Сегодняшняя программа цикла передач «Ферганы» посвящена экономике - основе основ, поскольку все остальное, как когда-то учили студентов в советских вузах, лишь надстройка, продукт экономической деятельности государств. В студии Центральноазиатского телевидения обсуждаем проблемы и перспективы развития экономик стран Центральной Азии с одним из ведущих российских экспертов в этой области - кандидатом политических наук, руководителем сектора экономического развития постсоветских стран Центра постсоветских исследований Института экономики РАН, членом Комитета Торгово-промышленной палаты России по вопросам экономической интеграции стран ШОС и СНГ Еленой Михайловной Кузьминой.

Имеет ли ШОС перспективы стать вторым центром силы в мире, и на каких условиях? В чем смысл участия в этом объединении для Китая и России? Какие интеграционные проекты интересуют Китай и почему Центральная Азия оказывается для него настолько привлекательной? Что происходит сегодня с узбекской экономикой?

Ведет передачу журналист информационного агентства «Фергана.Ру» Сергей Мец.

Сергей Мец: Я тут выписку для себя сделал: «Валовой внутренний продукт (Gross National Product) - это совокупная рыночная стоимость всех конечных товаров и услуг, произведенных в экономике (внутри страны) в течение одного года». Это очень похоже на семейный бюджет, который формируется из совокупных доходов каждого члена семьи, часть которого потом расходуется на неотложные нужды, а часть откладывается. Я вот к чему – страны Центральной Азии вносят в «семейный» бюджет ШОС, саммит которого недавно проходил в Уфе, ничтожное количество средств. В чем же смысл для ведущих стран региона, Китая и России, участия в этой организации центральноазиатских стран?

Елена Кузьмина: Смысл очень большой. Во-первых, вопросы безопасности, которые четко «работают» в ШОС – это наркотрафик, трафик прекурсоров (вещества-ингредиенты для создания конечного продукта, в том числе, наркотиков – ред.) и запрещенных товаров. Это и защита от проникновения исламистского радикализма, что важно, например, для Китая, у которого есть своя подобная организация в приграничном районе. Это важно и для России, где достаточно часто обнаруживаются представители радикальных исламистских течений из Центральной Азии – региона, к которому, чисто географически, правильно отнести не только центральноазиатские страны, но и часть Афганистана и Китая, плюс Монголия.

Во-вторых – экономическая важность. Для Китая это возможность создания транспортных коридоров к Европе, Индийскому океану. Для России этот регион также очень важен, поскольку она продает этим странам достаточно большое количество машиностроительной и иной продукции. Не люблю этого слова, но и для России, и для Китая этот регион – «подбрюшье», откуда может быть обеим странам нанесен удар, если с ним не дружить, не развивать его.

Сергей Мец: То есть, вопрос, скорее политической необходимости, чем экономической?

Елена Кузьмина: Почему же, разве вопрос транспортной инфраструктуры – не экономика? А гидроэнергетика Центральной Азии, в которую вкладываются и та, и другая страна? Ясно, что есть геополитические причины, та же безопасность, но есть и явная геоэкономическая целесообразность.

Сергей Мец: Некоторые эксперты полагают, что для Китая ШОС менее значим, чем проект «Великого шелкового пути»…

Елена Кузьмина: Стоп, стоп! Есть два направления у этого проекта – Великий морской шелковый путь и Великий сухопутный, который как раз проходит по территории Центральной Азии и России. Причем, у нас есть Международный евразийский коридор, который называется «Западный Китай – Западная Европа», и есть коридор, который может идти как через Афганистан, так и через Пакистан – на Индийский океан.

Вы думаете, Китай просто сбрасывает излишки денег, строя прекрасные дороги и тоннели в Таджикистане и других странах? Они никогда не выглядели нерачительными хозяевами, а сегодня в Китае не только «перегрев» с финансами, но и товарами рынок «перегрет», и Китаю необходимы рынки сбыта и пути для транспортировки этих товаров. Так что сейчас как раз экономические вопросы превалируют над политическими.

Другое дело, как всю эту систему построить, поскольку для Китая реализация программы «Великий шелковый путь» - только один из шагов построения более масштабного проекта Единого экономического пространства, зоны свободной торговли.

Сергей Мец: Но, все-таки, в политическом смысле эта организация, по моему мнению, подвержена центробежным силам, поскольку крупные ее игроки, такие как Китай, Иран, Индия и Пакистан, не собираются портить отношения с Западом, поскольку торговые обороты у них с теми же США несравнимы с аналогичными показателями у России. Бытует мнение, что один из лидеров этого содружества таким образом хочет помахать «политической дубиной» перед «носом» G7, но ведь мощь «семерки» на порядок выше мощи этого объединения. Как можно привлечь на свою сторону крупную страну региона, у которой оборот с твоим противником несравнимо выше! Как долго может продержаться подобное объединение государств?

Елена Кузьмина: Вы говорите о ШОС или о БРИКС?

Сергей Мец: И о том, и о другом.

Елена Кузьмина: Мне проще говорить о ШОС, поскольку эту ситуацию я знаю более точно, четко. ШОС – это не совсем дружба против кого-то…

Сергей Мец: Я говорил только об одном лидере…

Елена Кузьмина: Первоначально в ШОС речь шла всего лишь об урегулировании пограничных вопросов между Китаем и странами Центральной Азии, и они были разрешены. Затем уже шла речь о безопасности и экономических вопросах. И тут не было задачи создания какого-то противовеса, совершенно обычная история, мировая тенденция, когда развиваются два параллельных процесса – глобализация и регионализация…

Сергей Мец: Извините, Елена Михайловна, что перебиваю, но давайте я предельно конкретизирую вопрос – могут ли эти две организации, ШОС и БРИКС, стать тем самым вторым мировым полюсом силы?

Елена Кузьмина: Я думаю, что это может случиться, если будет создан мощный экономический «полюс», причем в варианте не ресурсной, а диверсифицированной экономики. Именно об этом шла речь при создании Евразийского союза – об уходе от ресурсной «иглы». Эти цели декларировали и те страны, которые создавали ЕАЭС, потом к ним присоединились и остальные участники. Речь шла как о модернизации экономики, воссоздании или создании заново – у каждой страны-участника стояли свои задачи. Это задача только первого этапа, и тут Россия и Китай, два крупных игрока, нашли точки соприкосновения.

Но как будет с ШОС развиваться ситуация дальше, сказать очень трудно, поскольку пока интересы совпадают, а как будет развиваться ситуация, неясно. Пока договорились о сопряжении, подписав Протокол о намерениях от 8 мая, но удастся ли наполнить эту организацию конкретными проектами, сегодня говорить рано. Присоединение Индии и Пакистана к Организации – это вопрос безопасности, создания транспортного коридора и опять-таки ресурсной составляющей, а «центр силы» не может быть создан на такой основе. Все будет зависеть от того, какие договоры будут заключены и на каких условиях.

Еще один момент, который я вижу, это попытка ослабить влияние доллара в регионе, перейти на взаиморасчеты…

Сергей Мец: В юанях…

Елена Кузьмина: Об этом пока открыто не говорят, обсуждают взаиморасчеты в национальных валютах, но, конечно, юань сегодня – самая сильная [валюта] на евразийском пространстве. Безусловно, это не произойдет одномоментно, но уже сегодня существуют двусторонние экономические отношения Казахстана с Китаем, частично у Таджикистана с Китаем, в рамках которых взаиморасчеты проходят в национальных валютах, но по большей части в юанях.

Сказать, что будет дальше, трудно, пока ситуация такова: сказали: «А», нужно говорить и «Б», но сегодня непонятно, как и когда это будет сказано – пересекается слишком много интересов и внутренних, и внешних. Скажем, договор по «Силе Сибири» между Россией и Китаем, транспортные договоры и договоры по ресурсам заключены в долларах – такого рода причины и не позволяют сегодня уверенно говорить на эту тему. Будут ли в Евразийском союзе взаиморасчеты производиться в рублях, а в ШОС в юанях, введут ли «алтын» - это все фантазии, говорить об этом пока рано, поскольку сейчас все действуют «методом тыка».

Сергей Мец: Говорить о взаимовыгодном сотрудничестве, скажем, между Россией и Китаем сложно, поскольку история с островами на Амуре, изменение демаркационной линии границы, аренда Китаем в Сибири 150-ти тысяч, а кто-то говорит и о трехстах тысячах, гектаров на ближайшие сорок девять лет, безусловно, приводит к тому, что и Си Цзиньпин, и все, кто придет ему на смену, будут «широко улыбаться» в ответ на такое сотрудничество. Кроме того, понятно, что главный вопрос в том, у кого будет находиться «печатный станок», поскольку все долларовые взаиморасчеты в мире приносят доход в казну США, то же самое будет и с юанем – доход в казну Китая.

Но давайте перейдем к республикам Центральной Азии. Оттолкнусь от ваших слов о том, что крупные региональные игроки будут помогать в развитии стран Центральной Азии. На днях на «Фергане» прошли сразу два материала о ситуации в Узбекистане, который наиболее отдален от России из прочих республик региона: о том, как государственные структуры притесняют, фактически разоряют китайского фермера, разводившего домашний скот, и о том, что задержки по выплате зарплат бюджетникам, включая сотрудников правоохранительных органов, чего прежде никогда не было, достигают 25-30 дней в целом по республике. Вы хорошо знаете Узбекистан, скажите, готовы ли власти к изменениям, развитию? Каримов недавно опять говорил о важности частной собственности. Но «слов» можно много разных сказать, а можно вложить миллиарды, и они «благополучно» рассосутся по счетам так называемой элиты, поэтому хотелось бы понять – каковы опорные точки, с которых могло бы начаться развитие?

Елена Кузьмина: Во-первых, я не согласна с вами, что Узбекистан наиболее отдален от России. Может быть, политически, но не экономически – он просто несколько дистанцируется политически, пытается проводить некую политику…

Сергей Мец: Торговли лояльностью…

Елена Кузьмина: Да, согласна, торговли лояльностью. Но самый крупный товарооборот у Узбекистана как раз с Россией. Что касается задержек по выплатам, то тут много внешних факторов, коснувшихся и России с Казахстаном: падение цен на все экспортные товары, на цветные металлы, исключая, пожалуй, уран.

Следующий момент – сильная привязанность к российскому рублю и сильная скрытая инфляция, около 20%, что видно по «базарному» курсу. Кроме того, при том что количество мигрантов из Узбекистана в России увеличилось, хотя и предрекали массовый отток в связи с падением рубля, однако поступление по официальным каналам средств в республику уменьшилось на 49%, что составляет примерно 460 миллионов рублей. При этом количество валюты в долларах, поступающей по официальным каналам из Узбекистана в Россию, увеличивается на 10%, то есть, на 160 миллионов рублей, которая предназначена, в основном, для покупки подешевевшей недвижимости и товаров. Это – приличный отток средств. То есть сегодня мигранты дают не больше 2% ВВП республики. Международные организации давали от 10 до 15 процентов ВВП, в зависимости от года, что вполне приличная сумма, даже несмотря на высокий уровень коррупции и инфляции, схожий с российскими показателями. Очень сложная ситуация сегодня в Узбекистане. Власти пытаются всеми способами удержать финансовую ситуацию, поэтому и появляются, к примеру, документы о запрете вывоза из республики больше $2000, а не больше $5000 - по особому разрешению Центробанка, прочие финансовые ограничения. Сегодня республика, и так будучи жестко контролируемой, становится супер-контролируемой с точки зрения финансов.

Понятно, что сегодня у всех очень сложная ситуация в связи с падением цен на энергоресурсы, падением рубля, но надо понимать, что такое отсутствие средств в бюджете – это не только невозможность инвестировать, это проблемы с поддержанием уровня жизни населения хотя бы на той «высоте», которая существовала. И даже несмотря на то, что Узбекистан не так глубоко встроен в международную финансовую систему, как Россия и Казахстан, его, тем не менее, тоже затронул кризис, и правительство пытается предпринять меры такие, например, как договоренность с Южной Кореей о создании инвестиционных фондов.

При всем при этом я не могу сказать, что Узбекистан совсем стоит на месте, некоторые отрасли все-таки развиваются, хотя статистику по разным ведомствам собрать очень сложно. Потому и данные ВТО несколько расходятся с реальными, хотя эта организация все последние годы отмечала рост ВВП Узбекистана до уровня в 7,5-8%. Кроме того, даже несмотря на ангажированность американских рейтинговых агентств, они давали достаточно высокие рейтинги банкам республики, иногда даже повышая их. В Узбекистане тоже есть статистика, и достаточно полная, но она очень распылена по отдельным ведомствам, вплоть до количества иностранных инвестиций, поэтому ее сбор достаточно затруднен.

То есть я не могу говорить о том, что Узбекистан не развивается, правда, в последнее время весьма упал в России спрос на автомобили, произведенные в Узбекистане.

Сергей Мец: Это очень интересный вопрос. Обычный человек может понять, насколько развивается государство не по входу инвестиций, а, грубо говоря, по выходу. К примеру, мы четко видим, например, что Китай – точно развивается, поскольку вместо «погремушек» на дорогах России еще несколько лет назад сегодня мы видим вполне достойные автомобили уже китайских компаний. Вместо прежнего контрафакта, типа Adidsa или BMY, сегодня появилось огромное количество товаров настоящего заводского качества…

Елена Кузьмина: А вы зайдите в Москве в любой магазин детской одежды - и на половине ценников увидите «Сделано в Узбекистане». Это разве не развитие?

Сергей Мец: Согласен, но люди не посмотрят на ценник, а в том же Китае за последние двадцать пять лет было создана огромная промышленность, там строили заводы крупнейшие мировые компании, к примеру, в Шеньчжене работает предприятие Apple. Много еще примеров можно привести. А все, что тут знают об Узбекистане – автомобили ДЭУ…

Елена Кузьмина: Да, создавались рабочие места, но куда шли налоги от производства Apple?

Сергей Мец: Да, но за последние десять лет Китай создал свою промышленность, последние пять лет обсуждается вопрос о юане как региональной валюте, осваиваются земли сопредельных государств, в том числе и России…

Но контекст моего вопрос несколько иной. Я далек от огульной критики, мне хочется понять, готовы ли элиты государств Центральной Азии, в одном из которых я родился и вырос, к тому, чтобы стать патриотами и постараться сделать так, чтобы людям их страны жилось хорошо, вместо того, чтобы, прикрываясь «фиговым листком» патриотизма, ловить тех, кто кажется им не патриотами? Готовы ли они к развитию экономики, созданию настоящего частного сектора, который кормит общество во всех развитых странах?

Елена Кузьмина: Естественно, что Узбекистан не развивается так, как Китай – совершенно другая система, достаточно серьезный уровень коррупции. Кроме того, Узбекистан достаточно закрытая страна и допускает на свой рынок только какие-то определенные компании... Но это проблема не только Узбекистана. В России существует документ, определяющий уровень рисков и инвестиционной безопасности государств. Вся Центральная Азия попадает в высший уровень риска, и это значит, что в этих странах могут работать только очень крупные компании, которые могут себе позволить долгосрочные издержки, поскольку весьма велики политические риски. Вспомните историю с МТС, например.

То есть это общая болезнь региона, хотя внешним силам вполне выгодно, чтобы регион оставался исключительно ресурсодобывающим.

Сергей Мец: Не уверен, что той же G7 выгодно загонять государства в нищенское существование, и таким образом плодить очередные «игилы», ведь ничего хорошего не может родиться в государстве, где народ нищенствует.

Елена Кузьмина: Ну, извините, G7 находится несколько в ином регионе…

Сергей Мец: Япония – в этом же…

Елена Кузьмина: Ну, не совсем в этом же, и, к слову сказать, Япония в Узбекистане занимается, в основном, покупкой ресурсов, а японская государственная программа развития стран центральноазиатского региона направлена исключительно на вопросы экологии и культурного наследия. Другими проектами, скажем, развития промышленного производства, Япония тут не занимается. Хотя это – один из крупнейших доноров Узбекистана.

Сергей Мец: То есть, надо ли понимать так, что никому не выгодно развитие стран Центральной Азии?

Елена Кузьмина: Интересно региональным игрокам. Китай, к примеру, заявляет, что ему интересно строить не только дороги, но и производства вдоль них. Пока, правда, только говорят. Все республики региона при этом очень боятся поглощения Китаем, но если посмотреть на [страны] более открытые, чем Узбекистан, то мы увидим, что Китай развивает в Таджикистане химическую промышленность. Это, с одной стороны, конечно же, хорошо, но с другой – это вредное производство. Китай предлагает вынести в регион сборочные производства - тех же автомобилей, производство которых в России в последнее время заметно сворачивается, другой техники.

Сергей Мец: Понятно, что мир устроен непросто – где-то уже вплотную приблизились к решению вопроса с термоядерной реакцией, которая «похоронит» всю добычу углеводородов в мире, космические челноки летают в миллиардах километров от Земли, присылая невероятные фотографии планет Солнечной системы, а в другом конце мира по-прежнему добывают огонь трением. Есть и республики региона, который мы обсуждаем, расположенные по уровню развития где-то посередине этой шкалы. При этом все вокруг куда-то двигаются, и только наши государства замерли в каком-то законсервированном состоянии. Тем не менее, в ваших словах я увидел надежду. Спасибо вам за этот разговор!

Елена Кузьмина: Я, как и вы, тоже очень люблю этот регион.

Сергей Мец: Очень обидно - при таком природном изобилии, фантастическом климате, великих исторических памятниках Самарканда, Бухары, Хорезма, Ташкента и многих других, как-то странно наблюдать эти игры в «торговлю лояльностью» и постоянную позу «с протянутой рукой». При том что этот регион может предложить миру очень многое – хотя бы те продукты, которые умеют культивировать в Узбекистане так, как не умеют больше нигде больше…

Елена Кузьмина: Подняв уровень туризма, можно уже добиться очень многого…

Сергей Мец: Еще и учитывая тот уровень гостеприимства, которым славятся жители республики, в отличие от некоторых соседних государств.

Ну, вот мы с вами вместе произнесли заключительное слово. Остается только добавить, что, если люди, возглавляющие государства Центральной Азии, осознают свою ответственность за будущее своих граждан, они должны понимать простую вещь – скоро, очень скоро мир уйдет в такой отрыв, что догнать его будет уже невозможно. И тогда точно «ресурсная игла» останется единственным выходом.

Всем спасибо и до новых встреч!

Посмотреть программу также можно по ссылке.

О «Таухид-Салам» мало что известно. По информации Today's Zaman, в марте 2014 года бывший начальник разведывательного департамента полиции Стамбула Али Фуат Йилмазер заявлял, что представители этой организации проникли в высшие эшелоны власти в Турции, установив связи «на самом высоком уровне». В частности, есть версии, что контакты с «Таухид-Салам» поддерживали глава МВД Эфкан Ала, руководитель Национального разведывательного управления Хакан Фидан и вице-премьер Бешир Аталай. По данным газеты Cumhuriyet, в архивах Агентства национальной безопасности (АНБ) США есть сведения о сотрудничестве Хакана Фидана с Ираном, а Today’s Zaman заявляет о наличии доказательств связи Фидана с «Таухид-Салам».

Чтобы прослушивать телефонные разговоры членов «Таухид-Салам», полиция Турции получала судебные разрешения. В итоге, как передает ТАСС со ссылкой на турецкие газеты «Ени Шафак» и «Стар», в начале 2014 года сменившиеся несколько прокуроров в Стамбуле обнаружили секретные документы, доказывающие, что полиция на протяжении трех лет прослушивала телефоны почти семи тысяч человек, включая бывшего тогда премьер-министром Реджепа Тайипа Эрдогана, его ближайшего круга и родных, президента Абдуллу Гюля, главу национальной разведки, высокопоставленных представителей политических партий, бизнесменов, общественных деятелей и журналистов. Разразился скандал, поводом для которого стало появление в феврале 2014-го на портале Youtube аудиозаписи телефонного разговора Эрдогана с сыном, которые, якобы, обсуждали вопрос о том, где спрятать хранящийся в их доме миллиард долларов наличными. Эрдоган назвал этот аудиофайл подделкой и искусным монтажом, сделанным с целью подрыва его правительства, подал иск в Конституционный суд против турецкого государства, а затем стал ужесточать правила работы для СМИ, полиции и судебной системы и подвергать преследованиям не согласных с его политикой людей.

9 июля 2015 года HSYK выдала разрешение 32 судьям и 22 прокурорам на проведение расследования по поводу «использования незаконного прослушивания телефонных разговоров» в отношении «Таухид-Салам», по итогам Совет отстранил от работы 49 из 54 судей и прокуроров, заявив, что их дальнейшая деятельность может нарушить эффективность и репутацию судебной власти. Причем отстраняемым даже не дали высказаться. Согласно решению HSYK, отстраненные судьи и прокуроры будут лишены двух третей своих доходов в течение следующих трех месяцев, а если их признают виновными, лишат права работать в юридической сфере.

Решение HSYK вызвало возмущение турецкой общественности. Масла в огонь подлил тот факт, что заседание Совета возглавил бывший министр юстиции Кенан Ипек, чей срок на данной должности истек после всеобщих выборов, прошедших 7 июня.

Бывший председатель Верховного суда Турции Али Алкан посетовал на крушение судебной системы Турции, заявив, что нарушения ее независимости происходят практически на каждом уровне, и сегодня любые чиновники из Министерства юстиции и HSYK, которые сами не обладают судебными полномочиями, «могут вызвать судей и прокуроров и указать им, как они должны исполнять свои судебные обязанности». По словам Алкана, бывали даже случаи, когда судей и прокуроров запугивали крушением карьеры, если они не подчинятся, доходило и до того, что прокурорам диктовали, как вести расследование.

«Если нами правит демократическое правительство, то о нарушениях независимости судебной системы и сроков полномочий судей не должно быть и речи. Именно эти важнейшие составляющие и гарантируют справедливое судебное разбирательство», – отметил Алкан в интервью турецкому каналу новостей T24. По его мнению, «независимость судебной системы в Турции фактически перестала существовать».

Азимжан Аскаров

В заявлении утверждается, что решение суда по делу Аскарова «вынесено на основании имеющихся неопровержимых доказательств», его вина «доказана всеми судебными инстанциями. Кыргызская Республика выступает за верховенство закона. Судебная система является независимой ветвью власти... Решение о присуждении А.Аскарову премии Государственного департамента США не соответствует уровню дружественных отношений между Кыргызстаном и США, может нанести ущерб усилиям Правительства по укреплению межэтнического согласия и единства народа в Кыргызской Республике, создает угрозу гражданскому миру и стабильности общества».

Отметим, что это уже третье заявление киргизских властей. Первым на решение Госдепартамента отреагировал МИД Кыргызстана, ему вторил Жогорку Кенеш (парламент). Сегодня, 17 июля, МИД вручил ноту протеста временному поверенному в делах США в Киргизии Ричарду Майлзу.

Соглашение, о котором идет речь в заявлении киргизского правительства, было заключено для того, «чтобы облегчить оказание гуманитарной помощи и экономического и технического содействия на благо народа Кыргызской Республики». В частности, в документе зафиксировано, что поставки по программам содействия США могут осуществляться без обложения какими-либо тарифами, сборами, таможенными пошлинами и налогами. От всего перечисленного освобождается и «любая правительственная или частная организация США, ответственная за выполнение программ содействия США», а также ее сотрудники. Гражданскому и военному персоналу правительства США, находящемуся в Киргизии в связи с программами содействия, предоставляется статус, равный статусу административного и технического персонала согласно Венской конвенции о дипломатических отношениях, принятой 18 апреля 1961 года.

Напомним, что США ежегодно оказывают Кыргызстану гуманитарную помощь на десятки миллионов долларов, объем помощи этой центральноазиатской республике с 1992 по 2013 год составил $2 млрд. Теперь же правительство Кыргызстана решило усложнить процесс гуманитарных поставок, несмотря на то, что это намерение ударит, прежде всего, по самой стране. Почему для удара было выбрано именно это соглашение, неясно.

Азиза Абдирасулова

Азиза Абдирасулова заметила, что «обычно Кыргызстан получает от других стран гуманитарную помощь, но я еще не слышала, чтобы мы, Кыргызстан, кому-то куда-то поставляли гуманитарную помощь. Так что здесь может пострадать именно киргизская сторона».

Она выразила удивление столь резкой реакцией киргизских властей на награждение осужденного правозащитника, «тем, что вес Азимжана Аскарова и вес отношений Киргизской Республики с США оказались равными. Значит, не зря его боятся. В течение пяти лет киргизская власть твердит, что Азимжан Аскаров никто, он всего-навсего преступник. Когда Азимжан стал лауреатом самой высокой международной награды, власть потеряла равновесие и начала истерику. Я горжусь своим соотечественником - истинным патриотом Кыргызстана, который при жизни смог поставить себе вечный памятник. Я восхищаюсь его стойкостью и искренне желаю ему здоровья», - заявила правозащитница.

Тем временем в Вашингтоне 17 июля прошла церемония награждения Азимжана Аскарова. Награду из рук заместителя госсекретаря США Тони Блинкена получил сын правозащитника Шерзод, выступивший со следующей речью:

«Меня зовут Шерзод, я - сын правозащитника Азимжана Аскарова, приговоренного к пожизненному заключению. Я горд и очень счастлив приветствовать всех вас с этой высокой трибуны от имени своего отца, от имени нашей семьи и наших истинных друзей, которые в эти трудные для нас дни испытаний остаются рядом с нами и делают все для того, чтобы восторжествовала справедливость по делу моего отца - правозащитника и журналиста, неутомимого борца за права человека, пожертвовавшего своей свободой и благополучием за правду и справедливость!

Шерзод Аскаров получает награду своего отца

Когда наш отец, будучи профессиональным художником, начинал свою деятельность в качестве правозащитника и журналиста, мы, его дети, были юными и не понимали, что и зачем он делает. Даже позже, когда он стал известным активистом, когда стал публиковать острые статьи, рискуя собственной безопасностью, здоровьем, а иногда и жизнью, нам все равно было трудно понять, чему он посвятил свою жизнь.

Только теперь, когда мы на собственном опыте узнали, что такое несправедливость в правоохранительной и судебной системе Кыргызстана, когда увидели, что человека могут осудить на пожизненное заключение только потому, что он хотел сказать правду, добиться справедливости и равноправия для всех, мы поняли, насколько важно бороться за ценности прав человека. Мы также поняли, что борьба за правду и справедливость дается нелегко, что это требует серьезных лишений и самопожертвования.

Наш отец был обычным художником, смотрел на жизнь через разнообразие красок, был добрым, отзывчивым человеком. Он любил и радовался жизни, старался, чтобы жизнь вокруг нас стала еще прекраснее. А его обвинили в убийстве человека, в организации массовых беспорядков, которые унесли сотни жизней. Наш отец не мог и не был непричастен к этому.

Сегодня не только мы, семья, родные и друзья Азимжана Аскарова, но и десятки тысяч людей в Кыргызстане и далеко за его пределами понимаем и верим, что он пострадал за свою работу по защите прав наших граждан, за работу, которая очень не нравилась сотрудникам милиции, органов прокуратуры и судьям. Его работа не давала покоя тем, кто нарушал закон, кто грубо попирал права людей, кто использовал свое служебное положение ради личной наживы.

Поэтому, когда в 2010 году на фоне всеобщего хаоса в стране подвернулась такая возможность, представители правоохранительных органов, прокуратуры и судебных органов объединились против него. Они сочинили и сфабриковали уголовное дело, провели его по всем судебным инстанциям. Они сделали это с многочисленными нарушениями, несмотря на протесты адвокатов, коллег моего отца, правозащитного сообщества страны и международных организаций.

Итоги многочисленных отчетов и исследований, журналистские расследования и другие статьи, показания коллег, соседей и всех, кто был свидетелем событий тех трагических дней июня 2010 года, убедительно говорят об одном: мой отец не виноват в том, в чем его обвиняют. Практически все международные организации, занимающиеся правами человека, включая структуры ООН, требуют от властей Кыргызстана объективного расследования и справедливого суда по его делу. Мой отец, наша семья, выражаем всем этим людям и организациям свою глубокую благодарность. К сожалению, я не в силах передать наши чувства словами.

Мне очень горько и очень трудно выступать здесь, так как на этой трибуне должен был стоять мой отец.

Мне, нашей семье трудно объяснить людям, за что наш отец отбывает пожизненный срок. Потому что мы сами не понимаем, почему даже в XXI веке невиновного человека можно страшно пытать и осудить на пожизненное лишение свободы. Но мы верим, что справедливость рано или поздно восторжествует. Мы верим, что Комитет ООН по правам человека, куда обратились адвокаты и коллеги отца из Правовой инициативы Открытого общества, даст положительное решение, и что государство вынуждено будет провести беспристрастное расследование этого дела, а суды вынесут справедливый оправдательный приговор.

Единственное, чего мы сейчас хотим, - чтобы это случилось быстрее. Наш отец уже в преклонном возрасте, он теряет здоровье. Все сильнее сказываются последствия пыток и долгой психологической нагрузки в стенах тюрем Кыргызстана – официальные чиновники признают, что условия в киргизских тюрьмах можно приравнять к пыткам. Недавно он написал нам завещательное письмо. Мы серьезно опасаемся, боимся, что справедливость может прийти слишком поздно…

Еще раз выражаю нашу общую благодарность всем, кто оказался небезразличен к судьбе нашего отца, а значит, желает справедливости и процветания стране. Высшую награду Государственного департамента США мы принимаем с огромной благодарностью, гордостью и надеждой на будущее. Еще раз передаю самые искренние слова благодарности нашего отца, правозащитника и журналиста Азимжана Аскарова».

На праздничном намазе в Бишкеке. Фото 24.kg

Ураза-Байрам – один из двух главных праздников исламского календаря (второй - Курбан-байрам или Ид аль-Адха, праздник жертвоприношения). Он знаменует собой окончание священного месяца Рамадан (Рамазан), в период которого мусульманам запрещено от рассвета до заката принимать пищу и питье в течение светового дня, курить, избегать увеселений и интимной близости.

История праздника Ураза-байрам берет свое начало во времена пророка Мухаммеда, с 624 года по григорианскому календарю. Поскольку исламский календарь - лунный, а не солнечный, и разница между ними составляет почти 11 дней (10,875), ежегодно Ураза-Байрам приходится на разные даты. За священным месяцем Рамадан следует месяц Шавваль, первый день которого и был установлен пророком днем разговения. 17 Июля 2015 года соответствует 1 Шавваля 1436 года хиджры (переселения пророка Мухаммеда из Мекки в Медину) в мусульманском календаре.

Праздничный намаз в Бишкеке. Фото 24.kg

В этот день мусульманам предписано совершить омовение, используя благовония и ароматы, надеть праздничную одежду и отправиться ранним утром в мечеть, приветствуя друг друга словами: «Ид муборак!» («Благословенного праздника!»). Также предписано собирать обязательные пожертвования - закят аль-фитр, - в пользу общины, малоимущих и путников. После обязательной утренней молитвы принято накрывать столы, приглашать близких, ходить в гости. В ночь перед наступлением праздника следует молиться, восхваляя Всевышнего, и просить благ, так как пророк Мухаммед говорил: «Кто выстаивал молитву в ночь на Ид аль-Фитр и в ночь на Ид аль-Адха, веря в воздаяние от Всевышнего, сердце того не умрет в день, когда сердца многих умрут».

Мусульмане у Соборной мечети в Москве. Фото ТАСС

Ураза-байрам отмечается в течение трех дней, которые в мусульманских странах, в том числе и в республиках Центральной Азии, объявлены выходными. Отдают празднику должное и в Москве: к примеру, в нынешнем году власти российской столицы приняли решение временно закрыть расположенные вблизи общих мест молитвы мусульман рекламные конструкции, где присутствуют полуобнаженные женщины. По данным пресс-службы московской полиции, в посвященных Ураза-байраму мероприятиях в Москве приняли участие около 160 тысяч человек, «чрезвычайных происшествий не допущено». Поздравления с праздником мусульманам страны направил президент России.