Как поясняет «Википедия», первое значение термина «меритократия» соответствует системе, в которой руководители назначаются из числа специально опекаемых талантливых людей. Второе значение предполагает создание начальных условий для объективно одарённых и трудолюбивых людей, чтобы в будущем они имели шанс занять высокое общественное положение в условиях свободной конкуренции.

Основателем теории меритократии является английский социолог Митчел Янг, сообщает «Политология. Словарь». Янг считал, что социальный прогресс зависит от меры сочетания власти и интеллекта. Американский политолог Дэниел Белл подчеркивал: «Принцип меритократии должен проникнуть в университеты, бизнес, правительство. Общество, которое не имеет своих лучших людей во главе его ведущих институтов, есть социологический и моральный абсурд».

Законопроект «О государственной службе» разработан Министерством занятости и трудовых отношений Узбекистана в рамках исполнения Стратегии действий по пяти приоритетным направлениям развития Узбекистана в 2017-2021 годах. В законе будет урегулирован правовой статус государственных служащих, основные принципы организации и деятельности системы госслужбы, формирования кадрового состава, вопросы конкурсного найма, прохождения, оценки деятельности, увольнения, механизмы материального и нематериального поощрения добросовестной службы, включая социального и пенсионного обеспечения государственных служащих, а также вопросы служебной этики и противодействия коррупции.

Закон коснется более 280 тысяч госслужащих из 11 министерств, 7 госкомитетов, 6 агентств, 3 комитетов при правительстве, 6 центров, 7 государственных инспекций, а также органов государственной власти на местах. В рамках документа планируется создать Агентство по делам госслужбы.

Проект закона будет внесен в Кабинет министров до конца сентября 2017 года.

Активисты рассказали о том, что происходило с их родственниками, оставшимися в Таджикистане как накануне, так и после мероприятия. Спецслужбы незаконно задерживали, допрашивали, угрожали арестовать людей за одну лишь попытку покинуть Таджикистан, лишить собственности. Угрожали даже изнасилованием несовершеннолетней дочери одного из активистов, заставляя публично просить прощения за действия своих родственников, покинувших страну, говорится в заявлении.

После применения карательных мер по подавлению свободы выражения и запрету оппозиции, в результате которых в Таджикистане были посажены в тюрьмы сотни политических активистов ныне запрещенной Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), включая адвокатов-правозащитников, на самых разных уровнях властями были организованы «альтернативные» группы активистов, якобы «возмущенных граждан», которые оказывают чрезвычайное давление на семьи осужденных, осаждая их дома и объявляя их «врагами народа».

Совсем недавно прошла серия акций возмездия со стороны правительства Таджикистана, обрушившаяся на головы тех близких инакомыслящих, кто по тем или иным причинам не смог покинуть вовремя страну. Подобные инциденты уже происходили в сентябре и октябре 2016 года, когда активисты участвовали в мирных акциях протеста за рубежом.

Так, в Дангаринском районе Таджикистана 7 июля сотрудники спецслужб в сопровождении милиционеров пришли в дом Джаннатулло Комилова, активиста ПИВТ, ныне проживающего в Германии. Явившиеся оскорбляли его мать и братьев, угрожая конфисковать их дом и другое имущество, если он не откажется от участия от своей оппозиционной деятельности за границей. Спустя два дня был задержан тесть активиста.

7 и 8 июля несколько офицеров спецслужб угрожали родителям активиста ПИВТ Бободжона Каюмова сносом их собственного дома в Кулябе, если их сын не прекратит свою оппозиционную деятельность и не откажется от участия в конференции в Дортмунде. В конце концов, родителей активиста заставили осудить своего сына и записали их обращение на видео. 9 июля спецслужбы задержали отца Каюмова, допрашивая его до полуночи.

После того как Джамшед Ёров, брат осужденного на 25 лет адвоката Бузургмехра Ёрова, выступил на конференции 9 июля, сотрудники спецслужб приходили к нему домой в Вахдате, сообщив его жене, что она и ее дети не смогут покинуть Таджикистан и будут арестованы, если попытаются это сделать, а также угрожали изнасилованием 15-летней дочери Джамшеда. Офицеры требовали его жену развестись со своим мужем, обещая взамен материальную поддержку.

8 июля сотрудники спецслужб задержали отца активиста ПИВТ Исломиддина Саидова в Нурободском районе Таджикистана для допроса в Душанбе. Там ему демонстрировали фотографии его сына, принимающего участие в мирной демонстрации в Варшаве, угрожая «необходимыми мерами», если его сын не откажется от политической активности. Сестра активиста также была допрошена. Позже отец был подвергнут публичной критике в его родном селе, где осудили «предательство» его сына и посоветовали ему вернуть его в руки правосудия.

В тот же день в Хатлонской области в дома брата активиста ПИВТ Ифтихора Рустамова и его сестер приходили сотрудники спецслужб с целью их допроса. Им угрожали проблемами, если их родственник не прекратит оппозиционную деятельность.

11 июля спецслужбы задержали и допрашивали мать активиста ПИВТ Махмуджона Фаизрахмонова, после чего провели сельский сход и подвергли на нем жесткой критике ее сыновей, вовлеченных в политическую деятельность.

7 июля родственников другого члена ПИВТ Ильхомжона Якубова вызывали в комитет национальной безопасности по Худжанду, где их допрашивали и угрожали им за действия их родственника.

8 июля не обошли власти стороной и дом бывшего районного главы ПИВТ Мухаммади Тешаева в Рудакинском районе, где были допрошены члены его семьи. Им угрожали конфискацией имущества в случае продолжения политической деятельности Мухаммади.

Перед конференцией также спецслужбы наведались в дом родителей Гульбарг Саифовой в Душанбе, другого активиста ПИВТ, являющейся родственницей лидера ПИВТ Мухиддина Кабири. Родителей активиста заставили на видео отказаться от своей дочери и дальнего родственника.

7 июля в душанбинский дом Мижгоны и Сайринисо Амоновых, активистов ПИВТ, наведались сотрудники милиции, требуя от их отца вернуть своих дочерей в Таджикистан и принести свои извинения перед президентом страны.

Из официальных представителей, осудивших активистов ПИВТ, оказался лишь проправительственный аналитик, директор Центра стратегических исследований при президенте Таджикистана Сайфулло Сафаров, назвавший деятельность оппозиции за рубежом «серьезной угрозой национальной безопасности Таджикистана».

Как заявил Стив Свердлов, исследователь HRW, «злостная кампания таджикского правительства по запугиванию родственников диссидентов все распространяется и становится бесстыдной. Немедленно должны прекратиться одновременные действия спецслужб и местных властей во многих городах, свидетельствующие о политике коллективного наказания, спущенной с самого верха».

Мариус Фоссум, представитель Норвежского Хельсинкского Комитета по Центральной Азии, заявил о «потрясающей серии возмездия таджикских властей за применение свободы выражения», добавив, что «тем более за использование основных прав человека никто не может быть публично пристыжен или подвергнут требованию развестись, или угрозам, что ребенок может быть изнасилован, или конфискации имущества под предлогом каких-либо обстоятельств».

HRW и Норвежский Хельсинкский Комитет требуют от правительств США и стран-членов Европейского Союза срочно выступить по поводу «нарастающего числа ответного наказания в Таджикистане как части ухудшающейся ситуации с правами человека и открыто осудить злоупотребления».

Правозащитники предложили в качестве мер «рассмотреть вопрос о замораживании средств и отказе во въезде таджикским чиновникам и правительственным организациям, принимавшим участие в указанных нарушениях».

Мониторинг ситуации в хлопковой сфере Узбекистана, который провела Международная организация труда, прошел при непосредственном участии представителей власти, что подрывало достоверность результатов исследования. Об этом заявил Кристиан Ласслетт (Kristian Lasslett), директор Института исследований в области социальных наук Ольстерского Университета, член исполнительного совета Международной государственной инициативы по борьбе с преступностью. Он написал для издания The Diplomat статью, в которой обвиняет МОТ и Всемирный банк в серьезных этических нарушениях, допущенных в ходе мониторинга, и стремлении получить не реальную картину, а нужную им зарисовку для продолжения работы в Узбекистане.

«Всемирный банк является активным инвестором в сельскохозяйственный сектор Узбекистана, и в 2015-2016 годы выделил правительству этой страны кредиты на общую сумму $518,75 млн для проектов в этой отрасли, - напоминает руководитель Узбекско-Германского форума Умида Ниязова. - Банк взял с правительства Узбекистана обязательство не использовать на территориях реализации проектов детский и принудительный труд. В случае получения достоверных доказательств нарушений банк должен был приостановить кредитование проектов до тех пор, пока нарушения не будут устранены.

Это теория. А на практике Всемирный банк сделал все возможное, чтобы «достоверных доказательств» детского и принудительного труда в Узбекистане не обнаружилось. Для этого Всемирный банк заключил контракт с Международной организацией труда (МОТ), которая взялась проводить мониторинг для банка, но только совместно с правительством Узбекистана.

Несмотря на то, что ни в 2015-м, ни в 2016 году Узбекистан не изменил политики всеобщей принудительной мобилизации на сбор хлопка. В начале 2017 года МОТ выпустила доклад, в котором говорилось, что «Узбекистан достиг успехов в проведении реформ в сфере трудовых отношений, практика организованного принудительного труда прекращена. В рамках поддерживаемых Всемирным банком проектов в аграрном и водном секторе, а также в секторе образования не было обнаружено случаев детского и принудительного труда». Эти утверждения являются неправдой», - заявляет глава УГФ, который в июне 2017 года совместно с Human Rights Watch отреагировал на отчет МОТ по Узбекистану докладом «Мы не можем отказаться от сбора хлопка». Принудительный и детский труд, связанный с инвестиционными проектами Группы Всемирного банка в Узбекистане».

Предлагаемая вниманию читателей «Ферганы» статья Кристиана Ласслетта (Kristian Lasslett) «Всемирный Банк и МОТ обеляют один из самых жёстких режимов», опубликованная на сайте The Diplomat, рассказывает о том, что полевые исследования МОТ проводились рука об руку с узбекской властью, что подрывало их достоверность. (Перевод с английского: Олеся Чайка).

* * *

«В эпоху, когда «фальшивые новости» и «альтернативные факты» стали обычным делом, объективность средств массовой информации и исследовательской работы является крайне необходимым противоядием для граждан, лишенных надёжной информации. Особенно это касается тех регионов, где население сталкивается с угнетением, насилием, слежкой и коррупцией недопустимого масштаба. Вот почему заявления Международной организации труда (MOT) и Всемирного Банка (ВБ), о которых идёт речь в статье Foreign Policy, документирующей принудительный труд в проектах Всемирного Банка в Узбекистане, требуют более тщательного анализа.

Государственная хлопковая промышленность Узбекистана функционирует как часть репрессивного аппарата, созданного в Советском Союзе и переориентированного для поддержки незаконной, в значительной степени, деятельности элит, которые управляют узбекским государством через секретные клановые сети. Надзор за этой хищнической системой осуществляется Службой национальной безопасности (СНБ) - преемником КГБ в Узбекистане. Агенты СНБ проникают во все слои общества и терроризируют тех, кто не соблюдает официальные предписания.

Скриншот страницы сайта The Diplomat

За последние два десятилетия миллионы людей были вынуждены работать на хлопковых полях, где их заставляли собирать хлопок за смехотворную плату, часто в ужасающих условиях организованного государством насилия. Значительная прибыль, полученная от незаконной торговли, исчезает в недрах непрозрачного государственного финансового аппарата, почти наверняка приватизированного магнатами и аффилированными кланами, которые управляют государством как феодальными владениями.

Ничего из этой суровой реальности не отражено в докладе, опубликованном МОТ под патронажем ВБ, который подвёргся серьезной критике после тщательного исследования, обнародованного недавно Human Rights Watch и Узбекско-Германским форумом по правам человека.

МОТ сообщает, что семь экспертов организации провели шесть недель в Узбекистане, выполняя исследовательскую работу. Они подтверждают, что их постоянно сопровождал сотрудник Федерации профсоюзов Узбекистана (ФПУ), но утверждают, что их исследования проводились независимо от правительства Узбекистана. Это должно вызывать удивление: как отмечают профессора Симон Кларк и Вадим Борисов, ФПУ «сохранила все структуры и практики советской эпохи неизменными», что привело к ее «полному поглощению государственным аппаратом».

МОТ не проявляет озабоченность тем, что ее полевые работы были проведены рука об руку с государственными заказчиками, или тем, если на то пошло, что иностранные исследователи, которым удалось избежать внимания служб безопасности и провести независимые расследования, были депортированы из Узбекистана, когда были пойманы (что является значительно более мягким наказанием, чем последствия для местных исследователей, занимавшихся схожей деятельностью).

Кроме того, МОТ не признает серьезные этические нарушения, которые допускает заявленная ею методология. Мы говорим здесь о серии интервью, проведенных с социально уязвимыми сборщиками хлопка, которым закрыт доступ даже к основной системе защиты прав человека. Притом что они находятся под незримым оком государства, которое управляет порочной системой слежки и наказания, в непосредственной близости с его агентами.

Такие исследования никогда не пропустит университетский комитет по этике, по крайней мере дорожащий своей репутацией, и если исследователь решит отойти от правил и начнет подражать подходу МОТ, это станет основанием для увольнения.

Возможно, самое неприятное в обсуждаемом докладе — это то, что в нем игнорируется основной политический контекст. В результате МОТ не пытается обосновать использование своей методики в условиях сложной среды.

Тем не менее, признаётся непростая задача, связанная с проведением исследований в обществе, управляемом тоталитарным режимом, где правительство является «партнером» исследователей, по крайней мере – косвенно, и с ним авторы доклада сталкиваются непосредственно во время сбора данных.

МОТ признает, что «услышать нечто, выходящее за рамки того, что было позволено сообщить экспертам МОТ, временами было сложно. Казалось, что многие интервьюируемые были заранее проинструктированы». Несмотря на то, что эксперты наблюдали симптомы основательной работы системы идеологического контроля, МОТ не считает, что это фундаментально испортило их данные. Тем не менее, в докладе утверждается, что «эксперты МОТ могут только записывать то, что они наблюдают, и то, что им говорят. Они не могут проверить полученную информацию».

Если данные не могут быть проверены, они не должны быть допущены к публикации и, тем более, служить основанием для громких заявлений по вопросу о правах человека, имеющих первостепенное, глобальное значение.

Другим примером испорченных методологических семян, приносящих отравленные плоды, является сообщение МОТ о том, что Министерством труда и Федерацией профсоюзов были установлены горячие линии для жалоб, что преподносится как использование «международной передовой практики». Однако не упоминается тот факт, что телефонная связь в Узбекистане контролируется СНБ, и что в прошлом люди, которые воспользовались такой услугой, подвергались преследованию.

Можно было бы указать на многие другие примеры, которые предсказуемо вытекают из крайне непродуманной методологии исследования.

Сделанные на такой порочной основе выводы в отчете - это то, что хотел услышать Всемирный Банк: районы, получающие средства для его проектов, согласно МОТ, не затронуты принудительным трудом. В других районах страны существует риск использования принудительного труда, но при этом ни один конкретный случай не может быть идентифицирован.

Таким образом, инспекционный доклад МОТ поддерживает один из самых репрессивных режимов в мире и укрепляет фасад, необходимый для дальнейших злоупотреблений и коррупции в хлопковой промышленности Узбекистана, к сожалению, при непосредственном участии международного сообщества».