Вечереет. Лёгкий черноморский бриз поигрывает снастью. Позванивает, постукивает. Разноростые мачты вразнобой, словно ведя неторопливую светскую беседу лениво кивают поддакивая друг другу. Море чуть-чуть волнуется, но здесь, под охраной мола этого почти не чувствуется. Вода мягко облизывает столбы пирсов, приподнимая и опуская, словно юбки танцовщиц, вечнохмурого вида водоросли. Утром уходим в Ливорно на небольшой парусной яхте "Олимпик 777". Экипаж - местные, утром приедут. Мне предлагали переночевать у кого-нибудь из ребят на квартире, но я предпочёл провести ночь здесь, у моего родного Чёрного моря. Столько лет не виделись...
Хозяин яхты, Олег Б. тоже будет спать здесь. У него это традиция, - перед выходом уединяться со своим детищем. "Голубка", - лаского зовёт он яхту, поглаживая отражающий последние лучи солнца поручень.
Сидим, свесив ноги с кормы. Неспешно льётся беседа. Между нами уютно расположилась бутылочка "Стандарта". Мой собеседник опрокидывает стопку, подносит запястье к носу, и подвисает на несколько мгновений, о чём-то задумавшись.
- Знаешь, Тэф, а я счастливый человек.
До этого мы говорили о современных системах навигации на море и сейчас я, несколько опешив от резкой смены курса затихаю, дав ему продолжить.
- Да, я счастлив, мне хорошо живётся. Это я вот только что понял. Ведь что такое счастье?
-Ну вот, всего полбутылки и уже приехали, - думаю я, но вежливо молчу.
- Я после армии понял, что всё познаётся в сравнении.
- Счастье - это когда тебя понимают, - напомнил я, сосредоточенно вылавливая из банки маленький кривой огурчик украинского посола.
- Слышал, слышал, - улыбается Олег. Если тебя не понимают, - ищи тех, кто тебя поймёт. Если не найдёшь, - значит ты сумасшедший. Однако, на любой болт найдётся гайка. Нет, я серьёзно, мне хорошо живётся. В комфорте.

Я не поспеваю за въющейся философией, предпочитаю помалкивать. Собеседник опять о чём-то задумывается, уставившись на бутылку.

- Вот так же, много лет назад сидели со своими корешами-дембелями, последний вечер перед уходом. Строили планы на гражданку. Вспоминаю сейчас, - смешно становится, и грустно. Наивными мы были.
-Где служил, Олежка?
-Где служил? На БАМе, в Февральске. Слыхал?
-Февральск? Слыхал, не более того.
-Вот, вот, у чёрта на рогах это. Я учебку ЖДВ закончил, в Петродворце. Ни у кого такого не было, в музейный комплекс в караул ходил.
Собеседник улыбается, наливает нам ещё по одной, протягивает рюмашку.
-Я ведь схитрожопить хотел. После учебки меня в Карелию должны были отправить. Посчитал, холодно там, куда мне, южанину переться туда. Лёг в госпиталь. Я до этого ноги отморозил. Как приказ получил - резко вспомнил об этом, два месяца проторчал в госпитале, а потом получил премию - путёвку на БАМ.

Чокаемся, глотаем. По лицу Олега вижу, что мужик хочет поговорить. Вставляю бесполезную лучину от комаров, подкладываю спасательные жилеты, готовлюсь слушать.

-Я тебе про 80-й год говорю, в Февральске БАМа ещё не было, не дополз. Добирались туда поездом до Сковородино, оттуда на машине часов 10. От дороги зависит. Февральск ведь узловым должен был стать в будущем. Так там нефтебаза была и арсенал взрывчатки.
- А взрывчатка зачем? С кем воевать?
-Для строителей взрывчатка, вечная мерзлота там, понял? Без взрывчатки никуда, метр копнул и всё, лёд. У нас наказание было для залётчиков, - столбы ставить. Проспект Энтузиастов там был. Столбов тридцать стояло в моё время. Без проводов, просто столбы. Сколько могли - копали, потом лили соляру, кидали молодняк и жгли костёр. Как сгорало - быстро-быстро выгребали оттаявшее. И так - два дня, а то и три.
-Офигеть. У меня проще было. Хоть тоже холодно зимой, - решаю поддержать монолог.
-Да уж поверь мне, твой холодно, - это как у нас в разгаре лета.

По пирсу с гиканьем и весёлыми воплями пробегает стайка крепких черноморских пацанят. Замыкающий норовит одарить пинком под зад впереди бегущего. Промахивается, не удерживается на ногах и падает в воду. Нас обоих разбирает смех. Потом наблюдаем как коллеги вынимают страдальца из воды, ставят на сушу, убеждаются, что стоит прочно и... сбрасывают снова. Я несколько сожалею, что нить разговора прервана, но Олегу это не мешает. Он, всё ещё с тенью улыбки на губах продолжает.
- Я ведь всё в Афган боялся попасть. Соседа моего, дружка детства там убило. Я его мать когда увидел, испугался смертельно. Почернела она враз. Привидением стала. ЖДВ за речку не посылали. По крайней мере так я слышал, поэтому страшно радовался поначалу.

Стайка пацанят продолжала бесчинствовать, временами отвлекая нас от темы. Мальчишки прыгали с солярия, обернувшись большими полотенцами.
- Суууупермэн!!!!! - орали они в полёте, шлёпая задницами по воде.

- Мы орали - "Гагарин", - говорит Олежка. - И соревновались не кто громче шлёпнется, а кто без брызг войдёт. Странно всё это. Всё поменялось. Тогда всё казалось могучим, незыблемым. Я всё представляю себе тех узбеков, которые в пятидесятиградусный мороз кал ломом сшибали.
- Не понял.....
- Ну чмырили там так. Сортиров то в казармах не было, на улице кукушки стояли. А холод лютый- кал в горку собирается, замерзает и торчит из дырки как Джомолунгма. Не сядешь. Вот чмырей ломами вооружали и отсылали в "калобурение".
-Бррррр.
-Вот тебе и бррррр. Мы ж детьми ещё были. 18,19 лет, ну 20 от силы. Всё те же дети. А дети народ жестокий.
-Да ну, брось. Жизнь такоя была. Вот ты сам пошёл бы это делать?
-Не пошёл бы, но всё равно, знаешь, совесть потом ёкала.

Словно в подтверждение слов собеседника о жестокости пацаны схватили толпой самого маленького, привязали к доске и собирались сбросить плашмя на живот. Малыш извивался, орал, но старшие были непоколебимы. Олег привстал, оценил ситуацию, прыжком выбрался на пирс и побежал к солярию. Пацаны завидя здоровенного дядьку топающего к ним бросили малыша на топчан и собрались было разбежаться врассыпную. Я не слышал, о чём они там говорили. Но мальцы постепенно осмелев приблизились к нему и внимательно слушали. Олег показывал рукой в мою сторону и толкал бурную речь. Потом один из голопятых стал развязывать несчастного, не сводя глаз с оратора.

-Наливай, - буркнул капитан Олимпика 777, спрыгивая обратно, на палубу яхты.
- Ты что сказал то им?
-Да, пустое. Наливай, Тэф, наливай.

Пацаны столпились на солярии, что-то обсуждали, с интересом поглядывая в нашу сторону.

-Ну так вот, детьми мы были. Злыми детьми. Представь себе того несчастного, неграмотного, забитого узбека. Представь что он себе сейчас вспоминает о Советской Армии. Говно рубил? Да ещё и за чужую Отчизну? Ладно, вздрогнули......

Олег опять помолчал, что-то вспомнил, отыскал в наступающей темноте мои глаза и продолжил.

- Помню, журналист к нам приезжал, из Красной Звезды. Он, бедолага, ночевать в казарме напросился. Ну, чтобы поближе к личному составу быть. А мы знаешь как жили. Там казарма, - сруб такой, метра полтора высотой, а дальше - брезентовая крыша. В лучшем случае двойная. Шапито мы это дело называли. Цирк, короче.
-А пол?
-Пол. Хм..., пол. Гравий, что-то вроде гравия. Под ним бетон. Зимой на полу лёд, на первом ярусе ещё нормально, на втором задыхаешься от жары. В истопниках у нас тоже чмыри всяческие ходили. Неделями не мылись. Невозможно потому что. Это кто ж согласится чумазым всё время ходить?! Так что у нас истопники - вовсе не блатные были. Они и казарму убирали тоже и территорию.
-Ты про журналиста начал, - напомнил я.
-А да, так вот журналист к нам на ночь приплёлся. А топили знаешь как? Вроде прихожей помещение было, там печь. От печи через казарму трубы идут, диаметром сантиметров двадцать, четыре штуки. На ночь всю одёжку на трубы эти клали, на просушку. Ну и портянки тоже. Короче, вырвало журналиста, от духа тяжёлого. Потом просил, чтобы сумку его вынесли, - боялся зайти. Во как!

Олег ловит улыбку на моём лице и порицающе машет головой.
-Ага, тебе смешно. А нам всё равно было. Знаешь, быстро ко всем дикостям привыкаешь. Так уж человек устроен. А ещё журналист этот всё удивлялся, - "хорошо вас тут кормят", говорит. Мясо, курятина, - три раза в день. С курятиной и на гражданке то проблемы были, а тут в армии, - ешь не хочу.
-Ну а что плохого-то? - наивно спрашиваю я. Спрашиваю скорее не от удивления а от желания дать собеседнику повод продолжить.

Над морем показалась луна. Идеальный диск сбросил на морскую поверхность яркий трепещущий ковёр, словно трап, приглашающий в дальнее путешествие. С берега доносится умиротворяющий треск цикад, отдыхающих от дневного зноя.
Пацаны уже оделись, развели костёр, поджаривают мидий на берегу. Рассказывают свои детские анекдоты, хохочут. Хорошо то как. Особенно хорошо на фоне Олежкиного рассказа. Пробирает какое-то странное чувство. Как будто я там был и очень хорошо со всем этим знаком. А сейчас, внимая действительности понимаю, насколько всё вокруг относительно. Олежка налил ещё.

-Курятина. Понимаешь, там запасы стратегические были, в леднике, в мерзлоте. А мерзлота возьми, да потеки. Таять начала. И запасы все эти течь стали. Так чтобы добру не пропадать, нам скармливали. Утром курятина, в обед бульон и куриное мясо, и вечером опять куриное мясо. Хорошо что компот хоть из курятины не додумались варить. Я с дембеля куриных продуктов в рот не брал. Нас потом погнали то что испортилось выкидывать. Сейчас как курятину вижу, - сразу тот запах падали вспоминаю.
-Ты сказал, что мыться у вас невозможно было. Как мылись то?
Олег открыл было рот, потом что-то вспомнил и улыбнулся.
-Журналиста-то того тоже взяли с собой мыться. Он как увидел, - мыться отказался, решил, что мы над ним прикалываемся. Теплушки там были. Старые. Хрен знает как попали туда, без железной дороги-то. Короче, внутри там на кирпичи бочку ставили, большую такую, знаешь? От масла или от соляры. Подрезали её немного. Снег стаскивали, паяльные лампы с двух сторон, и вот тебе, пожалуйте в сауну.

-Афуеть, - решаю вставиться. Я, как освоился - в душ каждый день ходил. Баня-то была?

-Была баня. Раз в две недели. Там каждая рота в баню со своим истопником ходила. А истопники у нас чувырлами были, вечно чего-то мудрили. То воду из труб не сольют, то котёл прожгут. Что тебе сказать. Раз электроды у нас пропали, или кончились, не помню уже. Нечем варить было. Помню, что пока привезли, - мы с теми текущими трубами коростой покрылись. Трубы только варить можно было. Всякие накладки не помогали, - резина на морозе порошком сыпется. К местным по домам просились помыться.
-К местным??? Там ещё и люди жили?
-Ну да, посёлок -то ещё кажется при царе основали. Ссылали туда неугодных всяких. Там половина - бывшая интеллигенция, половина - уголовники. Там советской власти отродясь не было. Командиром у нас полковник один был, волчара ещё тот. Он там был и за бога и за его заместителя. Гражданские акты подписывал вместо нотариуса. Браки тоже подписывал, правда, без марша Мендельсона. Евреев не любил.
-Ну, а снабжение там, культура, это всё было?
-Было, было. Они в военторге всё покупали. Ну, вроде военторга. Барак там был такой древний, универмагом его называли. Там школа была тоже. Может не одна, не помню, но в ближайшей наш полкан даже некоторое время обязанности директора исполнял. Понимаешь, часть там была фактически построена рядом с посёлком. Забора никакого не было. Так что когда нефтебаза и посёлок расрослись, всё перемешалось. Гражданские между казарм свободно ходили.
-Да, такого я ещё не слышал. Прямо, как будто Тарковский фильм снял. Сюрреализм.
-Я в этом сюре больше года жил. Помню, как в Сковородино приехал однажды, мороженое купил на вокзале, десять штук. Всё слопал. Как на дикаря смотрели. А мне по фигу было. Отвык! Сковородино центром цивилизации считалось.

-О, смотри, светится, - после паузы сказал Олег показывая на море.
Конец каната свешаваясь с борта соседней яхты причудливой змеёй извивался и вызывал свечение касаясь воды.
-Давненько такого не видал, - ответил я.
-Потому что давно такого жаркого лета не было. Последний раз вода нагревалась до 26 градусов, дай бог памяти, году в 86-ом. Даже природа дурью мается. Что уж о людях говорить.

-Блин, Олег, я после твоих рассказов чувствую, что у меня армия вообще, сродни пионерскому лагерю была. Загрузил ты меня, брат!
-Да уж прости, из тебя хороший слушатель получился, - улыбнулся собеседник. - Я так пространно ещё никому не исповедовался. Сам как будто туда вернулся. Всё помню, всё! В мелочах.
-Губа-то была у вас?
-Оооо, конечно была. Какая же армия без губы и губарей.

В моём подсознании неотвязно крутилась мысль, что я смотрю какой-то тяжёлый фильм. В реале я не люблю "жизненных" фильмов. Потому что настоящая жизнь - сама по себе фильм непростой. Мне трудно объяснить почему, но очень хотелось, чтобы Олег продолжил. Не знаю почему. Может быть для того, чтобы лишний раз ощутить, что пусть сегодня жизнь непроста и небезоблачна, но бывало ГОРАЗДО хуже. Ладно, солдаты. Солдаты они на то и солдаты, чтобы испытывать лишения (хоть я твёрдо убеждён, что это совсем необязательно для эффективной защиты родины). Но в этом горемычном Февральске жили люди, обычные люди. Они трудились непокладая рук, чтобы прокормиться, чтобы обогреться. Они рожали детей, делали всё чтобы их род не канул в прошлое. Они существовали там и не знали, что бывает и другая жизнь. Уж действительно, остров человеческого безумия и самодурства властей. А сколько ещё таких было и есть!

-Про губарей тебе расскажу, - сказал Олег, выведя меня из умствований. - Тебе ещё не надоело?
-Валяй. Интересно всё это. Полезно узнать об этом.
- По-моему - бесполезно, ну да ладно. Так вот, часть забором не ограждали, вокруг леса, никто никуда не убежит, никто чужой не доберётся и не проберётся. Периметра не было. А губа была и комендантский взвод был. Чуть ли не единственное каменное здание. Не дай бог там побывать, губари - суки. Тюремщики, - они и есть тюремщики. Их знаешь как отбирали? Как молодых пригоняли, пару-тройку дней на голодном пайке держали. Ну как-будто бы для акклиматизации. Сухари с водой они жрали. Потом их в столовую запускали. Они голодные, за жратву готовы были глотки друг другу перегрызть. А первый раз им еды очень мало давали. Прямо с раздачи. Драки там были. Вот, кто-то стоял в сторонке и следил за процессом. Самых волков в губари и записывали. Губари - единственные, кто взводом там ходил. Если б поодиночке шлялись - их бы моментом уничтожили как вид. Вот так они весь срок и ходили все вместе. Кстати, кроме них, строевым шагом там никто ходить не умел. Плаца не было.
-Олег, ты знаешь, чего я только не понял? Делали-то вы там что? Вы же ЖДВ.
-Ну, хрен знает, мы нефтебазой занимались. Электрик я. Проводку тянули, охраняли её, подкрашивали, подваривали. Ждали полотна. Остальные что делали - понятия не имею. Были там ещё объекты, но чуть подальше. Вот, склад этот для боеприпасов там строили капитальный. Стройка века. Мы там тоже успели приложиться. Но ты прав, там много народу просто так прозябали, зимой особенно. На гитаре учились тренькать. В моей роте пацан был один, после циркового училища. Фокусами нас донимал. Поначалу интересно было, потом надоело. Сами учились фокусы показывать. Получалось. Был один, - стихи писал. Крыша просела, - такую муть корябал, - тема для доктората по психиатрии. Он потом в лес ушёл. И никогда не возвращался. Без вести пропавший, значит. Трое у нас там жизни оставили. Поэт вот этот, потом ещё один повесился в бане и одного запинали, вроде. Матушка его потом приезжала, землю с того места взяла. Он хоть и гадом был, у нас в роте народ чуть не плакал, когда про маму его узнали. Ну ещё! человек десять энцефалитом заразились. Узбеки, - в лес по ягоды пошли. А нам всем про клещей в первый же день лекцию прочли. Эти бедолаги, видать не поняли. Короче, заболели. Двое умерли, остальных успели обколоть, выходили, отправили куда-то. Говорили - комиссовали. Парочка умников тоже решила вот так комиссоваться. А им жопу надули уколами, да только тут, в Февральске и оставили, чтоб неповадно было остальным.

-Слуш, давай выпъем, а то совсем как-то тоскливо стало, брат, - умоляю я.
-Давай! Идейная мысль.
Наш первый Стандарт благополучно опустел. Олег направился за второй бутылкой, а у меня перед глазами стояла пожилая седая женщина в чёрном пальто. Женщина держала на ладони горстку земли, смотрела на неё и плакала. Срочно, срочно, ещё чарку, - думаю. Без чарки уже никак.

- Тэф, давай лучше о весёлом, - раздалось откуда то из недр яхты.
Олег поднимался по трапу торжественно неся вторую "холодненькую".
-Давай немного отряхнёмся, - чего-то мне уже самому не по себе. Помнишь, в пионерском лагере после отбоя ужасные истории рассказывали? Вот я себя сейчас так и чувствую.
-Щас выпъем и будешь про весёленькое, - пообещал я. -А мы что, спать сегодня совсем не собираемся? Пол третьего уже.
-Блин, Тэф, я тебя последний раз видел лет десять назад. Совсем пацаном был. А щас мы с тобой водку пъём и за жизнь разговариваем. Ты хороший собутыльник, куда спать -то. Щас я тебе весёленькое расскажу.
-Ну, как желаешь, я то завтра как в гамак лягу, так и не встану, а тебе лодкой рулить.

Олег машет рукой, мол, не зуди. Наполняет рюмочку, пыхтя раскуривает трубку с голландским табаком и продолжает.

-О смешном, - объвляет он, набирает воздух и... хохочет.

-Вобщем так. Там, в Февральске в то время советской техники не было. Сплошные Магирусы. Славная штука. В любой мороз заводилась. КАМАЗы стали приходить потихоньку, да только куда там новому татарину до старого немца. Дохли КАМАЗы, как мухи. А как КАМАЗы появились, - какая то умная голова перестала к Магирусам запчасти закупать. Ломается Магирус, - если что-то серьёзное, водилу с него снимают, машину бросают и всё, считай там её могила.
-Да ну, - это ж социалистическая собственность, - проявляю я гражданскую позицию. Прям так и бросали?
-Так леса кругом, кому он нужен?
-Ну хоть в расположение оттащить.
-Какое расположение? Там на сто километров кругом, считай, расположение.Да ты слушай, не перебивай.
-Есть, - скалю зубы я и продолжаю слушать.
-Короче, едем из Сковородино однажды. На пол-пути где-то. Старлей один, комроты. Не мой, другой. Солдат его, из госпиталя и чудик один, из отпуска возвращался. Едем, едем, вдруг раз, посреди дороги такой Магирус стоит. И солдатик в кузове, из молодых кто-то. Вроде, как танцует. Танец какой-то, ритуальный. Подъехали, действительно, танцует. Нас увидел, руками машет. Приблизился к борту, что ближе к нам был, смотрим, медведь бурый из-за грузовика появился и на солдатика смотрит. Потом медведь на нас глянул, на лапы встал, постоял немного и побежал себе в лес. Солдатика забрали, знаешь что оказалось? Магирус стал, а солдат в кузове ехал, спал. Второй грузовик водилу с сопровождающим снял, а про воина в кузове забыли. А сам воин спал сном молодого, из пушки не разбудишь. Проснулся, увидел, что нет никого, слез, по окрестностям помотался, там на медведя этого наткнулся. Медведь этот он хоть и молодой, но всё равно, зверюга натуральная. Воин от него побежал, в кузов запрыгнул. А т! от тоже лазять умеет, тоже в кузов попытался запрыгнуть. Молодой и заорал со страху. Медведь сел и смотрит на него. Только замолчал, - опять зверюга полезла. Молодой опять орать стал. Опять замолчал, - медведь опять лезет. Смекнул воин такое дело, петь стал, громко. Медведь сел и слушает его. Потом солдат голос посадил, осип. Медведю такое дело не прокатило, опять полез. Солдат топать стал. Зверь опять сел. Солдатик пританцовывать стал, то есть топает себе в кузове, а медведь сидит, как концерт смотрит. Вобщем, забрали мы солдата, а он на ногах не стоит и сказать слова не может. Иначе как Артист уже не звали потом.

Олег замолчал, потянулся опять к бутылке. Моя голова уже стала лёгкой, а язык потихонечку терял свою эластичность.
-Ладно, последнюю мне. А то с рельсов сползаю.
-Ну, по последней, так по последней.

-Вот такая служба весёлая. В советское время по программе Время смотрел, как БАМ движется. В Февральск хотел съездить, когда там поезда пошли, да не получалось никак. Сейчас там посёлок ого-го как разросся, окультурился. Гораздо легче стало. Но молодёжь теперь рвёт когти, поближе к цивилизации. Школ там теперь куча, больница. Да что говорить, вырастили мы город там. У меня в дембельском альбоме фотка есть, из Красной Звезды тех лет. Там бригада моя, со мной вместе. Написано, вроде как Олег Б., старший сержант, бригадир электриков передаёт опыт молодым бойцам. Ну а молодые бойцы - моего же призыва деды. Форму уставную еле нашли для фото, погоны рядовых с ефрейторами одели. Храню как зеницу ока.
-А меня в Служу Советскому Союзу снимали. Мельком, правда, но камера по мне прошлась, - говорю. - Только я ту передачу не видел, - я уже тогда уволился.
-А ещё знаешь, что сынишка мой накопал? Интернет есть у тебя?
-Есть, в оффисе, у секретарши.
-Адресс дашь, - вышлю.
-Замётано. А что там?
-Сам увидишь. Документ один. Расстраиваться не хочу. Мы, дорогой собутыльник, для страны Советов ничего не стоили. Да и для этой, нынешней тоже. Традиция...

Спать мы таки пошли. Меня мучали сновидения. Женщина в чёрном, зажала в руке горсть земли. Раскрывает ладонь, а там - маленький омулет с портретом Сталина (бред какой...).

Утром приехали хлопцы, притащили ящики с оборудованием, со всякими приспособлениями. С трудом разлепив глаза встал помочь им таскать добро с дороги.
Автоматом заметил, что вторая бутылка тоже опустела. Олежка, видать вдарил в одиночку после моего отбоя.

Иду к грузовику, хватаю коробку с консервами, неверной походкой возвращаюсь.
-Дядь, а дядь.
Это ко мне. Оглядываюсь. Пацанята стоят, из вчерашних. Наверное, прямо тут, у моря ночевали.
-Дядь, что такое клаустрофи... ээээ...
Малец вопросительно смотрит на дружка.
-Клаустрофиксация, - помогает второй.
-Не знаю, пацаны, не знаю, - признаюсь я.
-А чё этот здоровый нам сказал вчера, что ты в детстве на живот прыгнул и клаустро...
-Клаустрофиксация, - опять помог второй.
-Ну да, сказал что у тебя взорвалась эта штука и всех вокруг поранила?
-Наврал он вам! Не поранила, а тяжело поранила, орлы!

Я пошёл к яхте а пацаны с уважением смотрели мне вслед....

P.S. Олег помнил о своём обещании и прислал мне вот такой документик.

****************************************************
СОВЕТ МИНИСТРОВ - ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Р А С П О Р Я Ж Е Н И Е

от 8 июня 1993 г. N 998-р
г. Москва

Принять предложение Минобороны России, согласованное с Минэкономики России, Минфином России и Госкомимуществом России,о прекращении строительства двух арсеналов инженерных боеприпасов Минобороны России в Дальневосточном военном округе (поселок городского типа Февральск Амурской области и поселок Большая Картель Хабаровского края) и списании с баланса Минобороны России произведенных затрат на строительство этих объектов в сумме 41,7 млн. рублей (в ценах 1984 года).
****************************************************