Государство заявляет об активной поддержке бизнеса и научных разработок в сфере инноваций. Однако сами предприниматели и ученые сложившейся системой недовольны. По их словам, развивать проекты им приходится на собственные средства, банковские кредиты недоступны, а господдержка оказывается по крайне несовершенной схеме. Пока разработчики сетуют на отсутствие государственной поддержки, аналитики отмечают высокую привлекательность инновационной сферы для частных инвесторов. Инновационные проекты сегодня финансируются из двух источников: собственные вложения предприятия или различные формы государственной поддержки.

«Система государственной поддержки инновационных проектов достаточно хорошо развита, причем она рассматривается в нескольких направлениях, от развития объектов инновационной структуры, банковских структур, вопросов кредитования до непосредственного финансирования инновационных проектов через гранты и конкурсы. Особенно важным является продвижение инновационных продуктов. Для этого в Алтайском крае проводятся ежегодный конкурс „Новый Алтай“ и „Ярмарка инноваций“, где постоянно развиваются не только наши региональные участники, но и межрегиональное взаимодействие. Кроме того, расширяется и тематика инновационных проектов», — отмечает директор Бийского бизнес-инкубатора Евгений Пазников.

Что касается кредитования инновационных проектов, то, по его мнению, системы предоставления банковских кредитов именно для инноваторов нет. «Банковские кредиты для инноваторов выдаются по той же самой схеме, что и для любого представителя бизнеса, на тех же самых условиях. В перспективе, конечно, можно было бы рассматривать формирование системы выдачи банковских кредитов по льготным процентным ставкам или по срокам погашения кредитов именно для инноваторов. Но в этом случае не нужно забывать, что любой инновационный проект — это высокие риски его реализации», — подчеркнул господин Пазников. По его мнению, сегодня федеральные и региональные власти уделяют большое внимание развитию инновационных проектов от идеи до конечного продукта.

В качестве примера Евгений Пазников приводит наукогорад Бийск, в котором создана высококвалифицированная система подготовки кадров для формирования инновационных проектов, их реализации и непосредственно преобразования научных идей в проекты, а затем вывода конечного продукта на рынок. «Если говорить об участии государства в этих проектах, то я его оцениваю как достаточно высокое. Господдержка выражается в системном развитии инновационной инфраструктуры, бизнес-инкубаторов, технопарков, индустриальных парков, системы предоставления грантовой поддержки инновационным и начинающим предприятиям, субсидировании затрат инновационным предприятиям на их развитие, оборудование, участие в выставках, конкурсах, ярмарках», — пояснил Евгений Пазников.

Поддержка начинающих малых инновационных компаний является одним из направлений долгосрочной целевой программы «О государственной поддержке и развитии малого и среднего предпринимательства в Алтайском крае» на 2011-2013 годы. Гранты на развитие уже получали инновационные компании, осуществляющие внедрение разработок в области химии, машиностроения, производства и переработки сельскохозяйственной продукции.

Впрочем, представители инновационного бизнеса смотрят на заявления властей о господдержке отрасли с изрядной долей скепсиса. Как отмечает технический директор бийской компании «ПКМ-Алтай» Александр Пажитнов, все инновационные проекты бизнес финансирует за счет собственных средств — прибыли. Что касается кредитов, то они почти недоступны. «Банковские кредиты — это прибыль и беззаботная жизнь банкиров, разве они думают об инноваторах? Только о себе и своей прибыли. Банковский кредит для инновации должен быть 6-8% на три — пять лет», — считает собеседник.

Скептично господин Пажитнов оценивает и господдержку. «Государство полностью устранилось от инновации, ждет, когда все устаканится само собой. Все пущено на выживание, естественный отбор. Те крохи с барского стола чиновников — это разве поддержка инновационных проектов?» — возмущается господин Пажитнов. Система государственных грантов также достойна критики.

«Эта система только зарождается. Система государственных грантов — это насмешка над изобретателями и творческими, деловыми людьми. Глупейшая отчетность и планы на три года вперед. О смехотворных суммах мы даже не говорим. Если бы все деньги, которые государство вложило в Сколково, отдать напрямую инноваторам, без чиновников, то в стране был бы гигантский скачок, мировой прорыв в области инноваций. Китай и Гонконг отдыхает! А что имеем? Миллиарды денег вложено, потеряно время, а отдачи нет и не будет. Деньги где-то растворились», — убежден Александр Пажитнов.

Стоит отметить, что не все участники рынка разделяют эту точку зрения. Некоторые все же видят пользу в существующей системе государственной поддержке инноваций. «Мы два раза подавали заявки в главное управление экономики и инвестиций по компенсации расходов на НИОКР и оба раза получили от краевой администрации финансовую поддержку, первый раз в виде гранта на разработку новой продукции, второй — субсидию на возмещение затрат на приобретение оборудования для НИОКР. И в том и в другом случае суммы были незначительные — не более 1,5 млн руб., но тем не менее это реальная поддержка. И она помогла нам приобрести то, что сами мы еще долго не решились бы», — рассказал руководитель группы компаний «Тривонт» Алексей Синеев.

В вопросах финансирования инновационных проектов крайне важна, как считают участники рынка, точка зрения ученых, которые эти проекты разрабатывают. «Еще с конца восьмидесятых годов я понял, что государственное финансирование получают в основном те, кто громче кричит, а не те, кто лучше делает. У государства нет никакой промышленной политики», — уверен Владимир Куничан, заведующий кафедрой машин и аппаратов химических и пищевых производств Бийского технологического института (филиал АлтГТУ). По словам ученого, большинство его разработок финансировались за счет частного бизнеса. Вообще, сотрудничество бизнеса и науки — мировая практика. На Западе подавляющее большинство исследований в области химической промышленности, биотехнологий, генной инженерии финансируют крупные корпорации.

«Самое главное — это найти умного и порядочного предпринимателя», — говорит господин Куничан. «Вообще, мне не нравится слово „инновации“. Мне кажется, что это способ отмывания денег. Как могут быть инновации в стране, в которой нет современной промышленности? А ведь наличие мощной промышленности — это вопрос безопасности государства. Россия очень сильно и давно отстала от Запада. Я помню, как еще в СССР, будучи аспирантом, попал в Москве на выставку зарубежных достижений науки и техники. Там были очень современные приборы. И владели ими обычные небольшие фирмы. А у нас таких приборов не было даже в мощных научных институтах. Хороший пример — Китай. Там была выстроена мощная промышленность, причем практически все было перенято с Запада. Только теперь китайцы берутся за научные разработки — у них есть для этого база», — считает Владимир Куничан.

По мнению ученого, в России должна быть выстроена система. Базис — развитая промышленность. На ее основе — прикладная наука. И только затем — наука фундаментальная. «У нас же все поставлено с ног на голову. В России нет компетентного органа, который отслеживал и отбирал бы лучшие научные разработки. Кроме того, нет понимания, что инновационные проекты нужно выращивать, создавать им какое-то время тепличные условия. А у нас ученым предлагают сразу конкурировать с Западом», — недоумевает собеседник. Господдержка в форме грантов, по его мнению, сегодня не нужна. Гораздо эффективнее снижать налоги для инновационного бизнеса или предоставлять налоговые льготы. «Для ученого очень важно, чтобы результаты его разработок позволили ему вести достойное существование. А для этого они должны быть востребованными промышленностью. Вот уже лет десять я не патентую свои изобретения. Если они эффективны, то они внедряются в производство, и конкурентам незачем о них знать. А если нет, то и смысла патентовать такие разработки нет», — резюмирует Владимир Куничан.

Инноваторы нередко обвиняют банкиров в нежелании финансировать их проекты. У представителей банковского сообщества на этот счет своя точка зрения. По данным пресс-секретаря ВТБ 24 по СФО Ларисы Кузнецовой, более 50% компаний малого бизнеса разоряются в течение первых шести месяцев после создания. «До кризиса 2008 года у ВТБ 24 была кредитная программа для предпринимателей, с нуля начинающих свое дело. Практически через полгода, задолго до событий лета — осени 2008 года, ее пришлось полностью свернуть. Практика показала, что начинающие бизнесмены не могут правильно спланировать свои финансовые потоки и в подавляющем большинстве случаев оказываются не в состоянии обслуживать кредит. Именно поэтому банк не кредитует стартапы, а только предприятия, которые существуют на рынке не менее полугода.

В настоящее время помощь стартапу на малые суммы — это либо потребительские кредиты банков, либо государственные программы поддержки малого бизнеса регионов. В рамках программ стартап может получить от 300 тыс. (любая отрасль) до 500 тыс. руб. (инновационные малые предприятия) для начала деятельности. Финансирование — за счет федерального и регионального бюджетов. Дальше стартап может получить микрофинансировние (до 1 млн руб.) за счет фондов микрозаймов. Уже потом, когда будет иметь определенный опыт в работе, сможет легко прокредитоваться в банках. Стартапы и инновации — это всегда что-то новое и прогрессивное, но, к сожалению, риски таких проектов оценить очень сложно. Это всегда уникальные проекты, со своим подходом к оценке рентабельности и рисков. Поэтому банки предпочитают кредитовать уже действующий бизнес», — пояснила госпожа Кузнецова.

Высокие риски стартапов как одну из причин отказов в кредитовании называет и заместитель регионального директора по малому и среднему бизнесу Западно-Сибирской дирекции Росбанка Евгений Дремов. «Это обусловлено тем, что расходы на анализ каждого отдельного бизнес-плана инновационного проекта довольно высоки. Часто потенциальные доходы банка даже не покрывают расходы, связанные с рассмотрением заявки. К тому же риск невозврата кредита зависит от таких трудно оцениваемых факторов, как предпринимательские навыки и опыт ведения бизнеса. Отсутствие должного уровня транспарентности доходов предпринимателей также является сложностью, с которой сталкиваются банки в процессе принятия решения о кредитовании инновационного проекта», — говорит господин Дремов.

Тем не менее инновационные проекты, как считает аналитик компании «Финам Менеджмент» Максим Клягин, являются, пожалуй, самым интересным направлением с точки зрения оценки потенциальной прибыли. Инвесторы не редко готовы держать в своих портфелях десятки и сотни таких инвестиций в надежде на то, что одна или две из них «выстрелят» и существенно изменят облик отрасли. В этом плане поддержка инновационных компаний, по его мнению, выглядит вполне оправданным инструментом стимулирования долгосрочного развития индустрии или локальной экономики в целом. При этом оценка инновационности деятельности — очень сложная и трудоемкая задача. Это сравнительно новая сфера финансового рынка, где тем не менее уже сформировалась довольно обширная, но одновременно, в силу разно­образия проектов, довольно разноплановая практика, в которой сложно выделить основные типичные схемы.

«Во многом структура и специфика финансирования того или иного стартапа зависит от частных особенностей конкретного проекта, взаимодействия акционеров, основателей с финансовыми инвесторами, собственно стратегии венчурного фонда и других обстоятельств. В целом можно отметить, что инкубаторы и посевные фонды концентрируются на инвестициях в проекты на самых первоначальных этапах, фактически на уровне идеи, другие венчуры специализируются на финансировании перспективных старт­апов, третьи вкладывают средства в проекты, получившие определенное признание, с понятной парадигмой среднесрочного развития. Как правило, в рискованных венчурных проектах наиболее привлекательно с инвестиционной точки зрения выглядят проекты, характеризующиеся максимально высокими темпами роста и значительным потенциалом развития. На сегодняшний день подходящие условия формируются преимущественно в наиболее инновационных секторах или на пересечении нескольких направлений. Например, речь может идти о принципиально новых решениях, которые можно успешно применить в традиционных отраслях. Приоритет в основном отдается технологичным, наукоемким проектам, создающим перспективные инновационные продукты. В широком контексте внимание венчурных инвесторов сконцентрировано сейчас буквально на двух-трех ключевых направлениях, способных формировать впечатляющую добавленную стоимость — в первую очередь это биохимия и медицина и информационно-коммуникационные технологии», — резюмирует Максим Клягин.

Михаил Палочкин, Коммерсантъ-Новосибирск