Об этом «Фергане» сообщил председатель Региональной общественной организации содействия защите прав мигрантов «Общество по правам человека» Иззат Амон. По словам Амона, причина смерти пока неизвестна, вероятно, мигранта подвело сердце.

48-летнему приезжему стало плохо после того, как он провел в очереди за патентом более двух суток. В самом миграционном центре врачи отсутствовали, поэтому охране пришлось вызвать скорую помощь. Медики приехали только через час, когда человек был уже мертв.

Тело мигранта до сих пор находится в помещении миграционного центра. В настоящее время правозащитники решают вопрос о том, как быть дальше. Никакого содействия от руководства и сотрудников миграционного центра пока не поступило.

«Фергана» связалась по телефону с общей справочной ММЦ (телефон call-центра +7(495)539-55-33), однако там отказались предоставлять информацию по этому вопросу, перенаправив нас на общую справочную УФМС.

Напомним, что с 12 марта ММЦ перешел на круглосуточный режим работы, поскольку не справлялся с наплывом посетителей – в Москве находятся порядка миллиона иностранных трудовых мигрантов, и каждый из них должен получить патент на работу, а сделать это можно только в одном месте – в миграционном центре. Здесь ежедневно на морозе стояли толпы людей, желающих легально работать в Москве, большинство не успевали попасть в назначенный им день, и они вынуждены приезжать снова и снова. Людям приходится часами стоять на ногах в плотной толпе, и не раз были случаи ухудшения самочувствия, вплоть до потери сознания. Переход ММЦ на круглосуточный режим работы немного облегчил иностранцам задачу подать документы, но, как рассказал «Фергане» трудовой мигрант, побывавший в ММЦ в первые дни круглосуточной работы, ночью в центре работало гораздо меньше окон, чем днем, люди продолжали стоять в очередях, надеясь, что хотя бы к утру они смогут попасть к сотруднику центра и сдать, наконец, свой пакет документов.

Ордера на арест выдала генпрокуратура Турции, сообщает ТАСС, в рамках расследования дела так называемой «параллельной структуры», по которому прежде уже было задержано несколько десятков военных, двадцать восемь из которых по-прежнему находятся под арестом.

Термин «параллельная структура» введен в оборот с подачи президента Турции Реджепа Эрдогана. Так он назвал в свое время сторонников движения «Хизмет», созданного исламистом Фетхуллахом Гюленом, оппозиционером действующей власти, которых считают также членами террористической организации «Селям таухид».

По мнению следствия, деятельность членов организации, в состав которой входят высокопоставленные полицейские чины и внешне лояльные власти чиновники, направлена на дискредитацию и смещение действующего правительства, в рамках которой те занимались незаконной прослушкой телефонов членов кабинета, а также были замешаны в инциденте 2014 года - с досмотром военными грузовиков разведорганизации Турции, которые направлялись к сирийской границе.

Как сообщил официальный представитель посольства Республики Таджикистан в Российской Федерации Мухаммад Эгамзод, об этом инциденте, который случился поздно ночью с 5 на 6 апреля, руководитель миграционного центра Николай Федосеев сразу же сообщил по телефону главе таджикского представительства министерства труда, миграции и занятости населения Асрору Одинаеву.

По его словам, которые цитирует издание, поздно вечером, после того как Эсанов получил патент и оформил все свои документы, переговорив со своим сыном, который сопровождал его, они решили остаться здесь до утра, так как центр работает круглосуточно.

В настоящее время тело приезжего находится в одном из моргов Москвы, устанавливается причина внезапной смерти иммигранта.

Ответственный сотрудник представительства министерства Таджикистана в России Саид Боев занимается решением возникших вопросов, связанных с этим инцидентом.

Ответом на резонанс в международных средствах массовой информации, который начался после публикации материалов о сносе обелиска с фигурой солдата и надписью «Вечная слава воинам-ангренцам, павшим в боях за независимость нашей Родины» в городе Ангрене Ташкентской области, стала прокатившаяся по СМИ Узбекистана кампания давления на автора этих сообщений - правозащитника и журналиста Дмитрия Тихонова.

На сегодняшний день как в онлайне, так и в оффлайне - в самом городе Ангрене - активно формируется общественное мнение, преследующее цель дискредитировать Тихонова как человека, правозащитника и журналиста. В его адрес открыто звучат обвинения в национализме, в разжигании межнациональной розни, в сотрудничестве с Западом и даже в попытке поссорить Узбекистан с Россией.

Чтобы достоверно узнать, что в настоящее время происходит вокруг нашего корреспондента, мы попросили рассказать об этом самого Дмитрия. Ему слово.

Все началось с публикации «В Ангрене возведут памятник Скорбящей матери» на сайте 12news.Uz, в которой хоким (глава администрации) Ангрена Ибрагимжон Рахманов заявил, что «злые языки пытаются придать какое-то значение или умысел демонтажу этого разваливающегося на глазах сооружения, хотя горожане, в том числе и ветераны войны, нас поддержали». Совершенно очевидно, что под «злым языком», не правильно толкующим происходящее, понимался я.

Вероятно, приняв критику Рахманова как руководство к действию, эстафету подхватил сайт Dunyouzbeklari.com и залпом с 28 по 31 марта опубликовал три «изобличающих» меня статьи. Все факты в них перемешаны и поданы в откровенно искаженной и дезинформирующей интерпретации. Достаточно сличить мой текст, на который ссылается автор, с его творчеством, и объективная картина сама «бросается» в глаза.

Настораживает в данном случае иное. Автор в заказных статьях открыто обвиняет меня, цитирую, «в националистических выпадах», в том, что я «хочу посеять национальную рознь». «Национализм, рыло которого явно торчит из этой статьи Д. Тихонова, тому доказательство. Да-да, именно националистическим душком потянуло от вашей статьи, мистер Тихонов и Ко!..» Я якобы «раздуваю НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКУЮ карту – «по примеру соседних Таджикистана, Киргизии, а также Украины». Меня обвиняют в том, что публикацией информации о сносе памятника я унизил и опозорил страну, «жители которой так много отдали во имя победы над фашистской Германией». Между строк сказана суть: "Вашингтон хочет рассорить Россию и Узбекистан" и делает это руками Тихонова. Следуя логике автора и духу «изобличающих» статей следующим шагом будет обвинить меня в подготовке цветной революции.

Одновременно с этими статьями, а именно 30 марта, соседи сообщили, что меня ищет милиция. Мол, хотят поговорить и интересуются подробностями по организованному мною сбору подписей под заявлением в знак протеста против разрушения обелиска. Приходили не единожды. Поскольку ожидать можно было всего накануне выборов, я предпочел уехать.

31 марта поздно вечером ко мне домой приезжала машина с неизвестными людьми, которые искали меня. На следующий день утром снова приезжала машина с неизвестными людьми, которые так же искали меня и что хотели - неизвестно.

Со слов жителей, перед выборами президента по домам ходили представители махаллинских комитетов и проводили разъяснительную работу с населением. В конце «политинформации» интересовались отношением к сносу памятника и спрашивали - подписывался ли человек под протестным заявлением.

По неофициальным данным, в госучреждения и предприятия города поступил устный приказ не затрагивать в обсуждениях тему сноса памятника.

Во второй половине дня 1 апреля через третьих лиц по телефону до меня донесли информацию о том, что со мной хотят встретиться жители города и обсудить ситуацию с памятником. Кроме того, у руководителя русского культурного центра Ангрена также имелось желание увидеться и поговорить на эту тему. Мне передали номера телефонов, по которым я связался со всеми.

«Общественность» города представляла медработник Лидия Васильевна. Объясняя желание встречи со мной исключительно личной инициативой, она предложила поговорить как русская с русским (почему-то именно так). С её слов, памятник находился в плачевном состоянии и неудобном месте - много машин вокруг. И если его хотели сломать, то, конечно же, не так по варварски это нужно было делать. После моей статьи в городе пошли «нехорошие разговоры вокруг этого события». Многие люди настроены агрессивно, начались споры - кто за, кто против, между родственниками, знакомыми, соседями. И что самое главное, говорит Лидия Васильевна, начались «межнациональные недопонимания» между мусульманами и русскими. Люди спрашивают, продолжает она, почему русские все выложили в интернет и так опозорили город Ангрен. Разве, мол, русские хотят таких же событий, как на Украине? Они не понимают, что это как искра, из которой возгорится пламя? Потом она стала настаивать, чтобы я побеседовал с хокимом города, чтобы я узнал и его мнение о дальнейшей судьбе памятника. Но при этом сама устранилась от своего прямого участия в этом разговоре. То есть, я затеял, я должен и закончить.

Председатель Русского культурного центра Ангрена Александр Викторович в разговоре со мной также указал на то, что памятник находился в неудобном месте, и к нему проблематично было подойти. Выразил свое недовольство тем, как неправильно был организован слом обелиска. Но главное: его интересовала цель организованной мною акции по сбору подписей. Как он сказал, к нему приходят люди с вопросом - зачем Тихонов собирает подписи под заявлением, что, русских притесняют? Ведь межнациональные отношения в Узбекистане мирные и дружелюбные. На что я ему ответил прямым текстом, что подписи собираются в знак протеста против уничтожения памятника, а о притеснении русских речь вообще не идет, потому что русских не притесняют. Тогда он попросил убрать из протестного заявления и из всей моей деятельности, связанной с памятником, любой национальный и политический подтекст. На что я дал пояснения, что ничего этого изначально и не было. Тогда он почему то сказал, что решать судьбу хокима города - не наше право. И тоже порекомендовал встретиться с градоначальником и узнать его мнение о причинах сноса памятника.

На мой вопрос, как Русский центр отреагировал или собирается отреагировать на уничтожение памятника, он ответил, что центр «не будет обострять обстановку и выходить с пикетами, а также писать письма в разные инстанции». Он не думает, что оно того стоит. Русский культурный центр, по его словам, занимается вопросами сохранения национальной культуры, и ни в какие политические и религиозные вопросы не вмешивается. Этим вопросом пусть занимаются «нужные люди» в лице властей города, области и республики. А разбитый памятник, по его мнению, - вовсе не олицетворение нашей памяти.

Город «на пороге межнационального конфликта». Виноват Тихонов

Не может быть совпадением, чтобы в одно и то же время разные люди усмотрели признаки разжигания национальной розни в статье, в которой даже намека нет на национализм. Власти Ангрена переложили чувство вины за свой аморальный поступок на узбекский народ и потребовали возмущения опасностью межнационального конфликта. И «общественность», которую мобилизовали против меня, послушно возмутилась. Специально раздувается ситуация, что бы загасить мою инициативу и наказать меня в назидание остальным. Уже формируется общественное мнение, а это мощный фактор в борьбе с инакомыслием. «Не таких», «не наших» всегда преследовали и публично линчевали. В резерве уже нашлись те, кто, умело манипулируя надуманными и откровенно лживыми «аргументами», доказывают мою вину.

Когда указывают на какой то недостаток, то сразу начинают искать вредителя. А кто вредитель? Да тот, кто об этом сказал. На меня же и направили эти удары. Человек, осмелившийся кого-то покритиковать, сразу становится изгоем. После критического международного резонанса, вызванного моей статьей, оказывать на меня давление со стороны государственных органов не стали, логично предполагая усиление негативной реакции СМИ и международного сообщества. Но в отношении моей деятельности и меня формируют нужное общественное мнение, основанное на якобы появившемся межнациональном недовольстве, якобы спровоцированном моей публикацией о сносе памятника. Отсюда недалеко до обвинения и в публикации материалов, угрожающих общественному порядку. Началась организованная компания, конечная цель которой - обвинить меня в разжигании межнациональной розни, общественных беспорядках и подвести под соответствующую статью.

Только «заточенное» под конкретную цель воображение увидит в протесте против сноса памятника воинам-ангренцам попытку вбить клин между живущими в одном городе нациями. Ангренцы - это не русские, точнее не только они. Это узбеки, таджики, украинцы, казахи, евреи и все, кто жил в Ангрене, воевал и погиб в боях за независимость Родины. Им стоял памятник. Погибшим солдатам всех национальностей плюнули в могилу, уничтожив обелиск. И, к сожалению, в этом все нации оказались равны.

Мое выражение протеста против уничтожения обелиска - это даже не борьба за права человека. Это борьба за общечеловеческие ценности, свое отношение к которым нас заставляют изменить. По сути, меня наказывают за то, что Великую Отечественную войну я считаю именно такой, а 9 мая считаю Днем Победы.

Попытка обвинить меня в национализме и разжигании национальной розни основывается на том, что традиционно, хотя совершенно не понятно почему, любое посягательство на символы и атрибуты Великой Отечественной войны расценивается как посягательство на ценности русской нации. Именно поэтому, во всех случаях уничтожения памятников той войны ожидают реакцию, прежде всего, со стороны России, считая, что осквернены именно русские ценности. При этом несправедливо, а скорее, преднамеренно забывая о вкладе других наций и народов СССР в общую Победу. Не нужно ассоциировать снос памятника с проблемой именно русских. Это общенациональная беда.

В настоящее время в Узбекистане действует 120 культурных центров: таджикских, корейских, немецких, татарских, азербайджанских, украинских, белорусских, армянских и многих-многих других. Почему представители ни одного из этих центров не дали оценку осквернению памятника в Ангрене и сносу памятников в Узбекистане вообще? Поздравить 9 мая ветеранов войны с праздником, одарить подарками и возложить цветы к памятнику погибших воинов - это культурное мероприятие в концепции национальных культурных центров. И если культурные центры не понимают этого, то им позор. Центров такой «культуры» не должно быть. Это центры распространения манкуртизма. Но дело даже не в марионеточных культурных центрах.

14 марта этого года в Ташкенте при активном участии Представительства Россотрудничества в Узбекистане состоялась Страновая конференция российских соотечественников по подготовке к проведению мероприятий, посвященных 70-летию Великой Победы над фашизмом в Великой Отечественной войне. На конференции обсуждалась комплексная программа по облагораживанию мемориальных памятников ВОВ в Узбекистане. На обсуждении присутствовал, в том числе, директор Республиканского интернационального культурного центра, а это значит, что культурным центрам в Узбекистане все таки отведена своя роль в сохранении памятников ВОВ.

Я попытался встретиться с представителями Россотрудничества в Ташкенте и услышать их комментарий по поводу уничтожении обелиска в Ангрене через пять дней после выше указанной конференции. Диалог состоялся по контактному телефону, потому как, услышав интересующий меня вопрос, от встречи со мной в этой организации уклонились. Девушка (она не представилась) на том конце провода сообщила, что комментариев на эту тему они не дают. Более того, она попыталась разуверить меня в том, что Россотрудничество вообще имеет отношение к только что прошедшей Страновой конференции.

Через несколько минут из ворот Россотрудничества в окружении сопровождающих вышел представительный мужчина (кто он, выяснить не удалось) и, на ходу садясь в машину, сообщил, что комментариев по сносу памятника не будет. А по поводу комплексной программы по облагораживанию мемориальных памятников ВОВ в Узбекистане сказал, что это наша программа (Россотрудничества, вероятно, имелось в виду), а то, что происходит (снос памятника), это - дело другой стороны.

Напрашивается вопрос, а для чего вообще нужна была такая конференция?

Дмитрий Тихонов

Культурная ценность памяти

По мнению специалистов, обелиск в Ангрене никакой художественной ценности не представлял и реставрация его никакого смысла не имела. Но ведь память - это культурная ценность сама по себе. Это самая высокая культурная ценность. Если поставлен деревянный крест или обычный камень, то они ни какого художественного или эстетического значения тоже не имеют. А культурное значение у них есть, и немалое. Это память, это знак - вот их значение и культурная ценность.

Обелиск времен Второй мировой войны в Страсбурге. Фото Дмитрия Тихонова

Если новым властям Узбекистана нужна Скорбящая мать, поставьте её рядом с обелиском погибшим солдатам, и она гармонично впишется в общую композицию. Вот это будет человеческое отношение к памяти. На кладбище памятник ставят умершему человеку, а не его матери, как бы безгранично не было её горе.

Полноценного списка ангренцев погибших в Великой Отечественной войне найти не удалось. В городском краеведческом музее имеется только общий список из 52 ветеранов - и погибших и живых, который, со слов сотрудника музея, был получен с городского хокимията. Поэтому определиться с количеством призванных из Ангрена и погибших на фронтах на сегодняшний день оказалось невозможно. Впрочем, в имеющемся списке ветеранов - только шесть русских фамилий. Этот список и есть ответ на вопрос: есть ли в моем протесте признаки национализма.

Дмитрий Тихонов (Ангрен)