ЧЕЛОВЕК И РЕЛИГИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Выпуск 333/2021-06-05

Доброго времени суток. В этом выпуске я предлагаю короткую запись мыслей о буддизме, которая была написана в социальных сетях 26 мая (в день буддийского праздника), а также начинаю публикацию статьи о жизни католических монахинь в консервативно-мусульманской стране Ливии (эта статья не очень короткая, поэтому она будет разделена на части и ее публикация продолжится в следующих выпусках).

Мысли о буддизме (ко дню рождения Будды) 

Буддисты (в том числе россияне) празднуют день рождения Будды. Буддисты верят, что в этот день Будда не только родился, но и достиг просветления, и в этот же день ушел из мира (в паринирвану). Поздравляю буддистов!

Хочу сказать несколько слов о том, что я вижу полезного в буддизме, чему стоило бы поучиться представителям других религий и нерелигиозным людям. Хотя я не могу сказать, что глубоко погружалась в буддизм, но в прошлом, когда "традиционный морализм" консервативного христианства мне опротивел, я читала книги Далай-ламы. Он посвящает много усилий тому, чтоб донести элементарные основы буддизма до светского мира, не призывая при этом всех стать буддистами, но продвигая идеал сострадания и светскую этику.

Буддизм, таким образом, оказывается важен не столько набором доктрин, сколько идеей о том, что человек способен рационально понять важность правильного мышления и поведения. Понять это оказывается в состоянии любой человек. Не надо ничего принимать на веру в обязательном порядке. Нужно размышление, анализ и развитие сострадания. В сущности, в этом основа буддизма, которую могут понять не только буддисты, но и все люди.

Конечно, многие знают о том, что в буддизме есть практики медитации. На простом уровне любую медитацию в целом можно понять как различные методы достижения спокойствия и сосредоточения. В этом состоянии человек способен более трезво мыслить, правильно понимать и оценивать, что происходит, принимать более верные решения и совершать более верные действия. Так я понимаю смысл медитаций простыми словами.

Техники медитации бывают различны и по сути в той или иной мере они присутствуют не только в буддизме, но в разных религиях, в том числе в христианстве. Однако, не всегда христианам хватает рационального осмысления. Часто от церковных людей приходится слышать призывы, что надо делать то или не делать это, потому что так положено: так Бог заповедал или так решила церковная иерархия. Такой подход кажется мне неверным и в современном мире это уже не работает. Люди хотят разумно осмыслить религию и делать то, чего понятен смысл. Вот такому подходу, с моей точки зрения, христианам стоит учиться у буддистов. К этому стремлюсь и я лично.

Буддизм иногда обвиняют в атеизме, однако, в действительности это неверно. Будда не отвергал Бога, но хранил "благородное молчание" по тем вопросам, на которые не мог ответить с уверенностью рациональным путем. Иными словами, буддизм это, скорее, агностицизм (отсутствие как утверждения веры, так и отрицания веры). Такой подход кажется мне приемлемым для тех, кто действительно не имеет религиозной веры и не считает ее необходимой. Отсутствие веры буддистов не ведет к утверждению отказа от понятий морали, потому что в рамках буддийского мировоззрения сохраняется смысл в добродетельном образе жизни.

Кроме того, важно отметить, что Будда родился не в нашей иудео-христианской монотеистической культуре, а в совершенно другой. Поэтому его отказ от утверждения веры не был отказом от того Бога, в которого верим мы. Хотя в индуизме также развивается монотеизм, все же это развитие в рамках политеистической культурной традиции со множеством разнообразных школ. Именно в этой культуре Будда предпочел хранить "благородное молчание". Тем самым был утвержден вариант духовного пути не только для современников Будды, но и для агностиков последующих поколений.

С другой стороны, нетерпимость христиан (как и мусульман) в утверждении своего варианта веры не вызывает восторга у современного человека. Глядя на борьбу с еретиками, скорее, хочется не верить в такого Бога, которого представляют эти "ревнители веры". Так что у "благородного молчания" находятся и преимущества в таком контексте.

Есть в буддизме замечательный образ бодхисаттв, которые отказываются уйти в нирвану, пока существует хотя бы одно страдающее существо. В определенной мере Иисуса Христа тоже можно считать бодхисаттвой. Ведь в христианской традиции Иисус добровольно пришел в страдающий мир ради спасения людей. Хотя церковь отвергла идею реинкарнации, в следствие чего приход в мир Иисуса понимается как единократный, а второе пришествие понимается как суд над миром. Однако, мы не можем сказать, что Иисус, находясь в мире Отца, не испытывает сострадания к людям, живущим на земле. Так что в этом смысле можно сказать, что Иисус остается бодхисаттвой.

В этом контексте интересно поразмышлять о пересмотре отношения к идее вечных мучений в аду. Хотя некоторые ортодоксальные "ревнители" радостно возвещают о вечных мучениях грешников, на самом деле в христианстве всегда сохранялись течения богословия, которые это отвергали: либо утверждая необходимость всеобщего спасение, либо утверждая надежду на то, что любовь Бога не потерпит, чтоб кто-либо вечно страдал.

Второй вариант в действительности вполне ортодоксален и его сторонники находятся как в православии, так и в католичестве. Это интересная тема, но сейчас мне хотелось сказать о том замечательном примере сострадания и альтруистической любви, который дал миру буддизм. Хотелось бы, чтоб мы нашли свой вариант пути бодхисаттвы в нашей традиции.

Диалог жизни христианских монахинь и мусульман в Ливии 

Диалог жизни – это фундаментальная форма диалога, который Католическая церковь ведет с другими религиями. Я участвовала в этом диалоге жизни, потому что была направлена моей конгрегацией, Францисканскими миссионерками Марии (FMM), для работы в Северной Африке.

Наша североафриканская провинция состоит из Алжира, Туниса и Ливии. Дольше всего я провела в Ливии. Мое свидетельство будет посвящено этой стране.

Миссия францисканских миссионерок Марии в Ливии

Первый фонд сестер FMM в Ливии был основан в 1925 году. В то время Ливия была итальянской колонией. Сестры содержали ясли, детский дом и школу для итальянских детей и медицинскую клинику для ливийцев. С самого начала они поддерживали контакт с местными жителями, посещая больных, их семьи и лагеря бедуинов. Со временем фонд разросся. Сестры построили церковь, посвященную Богоматери, и школу. После Второй мировой войны, когда итальянцы ушли из Ливии, их место заняли англичане и французы. В 1951 году Ливия получила независимость и стала монархией при короле Идрисе I. Итальянские дети были отправлены из приюта в Италию.

В 1960 году сестры взяли на себя управление школой, построенной итальянцами. Там было несколько тысяч студентов, среди которых были и ливийские женщины. В школе, помимо обычного обучения, сестры организовали курсы иностранных языков, кройки и шитья, а также машинописи.

Когда 1 сентября 1969 года к власти пришел полковник Муаммар Каддафи, все англичане и американцы были вынуждены покинуть Ливию первыми, за ними последовали итальянцы. Исключением были итальянские сестры FMM. К сожалению, церковь сестер была превращена в библиотеку, а школьные здания – в кораническую школу и офисы Министерства здравоохранения и социальных дел. Сестрам был выделен новый дом на улице Бен Ашур в Триполи, а в обмен на занятые здания монастыря конгрегация получила дома в разных кварталах Триполи. Сестры оказались в новой ситуации. До сих пор все работы проводились на территории монастыря. Теперь сестер пригласили жить и работать вместе с ливийцами.

Когда в 1979 году страна была милитаризирована, все школы были превращены в “военные колледжи”, обязательные для мальчиков и девочек. Другие школы были закрыты. По этой причине сестрам пришлось оставить школу и начать работать в Центре для парализованных детей в Триполи, а также в лепрозории, детской больнице и женской тюрьме, где большинство из заключенных были матерями-одиночками. В Ливии супружеская измена карается пожизненным заключением, и единственным выходом для женщин является предложение выйти замуж. Сестры проводили различные курсы, чтобы дать заключенным больше шансов на свободу через практическое обучение их обязанностям матерей и жен. 

Далее текст следует от первого лица, подразумевая это рассказ монахини. 

Моя миссия в Ливии

Когда я приехала в Ливию в 1989 году, полковник Каддафи праздновал 20-летие своего пребывания у власти. Моя конгрегация уже имела только две общины в Триполи с 10 сестрами семи национальностей. Каждая из нас работала в разных местах. Это был очень тяжелый опыт, но, несмотря на сокращение числа сестер, мы много общались с ливийским народом.

Диалог жизни с последователями ислама заключался в дружеском общении с ними в районе, где я жила, а также на работе. Он был основан, прежде всего, на естественной человеческой солидарности и ежедневных контактах, поддерживаемых в духе терпимости. Попытка понять наши различия также сыграла важную роль. Я знала ислам только из средств массовой информации, которые представляли его в самом негативном свете. Это было связано с деятельностью исламских фундаменталистских групп. Однако с первых же дней моего пребывания здесь я обнаружила, что мое представление об этой религии было очень несправедливым по отношению к людям, среди которых я жила.

Мой взгляд на ислам и его последователей также отличался от взглядов моих соотечественников, работавших в Ливии по контракту. В основном они вспоминали плохо работающую администрацию, убийственный климат, рабочие лагеря, изолированные от местных поселений, пустынные пейзажи, усиливающие тоску по родине и семье, ливийцев, не желавших работать. Неудивительно. В конце концов, цель наших миссий была совершенно разной.

Я не работала по контракту. На моем рабочем месте, в Центре для парализованных детей в Триполи, я была единственной европейкой и христианкой. Я получала такую же зарплату, как и ливийцы. Я жила в одном из их кварталов, в доме, соединенном тремя стенами и террасой с другими. Поскольку я работала с мусульманами, у меня были свободные от работы пятницы и все мусульманские праздники. И у меня всегда была проблема, идти на работу или нет, потому что начало этих праздников зависело от фаз луны. Каждый год я также восхищалась деликатностью моего директора-мусульманина Абду Салама, который всегда не забывал давать мне выходные дни на Рождество и Пасху.

В Ливии я представляла религиозное и национальное меньшинство, и моя роль заключалась в служении. Моя профессия медсестры очень облегчила мне задачу. Я была приятно удивлена ситуацией на моей работе. Я попала в большую, поддерживающую меня семью. О больных детях заботились с особой тщательностью. Все также заботились о моем благополучии. Я не чувствовала отчуждения или угрозы на работе. Напротив, я была окружена преданными друзьями. Мой директор хотел, чтобы я все время была с детьми. Часто я не могла даже сделать необходимые вещи в кабинете медсестры, потому что он постоянно звонил мне. Однажды, немного расстроившись, я указала ему на то, что если бы я постоянно была с детьми, то они начали бы думать, ценить и вести себя так, как я, то есть по-христиански. Он стоически признался, что именно это он и имел в виду.

Поведение директора часто поражало меня. В мой первый рабочий день он дал мне ключи от аптеки и складских помещений, которые не доверял никому другому. Доверие, которое он оказал мне, побудило меня стремиться не подвести его. С таким же доверием он поручил мне своих больных детей, что стало сильнейшим стимулом для быстрого изучения арабского языка, который поначалу я понимала не до конца.

Вершиной мягкого отношения ко мне стало празднование Нового года на работе. Режиссер подумал, что раз христиане начали отсчитывать время с момента рождения Иисуса, значит, это лучший день для празднования его рождения. В этот день была елка, подарки для детей, европейские сладости и другие лакомства. Это был самый большой праздник, который мы отмечали вместе на работе (мусульмане отмечали свои праздники в семьях).

Через месяц дети поняли, что я не мусульманка. Большинство из них, как и взрослых, не возражали. Мы продолжали вести беседы на религиозные темы. Особенно о наших различиях и о личности Иисуса. Евангелизм [примечание: по смыслу, по-видимому, имеется ввиду обращение в христианскую веру] в Ливии запрещен. Однако не проходило и дня, чтобы мне не задавали вопросы о моей вере. Я никогда не начинала эти разговоры, но всегда просто отвечала на вопросы. Поэтому каждый день, не скучая, я рассказывала им, как я верю, как я молюсь, как я пощусь, что я считаю хорошим и что плохим. Отвечая на одни и те же вопросы сотни раз, я была мотивирована жить подлинной верой и постоянно преобразовываться. Нельзя оставаться холодным среди мусульман, которые неукоснительно исповедуют свою религию. Контакт с ними не позволяет этого сделать. Я встречала многих христиан, которые благодаря мусульманам вновь обратились в христианство и стали ревностно исповедовать его.

В Ливии все иностранцы, работавшие по контрактам, а также сотрудники посольств без проблем исповедовали свою религию, если они были христианами. Напротив, везде, где они останавливались, им предоставлялись комнаты для празднования Евхаристии. В Ливии было только две церкви (здания). Напротив, живая Церковь – христиане всех национальностей – была рассеяна по всей стране. Священникам приходилось добираться до верующих. На большие праздники им давали специальные билеты на самолет, чтобы они могли достичь как можно больше последователей Христа. 

Продолжение статьи следует 

Ведущая рассылки Елена Преображенская

Мы в социальных сетях:	Фейсбук	Телеграм	Вконтакте
Сайты:	Путь в бесконечность	Независимый исследователь	Записки бунтаря