Мы сидели за праздничным столом, за много лет впервые собравшиеся вместе по случаю юбилея окончания военного училища, ветераны военной службы, обогащённые не только мудростью, но и годами, болезнями, лысинами и сединами. Собралось всего двенадцать человек когда-то курсантов одного года выпуска: полковники, подполковники, майоры Советской Армии в отставке. В душе все мы по сей день остались офицерами. Ведь самые лучшие молодые и плодотворные годы мы отдали службе. Нам и сегодня даже сны снятся большей частью на армейские темы, и лучшие друзья остались там, в нашем военном прошлом! Первые минуты мы пристально всматривались в лица друзей юности, стараясь увидеть в изменившемся облике знакомые черты тех далёких мальчишек - курсантов пятидесятых годов, а, разглядев, радовались, как дети, драгоценной находке. Собравшись, мы, пусть и не надолго, ощутили себя в том давно прошедшем времени, когда в дождь и снег, в жару…
Для мысленного взора нет преград. Поэтому, когда встаёшь перед вопросом «а что там в будущем?» нужно самому себе выставить горизонт, предел, дальше которого уже как бы ничего и нет, точнее, нас уже не интересует.
По отношению к жизни людей на Земле таким горизонтом будет прекращение этой жизни. Такое прекращение возможно и в хорошем смысле, без всяких апокалиптических ужасов. Люди перестанут жить на Земле потому что станут жить в Космосе. И возможно такое явно не технологическим путём (от которого грязи больше чем положительного эффекта, если рассматривать этот путь в глобальном масштабе, да и принципиально — неправильно это, когда люди, чтобы оттолкнуться от планеты, должны её почти полностью истощить; напротив, от щедрот, от приумноженного богатства планета должна снабдить людей соответствующими качествами). Люди станут жить в Космосе когда перейдут на следующую ступень эволюции, преобразятся из homo sapiens sapiens…
Передо мной стоит непростая задача. Я хочу показать вам один день из жизни человека. Человек этот совершенно уникальный, таких точно больше нет, но проблема в том, что сам он себя считает совершенно заурядным, таким же как все остальные — и в связи с этим напрочь отказывается быть объектом наблюдения. Не то робкий, не то скромный, не то стеснительный. Поэтому наблюдать нам за ним придётся очень осторожно, издалека, так, чтобы он ничего не заподозрил. Прошу вас внимательно отнестись к моим словам. Жизнь человека такая штука — раз спугнёшь, и ищи её потом, я и эту-то с трудом нашёл.
Это августовская ночь на исходе. Мы в самой тихой точке суток — точке, когда очень медленно начинает светлеть небо, и на нём остаются только планеты и главные звёзды. Посмотрите, вот он спит в своей беседке. Пожалуйста, тише. Если…
– Да, если вам нравится так называть человека, который действительно много и хорошо работал.
– Я хотел сказать не это: работать много и хорошо могут и вполне обыкновенные люди, люди-исполнители. Мэнни же, очевидно, совсем иное: он гений, человек-творец, создающий новое и ведущий вперёд человечество.
– Это всё неясно и, кажется, неверно. Творец – каждый работник, но в каждом работнике творит человечество и природа. Разве в руках Мэнни не находится весь опыт предыдущих поколений и современных ему исследователей, и разве не исходил из этого опыта каждый шаг его работы? И разве не природа предоставила ему все элементы, и все зародыши его комбинации? И разве не из самой борьбы человечества с природой возникли все живые стимулы этих комбинаций? Человек – личность, но дело его безлично. Рано или поздно он умирает с его…
С уважением, Ведущий рассылки Емельян Разумеев, 2013-02-04 10:00.