Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Семейная православная газета

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 634 RSS
←   Сентябрь 2007   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
22.09.2007
11:52:48
12:29:24
23
24
25
26
27
28
29
30


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://sp-g.ru/
Открыта: 06-03-2004
Адрес автора: religion.spg2004-owner@subscribe.ru

Автор
Голдовская Наталия

Статистика

634 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Семейная православная газета СМЕРТЬ ИСПУГАЛАСЬ МАМИНОГО ПЛАТКА


Откровения СМЕРТЬ ИСПУГАЛАСЬ МАМИНОГО ПЛАТКА В ЮАР проходила презентация советских вертолетов. Присутствовали высокопоставленные гости, журналисты. Хвалили генерального конструктора. А он вдруг поднимается и говорит: - Что это вы все обо мне и ни слова о парашютисте-испытателе, который сидит рядом? Знакомьтесь – Петр Задиров! - Какое отношение он имеет к вертолетам? - Сейчас объясню. Мои машины поднимают в небо три летчика-испытателя. Каждое утро я перед ними снимаю шляпу. А они снимают ее перед парашютистами-испытателями. Потому что от качества парашюта зависит их жизнь. Профессия Петра Задирова была не только опасной, но и редкой. На весь Союз – всего пятнадцать специалистов. В 1990-х он стал полярником. Начал строить православные церкви. Это благодаря ему появился первый храм в Антарктиде – в честь Живоначальной Троицы. Сейчас Петр Иванович – председатель Совета директоров холдинга «Антэкс-Полюс». Почти все время он проводит на Валдае. Иногда приезжает в Троице-Сергиеву Лавру. - Давно вы пришли к вере? – спрашиваю его. - Воцерковляться я начал после перестройки, но в Бога благодаря маме верил с детства. До 1928 года в ее родном селе под Оренбургом был храм. Девочкой она ходила на службы. Потом храма не стало, но мама сохранила веру на всю жизнь. Судьба у нее была трудная. Первый супруг не вернулся с войны. Через несколько лет она вышла замуж за моего отца. А в 1955 году родился я, поздний и единственный ребенок. Вскоре отец умер: война подорвала его здоровье. - Наверное, мама вас очень любила? - И я ее тоже. С малых лет видел в доме иконы, видел, как она молилась. Соблюдал вместе с ней посты. На Рождество с соседскими ребятами ходил по домам славить Христа. Получал за это конфеты. Священника в селе не было. Местные бабушки сами, как могли, поминали умерших, крестили новорожденных. В первый класс я пошел с крестиком на шее. Умел креститься, знал молитвы. - Как это восприняли в школе? - Мне сразу объяснили: нужно снять крест и надеть пионерский галстук. Не креститься, а тянуть руку со словами: «Будь готов – всегда готов!». Во втором классе мы с ребятами по старой привычке пошли славить Христа. А на следующий день нас поставили на линейке перед всей школой и отчитали как злостных нарушителей. Мне стало стыдно, и я снял крест. Мама тогда очень расстроилась, но сопротивляться не стала. Сказала: «Раз так, буду молиться за себя и за тебя». В юности я был комсомольцем. Но в партию не вступил – Господь уберег. Я ведь мечтал стать летчиком. А вступать в партию для этого было не обязательно. - Мама одобрила выбор профессии? - Сначала она думала, что это детская мечта. Но ближе к выпускному классу запротестовала. Поговорила со знающими людьми, и те ей посоветовали пойти на хитрость. Она мгновенно переменила тактику: стала соглашаться со мной, даже предложила поступать в Московский авиационный институт. Мол, после него сразу на больших самолетах летают. Аргумент подействовал. Мы с другом взяли билеты до Москвы. Добирались в общем вагоне. Несколько дней жили на вокзале, так как приемная комиссия еще не работала. Потом пошли сдавать документы. Друг встал в очередь, а я отправился разглядывать стенды. Не нашел там ни слова про летчиков и с недоумением обратился к проходившему мимо профессору: «А где же у вас летают?». Он объяснил, что в МАИ на летчиков не учат, и очень удивился, узнав, что я из Оренбурга: «Зачем ты приехал в Москву, когда возле твоего дома отличное училище. В нем сам Гагарин учился». - И вы вернулись? - Да. Дважды поступал в Оренбургское летное училище. В первый год не прошел по конкурсу. А во второй так разволновался на приеме у терапевта, что у меня резко участился пульс. В общем, не повезло. В армию меня как единственного кормильца семьи не взяли. Я устроился работать в школу: целый год преподавал ребятишкам немецкий, историю и физкультуру. Потом по радио услышал про ижевский аэроклуб. Поехал туда. Стал прыгать с парашютом и подрабатывать грузчиком. Вскоре поступил в Ижевский сельхозинститут на рабфак. Окончил его и в последний раз поехал в Оренбургское училище. Помню, мама тогда вздохнула и сказала: «Конечно, я против, но буду молиться, чтобы ты прошел». - И вас взяли? - Да. Только не туда, куда мечтал (смеется). В училище я снова не поступил. Решил, что жизнь на этом закончена, забился в угол и рыдал от горя. В тот момент меня как перспективного рабфаковцва перевели в Москву. В столице я продолжал прыгать с парашютом и учился в мелиоративном институте на инженера-механика. В 79 году окончил его и выполнил норматив мастера парашютного спорта. В моем активе числилось около тысячи прыжков. Меня пригласили в закрытый научно-исследовательский институт на должность испытателя парашютных систем. Я тогда мысленно улыбнулся: хотел стать летчиком, а по маминым молитвам получил более интересную профессию. До сих пор ее люблю. Парашютист-испытатель – что-то вроде хирурга. Он делает операцию безнадежно больному и радуется, видя, что ему с каждым днем становится лучше. - Но при этом постоянно рискует жизнью! - Многих ребят, с которыми я работал, давно нет в живых. Я не раз бывал в их ситуациях... Спасибо маминой молитве и псалму «Живый в помощи Вышнего…», который она написала от руки и зашила мне в куртку. Говорила: «Иди своей дорогой. А я всегда буду рядом с тобой». И сдержала обещание. Однажды на испытаниях разбился мой друг. Он падал у меня на глазах. Через несколько дней вижу сон, будто я в такой же ситуации, и шансов нет. Лечу вниз и вдруг вижу на земле маму. Она снимает с себя оренбургский платок, выбрасывает вперед и ловит меня. За пару месяцев до этого со мной произошла похожая история. Нужно было срочно сдавать новую парашютную систему. А погода подводила: самолет то и дело скрывался в облаках. С земли и с самолета мой прыжок фиксировали камеры, и операторы несколько раз просили снизиться. В итоге я выпрыгнул с высоты 800 метров вместо положенных 1200. В тот раз система отказала. Такое нередко случалось. Моей задачей было проанализировать ситуацию, чтобы потом на земле доложить результат конструктору. На это ушло несколько секунд. Затем начал отцеплять парашют. Если этого не сделать, запасной может запутаться. Замок заклинило. Я долго боролся с ним, потом все же выпустил запасной парашют. Он начал раскрываться, но высоты не хватило, и я упал в снежный сугроб. Это меня и спасло. Чуть вправо или влево - врезался бы в бетон. А так отделался ушибом бедра. - Этот случай как-то повлиял на вас? - Вы, наверно, считаете, что я сразу пришел в храм? Вовсе нет. Решил, что с сугробом мне просто повезло, и на том успокоился. Потом мне предложили заняться созданием полярной авиакомпании. Полярники часто зимовали на дрейфующих станциях. Бывало, что лед трескался и отрывал людей от топлива и продовольствия. Если помощь вовремя не поспевала, они гибли. Я согласился. Мы с коллегами-испытателями предложили использовать скоростные самолеты и парашютные системы, чтобы в случае необходимости прыгать самим и сбрасывать грузы. И первыми в истории прыгнули в Арктике с парашютами. В начале 90-х годов полярных станций не стало. Я возглавил бизнес, который мы решили сделать на новых технологиях. Появились деньги. - На что вы их потратили? - Я вспомнил, что в тяжелые моменты меня всегда тянуло на родину. Прилетал, и, правда, становилось легче. Видел, как плохо живут земляки. Мне хотелось им чем-нибудь помочь. И тут архитектор Петр Анисифоров показал мне церковь в Барнауле, которую он реставрировал. Я вошел внутрь и решил: воссоздам наш сельский храм в честь Казанской иконы Божией Матери. Тем более что на Оренбургскую область тогда приходилось всего две церкви. Мы вместе прилетели ко мне на родину. Нашли бабушек, которые помнили, где раньше стоял храм. Начали строить. И в декабре 1999 года он был освящен. Теперь там Свято-Никольский мужской монастырь. Его настоятель схиигумен Георгий – мой духовник. - Кто подал идею построить храм в Антарктиде? - На Новый 2000-й год ко мне в гости приехали друзья-полярники. Начальник российской антарктической экспедиции Валерий Лукин сетовал, что в Антарктиде нет православного храма. И предложил мне это исправить. Уговаривал: «Ты же построил один храм. Что тебе стоит сделать второй?» Я объяснил, что рад бы, да все деньги ушли на предыдущий проект. А потом сказал: «Если Патриарх позволит, буду строить». Святейший благословил. Отступать было некуда, и я решил создать благотворительный фонд. Написал письма банкам, крупным финансовым компаниям, дал объявление в Интернете. Откликнулся только один предприниматель – Александр Кравцов. Расходы мы поделили пополам. Церковь срубили в Алтайском крае из кедра и лиственницы, а собирали в Антарктиде. В 2004 году на Сретение Господне ее освятили монахи Троице-Сергиевой Лавры во главе с епископом Сергиево-Посадским Феогностом. - Храм действует? - Да, сейчас в нем служит иерей Сергий. Священники в Антарктиде меняются каждые полтора-два года. Мы финансируем их перелеты. На днях по электронной почте я получил от батюшки письмо с фотографиями. Рассказывает, что на службу приходят не только русские полярники, но и корейцы, китайцы, уругвайцы, чилийцы. Некоторые возгласы батюшка даже подает на китайском языке. Еще он пишет, что в Антарктиду прилетают русские туристы из Южной Америки и Бразилии. Они говорят, что сюда им лететь ближе, чем в Россию. Так что мы сделали важное дело. - Чем вы занимаетесь на Валдае? - Создаю православный лицей-интернат для мальчиков. Его учредили Российская академия государственной службы при президенте России, Свято-Троицкая Сергиева Лавра, Новгородская епархия и наша компания. Надеемся вырастить верующих управленцев для государства. Под лицей реконструируем комплекс бывшего профилактория. Уже возвели храм в честь преподобного Сергия Радонежского – точную копию антарктического. Причем благословение Патриарха на строительство я получил на Троицу в Троицком храме Троице-Сергиевой Лавры. - Да!.. - Теперь набираем учеников. По уставу день в лицее будет начинаться с утреннего правила и заканчиваться вечерним. По праздникам – служба в храме. А после обучения ребят без экзаменов возьмут в Академию государственной службы. - Интересный проект. А ваши дети ходят в храм? - У меня два взрослых сына. Недавно они мне сказали: «Вы с мамой водили нас на хоккей и никогда – в церковь. Дайте нам время самим прийти к вере». Мы с супругой их не торопим. Действуем личным примером. Повенчались, как только я начал строить первый храм. И теперь стараемся быть всегда вместе: и дома, и в церкви. Беседовала Наталья СОСНОВА
В избранное