> Первая и Вторая книги Самуила (у христиан – Первая и Вторая книги Царств) представляют собой единое целое, третью часть Ранних Пророков, расположенную в еврейском каноне между Книгой Судей и Первой и Второй книгами Царей (у христиан – Третьей и Четвертой книгами Царств). Помещенный в данном месте, этот свиток содержит в себе письменно зафиксированные предания Израиля о периоде перехода от племенного общественного устройства (анархического и варварского периода, как свидетельствует Суд 17-21), в основе которого лежало разделение на колена <(племена)>, к монархии (со всё увеличивавшейся бюрократией, о чём говорится в 3Цар 1-11). Главная фигура, благодаря которой осуществляется этот переход, – Давид: мальчик-пастух, превратившийся в племенного вождя, а затем и в царя, становится героем целого ряда литературных циклов, связанных, прежде всего, с именами пророка Самуила и царя Саула.

> Согласно влиятельной в научном мире гипотезе Нота, книги Самуила – это часть девтерономической истории, пространного повествования, описывающего жизнь Израиля от вхождения в Землю обетованную (в Книге Иисуса Навина) до ее утраты (Первая и Вторая книги Царей <(3–4 Царств)>). В отличие от наполненной девтерономическими богословскими формулами Книги Судей, повествование Первой и Второй книг Самуила практически лишено черт девтерономической редакции (). Последняя хорошо заметна в Книге Судей и Первой и Второй книгах Царей (), но живой, художественно расцвеченный рассказ Первой и Второй книг Самуила остался незатронутым чрезвычайно тенденциозным девтерономическим богословием (за исключением одного или двух хорошо заметных в тексте фрагментов).

>Повествование книг Самуила появилось в процессе развития народной традиции, рассказывающей о яркой личности и исторических достижениях Давида, чей образ хорошо сохранился в народной памяти и оказал сильное влияние на социальное сознание древних евреев. Однако, несмотря на тесную связь этого повествования с устной традицией, ученые считают его, особенно Вторую книгу Самуила, утонченным художественным произведением, в котором человеческий выбор и человеческие заблуждения сталкиваются с божественной волей.

<...>

* * *

> Традиционно считается, что окончательная версия книг Самуила появилась в результате компиляции нескольких независящих друг от друга "источников". Целью их объединения было показать роль Давида в переходе общества от племенного устройства к монархическому. <…>

<…>

> В главах 1-3 <1Цар> говорится о возвышении Самуила, о том, как он стал выдающимся вождем Израиля, "ставящим царей". История рождения Самуила от неплодной матери – очень важная часть повествования, указывающая на происхождение монархии <"из ничего">, как дар ГОСПОДА. Цель этого рассказа – показать, что такому удивительному явлению, как смена общественного строя в Древнем Израиле, ничего определенного не предшествовало. Особого интереса заслуживает псалом Анны, запечатленный в стихах 2:1-10, песнь благодарения и победы, вложенная в уста матери Самуила, как "ключ" ко всему последующему повествованию (<ср. Пс 112>) (). Самое удивительное в этой песне – предчувствие "мессии" (видимо, Давида) задолго до того, как эта тема вошла в еврейскую традицию (упомянутое понятие "помазанник" в стихе 2:10 – перевод еврейского слова mashiah, поэтическая параллель к слову "царь"). Для христиан история рождения Самуила и превращения его в предводителя Израиля оказывается прообразом истории рождения Иисуса, рассказанной в Лк 1-2 (). Однако суть песни не в приходе Мессии, а в восхвалении силы ГОСПОДА, способной преобразовать общество.

<…>

> 1Цар 7:2-15:35 – пространное повествование, рассказывающее о затруднениях, связанных с возникновением монархии как самостоятельного института власти в Древнем Израиле. Ученые выделяют промонархический (9:1-10:16; 11; 13-14) и антимонархический (7-8; 10:17-27; 12) источники. <…> более чем вероятно, что в данном тексте отражены два конфликтующих взгляда на социальные преобразования в Израиле (). Часто считается, что промонархический источник, согласно которому появление царской власти было вызвано исторической необходимостью и полностью соответствовало воле ГОСПОДА, больше согласуется с настроениями, царившими в тот момент, когда происходили описываемые в тексте события. Напротив, антимонархический источник, расценивающий царскую власть как выражение открытого сопротивления власти ГОСПОДА, появился несколько позднее и представляет собой критику в адрес царя Соломона. Например, отрицательное отношение к монархии, запечатленное в стихах 8:10-18, отражает присущие именно правлению Соломона черты.

> Хотя "историчность" этих текстов и находится под вопросом, социальный конфликт, вызванный политическими преобразованиями, в нём совершенно очевиден. <…> Очень возможно, что централизованная власть была выгодна для экономики и политики того времени. С другой стороны, некоторым слоям общества могло казаться, что подобная централизация власти возвращает ее в руки городской элиты, господствовавшей в ханаанейских городах-государствах, против чего прежде столь яростно боролся Израиль. В любом случае вопрос о царской власти <…> затрагивал насущные потребности социальной жизни общины.

> Антимонархический источник мог отражать настроения крестьян, привыкших к существованию местного управления, для которых вновь поставленный царь был "узурпатором", стремившимся присвоить собственность и доходы крестьянской общины (1Цар 8). <...>

* * *

> Главный персонаж, стоящий в центре спора о социальной системе, – Саул. Помазанный по воле ГОСПОДА, он фактически никогда не мог поступать как царь. В Первой книге Самуила Саул не только оказывается заложником спора о царской власти, но он оказывается и обреченным на неудачу из-за Давида, постоянно присутствующего в повествовании, даже до его фактического появления. <…..>

> Возможно, что Саул служит всего лишь фоновой фигурой для рассказа о Давиде; до самого появления в рассказе Давида ему так и не удается занять значимого места ().

> Второй большой раздел и, по мнению ученых, первый из двух основных источников книг Самуила – рассказ о воцарении Давида. История начинается с пасторального сюжета 1Цар 16:1-13, благодаря которому Давид вводится в повествование, которое, по общему мнению, достигает своей кульминации в 2Цар 5:1-5. Основная сюжетная линия рассказывает о превращении Давида из "мальчика-пастуха" (1Цар 16:11) в "царя-пастыря" над Израилем (2Цар 5:2). По мере этого превращения растут его власть, известность и привилегии. Он беспрепятственно движется по своему пути, благополучно минуя все поджидающие его несчастья. Богословскую идею, стоящую за текстом о "возвышении", можно было бы сформулировать как желание показать воплощение намерения ГОСПОДА дать власть Давиду. Однако под этим поверхностным богословским слоем можно увидеть следующее: "возвышение" Давида было связано с целым рядом совершенных им коварных и безжалостных поступков. Все они были детально и художественно воспроизведены рассказчиком, желавшим показать, что "возвышение" было спланировано заранее, аккуратно и беззастенчиво, являя собой пример человеческой интриги, прикрытой божественным замыслом. Рассказ многослоен, временами ироничен. Божественное предопределение переплетено с людскими причудами, о которых рассказывается с видимым удовольствием и с ожиданием от читателя живейшего участия.

> Но всё-таки главная составляющая рассказа о возвышении Давида – история борьбы за власть между ним и Саулом в условиях, когда у обоих претендентов имелись преданные сторонники и оба были помазаны Богом. С самого начала рассказчик благоволит к Давиду, в итоге побеждающему. Однако и Саул не сдается легко. <...>

<.....>

* * *

> Рассказ о возвышении Давида оканчивается рядом «удобных» смертей, включая смерть Саула (1Цар 31, 2Цар 1), Асаила (2Цар 2), Авенира (2Цар 3) и Иевосфея (2Цар 4). Каждая из этих смертей снимает определенные барьеры, препятствующие приходу Давида к власти. Во всех случаях Давид затевает публичное расследование и наказывает виновников смерти, подтверждая собственную невиновность. Однако, возможно, именно ревностное отношение Давида к расследованию этих смертей свидетельствует о его причастности к ним и о попытках доказать собственную невиновность в условиях серьезных подозрений (см. 2Цар 3:37; 16:7) () <..... (см. 2Цар 1:16; 3:28–29; 4:11.)>

> Благодаря подобным приемам повествования в 2Цар 2:1-4 Давид получает трон, оставшись незапятнанным произошедшими убийствами, и становится царем по всеобщему согласию (2Цар 5:1-5). Путь Давида к престолу был тернист, но препятствия, описанные рассказчиком, никогда не были непреодолимыми. Возвышение Давида происходило по воле ГОСПОДА, несмотря на то, что реально оно осуществлялось в бурных перипетиях политической борьбы. Важно понимать, что под броскими богословскими утверждениями скрывается художественная игра, построенная на двусмысленности, сопряженной с возвышением Давида.

* * *

> В конце повествования о возвышении Давида выдерживается небольшая пауза, во время которой описывается установление нового института, свидетельствующего об укреплении недавно установленного режима правления (2Цар 5:6-8:18). По большей части эти главы лишены живости предшествующего повествования. Они содержат трезвое свидетельство о вожде, создающем новый народ. Опять же, в этих главах не следует искать исторически достоверного повествования, достаточно понимать следующее: именно таким, с точки зрения традиции, должен восприниматься процесс возвышения Давида.

> Джеймс Фланаган () проницательно отметил, что материал в этих четырех главах представляет собой трехчастный хиазм, в первой части которого речь идет о "коленах", а во второй – о "государстве":

ковчег (2Цар 6:1-20)	.....	династия (2Цар 7:1-17)
войны с филистимлянами (2Цар 5:17-25)	.....	войны с прочими государствами (2Цар 8:1-14)
потомство (2Цар 5:13-16)	.....	государственные служащие (2Цар 8:15-18)

> Первые части каждой пары отражают старое социальное устройство, при котором главным символом общества, разделенного на колена, был ковчег Завета, а главными врагами – филистимляне. Во вторую триаду входят межгосударственные войны и пророчества об установлении династии; в ней также упоминается появившаяся бюрократия. Всё это – характерные черты формирующейся государственности. По мнению Фланагана, сама структура этого текста указывает на решительные социальные преобразования, связываемые в тексте с реальным правлением Давида.

> При разборе этой группы текстов особое внимание нужно обратить на пророчество, зафиксированное в 2Цар 7:1-17, где ГОСПОДЬ, через Нафана, дает Давиду и следующей за ним династии очень важные, не обусловленные ничем другим, кроме собственной Его воли, обещания. Трудно переоценить значение этого божественного дара, который в сравнении с условиями синайского откровения (как в Исх 19:5-6) представляет собой серьезную богословскую инновацию. Это обещание, выраженное через оракул, вырастет в одну из основных тем в Первой и Второй книгах Царей и в Первой и Второй книгах Хроник {В Септуагинте, славянском и русском (Синодальном) переводах Библии эти книги носят название – Первая и Вторая книги Паралипоменон. – Прим. ред. <русского перевода>}. Оно появляется всякий раз, когда встает вопрос о продолжении царского рода, а также в последующих пророчествах, высказывающих надежду на пришествие Мессии. Несмотря на то, что это пророчество было введено в текст с целью укрепления царской власти, оно имеет первостепенное богословское значение: (а) здесь зарождается ветхозаветная мессианская идея, позже превратившаяся в надежду на приход идеального царя из рода Давида (см. Ис 9:1-7); (б) это главный пример безусловной милости, обещанной Богом договора Израилю. Более того, это пророчество обрело поэтическое и литургическое воплощения в Псалмах 88 и 131.

<.....>

* * *

> Таким образом, в книгах Самуила описывается необратимый переход израильского общества от периода судей к царскому периоду, от племенного варварства к монархической бюрократии, появившейся благодаря божественной любви, воплощенной в деятельности Давида. Однако на протяжении всей истории осуществления божественного решения народная память не приводит ни одного примера очевидного божественного вмешательства в историю. Божественное вмешательство всегда оказывается связанным с человеческими действиями. История, сохранившаяся в народной памяти и представленная здесь, оказывается историей человеческих деяний и характеризуется присущими человеческому характеру двойственностью и непостоянством. В Первой и Второй книгах Самуила отчетливо показано, как именно ветхозаветный Бог осуществляет свои замыслы на земле: через жизнь людей, особым образом, зачастую подчиняясь человеческим выбору и поведению. Главным для повествования оказывается откровение о долготерпении божественной любви, проявляющемся на протяжении всей истории Давида. Однако эта божественная любовь сталкивается с человеческими действиями, в результате чего превращается в карающий меч. Такова память Израиля. Израиль не умеет жить по-другому. Более того, очевидно, что Бог Израиля тесно связан с этими мучительными проявлениями человеческого характера, мечущегося между непокорностью и подчинением, между противостоянием ГОСПОДУ и доверием к Нему, – характера, в котором поразительно переплетены "да" и "нет" людей. Нет ничего удивительного в том, что раскрытие истины в этой истории требует высокого художественного мастерства, способного озвучить замысловатые каденции истории Давида и прекрасную музыку божественной верности, прерываемую рваным ритмом человеческой воли.