Уж сколько раз твердили миру: играть на лучших чувствах ближнего нельзя! Это антигуманно, а значит, грешно! И в баснях тому мы находим множество примеров. Но мы, в отличие от Ивана Андреевича, басен не пишем, просто поведаем одну историю. Персонажей в ней трое, и все главные.
Первый — это, разумеется, я, Владислав, четверокурсник двадцати лет. Я вовсе не так плох, как могло бы показаться, ибо являю собой золотую середину. Не будучи занудой-ботаником, доставшим своей дотошностью каждого, я и не рубаха-парень, который давно стал постоянным клиентом ближайших ларьков, перелюбил всю женскую диаспору общаги и уже разок-другой по крайней необходимости побывал в кожвендиспансере. Когда надо, я, конечно, схожу в читалку, а когда надо — в ларек. Особо частым посещением занятий я себя не
утруждаю, несмотря на это «хвостов» не имею, ибо мой IQ достаточно высок. Кроме того, я вполне порядочен, отзывчив и чувство юмора мне пока не изменяло. А недавно меня угораздило влюбиться в первокурсницу.
Второй персонаж — Дашка, студентка первого курса, приехавшая из городка, который в современном просторечии получил бы название Ухрюпинск или Раздолбаевск. Девушки подобного сорта бросаются в глаза несколько чаще, чем хотелось бы, отсюда возникает иллюзия, что их много.
Во всем ее облике, будто в запахе портвейна, что-то привлекательное сочетается с чем-то отвратительным. Ее точеная фигурка кажется отшлифованной тысячами нескромных взглядов. Одевается она всегда так, чтобы выставить на всеобщее обозрение самые соблазнительные части тела, картинно обижаясь, если парни начинают их разглядывать. Но, чтобы обидеть ее по-настоящему, достаточно просто не обернуться ей вслед.
Дарья считает себя яркой личностью, и всякий раз подчеркивает это соответствующим макияжем, более характерным для прожженной пэтэушницы, нежели для студентки вуза. Но через это прошли многие девчонки, впервые вырвавшиеся из села в областной город. Она весела и болтлива, чего в определенных кругах достаточно, чтобы стать душой компании, но настоящих подруг у нее нет. Бывшим одноклассницам и соседкам по общежитию частенько приходится выслушивать ее рассказы о поклонниках, произносимые усталым от приключений
голосом. Глаза при этом жеманно прикрываются ладонью: девушка так притомилась от обилия внимания, но что поделаешь, красоту ведь не зароешь! Собеседницы где-то глубоко в душе понимают, что реальность подобных баек составляет процентов тридцать, но слушают их, одни — с верой, другие — с завистью, третьи — из вежливости. Ее красота, подобно часам на городской площади, заметна каждому, то есть является предметом общего достояния, но девушки такого типа не в моем вкусе.
В общем, как личность, Дашка для своих лет весьма заурядна и предсказуема. Ее ближайшее будущее тоже вполне очевидно: мечтая о конкурсах красоты уровнем не ниже общероссийского и о крутом областном «авторитете» в качестве бой-френда, она выскочит замуж за сокурсника на следующий день после своего совершеннолетия и, разумеется, по большой любви, результат которой вот-вот станет заметным окружающим. Через год-полтора брак распадется, ибо банальные звериные инстинкты в чистое и светлое чувство перерождаются
крайне редко.
В данный момент Дарья пьет вместе со мной чай со сгущенкой, ласково щебеча мне едва ли не на ухо:
— Слав, ну реши задачку-то по химии!
Ее звонкий голосок в другое время можно было бы назвать певучим, но нынче он производил эффект писка комара, вот уже полночи кружащего над ухом.
— Я ж тебе решил их уже штук пятьдесят. Не смогла защитить? Я и решение объяснял…
— Ну не смогла. Ну забыла я. — Глянув снизу вверх, она захлопала «наштукатуренными» ресницами, изображая святую наивность. — Сла-ав, ну реши! Я тебя поцелую…
— Дешево же ты продаешь свои поцелуи.
После таких слов девушка должна была обидеться, но Дашкина мысль всегда работала лишь в одном направлении:
— Если думаешь, что мне некого больше поцеловать, ты ошибаешься!
— Щаз! Думать мне больше не о чем.
— Хочешь, я тебе реферат красиво подпишу?
— Не хочу: я уже сдал все свои рефераты.
— Ну хочешь, приходи к нам на ужин.
— Опять облом: готовить я тоже умею.
— А хочешь, — она понизила голос, — я тебя с Надькой познакомлю? Или я не вижу, как ты на нее пялишься?
От неожиданности я подпрыгнул вместе со стулом, едва не опрокинув чашки, поскольку вот уже две недели был влюблен по уши в Дашкину соседку Надю, а как подойти к ней, пока не думал. Дарья поняла, что нащупала мое уязвимое место и не упустила возможности ударить по нему. Крыть было нечем.
— И какая задачка тебе нужна?
— Семьдесят девятая, — злорадно сверкнув глазками, ответила собеседница.
— Ах, э-эта! Так ведь там опечатка в условии: нужно запятую перенести на два знака вправо.
— Прик-кольно! — Дашка произнесла не столько удивленно, сколько сочувственно. — Ты что, все задачки знаешь?
— Просто сам решал ее три года назад.
— Круто! И с тех пор помнишь? — Таким тоном обычно произносят фразу «Эк тебя, сердешного, угораздило!».
— Ну так, а для чего ж учился-то?..
Вот и прозвучало имя третьего персонажа данной истории. Надечка, Надюшечка, Надеждочка… Сколько ласки и легкости в звуках твоего имени!
Сколько тепла, сколько нежности вызывает твой светлый образ в моей душе! Такой девушке достаточно бросить один мимолетный взгляд, чтобы частота моих сердечных сокращений сразу возросла. И нет нужды ни в пошлом макияже, ни в дерзком мини, ни в вызывающих манерах, ибо бриллиант — он и в кромешной тьме останется бриллиантом, надо только точно направить лучик света, чтобы грани благородного кристалла заиграли всеми своими оттенками. Итак, сегодня мы будем представлены друг другу официально… Пожалуй, надо
сказать Дашке спасибо.
— Славочка, — вкрадчиво заговорила Дарья, входя в мою комнату, — не дашь ли ты мне свой дневник педпрактики за первый курс?
— А что мне за это будет?
— Скажу что-то интересное. Угадай, про кого? А не дашь дневник — не скажу.
— На, возьми, вымогательница!
— О, потрясно! Спасибо! А ты вчера Надьке понравился. Давай, действуй. Приглашай ее на дискотеку. Если согласится — во прикол будет!
— Если прикол — то не приглашу. Зачем? Чтоб вам посмеяться? Она ж на дискотеки никогда не ходила.
— Ну ты ваще! Это она с нами не ходила, а с тобой пойдет как миленькая!
— А если нет? — Хорошо это или плохо, но я никогда в жизни не брался за дело, если в его успехе не был уверен. В нынешней ситуации такой уверенности не было, и новая встреча с Надеждой ограничилась пустыми разговорами и совместным чаепитием, да и то в присутствии всех ее соседок.
— Славка, привет! — По-хозяйски распахнув дверь, Дарья впорхнула в мою комнату. — Мне срочно нужен реферат по философии!
— Реферат? — Такой наглости я не ожидал, по крайней мере, столь скоро. — Это очень долгое дело! Надо литературу искать, план составлять, а уж писанины-то сколько!
— Решай сам, — с напускным безразличием произнесла незваная гостья, — если ты мне его напишешь, я вечером уйду в кино, Надька в комнате будет одна, сечешь? А если мне придется писать самой, то…
— На, возьми, шантажистка! У меня тут мой собственный реферат завалялся, только обложку переделай…
— О, ништяк! Ладно, приходи, сегодня Надька — твоя. — В ее голосе были радость, снисходительность, но не было и намека на благодарность.
В этот вечер Надежде не хотелось ни в кино, ни на дискотеку, ни даже на простую вечернюю прогулку. Некогда девушке заниматься подобной ерундой! Вот ведь несправедливость! Я помогаю той, которая мне совершенно безразлична, а та, которая нужна до безумия, в моей помощи абсолютно не нуждается, ибо всего привыкла добиваться своей головой, а не другими частями тела.
— Славич, ты в курсе, что завтра у меня зачет по английскому? — Даша вплыла в мою комнату без стука.
— Погоди, Дашечка, скажи, как там мой вчерашний реферат? Прошел? — Может, хоть сегодня «спасибо» услышу?
— А, проскочил. Зачет получила. В другой раз пиши понятней, а то так стремно разбирать твои каракули!
Я обиженно произнес: «Ну прости». Она приняла мое извинение как должное.
— Значит так. Сейчас тебе нужно быстренько составить мне предложения с какими-то модными глаголами, вот они, здесь записаны.
— Может, модальными?
— Один хрен. А если, Славочка, ты мне их не напишешь, я расскажу Надьке, как ты постоянно ко мне пристаешь. Фишку просекаешь? Извини, милый, но каждый выживает, как может.
«Что-что? Пристаю? Я? К тебе? Ох, милая, зря ты так со мною, видит Бог, зря! Полагаешь, это поможет тебе выжить? Столь откровенный шантаж вряд ли пойдет тебе на пользу», — так я подумал, но вслух произнес совсем другое:
— Про что ж тебе написать? Ты хоть подскажи, а то я не знаю.
— А это, милый, твои трудности! — ласково произнесла Дарья, флегматично рассматривая свои наманикюренные ноготки. — Не хочешь думать — не надо, скажи, я тут же уйду. Но я тебя предупредила, милый!
«Странно, с чего это она мне сегодня такие финты выкидывает? Почувствовала свою власть? Ладно, я, конечно, терпелив, но до поры до времени. А дальше могу и ответный финт выкинуть».
— Да расслабься ты! Все составлю тебе без проблем. Английский — это ж мой самый любимый предмет.
— Да? А я в нем ни в зуб ногой. Мне главное — как надо читать. Ты скажешь, а я запишу русскими буквами. — Она бесцеремонно расположилась за столом, я присел на койку позади нее. Крамольная мысль закралась в мозг.
— Хочешь записать русскими буквами? Ну что ж, записывай.
Какой там первый глагол?
— Кэн.
— Легко! Пиши: I cannot attend the lectures because I want to find some new adventures for my lovely ass. 1 Записала? Что дальше?
— Коулд.
— Не «коулд», а «куд», это прошедшее время от «кэн».
— А, мне одна ерунда! — она ответила так раздраженно, словно это я был виноват в ее незнании английского.
— Напрасно. Ладно, пиши:
Не couldn't meet me because I was too drunk yesterday. 2 Дальше?
— Мэй.
— Без проблем! Записывай:
You may stroke my right thigh if you did my hometask. 3 Все?
— Нет, — еле успевая двигать ручкой, ответила Дарья, — еще два. Муст.
— Ясно. Мает. Пиши: I must show my splendid legs every time during my exams because I can achieve nothing myself. 4 Что дальше?
— Оугт, — несчастная едва не сломала язык, прежде чем выговорила тот довольно редкий глагол. Какая же все-таки это убийственная штука — английский, да еще для девицы, которая кроме упаковок от «Леванте», никакой иной иностранной литературы в глаза не видела!
— Вообще-то, это — «о-от», ну да ладно, записывай: I ought to leam English carefully not to look so funny now. 5 Все?
— Пока все! Если ты мне еще понадобишься, я зайду, а если нет — приходи к нам после восьми, может, Надька будет одна.
Пятнадцатиминутное ощущение собственной значимости настолько затмило ей разум, что она даже не поинтересовалась переводом моих предложений.
Вечером Надежда конкретно и довольно резко сообщила, что мне с нею ничего не светит, ибо она сюда приехала получать образование, а не плотское удовлетворение. Как будто одно другому мешает! Вот ведь непруха! Я ж ни о каком удовлетворении даже не заикался, по крайней мере, напрямую. Хотя, ладно, пусть повыделывается пока.
На следующий день часа в четыре пополудни я приблизился к двери заветной комнаты. Стучу три раза.
— Свинья, свинья, свинья! — резко распахнув дверь, истерично завопила Дарья, жеманно заламывая руки. — За что? За что ты меня так? Ведь я ж с тобой по-доброму, я помогала тебе, а ты?!
— Так, вроде, и я помог тебе, — отскочив в коридор, растерянно пробормотал я в ответ.
— Да лучше б я сама выучила этот долбанный английский!..
— Так кто ж мешал-то? — Я увернулся от пощечины.
— Короче! Чтоб духу твоего больше не было возле нашей комнаты! Я тебя презираю! И Надьке ты на фиг не нужен! Уловил? — Она замолчала, ожидая, вероятно, увидеть, как я начну резать себе вены или достану ампулу с ядом.
Надежда, внезапно возникшая за ее спиной, осторожно отстранила соседку и вышла в коридор, захлопнув за собой дверь. Двадцать секунд мы молча смотрели друг другу в глаза, видя каждый свое отражение. Девушка осторожно приблизилась и робко прижалась щекой к моей груди. Не веря в реальность происходящего, я не мог произнести ни слова, только чуть приобнял Надежду и глубоко вдохнул умопомрачительный аромат ее волос.
— Слава, ты прости меня за вчерашнее, — тихо промолвила девушка, глядя в пол.
— За что, Надеждочка?
— Я вчера тебе гадостей наговорила. Мне ж казалось, ты Дашку обхаживаешь, ради нее к нам ходишь, а надо мной просто хочешь посмеяться.
— Да ты что, девочка! Посмеяться? Хорошо же ты обо мне думаешь!
— Просто она постоянно про своих парней рассказывает, в том числе и про тебя. Она говорила, стоит ей только пальчиком поманить и ты ей любые задания сделаешь. А как она вчера хвалилась! Представляешь — перед всей группой! Будто зачет по английскому у нее в кармане. Сегодня даже первая пошла отвечать.
— Ну и как? Она его получила? — я спросил с нескрываемым злорадством.
Искренний смех девушки зазвенел хрустальными колокольчиками.
— Получила. А что, ведь все ж было написано правильно. Марина Васильевна так хохотала, что сразу поставила зачеты всей группе. Слава, ты сделал ее! — моя милая зашептала на ухо. — Я горжусь тобой и передаю тебе огромную благодарность от нашей группы! «Наконец-то, говорят, нашелся человек, который поставил ее на место!» Видел бы ты, как она стекала под стол, когда услыхала перевод твоих предложений!
— Надь, хватит о ней, а? Можно, я съем помаду с твоих губ?
Замолчав, девушка чуть отстранилась и смущенно глянула на меня снизу вверх.
— Твое вчерашнее приглашение погулять еще в силе?
— Ну конечно, Наденька… И помада была съедена.
Сергей Дорохин
Опубликовано в журнале "Веста" (№3, 2006)
Я не могу посещать лекции, потому что занята поиском приключений на собственную задницу
Мы не смогли с ним встретиться, потому что я вчера была слишком пьяна.
Ты можешь погладить мою правую ногу, если выполнишь за меня задание.
Я вынуждена показывать свои прелестные
ножки на каждом экзамене, потому что больше мне показать нечего.
Мне все-таки придется выучить английский, чтобы больше не выглядеть так смешно, как сейчас.
