"Из
своего мальчика ращу кабанчика!". Цитата из нашей жизни
Окружили! Окружили сумасшедшие матери!
Тут обычно умная Ирина Понаровская на всю
страну в телеинтервью объявила, что она сумасшедшая мама! С
гордостью, с интонацией: понимаю, что не надо бы, но вот я такая...
- - -
Впервые я встретилась с этим явлением у себя
дома.
Мой младший брат Александр, что называется,
болтался. Мать жаловалась так, что мы с мужем взялись за
родственника. Была разработана и утверждена на семейном совете
программа: три дня дается, чтобы брат устроился на работу (тогда
работ было больше, чем парней, в середине восьмидесятых). Если не
устроился — на четвертый день получает на стол только хлеб и воду. И
так, пока не начнет работать.
Программа справедливая, понятная любому
пареньку, который хочет есть, любой матери, которая знает, сколько
стоит обед.
В первый день Александр не устроился на работу,
потому что автобус завез не туда; во второй день — забыл паспорт, в
третий день не было начальника (иногда он месяцами так устраивался).
В четвертый день... Приходим к нашей
Пантелеевне, Александр сидит на кухне перед курочкой с гарниром.
Шепчемся с матерью в коридоре:
— Устроился?
— Нет; он с другом хотел пойти, а друг...
— А почему ест?
— Не могу же я человека не покормить!
На этом кончилось у нас воспитание Александра.
На этом кончается у всех.
"Человек" до сих пор говорит: мама, дай. Мама
дает.
Против такой силы: сверх логики, сверх
гордости, сверх любви — мы, такие умники, бессильны. Сила эта
называется родительский инстинкт; иногда говорят: куриный инстинкт.
А он не куриный — львиный! В глазах моей матери
была сила львицы, защищающей малыша.
Эх мы, бабы-тетеньки! Мы любим своих малышей
безрассудно, по-животному, как львицы, кошки, свиньи... Но
вырастить-то хотим человека?
Тогда давайте думать.
- - -
Когда начинаешь думать, оказывается: если у
человека есть все необходимое: комната, одежда, развлечения
(телевизор, компьютер, магнитофон или книги, газеты — зависит от
интеллекта), если на столе три раза в день появляется
первое-второе-третье... зачем человеку искать себе трудности? Зачем
ему работать?
Не ругайте его. Он не бессовестный, не ленивый,
не наглый. У него нет стимула работать. Без стимула не работает
никто (и я тоже; эту книгу начала писать, когда кончились деньги).
Вы возмущаетесь, говорите:
— Но ведь я его кормлю! Сколько можно?!
Сколько можно? Долго. Пока будете кормить.
Ведь лет восемнадцать — вспомните! — он только
получал от вас, не отдавая (добровольно) взамен ничего. И что,
хотите, чтобы в девятнадцать он стал — наоборот?
- - -
О стимулах.
Если оставить нормального человека в покое, он
полежит три дня, почитает, посмотрит телевизор — и встанет.
Встанет и будет работать. Если ему нечего есть,
или нечего надеть, или негде жить — он будет делать оплачиваемую
работу.
Нормальный человек производит — иначе зачем ему
голова? Производить, творить — это жизненная потребность и, как
любая потребность человеческого организма, сопровождается
удовольствием.
Вы научили своего ребенка получать удовольствие
от работы?
- - -
Когда мне говорят, что сын не хочет делать
ничего, я думаю: доучили... Значит, так в школе старался, так ему
дома кричали про уроки, так гнали еще и в музыкальную школу, что
парень не успел найти себе любимое занятие, любимую работу. Не успел
дойти в этой работе до удовольствия. Не успел превратить это
удовольствие в потребность.
Осталось только одно любимое дело: не делать
ничего. Самое легкое дело и самое легкое удовольствие.
Получился ненормальный человек.
- - -
Мой вышеобруганный брат Александр с детства
любил все живое, в лесу становился другим человеком — умелым,
ловким, неустающим. Был бы отличный егерь, лесник. Но в школе и дома
в него пихали — с руганью — алгебру, историю, немецкий язык.
Птичьему языку в школах не учат.
И к четырнадцати годам его любимым делом стало
ничегонеделание.
Кто виноват?
Почему мы так ежедневно заботимся об успехах
детской учебы и не заботимся об успехах детской души?
Когда говорят: главное, чтобы мой ребенок был
счастливым, я хочу уточнить: счастливым или "как все"?
Мне было двадцать лет, когда я спросила своего
отца:
— Ты не расстроишься, если я замуж выйду
поздно?
Умный был мужик, многое делал не "как все", но
сказал:
— Лучше бы как все.
- - -
Вы не задумывались, что вашей жизнью управляют
три тетки с вашей работы? У них всё как у всех, и они любят об этом
рассказывать в обеденный перерыв.
Любое изменение в вашей жизни вызывает — сразу!
— мысль: а что скажут три тетки?
Три тетки считают, что сумасшедшей матерью быть
почетно.
Давайте думать.
- - -
Инстинкт мужчины — самцовский; он пересиливает
все другие инстинкты — отцовский, двухотцовский, трехотцовский... и
даже инстинкт самосохранения от жены.
Но общество за распутство мужчин осуждает, а
три тетки вообще называют мужиков скотами.
Мужчина не хвалится принародно в телекамеру,
что он сумасшедший самец: вчера раздел двух женщин руками и пятерых
— взглядом.
А женщина своим материнским инстинктом
гордится: я такая сумасшедшая мать, что и мужа, и себя забыла! Из
своего мальчика ращу кабанчика!
Конечно, сумасшедшие матери были всегда; но
теперь они превращают общество в сумасшедший дом.
- - -
В мае мы много выступали в школьных залах, вели
свою "Школу детской жизни". Один урок называется "Почему мальчишки
такие противные". Мы ничему не учили; девочки учили мальчиков,
мальчики учились друг у друга, зал воспитывал невоспитанных.
Оказалось, что настоящий мальчишка не
разболтает, что целовался с тобой; не попросит денег на автобус, а
доберется домой "пешкарусом"; никогда не ударит тебя, даже если ты
гуляла с его другом; а когда поженитесь, будет мыть унитаз (это у
пятиклассников считается подвигом).
В конце урока мы спрашивали:
— Теперь вы знаете, каким должен быть настоящий
мужчина. А кто знает такого, поднимите руку.
На зал — одна рука; редко — две. А ведь каждый
хотел бы похвалиться своим папой. Если это не страшно, то что —
страшно?
Откуда взяться мужчинам, если матери выдумали
себе новую обязанность: защищать сынков от армии. Защищать своих
защитников!
Я выслушала за это немало обвинений и
восклицаний:
— Я своего сына никогда в армию не отдам!
Ивану я сказала просто:
— Тебе восемнадцать, при чем тут я?
С двумя его (прилагательное опускаю) бабушками
я тоже поступила просто: прекратила всякое общение, когда на меня
стали давить.
(В итоге Иван оказался хиловат для защиты
женщин и детей нашей страны; подробности не знаю).
- - -
Женщина рассчитана на рождение и воспитание
десяти-четырнадцати детей. Ее инстинкт тоже на это рассчитан. Когда
(полвека назад) в семье умирал ребенок, о нем говорили: Бог дал, Бог
взял. И жили дальше.
Теперь смерть единственного ребенка —
непереносимое горе; женщина никак не может и мысли допустить, что
ребенок может умереть... Она говорит: