Михаил Вершинин.
Психологические особенности членов деструктивных и террористических
(радикальных) групп.

продолжение (2)

Признаки терроризма.

Современный терроризм имеет несколько специфических основных
характеристик, которые отличают его от других форм проявления радикализма.
Сознательно, целенаправленно и систематически применяется сила против не
участвующих в борьбе. Соответственно, характерной тактикой терроризма
являются удары по общедоступным местам и транспортным средствам, убийство
служащих, судей или руководителей организаций (т.е. людей занимающих
<публичные посты> и отвечающих за распределение ресурсов), и это, не считая
самих актов саботажа против хозяйственных предприятий и инфраструктуры.
Деструктивные организации тоже предпочитают <реформировать мышление>
(<вовлекать>) людям того же статуса (членов их семей), для того, чтобы
оказать серьезное влияние (контроль) на распределение экономических или
властных ресурсов (методы влияния деструктивных организаций рассматриваются
автором в другой научной статье: <Проблемы идентификации деструктивных
организаций в субъектах экономической деятельности>).
Один из основных признаков терроризма заключается в его косвенном
дестабилизирующем воздействии. Это в конечном результате оказывается еще
важнее прямого влияния террористических силовых актов против людей или
оборудования. Китайская поговорка <Убить одного и запугать сотни> в очень
точной мере относится к этому воздействию. Сейчас современный терроризм
самым тесным образом связан с современными средствами массовой информации.
Средства массовой информации существенно усиливают косвенное воздействие
террористических акций. Без средств массовой информации не было бы
современного терроризма. Современный терроризм не знает никаких границ в
пространственном отношении, а имеет только политико-психологические границы.

Средства массовой информации создают терроризму <виртуальное пространство>,
через которое можно добиться политических и психологических воздействий на
реальный мир3. Террористические покушения на политиков вселяют <тревожность>

не только в их ближайшее и дальнее окружение. Через средства массовой
информации можно вызвать неуверенность в национальном или даже международном

масштабе. Примером могут послужить события, освещаемые каналом <Аль-джазира>

терактов в США и в Азии, или освещаемые отечественными СМИ события в
Буденновске и Москве (<Норд-Ост>). Деструктивные организации, наоборот,
стремятся избегать внимания СМИ к своей деятельности. Как правило, они
стараются <реформировать мышление> (<вовлекать>) ключевых <лидеров> СМИ в
регионе, где их присутствие значимо (так в Поволжье в некоторых областях
руководители ТРК и крупнейших областных газет, являются <вовлеченными>
личностями (саентологами), что сводит любые попытки к публикации
информационных материалов о культах в регионе к нулю)4. Террористическое
покушение на <представителей системы> может вызвать в общественном сознании
сомнение в стабильности общественной жизни. Этот политико-психологический
дестабилизирующий эффект вынуждает как-то реагировать политическое
руководство. Очень часто это реагирование выражается в чрезмерной реакции
или в покорном попустительстве (пример Хасавюрта, после событий в
Буденновске).
Следующий признак терроризма представляется парадоксальным, но
убедительно доказывающим, что терроризм является не только <социологическим
феноменом> исполнителей и пропагандируемого ими <Дела> (<Чуда>). В
соответствии с внутренним характером терроризма, а именно с его кровавой
жестокостью вне всяких правовых норм, терроризм никогда не может стать
подлинно <популярным>. Наоборот, при отсутствии влияния государства и
средств информации, население в основном спонтанно и настойчиво отвергает
террористические покушения и их террористических инициаторов (хотя история
терроризма 19 века в России показывает, что ситуация может сложиться с
точностью до наоборот). Кроме того, террористические покушения почти всегда
дискредитируют пропагандистски представляемое их зачинщиками <Дело> (<Чудо>)

в среде потенциальных <жертв> (пример: потеря поддержки населением
деятельности ИРА в Ирландии, <чеченофобия> в России или завершение
деятельности <Аум Синрике> в Японии). По своей сущности терроризм совершенно

не достигает цели как средство получения политической поддержки какой-то
части населения и даже тем более большинства населения. Но достаточно часто
цель терроризма не получить поддержку общества, а заставить <врагов> принять

свои требования под угрозой террора.
Современный терроризм выходит за рамки категории <гражданской войны>, в
которой многочисленные политические силы насильственно борются за достижение

власти внутри государства, но при этом рассчитывают на поддержку возможно
большего числа населения. Современный терроризм может дестабилизировать и
ослабить государство и экономику. Современные культы в отличие от терроризма

ослабляют государство и общество, причем упор делается на общество.
Государственная, хозяйственная и культурная элита может быть запугана, и ее
дееспособность может быть существенно заморожена. Государство может быть
разрушено. Именно террор послужил толчком к развалу Российской империи.
Если принять терроризм, как форму малой (скрытой) войны, то, согласно
определению Клаузевица, терроризм должен быть <продолжением политики другими

средствами>. Однако терроризм представляет собой не насильственное
<продолжение> пропагандируемого террористами политического <Дела> (<Чуда>),
а <служит> политическим целям или государственным интересам
<заинтересованных третьих лиц>. Культы тоже служат ненасильственным
<продолжением> интересов третьих лиц на территории стран, где их
деятельность не является традиционной. В этом смысле вполне уместно
использовать понятия терроризма, деструктивной деятельности и <суррогатных
военных действий> как синонимы (в рамках этой статьи). Терроризм, как и
деятельность <деструктивных организаций> является косвенным потенциально
высокоэффективным способом дестабилизации и ослабления враждебного
государства, не переходя порога открытой враждебности (военных действий).
Культы при условии контроля ими определенных социальных групп легко могут
влиять и принимать участие в экономике и политике государства. Уже
достаточно часто во время муниципальных и региональных выборов в Поволжье
многие из кандидатов, оказываются представителями культов (как правило, это
саентологи). В некоторых городах-миллионниках тысячи приверженцев того или
иного культа готовы проголосовать за того кандидата, которого укажет <гуру>,

и это страшнее (для государства) чем террористический акт5.
Приведу отрывок из своей статьи <Проблемы идентификации деструктивных
организаций в субъектах экономической деятельности>. <:В Поволжье в одной из

крупнейших политических <пропрезидентских> партий (недавно объединившейся)
до 30% местных партийных ячеек контролируется <деструктивными группами>, и
они готовятся к выборам (к борьбе с КПРФ): :Рассмотрим простой пример с
политической партией. <Вы думаете, что они [культисты] внесли большие деньги

в кассу или подкупили кого-то из региональных политиков?> - НЕТ. <Вы
думаете, что они [культисты] шантажировали и зазомбировали местных политиков

и держат их под контролем?> - НЕТ. Они сделали просто. Открыли на всех своих

<контролируемых> предприятиях ячейки данной партии - добровольно!!! Теперь
многие партийные активисты к свои убеждениям прибавили и любовь к <чуду>.
Все - занавес...>6
Американский политолог профессор Адда Б. Бозман в своем докладе <Гидра
кровавой бойни - международные связи терроризма и других операций малой
интенсивности> указывает на то, что Византийское царство пришло к
процветанию за счет комплекса дипломатических приемов, <активных мер> службы

информации, психо-политических операций и нерегулярных военных действий,
включая государственный терроризм. При этом Византия разработала <огромный
арсенал стратегических принципов и приемов> <деморализации, ослабления и
обхода> потенциального врага. Византия предпочитала косвенную
военно-политическую борьбу прямому использованию своих существенно
ослабленных вооруженных сил. В расплывчатой зоне между войной и миром
нерегулярные политико-военные операции были основой ее успешной внешней
политики. Эта <византийская модель> позволила Византии продолжать
существовать столетия, несмотря на возрастающее экономическое истощение и
явный упадок. Эта политика продолжала затем проводиться - снова в течение
столетий - <республикой> Венеция. Снова возникает мысль о <заинтересованных
третьих лицах>, которые, находясь <извне>, добиваются дестабилизации и
ослабления государства разными способами: терроризмом, радикализмом и т.д.
Здесь напрашивается ассоциация с деятельностью <деструктивных организаций>
(саентология, мормоны, муниты и т.д.), которые служат дестабилизирующей
составляющей деятельности государства и общества в странах, где деятельность

данных организаций не традиционна. Стоит заметить, что деятельность
<проамериканских деструктивных организаций> на территориях третьих стран
курирует специальный отдел в Госдепартаменте США и ЦРУ, и можно
предположить, что некоторые члены этих групп занимаются шпионажем на
территории нашей страны7. Не случайно во всех региональных управлениях
российских спецслужб существуют структуры, занимающееся мониторингом и
анализом деятельности <деструктивных групп>, при этом мы даже не затрагиваем

еще то, что продекларированной целью некоторых <организаций> есть мировое
господство и политическая власть нового типа. Так у саентологов
продекларировано, что 20% населения планеты (<подавляющие личности>),
которые <борются> с их доктриной должны быть уничтожены или стерилизованы.
Внешне деятельность этих организаций связана с благотворительностью,
образовательными услугами, религиозной и миссионерской деятельностью и т.п.,

внутреннею составляющую этих организаций, к сожалению, знает очень малое
количество специалистов, что позволяет данным организациям процветать,
скрывая свои истинные цели и последствия своей деятельности от широких слоев

общественности.
Терроризм и деструктивная деятельность, как возможный <социологический
феномен>.
Представление, что появление терроризма и деструктивной деятельности
объясняется тем, что <введенные в заблуждение>, в основном молодые люди,
попавшие под влияние <радикальных (часто религиозного характера) идеологий>,

встали на путь <криминального насилия>, чтобы совершать <бессмысленную
слепую разрушительную работу> - (частично) ошибочно. Попытка ответить на
вопрос <Qui bono> (кому выгодно) по отношению к террористическим актам, уже
может помочь понять и узнать многие факты о террористических исполнителях и
о пропагандистски представляемом ими <Деле> (<Чуде>). Одно только
объективное рассмотрение политического результата и политической выгоды
террористических актов вынуждает принимать в расчет, помимо исполнителей и
целей нападения, <заинтересованных третьих лиц> (понятие фон дер Хейдте).
Исполнители террористических актов и представляемое ими <Дело> (<Чудо>)
существуют в среде социально-экономических, национальных, этнических и
идеологических конфликтов. Но это не значит, что эти в широком смысле
социологические факторы среды в 20-21 веке фактически являются <источником>
современного терроризма. Скорее всего, социологические факторы формируют
лицо терроризма, но не являются <причиной>.
<Терроризм обусловливается социологическими факторами, но сам не
представляет собой социологического явления>, - замечает фон дер Хейдте,
который, цитируя Карла Шмита, утверждает: <Как только это становится
возможным>, <нерегулярные борцы всегда приходят на помощь регулярным власть
предержащим>.
За потенциальными кандидатами в террористы необходимо следить, их
необходимо отбирать и вербовать. Их нужно обучать террористическому ремеслу.

Для этого необходимы специалисты по разведке и контрразведке, военные
специалисты и логистические предпосылки, которыми располагают, прежде всего,

и в основном государства.
Начиная, самое позднее, с 1990 г., это утверждение больше не является
только гипотезой, обосновываемой косвенными доказательствами, но может даже
считаться доказательным в смысле возможности быть использованным в суде. По
мере того, как данные о деятельности восточногерманского Министерства
государственной безопасности, по крайней мере, частично, становятся
достоянием гласности, то выясняется, в каком объеме существовали связи между

МГБ и террористическими организациями, в частности, группами Красной армии в

Западной Германии. Это утверждение касается, естественно, также и других
служб различных государств, таких как США (<Сопротивление> в Афганистане) и
РФ (<Сопротивление> в Грузии).

Продолжение следует.

С уважением,
Алексей Любимов
mailto:orientati***@m*****.ru
icq:250909688

Дискуссионный лист: "Вопросы ориентировки в пространстве незрячих и слабовидящих"
Сейчас на лист подписано: 81 человек

Модераторы: Алексей Любимов и Светлада Светленова
psychology.orientation-owner@subscribe.ru

Адрес сайта рассылки:
http://orientation.ioso.ru