути. Знакомиться с бандюком поближе никто не решился, и бидон решили открыть прямо на подхозе. Как предполагалось планом генерального сражения, котяра за ночь должен был сильно потрепать серых супостатов, а утром Подхозняк должен был собрать трупы и угостить бойца чем-нибудь вкусненьким.
На утро собралась влиятельная приемная комиссия - начальник, старшина, Подхозняк с ведром и лопатой, а также все свободные от службы в качестве группы поддержки. Придирчивый осмотр подхоза павших грызунов не обнаружил. Кота также не увидели. Начальник со старшиной совсем уж было впали в задумчивость о тщетности всего сущего, но тут Подхозняк обнаружил котяру. Тот сидел на какой-то балке под потолком и усиленно прикидывался ветошью. То есть спускаться отказывался наотрез. Даже предложенный кусок колбасы не произвел на него впечатления - кот, за ночь набравшийся манер английского лорда, заявил, что отныне он вегетарианец и потреблять животный протеин, особенно крысиного происхождения, это дикое варварство и вся Европа от этого давно отказалась. Так и просидел под потолком весь день. Что было ночью на запертом подхозе - загадка века, но утром кота нигде не было. То ли кот сквозь стены эмигрировал к сопределам, то ли просто телепортировался на родную помойку - неясно, но его боль ше никто не видел.
А проблема сама собой не рассосалась. Наоборот, отбив первую атаку, крысиное воинство обнаглело настолько, что Подхозняк моментально попал в группу риска - крысы начали просто вырывать свинячий корм из рук, так и норовя отхватить заодно и палец.
Упавшее было знамя подхватил старшина, больше всего любивший Фенимора Купера и газету «Правда». Он почерпнул из газеты новое мышление и желание ускориться, интенсифицироваться и коренным образом перестроиться, а от Купера - идею, как это сделать.
Как известно, за каждый скальп индейца звездно-полосатые антиподы платили душегубам звонкой монетой, вот и старшина решил перейти к подобным рыночным отношениям. Был объявлен приз. За каждый десяток дохлых крыс - банка сгущенки. Воодушевленное такой щедростью, народонаселение заставы рвануло на истребление грызунов. Но как??? Догнать улепетывающую крысу не получалось - они, гады, нарыли окопов по всему полу, куда и ховались от сладкоежек. Попасть булыганом в стремительного зверька тоже не всегда получалось, к тому же получив по организму каменюкой, подлые твари уползали умирать к себе в подполье, напрочь лишая охотника драгоценного скальпа. Лупить одиночными никто не решался - стены подхоза были тонковаты и запросто пробивались даже из «макара», а подстрелить кого из своих никто не хотел - старшина сгущенку выдавал только за крысиные шкурки.
Постепенно энтузиазм помножился на ноль. Начальник, сам теперь получающий молочную дань, тихо сатанел и грозился всю скотину передать соседям, а подхоз спалить к чертовой матери. Даже невзирая на все ее протесты. Перспектива остаться без молока и сала бойцов вдохновляла мало. Не то чтобы призрак голодной смерти замаячил на горизонте, просто в армии пожрать любят все, особенно солдаты, а положенный казенный рацион кулинарными изысканиями особо не баловал. И вот тут как раз и произошло очередное путешествие Подхозняка в соседний астрал - он опять впал в задумчивость...
А когда вернулся назад, то пришел не с пустыми руками - он притащил полное ведро дохлых крыс. Ровно двадцать штук. Копеечка в копеечку, хвостик к хвостику. Слегка офигевший старшина без всякой волокиты выдал две банки сгущенки и даже не стал возникать, когда наглый Подхозняк ночью пошел на кухню варить эти углеводы. К чести отважного карела, жмотом он не был, и все ночные наряды теперь не просто грызли печенюшки из доппайка, а намазывали их сантиметровым слоем вареной сгущенки.
На следующий день история повторилась - ровно двадцать штук, в аккурат на две банки. И на следующий день тоже. Так и пошло. Глядя на стремительное сокращение запасов сгущенки, старшина было заподозрил, что одни и те же тела усопших грызунов ему показывают по несколько раз, но крысиное кладбище росло на глазах, а вот запасы живых пасюков падали стремительнее запасов сгущенки. Все было честно... Но очень загадочно...
Вся застава ломала голову, как Подхозняк, без шума и пыли, научился так изводить серых. Сам он на все каверзные вопросы отмалчивался, предпочитая просто ухмыляться чему-то своему, посторонним непонятному. На подхоз к себе он никого из сослуживцев не допускал, а начальник со старшиной, боясь спугнуть удачу, лишний раз там тоже не отсвечивались. Так эту напасть и победили... Вернее победил... Подхозняк... Один, в гордом одиночестве...

Разгадка пришла неожиданно. Осенью, когда старшина решил проверить зимнее снаряжение, ну там лыжи-валенки-снегоходы. Недоставало одной единицы «палки лыжной алюминиевой». Вот тут все и открылось. Раскололся Подхозняк, что это он палку свиснул, чтобы крыс победить. Думаете он их палкой забивал? Или сделал волшебную дудочку, заслышав которую, все грызуны теряли волю и шли на убой? Не-е-е-е-е-е... В соседнем астрале такому примитиву не учат... Все хитрее было.
Помните фильм «Остров Сокровищ», где Золотухин из большой трубки стрелами плевался? Фильм конечно детский, но и он смог вогнать Подхозняка в задумчивость. Отважный борец с грызунами спер у старшины палку, отпилил острие и снял с нее ручку. Получилась длинная трубка. Не хуже золотухинской. Потом заказал хлебовозникам контрабанду в виде вязальных спиц - кружок кройки и шитья на заставе был, а вот кружка вязания, как и спиц, не было. Затем привязал кружок поролона для уплотнения, и тщательно заточил полученную стрелку. Убойность снаряда была дикой. Спица пробивала крысу насквозь и пришпиливала вражину к полу. Главное - попасть, а Подхозняк на свою целкость никогда не жаловался - он у себя там, в лесах исторической Родины, натренировался белку в глаз бить (там все белки так и ходили - с подбитыми глазами). А уж в крысу, да еще в упор! Оставалось только подойти и произвести контрольный выстрел каблуком...
Все!!! Прапор, готовь сгущенку!!!

Вот так скромняга Подхозняк и вогнал вредную фауну в прежние рамки - полностью крысиное поголовье только ядерный взрыв мог уничтожить. Да только теперь его Подхозняком никто не звал. По другому прозвали. Догадываетесь как? Правильно - БЕН ГАНН.