Вечером 17 июня заключенные напали на начальника отдела по воспитательной работе колонии Ёрмамада Алимамадова, нанеся ему несколько ударов заточкой в область шеи. 52-летний полковник, проработавший всю свою жизнь в системе ГУИН, скончался по дороге в больницу, передает «Азия-плюс» со ссылкой на источник в правоохранительных органах Таджикистана. «Колония огорожена стенами с колючей проволокой, это старый невысокий забор, еще с советских времен. Когда они пытались перепрыгнуть, по ним был открыт огонь на поражение: в результате один скончался, один был ранен, а третий, также получив ранения, все-таки сумел перепрыгнуть через забор и сбежал», - рассказал источник.

Для поимки сбежавшего преступника была проведена совместная операция МВД, Госкомитета национальной безопасности (ГКНБ) и Главного управления исполнения наказаний Минюста Таджикистана. Силовые структуры предприняли беспрецедентные меры безопасности, выставив блокпосты по всей республике, сообщает «Озоди» (таджикская служба Радио Свобода). Был усилен контроль на кыргызском и афганском направлениях госграницы, так как не исключалось, что беглец мог предпринять попытку скрыться на территории Афганистана или Кыргызстана (Худжанд находится в 65 км от границы с Киргизией). Однако далеко ему уйти не удалось - он был обнаружен в соседнем с Худжандом Бободжонгафуровском районе и убит при попытке оказать вооруженное сопротивление.

После задержания раненый заключенный Хабибджон Юсупов, который сейчас находится в тюремной больнице, рассказал о планах беглецов: войдя в предварительный сговор, они хотели совершить побег, чтобы примкнуть к террористической группировке «Исламское государство» (запрещенная террористическая организация «Исламское государство Ирака и Леванта», ИГИЛ, ИГ, ISIS или IS англ., Daesh араб., ДАИШ).

По данным МВД, один из убитых преступников – Мирзо Каюмов, 1986 года рождения –был осужден в декабре 2015 года на 14 лет за участие в боевых действиях в Ираке по статье «Наемничество». Второй, убитый в воскресенье утром, - Рамзуллохон Додохонов, 1988 года рождения – был осужден на 20 лет также по статье «Наемничество» в январе 2013 года за участие в боевых действиях в пакистанском Вазиристане. Третий заключенный, который был ранен, – Хабибджон Юсупов, 1980 года рождения – отбывает 20-летний срок за убийство сотрудника пункта обмены валюты.

Напомним, что 6 лет назад, 23 августа 2010 года, 25 заключенных совершили побег из СИЗО ГКНБ в Душанбе, убив шестерых охранников и завладев их оружием. В течение следующего года все они были либо задержаны, либо уничтожены. Среди беглецов был брат осужденного на пожизненный срок генерала Гаффора Мирзоева – Абдурасул Мирзоев, несколько членов семьи и сторонников бывшего главы МЧС Мирзо Зиёева, бывший узник Гуантанамо Иброхим Насриддинов. За три дня до побега, 20 августа, беглецы были приговорены к различным срокам заключения за попытку государственного переворота и участие в незаконных бандформированиях.

Другой громкий побег был совершен в октябре 2015 года в соседнем Кыргызстане, где из СИЗО №50 удалось сбежать девятерым заключенным. При этом погибли трое сотрудников ГСИН. Пятерых беглецов поймали сразу, причем трое из них через несколько дней умерли в тюремной больнице «от сердечной недостаточности». Еще четверых ловили в течение десяти дней, трое были убиты во время задержания, один взят живым, но раненым. Во время спецоперации по задержанию одного из беглецов погибло двое мирных жителей и один сотрудник правоохранительных органов.

Согласно Положению, разрешен и ввоз наркотических средств - в размерах, не превышающих 7-суточной потребности, при наличии документов, выданных медицинским учреждением страны проживания или пребывания, подтверждающих рекомендуемое количество на курс лечения.

При этом, пересекая таможенную границу в пунктах пропуска, граждане обязаны декларировать наличие у них наркотических средств и психотропных веществ. Излишек подлежит изъятию и уничтожению в установленном порядке.

В случае провоза наркотических средств необходимо представить таможенникам выданный медицинским учреждением документ с указанием наименования лекарственного средства, его лекарственной формы и рекомендуемого количества на курс лечения.

Другие лекарственные средства можно ввозить для личного пользования без представления документа от медицинского учреждения - в количестве до 10 лекарственных препаратов различного наименования, но не более 5 упаковок лекарственных средств каждого из них, а также изделий медицинского назначения в количестве не более 5 единиц.

Ранее, согласно разъяснению узбекского МИДа, определенные наркотические средства и психотропные вещества разрешалось иметь при себе в целях лечения больным, следующим транзитом (трансфером) через территорию Узбекистана, в следующих количествах: объем наркотических средств должен не превышать дозы приема на семь дней, психотропные вещества - на пятнадцать дней. При пересечении государственной границы в пункте въезда граждане были обязаны «декларировать наличие у них наркотического средства или психотропного вещества и представить таможенному органу:

- документ (заключение лечащего врача), выданный медицинским учреждением страны проживания больного о наличии у него заболевания, требующего применения наркотических средств или психотропных веществ, с указанием наименования наркотического средства или психотропного вещества, его лекарственной формы, количества и срока продолжительности приема наркотического средства или психотропного вещества, назначенного врачом;

- документ, подтверждающий законность приобретения наркотических средств и психотропных веществ (копия рецепта);

- наркотические средства и психотропные вещества».

Отметим, что все наркотические и психотропные средства разделены на три группы, попавшие в первую запрещены вообще, во вторую включены наркотические средства, оборот которых ограничен, в третью – психотропные, оборот которых также ограничен. В апреле 2016 года списки были изменены, более свежий представлен здесь на узбекском языке.

Несмотря на принятое правительством Узбекистана постановление, «Фергана» не советует направляющимся в эту страну людям, которым необходимо принимать психотропные средства, расслабляться: лучше иметь при себе указанные выше документы – заключение лечащего врача и рецепт. Иначе есть серьезный риск стать жертвой не ведающих о новом правиле или нечистоплотных сотрудников таможенной службы.

Ранее в Узбекистане произошло несколько случаев задержания туристов, которые имели при себе то или иное лекарственное психотропное средство. Среди получивших известность - инциденты с участием россиянок Тамарой Талашмановой и Фаиной Нестеровой, узбекистанкой Татьяной Джураевой, итальянцем Норбертом Пескоста, литовцем Пятрасом Чюжасом. Талашманова и Нестерова были задержаны в аэропорту при личном досмотре багажа из-за феназепама. Джураевой сестра прислала четыре упаковки таблеток клофелина (клонидина), причем до адресата посылка так и не дошла - осталась у узбекских таможенников. Пескоста был задержан за ввоз делоразепама, который использует в качестве успокоительного лекарства, чтобы справиться со страхом перед полетами. Пятрас Чюжас вез в Термез восемь снотворных таблеток бромазепама, которые и стали причиной его осуждения.

В провинции Идлиб на северо-западе Сирии 18 июня был взорван автомобиль, в котором находился лидер узбекских джихадистов Абу Бакр аль-Узбеки, сообщает Al-Masdar News.

Взрыв произошел рядом со штаб-квартирой запрещенной организации «Джебхат аль-Нусра» (Jabhat Al-Nusra, «Фронт помощи народу аш-Шама»). По информации Al-Masdar News, аль-Узбеки был убит, по данным Alalam - тяжело ранен.

Абу Бакр аль-Узбеки воевал бок о бок с сирийской оппозицией, в частности, с «Джейш аль-Фатех» (Jaysh Al-Fateh, «Армия завоевания»), и участвовал в атаках в Идлибе в апреле 2015 года. Он стал шестым командиром джихадистов, убитым в этой провинции за последние несколько дней. Пока никто не взял ответственность за взрыв.

Как сообщил местный военком Шаъбон Шарифов, гражданство Кыргызстана получили, как минимум, 1200 мужчин призывного возраста, или около 80 процентов от общего числа таковых. Это было установлено в ходе доставки повесток для явки в военкомат. Но повестки отправлены еще не всем, поэтому не исключено, что указанное выше число превысит две тысячи. «Вопрос очень серьезный, мы обеспокоены этой тенденцией», - сказал военком.

«Когда приходим в дома призывников с повестками, они сразу показывают нам кыргызские паспорта и говорят, что являются гражданами Кыргызстана. Джамоат (община) Кашшот, в котором проживают 2800 человек, преимущественно населен этническими кыргызами. Среди местных жителей мы нашли лишь одну семью граждан Таджикистана, у них пятеро сыновей, четверо из которых уже отслужили в армии. Практически все население в джамоатах, в которых проживает кыргызская диаспора, имеет гражданство соседней страны. Граждан Таджикистана там днем с огнем не сыщешь», - сетует Шарифов.

Темным выделен Джиргаталь

По его словам, призывники, получившие гражданство Кыргызстана, должны были передать свои документы в соседнюю страну, но не сделали этого, продолжая находиться на учете в таджикском военкомате, который, соответственно, отправляет им повестки. «Был даже случай, когда Кыргызстан направил нам жалобу: почему, мол, беспокоите наших граждан. Проблема очень серьезная. Есть руководители некоторых организаций, которые являются гражданами Таджикистана, а их дети уже получили гражданство Кыргызстана», - говорит Шарифов.

Председатель джамоата Лахш Махмадзариф Вохидов сообщил, что из 293 живущих там мужчин призывного возраста 141 получили киргизское гражданство. «Платят за это четыре сума и всё. А на учете в военных комиссариатах Кыргызстана их нет. Идут, получают гражданство, а после двух месяцев, как закончится призыв, вновь наслаждаются жизнью в Таджикистане», - говорит Вохидов.

По словам жителей Лахша, среди тех, кто получает киргизское гражданство, не только киргизы, но и таджики. Один из местных жителей на условиях анонимности сказал, что «гражданство получают в основном молодые люди призывного возраста, а их дети и жены остаются гражданами Таджикистана».

Процесс получения гражданства Кыргызстана представителями этнической диаспоры, проживающей в Лахше, занимает до полугода. По неофициальным данным, гражданами Кыргызстана являются около 20 тысяч жителей Лахша.

О тяжелой ситуации с нехваткой земель под захоронения, сложившейся в столице Кыргызстана Бишкеке, разговоры идут уже в течение последних десяти лет. Столько же времени обсуждается и вопрос о консервации единственного действующего столичного кладбища - Юго-западного. Открыто оно было в 1973 году, первоначально под него было отведено 69 гектаров, которые сейчас разрослись до 330 гектаров с почти 200 тысячами захоронений. Из года в год чиновники твердят о том, что вот-вот закроют кладбище, поскольку дальнейшая эксплуатация погоста в силу его катастрофической переполненности невозможна. И продолжают эксплуатировать, регулярно откладывая сроки открытия нового кладбища неподалеку от села Гроздь, что в 30 километрах от Бишкека: еще в 2011 году постановлением правительства в этом районе было выделено 84 гектара богарной пашни для захоронения умерших, а воз и ныне там. В причинах происходящего разбиралась «Фергана».

Чем выше статус, тем ниже могила

Согласно данным единственного в Бишкеке муниципального агентства по оказанию ритуальных услуг, а также услуг, связанных с благоустройством кладбищ (БАРУ), ежегодно в столице осуществляется погребение около двух тысяч человек (плюс несколько сотен невостребованных тел лиц без определенного места жительства и две тонны биологических отходов). При этом из пяти кладбищ, находящихся на балансе БАРУ, действующим остается только Юго-западное, где последний приют обретают как мусульмане, так и христиане. Работает еще Ала-Арчинское, но там по разрешениям правительства и мэрии хоронят исключительно граждан, имеющих особые заслуги перед отечеством.

Похороны, как известно, влетают в копеечку. Причем речь идет не только о само собой разумеющихся тратах на приобретение продуктов для поминального стола, установку юрты, услуги катафалка, памятник, оградку и прочее, но и о расходах на то, что должно выделяться бесплатно, - участок под могилу: для христиан – пять квадратных метров, для мусульман - десять.

У въезда в Юго-западное кладбище. Фото «Фергана»

— Я хоронила отца через агентство ритуальных услуг «Радамант», — рассказывает бишкекчанка Мария Орлова. - Его сотрудники сказали нам: «Мы могилу выкопаем, все, что положено, сделаем, но насчет участка под могилу договаривайтесь сами на кладбище. Торгуйтесь с ними и не говорите, что участок сразу под два места хотите взять, потому что, если вы сейчас заплатите за оба, вам все равно придется повторно раскошеливаться, пусть даже человек завтра умрет. А так мы вам просто оградку расширим». На кладбище какой-то парень потребовал за участок 18 тысяч сомов (примерно $270). В итоге мы сошлись на 14 тысячах (чуть больше $200) сомов. Было это в 2013 году, но и сейчас, думаю, ситуация там не изменилась.

Чтобы выяснить это, мы посетили Юго-западное кладбище в субботний день. То тут, то там нам встречались люди, приехавшие навестить свои усопших. На наши вопросы о том, сколько стоит место под могилу, называли разные суммы – от 10 тысяч ($150) до 50 тысяч сомов ($750). Один из собеседников и вовсе заявил: «Куда пальцем ткнете, там вам и участок дадут, все зависит от вашего кармана». И все как один советовали обращаться к некоему Алихану (как выяснилось позже, Алихан Алиев является бригадиром землекопов). Самого Алихана мы не застали, он, по словам его помощника, который не назвался, уехал на обед. Мы представились волонтерами благотворительной организации, оказывающей помощь старикам, и сказали, что одна из старушек, не имеющая здесь никаких родственников, находится в очень тяжелом состоянии и вот-вот умрет. Чтобы собрать необходимую сумму на ее погребение, мы бы хотели заранее узнать, во сколько нам обойдется участок под могилу.

Ряды могил, выкопанные в верхней зоне Юго-западного кладбища. Фото «Фергана»

— У нас есть общий квадрат, там уже выкопаны могилы, — сообщил молодой мужчина. — Если ваша старушка христианка, то обойдется вам это примерно в шесть тысяч сомов ($90). Там хорошая ровная площадочка. Если оградка, памятник нужны будут – вот, пожалуйста, все здесь можете заказать.

«Ровной площадочкой» то, что мы увидели, назвать трудно: под горой, по краю высокого склона тянется ряд выкопанных ям, а параллельно им вьется узенькая тропка. Как сюда может добраться катафалк с телом покойника, для нас осталось загадкой. К тому же кладбище находится в селеопасной зоне, на участках, подверженных оползням. В случае, если природная стихия разгуляется не на шутку, эти могилы первыми и смоет.

Справедливости ради отметим, что позже, в разговоре с директором БАРУ Русланом Бочиевым, мы выяснили, что 6000 сомов – это официальная стоимость за услугу выкапывания христианской могилы (точнее – 5835 сомов, против прошлогодних 4500 сомов), мусульманская в силу ее строения обойдется дороже - в 7440 сомов. В общем, с обездоленных здесь больших денег не возьмут, а вот те, кто желает похоронить усопших ближе к центральной аллее, должны располагать внушительной суммой. Нам даже предложили посреднические услуги в переговорах с Алиханом: один из торговцев-турков, продающий неподалеку от кладбища надгробия и кресты, пообещал договориться с бригадиром землекопов, чтобы тот уступил нам хороший участок под могилу в нижней зоне за 20 тысяч сомов ($300), если взамен мы закажем памятник именно у него.

Могилы в верхней зоне Юго-западного кладбища. Фото «Фергана»

Невозможное возможно

Практика продажи мест для захоронений в нижней зоне приобрела на Юго-западном кладбище такие масштабы (могилы копали не только в прибордюрной части центральной аллеи, но и на ирригационной сети), что в прошлом году дело дошло до разбирательств в Бишкекском городском кенеше (совете), депутаты которого потребовали уволить руководство погоста. В горкенеше «Фергане» предоставили официально зарегистрированную жалобу жителей столицы, которые просят разобраться в ситуации. «На кладбище уже давно орудует мафия, — говорится в письме. — Эти люди организовали свой бизнес на нашем горе. Пожилые старики трясущимися руками достают свои последние сбережения на похороны, а эти мерзавцы молча кладут их в свой карман, торгуясь о цене. По закону места на кладбище обходятся бесплатно, обслуживание (копка-закопка) вместе с пропуском-разрешением стоит 4,5 тысячи сомов, а с нас за похороны сдирают 40-50 тысяч. А между тем на самой территории творится сплошной бардак. На центральной аллее за большие деньги хоронят, просто вскрывая асфальт. С могилок исчезают металлические кресты, оградки, скамейки. Деревья вырубаются на дрова. Когда мы попытались возмутиться по поводу денег, нам просто ответили: «А что вы хотите, нам же еще нужно делиться с директором, мэром». Мы глубоко надеемся, что в Бишкеке есть другой мэр, который может нам помочь. И просим нас не преследовать».

Въезд на кладбище в селе Гроздь. Фото «Фергана»

Оговоримся, что речь в письме идет о предыдущем мэре Кубанычбеке Кулматове, который сейчас возглавляет Киргизско-российский фонд развития и который в прошлом году, будучи градоначальником, заявил, что Юго-западное кладбище будет использоваться еще пять лет за счет захоронений в верхней зоне. И это несмотря на то, что чиновники того же муниципалитета и в 2013-м, и в 2014-м, и в 2015-м году в интервью журналистам утверждали, что кладбище вот-вот законсервируют. А впервые о необходимости закрытия погоста заговорили более десяти лет назад. В постановлении горкенеша от 6 июня 2005 года говорится, что дальнейшая эксплуатация кладбища невозможна по целому ряду причин. Помимо того, что погост расположен в селеопасной зоне и переполнен, так еще и в непосредственной близости от него находятся жилые дома: вместо положенных по санитарным нормам пятисот метров санитарно-защитная полоса сократилась до ста метров. «Уклон рельефа местности направлен в сторону жилмассива, — указывается в документе, — что не исключает попадания талых и ливневых вод с кладбища».

Градоначальники меняются, а ситуация с погостом — нет. Депутат горкенеша Павел Десятников, по инициативе которого кладбищенский вопрос поднимался на заседаниях, обращался с просьбами принять меры по ситуации и в мэрию, и в прокуратуру, и в ГКНБ (Государственный комитет национальной безопасности). Но на положении дел на кладбище это не особо отразилось. Да, пожалуй, и не могло: в разговоре с корреспондентом «Ферганы» один из сотрудников горкенеша сказал, что к бывшему директору БАРУ Болоту Карамуратову с просьбами о выделении хороших участков под захоронение обращались и чиновники, и прокурорские работники, и чекисты. Не будут же они отвечать ему «черной неблагодарностью», реагируя на депутатские письма. Так что и уголовное дело, заведенное в отношении Карамуратова, скорее всего, тихо сойдет на нет.

Здание БАРУ. Фото «Фергана»

«Фергана» встретилась с нынешним руководителем БАРУ Русланом Бочиевым. Продажу участков Руслан Асылбекович отрицает.

— Моего предшественника Болота Карамуратова сняли не за продажу участков для погребения, а за то, что деньги за предоставляемые похоронные услуги шли мимо кассы: за 234 захоронения деньги не были оприходованы.

— Но мы говорили с людьми на кладбище, они утверждают, что огромные суммы берутся именно за предоставление участков под могилы.

— В центре кладбища мест уже давно нет, что там продавать? Участки вообще предоставляются бесплатно, плата взимается за услуги. При Карамуратове, вы, наверное, видели, на кладбище под могилы даже асфальт на аллеях вскрывали. А еще по 50-70 тысяч сомов ($750-$1000) брали за бронь участков под могилу. В отношении Карамуратова и еще нескольких лиц возбуждено уголовное дело.

Указатель грозденского кладбища. Фото «Фергана»

В общем, понимайте, как хотите: продажа участков производилась, но не производилась. Затем Руслан Асылбекович признался, что недостатки в работе все же имеются.

— Много, конечно, нареканий в наш адрес, обвинений в том, что на кладбище бардак, — говорит он. — Но исправить все можно только одним способом – законсервировать его, что мы и сделаем, когда откроется погост в селе Гроздь.

— А когда он откроется?

— Открытие планируем на сентябрь этого года. Сметная стоимость всех работ по обустройству кладбища составляет 327 миллионов сомов. Сумма, естественно, выделяется по частям. На днях будет проведен тендер и определен подрядчик, который завершит благоустройство погоста.

— Многие жалуются на то, что Юго-западное кладбище оккупировала «турецкая мафия». Что вы думаете по этому поводу?

— Ну, это не мафия. В близлежащем селе Орок живут, в основном, турки, естественно, что они там и работают. Занимаются не только погребением, но и изготовлением памятников, оградок и прочим.

— Что будет с ними, когда кладбище закроется? В Гроздь «перебазируются»?

— Ну а почему нет?

«Пусть даже не надеются»

Смотритель кладбища в селе Гроздь Эркин Базаркулов, с которым мы поговорили, приехав на этот погост, придерживается другого мнения.

Смотритель Эркин Базаркулов

— По сути, что тут осталось сделать?

— Да больше ничего и не надо делать. Ну, может, еще нужно какое-то помещение для копачей, где они будут хранить инструменты, переодеваться, кушать. Дорогу вот еще, говорили, будут асфальтировать, но этого я точно не знаю.

— А бригады землекопов уже есть? Или они переберутся сюда с Юго-западного кладбища?

— Нет, это еще зачем? Мы сами, местные, будем здесь работать, зачем мы будем кому-то отдавать работу? Пусть даже не надеются! Это наша земля, если такое случится, я все население подыму здесь. Памятники, оградки тоже сами будем делать, есть у нас свои умельцы. У нас больше половины села безработных, пусть работают! Вы, как журналисты, еще отметьте, что в мэрии хотят в аренду отдать это кладбище – мол, муниципалитет не потянет его содержание. Так не пойдет, мы протестовать будем! Приезжали тут из мэрии какие-то чиновники, я их беседу услышал и говорю: «Так не годится, ребята, это муниципальная земля, простому народу будет тяжело, если отдадите ее частникам, цены на услуги ведь поднимутся до уровня Юго-западного кладбища! Буквально неделю назад у моего друга, который переехал сюда года три назад, умер брат. На Юго-западном ему заломили цену в 50 тысяч сомов! Откуда такие деньги у простых людей! И мы ему сказали: «Ты уже как местный здесь, так что хорони брата на сельском кладбище». В итоге захоронение обошлось ему в 2500 сомов. Есть же разница?

Новый погост в селе Гроздь. Фото «Фергана»

Может быть, в этом и кроется секрет долгожительства Юго-западного кладбища? С него кормятся местные деляги, а с тех, в свою очередь, чиновники. На новом же погосте земли много, проблем с участками, по крайней мере, в ближайшие десять лет не будет. Торговать землей явно не получится. К тому же на территории Юго-западного кладбища в нарушение всех норм ведется и другой «сопутствующий» бизнес: там установлены вагончики, в которых частники «штампуют» оградки, памятники и изготавливают прочую ритуальную атрибутику. Документов на размещение вагончиков нет, договора не заключены, соответственно, доход и здесь течет в левые карманы. Конечно, погост в селе Гроздь рано или поздно тоже «обрастет» своими дельцами. Но на это потребуется время, а оно, как известно, деньги.

Ничего позорного

Между тем, идея с частниками, против которой выступает смотритель гроздинского погоста, обрела в Киргизии реальные формы еще три года назад, когда бывший директор Государственного национального русского театра драмы имени Чингиза Айтматова Борис Воробьев открыл первое и пока единственное в республике частное кладбище в селе Военно-Антоновке, в десяти километрах от Бишкека.

Владелец частного кладбища Борис Воробьев. Фото «Фергана»

— По закону, каждый человек имеет право на бесплатный участок земли для могилы, но у нас законы не исполняются, — говорит Воробьев. — Поезжайте в Ново-Покровку, Маевку, Пригородное, Ново-Павловку: раньше для чужаков, которые не прописаны здесь, место под захоронение стоило 5 тысяч сомов, потом 7 тысяч, сейчас - 15 тысяч ($220). Такое решение приняли местные власти. Я подумал: почему я не могу заняться тем же? Сельские власти продают муниципальную землю, а я – собственную. Нет в этом ничего ни позорного, ни зазорного, никаких нарушений. Еще в 90-е годы я приобрел 3,5 гектара (это восемь тысяч захоронений), которые примыкают к сельскому кладбищу в Военно-Антоновке. Я бы, может, и не полез в этот бизнес, но местные власти стали хоронить умерших на принадлежащей мне земле. Конфликтовать мне с ними вроде как неудобно. И я решил открыть свое кладбище. Взял смотрителя, который раньше работал на сельском кладбище. Цена за участок на сельском погосте составляет 15 тысяч сомов, ну и у меня столько же, квитанции выдаются. Правда, если кто-то звонит и говорит, мол, у меня есть только 10 тысяч или 12 на место для могилы – да берите и за эти деньги, не жалко. Пожалуйста, хоть свой семейный некрополь делайте, десять мест выкупайте. Я вам их огорожу, выдам нотариально заверенный документ. Но у нас люди так не привыкли – когда умрем, где положат, там положат.

Частное кладбище представлялось нам уютным (если в данном случае уместно это слово) местечком с красивым кованым забором, выметенными асфальтовыми дорожками, ровными рядами аккуратных могил. На деле же мы увидели только ряд могил, которых здесь за три года накопилось всего два десятка.

Частное кладбище в селе Военно-Антоновка. Фото «Фергана»

— Здесь очень хорошая мягкая земля, но надо вкладывать деньги в обустройство. Могу поставить, например, часовню, — продолжает Воробьев. — От проекта я не отказываюсь, но и форсировать его раскрутку не буду (правда, позже Борис Дмитриевич позвонил и сказал, что решил заняться демпингом: теперь место на его кладбище будет стоить 9 тысяч сомов, а малоимущим предоставят скидки). Кладбищем я бы занялся плотно, если бы не мог ничего другого придумать. На первом этапе я решил только предоставлять землю, никакие другие услуги не оказываю. А дальше видно будет.

По минимуму

В декабре прошлого года парламент Киргизии принял в третьем чтении Закон «О погребении и похоронном деле», в котором каждому кыргызстанцу гарантируется не только бесплатный земельный участок на кладбище вне зависимости от места проживания, но и бесплатные похоронные услуги, куда входят оформление документов, предоставление и доставка гроба и других предметов, необходимых для проведения похорон, перевозка тела, рытье могилы и погребение. «Фергана» подсчитала, во сколько в среднем эти услуги обходятся согласно прейскуранту, установленному в БАРУ. Оформление документов стоит около 70 сомов. Самый дешевый гроб из ДВП —1682 сома. Доставка предметов похоронного ритуала — 843 сома, перевозка тела — 784 сома. Рытье христианской могилы и захоронение, как указывалось выше — 5835 сомов, мусульманской — 7440 сомов. Итого - чуть больше 9 тысяч сомов ($135) для христиан и около 11 тысяч сомов ($160) для мусульман. Это тот минимум, который государство обещает возмещать родственникам покойного. Неизвестно, однако, как будет выполняться этот закон, ведь пока власти не могут обеспечить всех усопших хотя бы бесплатным клочком земли.

Елена Агеева, Улугбек Бабакулов