Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
— Смир-р-р-на! — закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающемуначальнику.
—ЭтоДолохов, — сказал, князь Андрей.
—Л! — сказал Кутузов. — Надеюсь,что этот урок тебя исправит, служихорошенько.Государьмилостив, И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего также дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
—Об одном прошу, ваше высокопревосходительство,— сказалонсвоимзвучным, твердым, неспешащимголосом. — Прошу дать мне случай загладитьмоювинуи доказать мою преданность государю императору иРоссии.
Роль пения в войсках
— Песенники вперед! — послышался крик капитана, И перед ротой с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик-запевала обернулся лицом к песенникам и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося...» и кончавшуюся словами: «То-то, братцы, будет слава нам с Каменским отцом...» Песня эта была сложена в Турции я пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим
отцом» вставляли слова:«Кутузовым отцом».
Оторвав по-солдатски эти последние слова имахнув руками, как будто он бросал что-то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат-песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую-то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои...», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому-то ложками. Солдаты, в такт песня размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрусткиванье рессор и топот лошадей. Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди
продолжали идти вольно, и на его лице и на всех лицах егосвиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которою говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
—Ну, как ладишь с начальством? — спросил Жерков.
—Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
—Прикомандирован, дежурю. Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правова рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
—Я рад, — отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовалапесня
Материал, не вошедший в роман.
Известно, что выдающийся русский полководец князь Багратион обладал феноменальным голосом, который играл неоценимую роль в управлении войсками во время сражений. Ему не надо было посылать своих ординарцев во время битвы. Неизмеримо эффективней было отдать приказ своим мощным голосом, который сразу же доходил в нужное время и место и немедленно исполнялся.