23-24 июня в Ташкенте проходит 15-й саммит Шанхайской организации сотрудничества, на который прибыли главы государств-членов ШОС. В ШОС входят Россия, Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан. Статус наблюдателей имеют Белоруссия, Монголия, Индия, Иран, Пакистан и Афганистан. В 2015 году в ШОС была запущена процедура приема в организацию Индии и Пакистана; на саммите в Ташкенте должно состояться подписание меморандумов о присоединении к ШОС Дели и Исламабада.

Однако, как рассказал специальный представитель президента России по делам ШОС Бахтиер Хакимов, «мы не будем увлекаться расширением членского состава и состава участников в качестве наблюдателей». По словам Хакимова, первая волна расширения ШОС обязательно должна включать Иран, «потому что мы уже чувствуем, что присоединение двух новых государств, а если еще будет третье, потребует очень точной переналадки всего механизма сотрудничества». Хакимов рассказал, что заявки на участие в деятельности ШОС подали Афганистана и Бангладеш, среди желающих — Сирия, Египет. «Израиль направил обращение на получение статуса партнера по диалогу организации», - сказал Хакимов.

Шанхайская организация сотрудничества многим представляется как китайский экономический региональный проект, в котором до сих пор все межгосударственные соглашения были двусторонние. Но в 2013 году Китай выдвинул инициативу объединения своих проектов «Экономический пояс Шёлкового пути» и «Морской Шёлковый путь XXI века», соединив их в мегапроект «Один пояс – один путь». Проект охватит большую часть Евразии, соединив развивающиеся и развитые страны. Проект «Один пояс – один путь» пройдет через территории, на которых проживает 63% населения планеты; предположительный экономический оборот - 21 трлн долларов.

Справка: мегапроект «Один пояс – один путь» соединяет проекты «Экономический пояс Шелкового пути» и «Морской Шелковый путь XXI века». В рамках «Экономического пояса Шёлкового пути» рассматривается создание трех трансевразийских экономических коридоров: северного (Китай — Центральная Азия — Россия — Европа), центрального (Китай — Центральная и Западная Азия — Персидский залив и Средиземное море) и южного (Китай — Юго-Восточная Азия — Южная Азия — Индийский океан). Проект «Морской Шёлковый путь XXI века» включает в себя создание двух морских маршрутов: от побережья Китая через Южно-Китайское море в Южно-Тихоокеанский регион и от Китая в Европу через Южно-Китайское море и Индийский океан.

Возможное предстоящее расширение ШОС и амбициозные китайские мегапроекты вызвали вопросы экспертов и журналистов о перспективах роста китайского влияния в регионе – и как к этому отнесется Россия, которая является в ШОС вторым центром силы. «Фергана» предлагает для прочтения статью, опубликованную на портале Central Asian Analytical Network, в которой собраны мнения экспертов.

«Центральная Азия – это самый лакомый кусок торта, данный небесами нынешним китайцам», – эта цитата Лю Ячжоу, генерала Народно-освободительной армии Китая (НОАК), известного своими «ястребиными» взглядами, помещена эпиграфом в блоге chinaincentralasia.com , открытом при британском Royal United Services Institute (RUSI) и посвященном Китаю и Центральной Азии.

Проходящий на этой неделе в Ташкенте саммит ШОС может размыть роль Центральной Азии в этом блоке, так как ожидается, что к ШОС присоединятся Индия и Пакистан. Такое решение было принято на прошлогоднем саммите ШОС в Уфе, а Индию и Пакистан необходимо принять вместе по той же логике, как и НАТО принимал Турцию и Грецию одновременно.

Расширение ШОС впервые после момента его создания в 2001 году воспринимается по-разному. Дэвид Эркомаишвили в своей статье для New Eastern Europe отмечает, что ШОС всегда делала упор на равенстве своих членов, что отличало ее от региональных блоков, где доминировала Россия. Особенную ценность ШОС для стран Центральной Азии представлял стратегический паритет или возможность свободно балансировать между российским и китайским влиянием, а также удерживать устойчивые позиции по отношению к американскому интервенционизму. Присоединение Индии и Пакистана значительно сдвигает повестку организации, пишет автор, уменьшая важность роли Центральной Азии, а также политизируя международные вопросы, которые государства Центральной Азии всегда предпочитали избегать из-за опасений ухудшить свои хрупкие отношения с Западом. ШОС лишается исключительно постсоветского значения, и ее расширение откроет путь для дальнейшего регионального развития, где возможными следующими членами могут быть Иран и Турция.

Бывший посол Индии в Узбекистане и Южной Корее, Сканд Тайал пишет, что членство Индии в ШОС наметит новый курс как для индийской дипломатии, так и для антитеррористической повестки страны. Членство Индии в ШОС дополнит другие инициативы Индии по выходу в Центральную Азию через порт Чабахар в Иране и экономический коридор Север-Юг. В свою очередь, пишет Тайал, присоединение к ШОС самой крупной демократической страны мира повысит авторитет организации и будет способствовать признанию ее в качестве важного игрока, стремящегося обеспечить мир, безопасность и стабильность в Центральной Азии. Бывший посол, однако, предупреждает, что учитывая «хорошо известные антизападные и антиамериканские настроения двух ключевых членов ШОС, Китая и России», Индия должна вести более выверенную политику взаимодействия с организацией, чтобы решения ШОС не оказали отрицательного влияния на ее дружественные связи с другими крупными державами.

Кто будет формировать так называемую Большую Евразию: Россия или Китай? Несмотря на то, что Китай играет все более важную роль в вопросах региональной безопасности, Пекин еще колеблется принять на себя большую ответственность и предпочитает оставить эту сферу России во избежание неизбежных региональных экономических и политических осложнений, пишет Рафаелло Пантуччи (RUSI). Для авторов статьи в апрельском номере Foreign Affairs «Moscow’s Failed Pivot to China» («Неудачный разворот Москвы в сторону Китая») очевидно, что это не Россия использует Китай в своей усложнившейся международной позиции, а наоборот – Китай Россию. Статья указывает на неудачи энергетических проектов, растущую конкуренцию двух стран на рынке вооружения, падение объемов торговли между Россией и Китаем, а также малый экспорт России в Китай. По мнению авторов, Китай все больше чувствует себя лидирующим в этих отношениях, и остается все меньше оснований, чтобы Китай продолжал делать уступки России, помимо абсолютно необходимых, чтобы сохранить отношения на текущем уровне.

Проект «Один Пояс-Один путь» (или его новая аббревиатура «Пояс и Путь») остается главной линзой, через которую Китай рассматривает регион, считает Пантуччи. Но, как говорил министр иностранных дел КНР Ван во время своего недавнего визита в Бишкек, Китай хотел бы рассматривать «ШОС в качестве платформы для ускорения стыковки Экономического пояса Шелкового с развитием Евразийского экономического союза». Возможно, пока Пекин сам не осознает последствия своей возросшей роли в регионе, указывает автор.

Бруно Макаеш, исследователь Фонда Карнеги-Европа, дает детальную картину того, что происходит на «новой западной границе, завоеванной Китаем». Все дороги ведут в Урумчи или, вернее, в Хоргос? Китайский город Хоргос поразил автора своей кипучей предпринимательской энергией. «Это буквально новый Дикий Запад, – пишет Бруно. – Молодежь устремляется в Хоргос из больших китайских мега-городов на востоке». Хоргос становится границей между Европой и Китаем, крупнейшими экономиками мира, не считая США, и доставка груза обещает уложиться всего в 10 дней по железной дороге. В казахстанском Хоргосе атмосфера намного спокойнее, отмечает автор. Но здесь идет строительство крупного перевалочного центра, где товары будут разгружаться и формироваться для нового направления, а гигантские краны всего за 47 минут смогут разместить товар по вагонам, После строительства порта ожидается, что вдоль пути будут развиваться новые индустриальные зоны и города, а разные экономические регионы будут специализироваться в отдельных промышленных нишах. Многие китайские предприниматели уже начали сюда переселяться в надежде заработать на российском рынке, действуя из Казахстана.

Но как убедить инвесторов в том, что им не придется столкнуться с многочисленными политическими рисками, которыми богат регион, задается вопросом автор и цитирует китайского бизнесмена, который предлагает создать международные миротворческие силы в регионе, которые обеспечат стабильность бизнесу. Такие идеи не могут не пугать соседние страны, в Казахстане уже прокатились антикитайские протесты, Москва воспримет их также с большим беспокойством. Европа пока не проявляет особого энтузиазма, и главные партнеры Китая по проекту – это Казахстан, Турция и Иран.

Многие исследователи скептически относятся к практической реализации китайской версии «Шелкового пути». Исследователи американского центра CSIS (Center for Strategic and International Studies) указывают, что Китай (равно как Индия или Япония) в реализации регионального проекта преследует свои личные интересы – создание новых коммерческих возможностей для своих компаний и усиление геополитического влияния. В материале South China Morning Post приводится цитата бывшего посла Сингапура в Китае: «Инфраструктурные инвестиции имеют низкую и медленную доходность. Требуется до трех лет, чтобы построить 100-километровую трассу с тремя или четырьмя мостами. На строительство такой же железной дороги уйдет от пяти до восьми лет. Политическая ситуация быстро меняется и непредсказуема. Поэтому будет проблематичным удержать устойчивость проекта и сохранить прибыль».

Для стран Центральной Азии проект «Пояс-Путь» бросает еще больше вызовов. Как, к примеру, страны региона могут получить какие-либо выгоды от проекта вне обычных транзитных сборов? Сара Лейн из RUSI в блоге для Financial Times отмечает, что теоретически китайские инвестиции должны создавать новые возможности для местного населения, но Китай всегда предусматривает, что проекты, финансируемые его банками, должны быть реализованы китайскими компаниями и китайской рабочей силой. Против этого условия у Туркменистана и Узбекистана есть квоты на местное содержание – в Туркменистане 70% штата проекта должно состоять из местных работников, в Узбекистане ограничивают импорт рабочей силы только работниками на управленческих позициях. В Кыргызстане на строительстве двух дорог (Ош-Сарыташ- Иркештам и Бишкек-Нарын-Торугарт) было задействовано 70% китайских рабочих, а 60% материалов было импортировано. Китайский ЭКСИМ Банк уже стал крупнейшим кредитором Кыргызстана на конец 2015 года, ссудив Бишкеку 1,3 млрд. долл. из общего странового дола в 3,6 млрд. долл. Но в центральноазиатских правительствах не уточняют, как и когда они собираются возвращать заемные средства. Но разве есть бесплатные китайские деньги? Инвестиции – это не альтруизм, пишет Лейн.

Как писал ранее упоминавшийся автор Карнеги Бруно Макаеш, возможно, Шелковый путь – это не коммерческий, а культурный проект. Выгоды от инфраструктуры и торговли выльются в интенсивный обмен в сфере политики, культуры и безопасности. Китай, возможно, понимает, что при всей свой роли экономического локомотива он рискует остаться «политическим островом» – и, в конечном счете, останется зависимым от глобальной системы, которую он не создавал и которую не может контролировать. Как сказали автору китайские студенты в Пекине, где, кстати, можно взять университетский курс по инициативе Шелкового пути: Китай хочет вернуть миру то, что он получил, поделиться плодами экономических реформ, начатых под Дэн Сяопином почти 40 лет назад.

Рафаэлло Пантуччи упоминает, что центральноазиатские лидеры заинтересованы в том, чтобы Китай взял на себя большую степень ответственности за некоторые региональные вопросы безопасности. Исследователь считает, что «как первая остановка на идеологически центральном Экономическом поясе Шелкового пути, Центральная Азия будет приоритетной точкой в китайской внешней политике в ближайшие годы. Но какими будут долгосрочные последствия этого, еще предстоит выяснить.

«Прости нас, наш театр, мы не смогли спасти тебя!» - написали маяковцы на стенах сносимого театра

Здание театра было построено в 1929 году. В его стенах состоялся первый съезд столичных депутатов, на котором была провозглашена Таджикская ССР. В годы Великой Отечественной войны в нем жили и работали известный драматург Евгений Шварц, актеры Лидия Сухаревская, Борис Тенин и Георгий Менглет, выступали труппы московского театра имени Маяковского и Свердловского театра оперетты, напоминает РИА Новости.

Тем не менее, городские власти решили, что театра не представляет никакой исторической ценности и постановили снести его. Вместе с ним, согласно принятому в 2013 году новому Генплану столицы, под снос попадают и другие дорогие и милые сердцам жителей Душанбе здания – Академического театра имени Лахути, чайханы «Рохат» и парламента, – расположенные вдоль главной столичной магистрали – проспекта Рудаки. По мнению властей, эти постройки не соответствуют современным архитектурным и градостроительным нормам, поэтому вместо них будут возведены новые многоэтажки.

Демонтаж зрительного зала. Фото © Радио «Озоди»

В настоящее время артисты театра Маяковского временно расположились в находящемся по соседству театре Лохути, куда перевезли весь свой инвентарь. Однако в дальнейшем им предстоит переселиться в здание кинотеатра «Таджикистан», который находится почти на окраине Душанбе. Сейчас в кинотеатре идет ремонт, несмотря на возражения коллектива «маяковки»: артисты говорили, что устройство и акустика «Таджикистана» не подходят для проведения театральных представлений. К тому же кинотеатр «Таджикистан» находится далеко от центра города, из-за чего театр неизбежно потеряет своего зрителя.

Демонтаж сцены. Фото © Радио «Озоди»

Ранее артисты театра обратились с письмом к президенту страны Эмомали Рахмону, в котором просили его содействовать в сохранении театра. С подобным обращением выступил лидер Компартии Таджикистана Шоди Шабдолов: «Нельзя трогать здание, с которым связана не только театральная культура страны, но и ее политическая история. Пусть это одноэтажное или двухэтажное помещение, не соответствующее духу современности, но хотел бы напомнить, что нигде в мире, в мировых столицах не уничтожают и не сносят подобные архитектурные творения. Одноэтажные и двухэтажные старые здания спокойно гармонируют в Вашингтоне, Париже, Пекине, Москве и других столицах с новыми зданиями. Эти здания не трогают, потому что нельзя уничтожать историю, нельзя уничтожать память людей о прошлом. Пока нынешние решения властей лишь свидетельствуют о попытках уничтожить память о советском прошлом, в котором было много хорошего, светлого и грандиозного».

Решение столичных властей о сносе зданий по проспекту Рудаки вызвало широкий общественный резонанс. Душанбинцы несколько раз обращались с петициями к администрации города и президенту, в которых просили не уничтожать театр Маяковского и другие здания в центре города, поскольку с ними связаны важнейшие события новейшей таджикской истории, жизни и судьбы многих известных личностей. Но власти так и не захотели услышать свой народ.

Здание Русского драматического театра имени Маяковского в Душанбе – таким оно останется в памяти душанбинцев

Кроме того, к уголовной ответственности будут водители привлекаться за смену или использование чужих номерных знаков в случае повторного нарушения. Такая мера введена, поскольку, по словам первого замминистра внутренних дел Абдурахмона Аламшозода, после установки видеокамер на автодорогах участились случаи самовольной смены номеров автомашин или использования чужих номерных знаков. Некоторые водители меняют номера, чтобы избежать уплаты штрафов.

Между тем, в Согдийской области 23 июня на посту ГАИ произошел конфликт между водителем и инспектором ГАИ, который закончился применением огнестрельного оружия со стороны милиционера, сообщает «Озоди» (таджикская служба Радио Свобода). По рассказам очевидцев происшествия, инспектор ГАИ остановил машину, однако водитель и его пассажир начали ругаться и избивать его. В ответ гаишник применил оружие, ранив водителя машины. Сам он также получил травмы. Оба пострадавших находятся на излечении в больнице. Причины конфликта устанавливаются.

В последние годы количество конфликтов между водителями и сотрудниками ГАИ в Таджикистане растет. Водители утверждают, что дорожные инспекторы безосновательно останавливают их и вымогают взятки, а в ответ сотрудники ГАИ говорят, что водители нарушают ПДД. Так, в марте 2015 года было возбуждено уголовное дело в отношении водителя Бахриддина Наджмиддина, «прокатившего» на капоте автомобиля инспектора ГАИ в Душанбе. Гаишник бросился на капот автомобиля и требовал остановить автомашину, однако водитель не подчинился требованию инспектора и продолжил движение, «прокатив» милиционера на капоте около 100 метров. Водитель был осужден на 2,5 года лишения свободы.

По данным МВД, в 2015 году в Таджикистане зафиксировано 2,5 млн нарушений правил дорожного движения. Из года в год количество таких нарушений растет. В минувшем году в стране зарегистрировано более 1,4 тысяч дорожно-транспортных происшествий (ДТП), в результате которых погибли 449 человек, в том числе 90 детей, и более 1,5 тысяч, в том числе 398 детей, получили травмы различной тяжести. По сравнению с 2014 годом в прошлом году число погибших на дорогах республики увеличилось на три человека, а получивших травмы – на 172, пишет «Азия-плюс». Большинство случаев гибели и увечий (34 процента от общего числа) происходят в результате наезда на пешеходов.

По данным экспертов проекта ТРАСЕКА (Транспортный коридор Европа-Кавказ-Азия), показатель смертности в ДТП в Таджикистане составляет 18,09 случая смерти на каждые 100 тысяч жителей республики. Лучший в Центральной Азии показатель – у Узбекистана, где на 100 тысяч населения приходится 11,32 случая смерти в ДТП. Наихудшая статистика – у Казахстана: 30,6 случая смерти. Лучшего всего в мире по этому показателю обстоят дела у Швеции, в которой на каждые 100 тысяч населения в дорожных происшествиях погибают всего трое.