2006-10-07
Номер выпуска: 36

Articulus

Каждому свое.

Владимир Шкода

О справедливости

<Право есть то, что не противоречит справедливости>. Это определение мы находим в знаменитой книге <Право войны и мира>. Ее автор - голландский юрист и философ Гуго Гроций (1583 - 1645). Конечно, строгое право недотягивает до справедливости. Право формально, справедливость интуитивна. Здесь больше чувства, нежели рассудка. Современный историк права Дж.Берман так и утверждает: <Правовые нормы и решения - воплощение общественного чувства справедливости>. Однако с этим воплощением связана опасность отчуждения. Проще говоря, система норм, создаваемая человеком и для человека, оборачивается порой против него. И тогда чувство справедливости становится оселком, на котором испытываются правовые решения. Здесь возникает не простой вопрос: следует ли подчиняться явно несправедливому закону. Если говорить абстрактно, то следует. Это - вопрос тактики. Лучше иметь несправедливый порядок, чем не иметь никакого. Но непременно надо прилагать усилия для критики и легальной отмены такого закона.

Справедливость как добродетель стоит рядом с истиной. <Истина и справедливость - точки столь малые, что, метя в них нашими человеческими инструментами, мы, как правило, даем промах>. Это слова Блеза Паскаля. Да, это трудно - достичь истины и справедливости, и все-таки человек вечно метит в эти две цели, надеясь попасть. Эти идеалы облагораживают нашу жизнь. Благородный человек стремится мыслить и говорить по истине, а действовать по справедливости.

Универсальная формула справедливости ‑ <каждому ‑ свое!>. <Каждому> - это понятно. А что значит <свое>? Ну, хотя бы то, что уже есть у человека. И тогда справедливость будет означать воздержание от посягательств на чужое достояние <Свое> - это и то, что человеку дóлжно получить, что полагается (следует). В соответствии с чем полагается и следует? В одном из переводов Книги Екклесиаста (3, 17) читаем: <Бог рассудит и праведника, и грешника, и каждому воздаст по его делам>. Кроме Бога и Судьбы воздавали и земные власти: Царь, Судья, Государство, Партия. Считали, что воздают не по прихоти, а по строгому критерию: <по труду>, <по заслугам>. Мечтали воздавать и <по потребностям>. Воздавать по заслугам - не только награждать благами, но и обязывать, отягощать. В правовом государстве человек понимает, что преимущества жизни в обществе должны быть им оплачены, т.е. пользуясь этими преимуществами, он должен нести общественные тяготы. Наконец и наказание есть воздаяние.

Либералы против того, чтобы воздаяние шло от какой-то инстанции, например, государства, а тем более от персоны вроде царя. Воздает, считают они, сама жизнь. Людям надо иметь одно - равные стартовые возможности, а на финише жизнь всех расставит по местам. Где кто окажется, того места он и достоин. Добиваться надо равенства возможностей, а не равенства результатов. Это весьма трезвая, даже суровая, теория, она призывает человека опираться на собственные силы. Она возникла тогда, когда труд в системе ценностей выдвинулся на первый план, когда стала укореняться простая мысль: не происхождением славен человек, а трудом. Либералы считают, что люди должны быть равны в свободе. Тогда конкретные блага распределятся в соответствии с их усилиями, талантами и случайными обстоятельствами.

Многие с этим не согласны. Собственные усилия, говорят они, - это правильно, но почему положение человека должно зависеть от талантов, которые он получает даром, а тем более ‑ случайностей. Кроме того современное общество - не совокупность кустарей-одиночек, люди во всех делах действуют сообща. Они кооперируют свои усилия. Организованная деятельность предполагает сложную систему позиций и общую координацию действий. Как на корабле, когда каждый член экипажа занимает свое место и выполняет команды капитана. Следовательно, надо оценивать вклад каждого в общее дело и в соответственно ему распределять совместно добытые блага. Но кто будет оценивать - вот вопрос.

Идея справедливости рождена нуждой. Она вечна, она тревожит разум мудреца, и разрывает душу бедняка. Только сильные, замечал Аристотель, нисколько о справедливости не заботятся. Но это главная характеристика общественной жизни. Она показывает, на сколько совместная жизнь людей отвечает своей цели. А цель эта выражается принципом: вместе жить лучше, чем врозь. Идея справедливости представляет собой основу для разрешения конфликтов. Действительно, если мы признаем справедливость, значит при самом остром несогласии друг с другом мы признаем, что есть нечто общее, одно на всех, то, что надо найти. Как искать? Путем переговоров. То, с чем мы согласимся, имея конкурирующие притязания, и будем справедливым.

Ответ горного духа

Однажды дядюшка Дэнба нашел большой изумруд. Узнал об этом помещик и сказал Дэнбе:

‑ Все, что найдено на моей земле, должно принадлежать мне. Давай изумруд.

‑ Нет, изумруд нашел я, значит, он мой! - ответил Дэнба.

Долго они спорили, и наконец Дэнба предложил:

‑ Давай спросим горного духа, пусть он нас рассудит.

Помещик согласился, и пошли они в горы. Обратившись к большой горе, Дэнба закричал:

‑ Кому должен принадлежать изумруд?! Помещику или Дэнбе!

Горное эхо ответило:

‑ Дэнбе!

‑ Вот видишь, господин помещик, я тебя не обманываю. Горный дух говорит, что изумруд мой, а это самый справедливый судья на земле.

Нечего было ответить помещику. Понуро опустив голову, он поплелся домой.

Комментарий

В сказках богачи обычно проигрывают. В сказках все не так, как в жизни. Дядюшка Дэнба обхитрил помещика. Спрашивая горного духа, он произнес свое имя в конце фразы. По-видимому, гора была близко. Начало фразы откликнулось, когда Дэмба еще кричал. Вот и услышали ясно они только конец фразы ‑ :<Дэнбе>. И хитрый дядюшка истолковал это как ответ горного духа.

Если бы это дело решалось в нормальном суде, результат был бы иным. <Все, что найдено на моей земле, должно принадлежать мне>, говорит помещик. И он прав. Другое дело, что ему не следовало требовать изумруд безоговорочно. Надо все-таки как-то учесть то, что без Дэмбы изумруд так и остался бы в земле. <Изумруд нашел я>, говорит Дэмба. Это верно, и он имеет основание что-то требовать. Но что? Он требует изумруд, полностью и безусловно. Но того же требует и помещик. Отсюда конфликт, никто из них не предлагает договориться. Помещик мог бы рассудить так: <Да, изумруд, находящийся в моей земле, принадлежит мне, но я должен дать Дэмбе вознаграждение за то, что он нашел изумруд>. Возможно, Дэмба и согласился бы. Он стал возражать после того, как помещик сказал: <Давай изумруд>. Выходит, что пуститься на хитрость Дэнбу вынудил сам помещик. Может быть, и справедливо, что изумруд достался Дэнбе?

Когда дело перешло от пререканий к правовому решению, помещик вел себя как человек, уважающий право. Он мог бы прибегнуть к силе, но согласился решить дело судом. Он доверился дядюшке, который сам организовал и провел этот странный процесс. Наконец он подчинился решению, считая, что это решение справедливого суда.

Эта сказка дает нам повод порассуждать о двух трактовках права. Можно понимать право как технологию улаживания споров. Тогда цель права - мир между людьми. Люди идут в суд, когда они не могут договориться. Они доверяют судье и готовы принять справедливое решение, которое он вынесет. Можно пофантазировать в этом направлении, представить, что разочарование того, кто оказался не правым по решению суда, скрашивается чувством постижения истины. Ведь найдено справедливое решение. Человек заблуждался, думая, что он прав, а теперь он знает, что не прав. Можно предположить, что к этому умонастроению близок помещик.

Конечно, дядюшка Дэнба ведет себя иначе. Для него право есть средство, которым надо умело пользоваться, чтобы победить в споре. Справедливость как что-то объективное, единое для всех, здесь просто отсутствует. Оружием в этом споре-поединке являются факты, законы, умозаключения. Но вопрос не в том, чтобы найти справедливость, вопрос в том, кто кого победит. Чтобы обыграть соперника надо знать факты и законы. Не только юридические законы. Дядюшка Дэмба знает, как возникает горное эхо. Он использует закон природы, чтобы убедить помещика. И тот, не знающий, соглашается. Подобным образом действуют иллюзионисты в цирке. Они совершают разные чудеса и убеждают нас в их реальности. Это сродни мошенничеству, но невинному. Обратившись к большой горе, Дэнба делает вид, что обращается к горному духу - самому справедливому судье на земле. На самом деле это - хитрая уловка. Дэнба имитировал суд, чтобы обмануть помещика.

Эти две трактовки права исключают одна другую. В них отражены два типа человеческих отношений - сотрудничество и конфликт. Казалось бы, какое может быть сотрудничество в судебном споре? Обоюдное признание справедливости - вот что объединяет людей, столкнувшихся в суде. Их общий интерес в том, чтобы торжествовала справедливость. В цивилизованном обществе люди сотрудничают в деле поддержания правового порядка. Конечно, присутствует здесь и личный интерес. Однако считается, что он должен быть оправдан справедливостью. Это должен быть законный интерес.

В состоянии конфликта нет единства цели. Каждый стремится победить любой ценой. Нельзя сказать, что это - бой без правил, но правила здесь очень неопределенные. Дэмба придумал правило: спросим горного духа. Помещик, не знающий, как все это будет происходить, согласился. Он проиграл. Может быть, это ему в наказание, потому что он первый сказал <мое> и не подумал о том, чтобы предложить Дэнбе вознаграждение.

Еще одна тема, подсказанная этой сказкой, это тема клада. Конечно, найденный изумруд - не клад, но возникший между помещиком и Дэнбой спор напоминает дебаты юристов о праве на клад. Все просто там, где земля национализирована: клад считается собственностью государства, а нашедший получает часть его стоимости. Присвоение клада преследуется по закону. Там, где земля находится в частной собственности, вопрос о кладе решается по-разному. В дореволюционной России исходили из принципа: собственник земли имеет право на все, заключающееся в ее недрах. Во многих западных странах клад считается принадлежащим тому, кто его нашел. Как видим, спор помещика и Дэнбы имеет серьезные основания. Может быть, эти два подхода отражают феодальный и буржуазный типы правосознания?

Ошибаются те, кто считает поиски кладов ушедшей в прошлое романтикой. Современные кладоискатели, вооруженные специальной аппаратурой и проводящие больше времени в библиотеках и архивах, нежели на природе, ставят юристов в сложные ситуации. Особенно успешно ведутся поиски ценностей, оказавшихся на морском дне. По Брюссельской конвенции 1910 года все найденное на дне морей принадлежит нашедшему. Однако с того времени в разных государствах приняты законы, ограничивающие права кладоискателей. Сегодня во многих странах Европы считается, что суда погибшие более ста лет назад принадлежат государствам, в территориальных водах которых они находятся. Кладоискателям полагается не более 10 процентов груза, поэтому они порой скрывают обнаруженные ценности, имеющие большое историческое и культурное значение. Например, старинные украшения и монеты из золота и серебра переплавляются в слитки. Полагают, что во Франции, где приняты особо суровые законы о морских кладах, две из трех находок скрываются от властей.

Подлинной сенсацией было обнаружение в 1997 году в водах Эквадора испанского судна, затонувшего в 1654 году. Этот парусник вез сокровища инков, которые ныне оцениваются в 4 - 8 миллиардов долларов. Дело весьма запутанное. Руководил поисками судна житель Эквадора, финансировала экспедицию норвежская компания. Норвежцы же нашли старинную карту, помеченную точкой - местом катастрофы судна. Стороны до сих пор не пришли к согласию относительно раздела сокровища. Между тем всем понятно, что раздел обязателен. Никто не претендует, как персонажи нашей сказки, на всю находку.