- Торанага-сама говорит, что весь порох для пушек и заряды были погружены обратно на ваш корабль, Анджин-сан, здесь в Анджиро перед его отправкой в Эдо. Он спрашивает вас, сколько времени потребуется, чтобы приготовить его к выходу в море?
     - Это зависит от его состояния, если за ним ухаживали, заменили мачту и провели все остальные работы. Господин Торанага представляет, в каком он состоянии?
     - Ему показалось, что корабль в порядке, говорит он, но он не моряк, так что не может быть в этом уверен. Он не был на судне с тех пор, как оно было отбуксировано в Эдо. Тогда он дал указания ухаживать за ним. Если считать, что корабль готов к плаванию, он спрашивает, сколько займет времени подготовить его к бою?
     Сердце Блэксорна дрогнуло.
     - С кем я должен воевать, Марико-сан?
     - Он спрашивает, с кем бы вы хотели воевать?
     - Я хотел бы захватить Черный Корабль этого года, - сразу ответил Блэксорн, приняв внезапное решение, отчаянно надеясь, что настал самый подходящий момент перед тем, как Торанага выложит свой план, который он тайно разрабатывал много дней. Он рискнул, надеясь, что спасение жизни Торанаги в это утро дает ему особые привилегии, они выручат его при слишком грубых ошибках.
     Марико была сильно удивлена:
     - Что?
     - Черный Корабль. Скажите господину Торанаге, что все, что он должен сделать - дать мне разрешение на это. Я сделаю остальное. С моим кораблем и совсем небольшой помощью: мы поделим груз, все шелка и слитки. Она засмеялась. Торанага нет.
     - Мой господин говорит, что это был бы непростительный военный акт против дружественной нации. Португальцы очень важны для Японии.
     - Да, важны - но в данный момент. Я считаю, что они ее враги, так же, как и мои, и какие бы услуги они ни предоставляли, мы можем сделать лучше. За меньшую стоимость.
     - Он говорит, может быть. Но он не верит, что Китай будет торговать с вами. Ни с англичанами, ни с нидерландцами, у них нет пока никаких сил в Азии, а мы нуждаемся в шелках сейчас, и нам нужно постоянное их поступление.
     - Он прав, конечно. Но через год или два это изменится, и он тогда выгадает. В таком случае есть другое предложение. Я уже нахожусь в состоянии войны с португальцами. За пределами трехмильной границы международных вод. Законно, на основании своего каперского свидетельства, я могу захватить его как приз к могу отогнать его в любой порт и продать вместе с грузом. С моим кораблем и командой это будет легко выполнить. Через несколько недель или месяцев я могу передать Черный Корабль и все его содержимое в Эдо. Половина стоимости - таможенный сбор.
     - Он говорит, то, что произойдет между вами и вашими врагами в море, его мало касается. Море принадлежит всем. Но это наша земля, здесь наши законы, и они не могут быть нарушены.
     - Да, - Блэксорн знал, что он играет с огнем, но его интуиция подсказывала, что время выбрано удачно и что Торанага сведет все к шутке. - Это было только предположение. Он спросил меня, с кем бы я хотел воевать. Пожалуйста, простите меня, но иногда это хороший план против любой случайности. В этом, я считаю, господин Торанага заинтересован так же, как и я.
     Марико перевела. Торанага буркнул и что-то коротко сказал.
     - Господин Торанага ценит здравые предположения, Анджин-сан, типа ваших взглядов на военно-морское дело, но это смешно. Даже если интересы вас обоих и совпали бы, чего на самом деле нет, как могли бы вы и ваши девять человек команды атаковать такой огромный корабль с почти тысячью человек на борту?
     - Я и не думал так поступать. Я наберу новую команду, Марико-сан. Восемьдесят или девяносто человек, опытных моряков и артиллеристов. Я найду их в Нагасаки на португальских кораблях, - Блэксорн сделал вид, что не заметил ее вздоха и того, что она перестала обмахиваться веером, - там можно найти несколько человек французов, двух англичан, если мне повезет, немцев и голландцев. Мне необходимо попасть в Нагасаки, некоторая протекция и немного серебра или золота. Во флоте противника всегда найдутся люди, готовые наняться к вам за большой куш или долю в добыче.
     - Мой господин говорит, что командир, который собирается довериться в бою таким отбросам, - сумасшедший.
     Блэксорн сказал:
     - Согласен. Но я должен иметь команду, чтобы выйти в море.
     - Он спрашивает, нельзя ли подготовить самураев и наших моряков, чтобы использовать их в качестве артиллеристов и других морских специалистов?
     - Можно. Через какое-то время. Но это может занять месяцы. Конечно, они будут готовы к следующему году. А в этом году выступить против Черного Корабля нет шансов.
     - Господин Торанага говорит, что он не планирует нападать на португальский Черный Корабль ни в этом, ни в следующем году. Они ему не враги, и он с ними не воюет.
     - Я знаю. Но с ними воюю я. Конечно, это только обсуждение, но я должен увеличить свою команду еще на несколько человек, чтобы выйти в море по приказу господина Торанага, если он пожелает.
     Они сидели в личных апартаментах Торанага, которые выходили окнами в сад. Крепость была почти не затронута землетрясением. Ночь была влажная, душная, дым от курильницы лениво поднимался вверх, отпугивая москитов.
     - Мой господин хочет знать, - говорила Марико, - если бы у вас сейчас был корабль и несколько членов команды, которые приплыли с вами, могли бы вы пойти в Нагасаки, чтобы набрать еще людей, которые вам требуются?
     - Нет, это было бы слишком опасно. Намного лучше было бы сначала набрать людей, привести их сюда, в ваши воды, в Эдо. Как только я наберу команду и вооружусь, враг не сможет ничего сделать со мной.
     - Он и не подозревает, что вы с командой в девяносто человек можете захватить Черный Корабль.
     - На "Эразмусе" я смогу догнать и потопить его. Конечно, Марико-сан, я понимаю, что все это гадание на кофейной гуще, но я, если бы мне было позволено, сразу же как собрал команду, отплыл бы с приливом в Нагасаки. Если Черный Корабль был уже в порту, я бы вывесил боевые флаги и стал в море, чтобы блокировать его в гавани. Я бы дал ему закончить торговать, а потом, когда он при попутном ветре отправился бы домой, притворился бы, что мне нужны запасы, и выпустил бы корабль из порта. Я бы догнал его через несколько лиг, так как мой корабль быстроходнее, а мои пушки сделали бы все остальное. Как только они спустили бы флаг, я бы высадил на их борт свою команду и привел их обратно в Эдо. На этом судне должно быть больше трех сотен золотых слитков.
     - Но капитан успеет потопить свое судно, если вы одержите победу, прежде чем вы подниметесь на борт.
     - Обычно: - Блэксорн собирался сказать: "Обычно команда не подчиняется такому капитану-фанатику, но я никогда не видел сумасшедшего капитана. В большинстве случаев вы даете им небольшую долю, гарантируете им жизнь и безопасное плавание до ближайшего порта. Но к этому времени я договорюсь с Родригесом, я знаю его и могу предугадать его действия". Он подумал, что не стоит выдавать весь план.
     - Обычно побежденный корабль сдается, Марико-сан, - сказал он вместо этого, - таков обычай - избегать ненужных смертей.
     - Господин Торанага говорит, извините, Анджин-сан, это отвратительный порядок. Если бы он располагал кораблями, они бы не сдавались в плен, - Марико отпила немного чая, потом продолжала, - а если судно уже вышло из порта?
     - Тогда бы я промчался по основным морским путям, чтобы перехватить его в нескольких лигах в международных водах. Легче поймать тяжело нагруженную и барахтающуюся посудину, но гораздо труднее привести ее в Эдо. Когда ожидается прибытие Черного Корабля?
     - Мой господин не знает. Возможно, в течение тридцати дней, говорит он. Корабль в этом году придет рано.
     Блэксорн знал, что он очень близок к цели, очень близок.
     - Тогда нужно блокировать и захватить его в конце сезона.
     Она перевела, и Блэксорну показалось, что он заметил разочарование, моментально отразившееся на лице Торанаги. Он подождал, словно перебирая варианты, потом сказал:
     - Если бы это была Европа, был бы возможен другой способ. Вы могли бы подплыть ночью и взять его силой. Внезапной атакой.
     Торанага сжал рукоятку меча.
     - Он говорит, вы осмелились бы воевать на нашей земле против ваших врагов?
     У Блэксорна пересохли губы.
     - Нет. Конечно, это все предположения, но если бы состояние войны существовало между ним и Португалией и господин Торанага хотел бы повредить им, то есть возможность сделать это. Были бы две или три сотни дисциплинированных солдат, хорошая команда и "Эразмус", можно было бы легко подойти к борту Черного Корабля, высадиться и вывести его в море. Я мог бы выбрать время для внезапной атаки - если бы это была Европа.
     Наступило длительное молчание.
     - Господин Торанага говорит, это не Европа и нет состояния войны с Португалией, нет и не будет.
     - Конечно. Одна последняя деталь, Марико-сан: Нагасаки не находится под контролем господина Торанаги?
     - Нет, Анджин-сан. Господину Хариме принадлежат порт и окрестности.
     - Но разве не под контролем иезуитов порт и вся торговля? - Блэксорн отметил, что она как-то неохотно переводит, но продолжал настаивать. - Разве это не хонто, Марихо-сан? И разве господин Харима не католик? Разве большинство Кюсю не католическое? И соответственно разве не иезуиты в некоторой мере хозяева всего острова?
     - Христианство - религия. Дайме владеют своей территорией, Анджин-сан, - сказала Марико от себя.
     - Но мне сказали, что Нагасаки на самом деле уже португальская земля. Сказали, что они действуют там, как будто это их страна. Разве отец господина Харимы не продал эту землю иезуитам?
     Голос Марико стал строже:
     - Да. Но Тайко забрал все обратно. Ни одному иностранцу сейчас не дозволено владеть здесь землей.
     - Но разве не Тайко отменил свои эдикты, так что теперь там без разрешения иезуитов ничего не делается? Разве не под контролем иезуитов все перевозки в Нагасаки? Разве не они ведут для вас всю торговлю и действуют как посредники?
     - Вы очень хорошо информированы о Нагасаки, Анджин-сан, - сказала она с издевкой.
     - Может быть, господину Торанаге следует взять под свой контроль порт. Может быть:
     - Они ваши враги, не наши, Анджин-сан, - сказала она, нанеся наконец этот удар, - иезуиты являются:
     - Нандза?
     Она с виноватым видом обратилась к Торанаге и объяснила, что было сказано ими. Когда она закончила, он заговорил очень строго, явно выговаривая.
     Марико сказала:
     - Господин Торанага напоминает мне, что мое мнение не имеет значения и что переводчик должен только переводить. Пожалуйста, простите меня.
     Теперь Блэксорну следовало извиниться за то, что он подвел ее. Но сейчас это не пришло ему в голову, так как он своего добился. Он засмеялся и сказал:
     - Хай, кавай Тсукку-сама. - Да, милая госпожа переводчица!
     Марико криво улыбнулась, разозлившись на себя, что не сдержалась, ее существо разрывалось между двумя кумирами.
     - Ие, Анджин-сан, - сказал Торанага, более добродушно на этот раз.
     - Марико-сан каваййдесу йори Тсукку-сан анамсу ка нори масен, нех? И Марико-сан много красивее старого мистера Тсукку, не так ли, и намного приятней?
     Торанага засмеялся:
     - Хай.
     Марико вспыхнула и налила чаю, немного успокоившись. Потом Торанага заговорил серьезно.
     - Мой господин говорит, почему вы задаете так много вопросов о господине Хариме и Нагасаки?
     - Только чтобы показать, что порт Нагасаки фактически контролируется иностранцами. Португальцами. И по моему закону я имею законные права атаковать врага в любом месте.
     - Но это не "любое место", - говорит он, - это Страна Богов, и такое нападение немыслимо.
     - Я согласен всем сердцем. Но если господин Харима станет врагом или иезуиты, которые руководят португальцами, станут врагами, это способ бороться с ними.
     - Господин Торанага говорит, что ни он, ни какой-либо другой дайме не позволят иностранцам сражаться друг с другом на японской земле или убивать кого-либо из наших людей. Против врагов императора - это другое дело. Что касается солдат и команды, тому, кто говорит по-японски, легко набрать любое их количество. На Кюсю много вако.
     - Вако, Марико-сан?
     - Ах, извините. Мы называем корсаров вако, Анджин-сан. У них много укрытий вокруг Кюсю, но в основном Тайко покончил с ними. Но еще можно найти оставшихся в живых, к сожалению. Вако терроризировали берега Китая в течение нескольких столетий. Это из-за них Китай закрыл для нас свои порты. - Она объяснила Торанаге, что она сказала. Он заговорил опять более выразительно. - Он говорит, что он никогда не позволит вам планировать или осуществлять ваши нападения на нашей земле, хотя, с вашей точки зрения, было бы вполне справедливо напасть на врагов вашей королевы в наших морях. Но он повторяет, что только не здесь, а где-нибудь в другом месте. Это Земля Богов. Вы должны быть терпеливы, как он говорил вам раньше.
     - Да. Я намереваюсь быть терпеливым, по вашему обычаю. Я только хочу уничтожать врагов, потому что они враги. Я всем сердцем уверен, что они ваши враги тоже.
     - Господин Торанага говорит, что португалец также считает вас своим врагом, и Тсукку-сан и отец-инспектор абсолютно уверены в этом.
     - Если бы я мог захватить Черный Корабль в море и привести его как законную добычу в Эдо, под английским флагом, было бы мне разрешено продать его и все его содержимое в Эдо, согласно нашим порядкам?
     - Господин Торанага говорит, что он не считает это невозможным.
     - Если придется воевать, будет ли мне позволено напасть на врага, врага господина Торанага, используя мои методы?
     - Он говорит, что это обязанность хатамото. Хатамото выполняет, конечно, личные приказы господина Торанага. Мой господин хочет, чтобы я объяснила вам, что дела в Японии никогда не будут решаться иначе, чем японскими методами.
     - Да. Я полностью это понимаю. Со всем смирением я желал бы только указать, что чем больше я узнаю о его проблемах, тем больше я хочу ему помочь.
     - Он говорит, что долг хатамото всегда помогать его господину, Анджин-сан, и он ответит на любые вопросы, которые у вас появятся позже.
     - Спасибо. Могу я спросить его, хотел бы он иметь свой собственный военный флот? Как я предложил на галере?
     - Он уже сказал, что он хотел бы иметь военный флот, современный флот, Анджин-сан, обслуживаемый его собственными людьми. Какой дайме не хотел бы этого?
     - Тогда скажите ему: - Если мне удастся захватить вражеское судно, я приведу его в Эдо для ремонта и подсчета добычи. Потом я перегружу половину слитков на "Эразмус" и пошлю Черный Корабль обратно португальцам, или предложу его Торанаге-сама как подарок, или сожгу его - все, что он пожелает. Потом я отправлюсь домой. Через год я вернусь и приведу четыре военных корабля как дар королевы Великобритании господину Торанаге.
     - Он спрашивает, какая ваша выгода в этом деле?
     - Хонто есть, мне еще много чего останется, Марико-сан, после того как корабли будут куплены у Ее Величества. Далее, мне хотелось бы взять самого доверенного из ваших советников с собой как вашего посла к моей королеве. Ему может быть интересен договор о дружбе между нашими странами.
     - Господин Торанага говорит, что это было бы слишком великодушно со стороны вашей королевы. Он добавляет, что если такая чудесная вещь и случилась бы и вы вернулись обратно с новыми судами, кто готовил бы его моряков, самураев и капитанов для управления ими?
     - Я бы готовил сначала, если он не против, потом могли бы приехать и другие.
     - Он спрашивает, что такое "сначала"?
     - Два года.
     Торанага мимолетно улыбнулся.
     - Наш господин говорит, два года не достаточно "сначала". Однако, добавляет он, это все иллюзии. Он не воюет с португальцами или господином Харимой, хозяином Нагасаки. Он повторяет, что то, чем вы занимаетесь за пределами японских вод, на своем собственном корабле со своей командой, это ваше дело. - Марико казалась огорченной. - За пределами наших вод вы иностранец, говорит он, но здесь вы самурай.
     - Да. Я понимаю, какую честь он оказал мне. Могу я спросить, где самурай берет в долг деньги, Марико-сан.
     - У ростовщиков. Где же еще? У грязных торговцев-ростовщиков. - Она перевела его вопрос для Торанаги. - Зачем вам потребовались деньги?
     - А есть ростовщики в Эдо?
     - О, да. Ростовщики есть повсюду, не так ли? В вашей стране разве не то же самое? Спросите вашу наложницу, Анджин-сан, может быть, она сможет вам помочь. Это часть ее обязанностей.
     - Вы говорите, мы выезжаем в Эдо завтра?
     - Да, завтра.
     - К сожалению, Фудзико-сан не сможет отправиться с нами.
     Марико поговорила с Торанагой.
     - Господин Торанага говорит, что он пошлет ее галерой, когда она поправится. Он спрашивает, для чего вам надо занять денег?
     - Я должен нанять новую команду, Марико-сан, - чтобы плавать всюду, служить господину Торанаге, как он пожелает. Это возможно?
     - Команду из Нагасаки?
     - Да.
     - Он даст вам ответ, когда вы приедете в Эдо.
     - Домо, Торанага-сама. Марико-сан, когда я попаду в Эдо, куда я должен идти? Там меня будет кто-нибудь сопровождать?
     - О, вы не должны беспокоиться о таких вещах, Анджин-сан. Вы один из хатамото господина Торанаги. - В это время постучали во внутреннюю дверь.
     - Войдите.
     Нага отодвинул седзи и поклонился:
     - Извините меня, отец, но вы приказали сказать, когда соберутся все офицеры.
     - Спасибо, я скоро буду, - Торанага ненадолго задумался, потом поманил Блэксорна, на этот раз по-дружески: - Анджин-сан, отправляйтесь с Нага-саном. Он покажет вам вашу комнату. Спасибо за ваши советы.
     - Я благодарен вам, что выслушали меня. Спасибо за ваши слова. Я постараюсь стать терпеливым и полезным вам.
     - Благодарю вас, Анджин-сан, - Торанага смотрел, как он кланялся и уходил. Когда они остались одни, он повернулся к Марико:
     - Ну, что вы думаете?
     - Две вещи, господин. Во-первых, его ненависть к иезуитам безмерна, даже сильнее его неприязни к португальцам, так что это козырь для вас, который можно использовать против кого-то из них или против обоих, если вам это будет нужно. Мы знаем, что он смел, так что он бесстрашно отразит любую атаку с моря. Во-вторых, деньги все еще его цель. В его оправдание, из того, что я узнала, деньги единственная реальная вещь, которую чужеземцы используют для достижения прочной власти. Они покупают земли и положение, - даже их королева действует как купец и покупает корабли и земли, вероятно. В остальном они не очень отличаются от нас, господин, за исключением этого. А также тем, что они не понимают власти, что война есть жизнь, а жизнь есть смерть.
     - Христиане мне враги?
     - Я так не считаю.
     - А португальцы?
     - Я думаю, что они поглощены только своей прибылью и распространением слова Божьего.
     - Христиане - мои враги?
     - Нет, господин. Хотя некоторые из ваших врагов могут быть христианами - католиками или протестантами.
     - Вы не думаете, что Анджин-сан мой враг?
     - Нет, господин, я считаю, он уважает вас и в свое время станет вашим фактическим вассалом.
     - А христиане? Кто из них мои враги?
     - Господа Харима, Кийяма, Оноши и некоторые другие самураи, которые стали выступать против вас.
     Торанага засмеялся.
     - Да, но священники воздействуют на них, как считает Анджин-сан?
     - Мне так не кажется.
     - Эти трое выступят против меня?
     - Я не знаю, господин. Раньше они были друзьями-противниками по отношению к вам. Но если они станут на сторону Ишидо, это кончится очень плохо.
     - Вероятно, вы правы. Марико, вы ценный советник. Вам трудно быть христианкой-католичкой, другом с врагом, выслушивать вражеские идеи.
     - Да, господин.
     - Он поймал вас, да?
     - Да. Но, по правде говоря, он прав. Я не исполнила того, что вы приказали. Я оказалась втянута в полемику между вами. Пожалуйста, примите мои извинения.
     - Это будет продолжаться, и вам будет все труднее. Может быть, еще труднее.
     - Да, господин. Но лучше знать обе стороны медали. Многое из того, что он сказал, оказывалось верным - например, что мир разделен испанцами и португальцами, о священниках, занимающихся контрабандой, хотя в это почти невозможно поверить. Вам не стоит сомневаться в моей лояльности, господин. Как бы плохо ни пришлось, я всегда выполню свой долг по отношению к вам.
     - Спасибо. Но вас очень интересует то, что сказал Анджин-сан, да? Благодарю вас, Марико-сан, я очень дорожу вами как советником. Может быть, разрешить вам развестись с Бунтаро?
     - Что?
     - Ну?
     "О, быть свободной! - запела ее душа. - О, Мадонна, быть свободной! Помни, кто ты, Марико. И не забывай, что "любовь" - это слово чужеземцев".
     Торанага следил за ней в полном молчании. Москиты спиралью летели на дым ладана и стрелой улетали в безопасное место. "Да, она сокол, - думал он, - но против какого "зверя" бросить мне ее?"
     - Нет, господин, - сказала Марико. - Благодарю вас, не стоит беспокоиться.
     - Анджин-сан странный человек не правда ли? Его голова полна несбыточными планами. Бессмысленно рассматривать возможность атаки на наших друзей португальцев или на их Черный Корабль. Верить в этот вздор - что уже через год у меня будет четыре боевых корабля.
     Марико заколебалась.
     - Если он говорит, что военно-морской флот будет, господин, то я верю, что это возможно.
     - Невероятно, - горячо сказал Торанага, - но вы совершенно правы, он - наш козырь против других, он и его боевой корабль. Абсолютно немыслимо, но как заманчиво. Как сказал Оми: "Сейчас нам нужен этот иностранец, чтобы учиться у него". И еще много чего нужно узнать, особенно от него, да?
     - Да.
     - Пришло время открыть империю, Марико-сан. Ишидо закроет ее плотно, как устрицу. Если бы я снова стал президентом Совета регентов, я бы заключил договора со всеми государствами, если только они дружественные. Я бы посылал наших людей учиться у других народов, посылал бы послов. Королева, правящая мужчинами, была бы хорошим почином. К королеве я послал бы женщину-посла, если бы нашел достаточно умную и хитрую.
     - Она должна быть очень смелой и очень умной, господин.
     - Да. Это будет опасное путешествие.
     - Все путешествия опасны, - сказала Марико.
     - Да, - Торанага переключился на другую тему. - Если Анджин-сан уплывет со своим кораблем, набитым золотом, вернется ли он обратно? Сам, по своей воле.
     Спустя некоторое время она сказала:
     - Я не знаю.
     Торанага решил не давить на нее сейчас.
     - Благодарю вас, Марико-сан, - сказал он дружески, отпуская ее, - я хочу, чтобы вы присутствовали на собрании, переводили то, что я скажу, для Анджин-сана.
     - Все, господин?
     - Да. И сегодня вечером, когда вы войдете в Чайный Домик покупать контракт Кику, возьмите с собой Анджин-сана. Прикажите его наложнице сделать все, что полагается. Он нуждается в поощрении, так ведь?
     - Хай.
     Когда она уже была у седзи, Торанага сказал:
     - Как только появится связь между Ишидо и мною, вы получите развод.
     Ее рука замерла на перегородке, она слегка кивнула благодаря, но не оглянулась. И закрыла за собой дверь.
     Торанага несколько мгновений сидел, наблюдая за дымом благовоний в курильнице, потом встал и вышел в сад, чтобы зайти в уборную. Зажужжали москиты, Торанага рассеянно прихлопнул их рукой, продолжая думать о соколах и ястребах, зная, что даже самые большие соколы ошибаются, вот и Ишидо допустил ошибку, и Кири, и Марико, и Оми, и даже Анджин-сан.

***

     Сто пятьдесят офицеров расположились ровными рядами, впереди сидели Ябу, Оми и Бунтаро. Марико сидела на коленях сбоку, около Блэксорна. Торанага, сопровождаемый личными телохранителями, прошел и сел на отдельную подушку, лицом к остальным. Он ответил на их поклоны, потом кратко проинформировал их о содержании пришедшего сообщения и выложил им, в первый раз при всех, свой окончательный план военных действий. Он снова не упомянул о том, что касалось секретных и тщательно планируемых восстаний, и тот факт, что наступление будет вестись по северной, а не по южной прибрежной дороге. И, к общей радости, так как все его военачальники были довольны, что наконец наступил конец неопределенности, он сказал им, что, когда прекратятся дожди, он произнесет условные слова "Малиновое небо", которые и означают наступление. - Тем временем, я думаю, Ишидо незаконно соберет новый Совет регентов. Я ожидаю, что меня незаконно обвинят в предательстве и против меня объявят незаконно войну. - Он наклонился вперед, его левый кулак характерным жестом упирался в бедро, правая вцепилась в рукоятку меча. - Слушайте. Я подтверждаю свою верность завещанию Тайко и признаю своего племянника Яэмона как Квампаку и наследника Тайко. Мне не нужны другие земли, мне не нужны новые посты. Но если изменники нападут на меня, я должен буду защищаться. Если они обманут Его Императорское Высочество и попытаются взять власть в стране, мой долг защищать императора и изгнать дьявола. Так?
     Его поддержал одобрительный гул. Боевые крики "Касиги!" и "Торанага!" из комнаты разнеслись по всей крепости, вызвав отголоски эха.
     - Штурмовой полк будет готовиться к отправке на галерах в Эдо под командованием Тода Бунтаро-сана и заместителя Касиги Оми-сана в течение пяти дней. Господин Касиги Ябу, мобилизуйте Идзу и прикажите шести тысячам человек выступить к проходам на границе на случай, если изменник Икава Джикья устремится на юг, чтобы отрезать наши линии коммуникаций. Когда кончится сезон дождей, Ишидо нападет на Кванто:
     Оми, Ябу и Бунтаро молча согласились с мудростью Торанаги, решившего умолчать о принятом в этот день решении начать войну прямо сейчас, в дождливый сезон.
     "Это вызовет большую сенсацию", - подумал про себя Оми, при мысли о войне во время сезона дождей.
     - Наши ружья проложат нам путь, - с энтузиазмом сказал Ябу в этот день.
     - Да, - согласился Оми, вовсе не уверенный в этом плане, но не зная, что предположить еще. - "Это сумасшествие, - сказал он себе, хотя и был польщен тем, что его назначили помощником командира. - Я не понимаю, как Торанага может быть уверен, что при северном варианте есть какой-то шанс на победу. Здесь нет ни единого шанса", - снова сказал он себе и стал слушать вполуха энергичные призывы Торанага, чтобы сосредоточиться еще раз на проблеме мести. - "Конечно, атака на Синано даст дюжину возможностей покончить с Ябу без риска для себя. Война, любая война будет ему на пользу, при условии, что война не будет проиграна:"
     Потом он услышал, как Торанага говорит:
     - Сегодня я чуть не погиб. Спасибо, Анджин-сан вытащил меня из-под земли. Это второй раз, может быть даже третий, когда он спас мне жизнь. Моя жизнь ничего не значит по сравнению с будущим моего рода, и кто скажет, жил бы я или погиб без его помощи? Но хотя это и есть Бусидо, вассал никогда не ожидает награды за свою службу, долг сюзерена время от времени оказывать ему благодеяния.
     Среди общих восклицаний Торанага сказал:
     - Анджин-сан, сядьте здесь! Марико-сан, вы тоже. Оми ревниво следил, как высокий человек поднялся и сел на колени на место, указанное Торанагой, рядом с ним. В это время в комнате не было ни одного человека, который не хотел бы оказаться на месте чужеземца.
     - Анджин-сану дается надел земли близ рыбацкой деревушки Иокогама к югу от Эдо с доходом в две тысячи коку ежегодно, право набирать двести слуг-самураев, полные права самурая и хатамото дома Ёси-Торанага-нох-Миновара. Далее, он также получает десять лошадей, двадцать кимоно, вместе с полным боевым снаряжением для его вассалов - и ранг главного адмирала и кормчего Кванто, - Торанага подождал, пока Марико не кончила переводить, потом позвал: - Нага-сан!
     Нага послушно принес Торанаге покрытый шелком сверток. Там была пара мечей - один короткий, второй боевой.
     - Заметив, что земля поглотила мои мечи и что я не вооружен, Анджин-сан еще раз спустился в трещину, нашел там свой меч и отдал его мне. Анджин-сан, я в свою очередь возвращаю вам эти. Они сделаны великим мастером, Ёри-я. Помните, меч - душа самурая. Если он забывает или теряет его, он никогда не может быть прощен.
     Сопровождаемый еще большими восклицаниями и особой завистью, Блэксорн принял мечи, поклонился, засунул мечи за пояс, потом поклонился снова.
     - Благодарю вас, Торанага-сама. Вы оказали мне большую честь. Благодарю вас.
     Он собрался уходить, но Торанага приказал ему остаться:
     - Нет, садитесь здесь, рядом со мной, Анджин-сан. - Торанага посмотрел на воинственные, фанатичные лица своих офицеров.
     "Глупцы, - хотелось закричать ему, - вы не понимаете, что война, независимо от того, начнется ли она сейчас или после сезона дождей, будет только большим бедствием? Любая война с Ишидо - Ошибой - Яэмоном и их нынешними союзниками должна кончиться гибелью всех моих армий, всех вас и уничтожением меня и моего рода? Разве вы не понимаете, что я не имею шансов, кроме как ждать и надеяться, что Ишидо сам себя погубит?"
     Вместо этого он еще больше поддерживал их воинственный дух, так как ему было очень важно вывести врага из равновесия.
     - Слушайте, самураи: скоро вы сможете доказать вашу преданность, каждый человек, как ваши предки доказали свою преданность. Я сокрушу Ишидо и всех его изменников, и прежде всего Икаву Джикья. Я сейчас всем официально заявляю, что отдам все его земли, обе провинции - Суругу и Тотоми, стоимостью триста тысяч коку, моему преданному вассалу господину Касиги Ябу и подтверждаю право его и его рода как верховных владык этих областей и Идзу.
     Оглушительные приветствия. Ябу вспыхнул от восторга.
     Оми стучал по полу, крича как в экстазе. Теперь его награда будет безмерна, так как, по обычаю, наследник Ябу будет наследовать все его земли.
     "Как убить Ябу, не дожидаясь войны?"
     Тут его глаза обратились на Анджин-сана, который бурно выражал свое одобрение. "Почему бы Анджин-сану не сделать это за тебя?" - спросил он себя и громко рассмеялся от этой идиотской мысли. Бунтаро наклонился и похлопал его по плечу. Он был в хорошем настроении и, конечно, ничего не понял, а принял его смех как радость за Ябу.
     - Скоро вы тоже получите столько земли, сколько заслуживаете, не так ли? - прокричал Бунтаро сквозь шум. - Вы тоже заслуживаете поощрения. Ваши советы и идеи очень ценны.
     - Благодарю вас, Бунтаро-сан.
     - Не беспокойтесь, мы пробьемся сквозь горы.
     - Да, - Бунтаро был отчаянный боевой генерал, и Оми знал, что они хорошо подходят друг другу: Оми смелый стратег, Бунтаро бесстрашный в наступлении командир. Если кто-нибудь и сможет провести войска через горы, так это он.
     Раздался еще один взрыв ликования, когда Торанага приказал принести саке, закончив официальную часть совещания.
     Оми выпил свою чашку и проследил, как Блэксорн осушил свою. Он сидел в опрятном кимоно, правильно расположив мечи, и спокойно разговаривал с Марико. "Ты сильно переменился, Анджин-сан, с того первого дня, - подумал он довольно, - многие из твоих бредовых идей еще сидят в твоей голове, но ты уже стал почти цивилизованным".
     - В чем дело, Оми-сан?
     - Ничего, так, Бунтаро-сан:
     - У вас такой вид, словно эта сунул вам свой зад под нос.
     - Ничего такого - вовсе нет! Э, совсем наоборот. У меня рождается одна замечательная мысль. Выпьем! Эй, Цветок Персика, принеси еще саке, чашка господина Бунтаро пуста!

     - Мне приказано узнать, свободна ли Кику-сан сегодня вечером, - сказала Марико.
     - Ох, простите, госпожа Тода, но я не уверена, - Дзеко, Мама-сан, сказала это с обворожительной улыбкой. - А можно спросить, уважаемый клиент хочет госпожу Кику на вечер, часть вечера или до утра, если она еще не занята?
     Мама-сан была высокая элегантная женщина немногим более пятидесяти лет с очень милой улыбкой. Но она пила слишком много саке, ее сердце было гораздо старше ее, и она обладала носом, который мог учуять запах единственной серебряной монеты даже за пятьдесят ри.
     Обе женщины сидели в комнате, примыкающей к личным апартаментам Торанаги и предоставленной Марико. Окна комнаты выходили в маленький садик, прилегающий к первой внутренней стене крепости. Опять шел дождь, капли его блестели в пламени свечей. Марико вежливо сказала:
     - Это решит клиент. Может быть, можно уже сейчас условиться и оговорить все до конца.
     - Извините, пожалуйста, меня, я не знаю, как долго она занята сегодня. Она пользуется большим успехом, госпожа Тода. Вы понимаете меня?
     - О, да, конечно. Нам действительно очень повезло, что госпожа таких достоинств сейчас здесь в Анджиро, - Марико сделала акцент на "Анджиро". Она послала за Дзеко, выполняя распоряжение Торанаги. Нужно было сразу поставить ее на место, но ей не хотелось быть слишком грубой, и Марико была рада возможности вступить в борьбу с таким достойным соперником.
     - Чайный Домик сильно поврежден? - спросила она.
     - Нет, к счастью, чайная посуда и одежда не пострадала, хотя починить крышу и восстановить садовый домик будет стоить небольшого состояния. И за скорость придется очень дорого заплатить.
     - Да, это очень трудоемкое дело.
     - Так важна спокойная обстановка, правда? Клиент, может быть, почтит нас в Чайном Домике? Или он хочет, чтобы Кику-сан посетила его здесь, если она будет свободна?
     Марико сжала губы, обдумывая: - В Чайном Домике.
     - Ах, со дес! - На самом деле Маму-сан звали Хейкойси - Первая Дочь Строителя Стен. Ее отец и дед были специалистами по изготовлению садовых стен. В течение многих лет она была куртизанкой в Мисиме, столице Идзу, достигнув звания куртизанки второго класса. Но ей улыбнулись боги, и благодаря подаркам своего благодетеля она, имея острый деловой ум, скопила достаточно денег, чтобы выкупить свой контракт и в удобный момент стать хозяйкой нескольких женщин со своим Чайным Домиком, когда уже нужно стремиться иметь не красивое тело, а бойкий ум, которым судьба наградила ее. Теперь она называла себя Дзеко-сан, госпожа Удача. Когда она была начинающей куртизанкой четырнадцати лет, ей дали имя Тсукайко - госпожа Укротительница Змей. Ее владелец объяснил ей, что некий орган у мужчин может быть уподоблен змее, что змея - это удача, и что если бы она смогла стать укротителем в этом смысле, то могла бы очень преуспевать. Это имя могло также развеселить клиентов, а смех был важен в этом деле. Дзеко никогда не забывала о смехе.
     - Саке, Дзеко-сан?
     - Спасибо, госпожа Тода.
     Служанка налила саке, и Марико отпустила ее. Некоторое время они молча пили саке, потом Марико снова наполнила чашечки.
     - Какая милая керамика. Такая элегантная, - сказала Дзеко.
     - Что вы, она совсем простая. Я прошу прощения, что мы пользуемся ею.
     - Если бы я смогла освободить ее, пять кобанов было бы приемлемо?
     - Извините, может быть, я выразилась недостаточно ясно? Я не хочу покупать весь Чайный Домик в Мисиме, только услуги госпожи в течение одного вечера.
     Дзеко засмеялась:
     - Ах, госпожа Тода, вы, как всегда, остроумны. Но могу ли я вам сказать, что Кику-сан - куртизанка первого класса. Гильдия присвоила ей это звание в прошлом году.
     - Конечно, я уверена, что этот класс ею заслужен, даже в Киото, но, конечно, вы пошутили, простите.
     Дзеко проглотила грубость, готовую сорваться с ее языка и добродушно улыбнулась:
     - К сожалению, я должна возмещать убытки клиентов, которые уже записались к ней. Бедный ребенок, у нее пострадали четыре кимоно, когда водой заливали огонь. Трудные времена настали, госпожа, я уверена, вы понимаете. Пять - не слишком много.
     - Конечно, нет. Пять было бы достаточно в Киото, за неделю пьянки с двумя госпожами первого класса. Но сейчас не обычные времена и надо делать скидку. Полкобана. Саке, Дзеко-сан?
     - Спасибо, спасибо. Саке отличного качества. Еще одну чашечку, если можно, потом все. Если Кику-сан не свободна в этот вечер, я буду рада предоставить вам одну из других дам - может быть Акеко. Или, может быть, вас устроит другой день? Скажем, послезавтра?
     Марико ответила не сразу. Пять кобанов было слишком дорого - столько платят за известных куртизанок первого класса в Эдо. Полкобана для Кику было более чем достаточно. Марико знала цены на куртизанок, так как Бунтаро пользовался их услугами время от времени и даже купил контракт одной из них, а она должна была оплачивать счета, которые, конечно, шли прямо к ней. Глаза Марико следили за Дзеко. Женщина спокойно потягивала саке, рука ее не дрожала.
     - Может быть, - сказала Марико, - но я думаю, что ни другая дама, ни следующий вечер: Нет, если сегодня вечером нельзя будет, я боюсь, что послезавтра будет слишком поздно. Что касается других дам: - Марико улыбнулась и пожала плечами.
     Дзеко печально поставила свою чашку.
     - Я слышала, что наши славные самураи оставляют нас. Какая жалость! Ночи здесь так приятны. В Мисиме у нас нет такого морского бриза, как здесь у вас. Я буду жалеть, когда тоже уеду отсюда.
     - Может быть, один кобан. Если эта встреча будет удачна, я бы хотела обсудить, сколько может стоить ее контракт.
     - Ее контракт!
     - Да. Саке?
     - Спасибо. Контракт - ее контракт? Ну, это другое дело. Пять тысяч коку.
     - Это невозможно!
     - Да, - согласилась Дзеко, - но Кику-сан мне как дочь, даже больше, чем моя собственная дочь. Я воспитываю ее с шести лет. Она самая подготовленная дама Ивового Мира во всем Идзу. О, я знаю, в Эдо больше дам, более мудрых, более светских, но это только потому, что Кику-сан не имела достаточных средств, чтобы общаться с людьми такого уровня. Но даже сейчас никто не может равняться с ней в пении или игре на сямисэне. Клянусь в этом всеми богами. Год в Эдо с хорошим хозяином и возможность учиться, и она с успехом будет конкурировать с любой куртизанкой в империи. Пять тысяч коку - немного за такой цветок. - Пот бусинками покрыл ее лоб. - Вы должны извинить меня, но я никогда не думала о продаже ее контракта. Ей только восемнадцать лет, само совершенство, единственная госпожа первого класса, которой мне повезло руководить. Я на самом деле даже не думала о том, чтобы я могла продать когда-нибудь ее контракт, даже за упомянутую цену. Я, наверное, передумаю и не продам его даже за эти деньги, так что извините. Может быть, мы сможем обсудить этот вопрос завтра. Потерять Кику-сан? Мою маленькую Кику-сан? - Слезы собрались в углах ее глаз, и Марико подумала: "Если это настоящие слезы, тогда, Дзеко, вы никогда не раскроетесь навстречу Великолепному Песту".
     - Извините. Сигата га най, нех? - вежливо сказала Марико и не стала мешать ей стонать и плакать, каждый раз снова наполняя ее чашку. "Сколько же на самом деле стоит контракт, - спрашивала она себя, - пять тысяч коку было безумно много. Это зависит от интереса мужчины, который сам не выступает в данном случае. Конечно, это не господин Торанага. Для кого покупают контракт? Оми? Возможно. Но зачем Торанага примешал сюда Анджин-сана?"
     - Вы согласны, Анджин-сан? - спросила она его с нервным смехом, среди галдящих пьяных офицеров.
     - Вы говорите, господин Торанага заказал для меня даму? Часть моей награды?
     - Да. Кику-сан. Вам трудно будет отказаться. Я: мне приказано переводить.
     - Приказано?
     - О, я буду счастлива перевести для вас. Но, Анджин-сан, вам на самом деле нельзя отказаться. Это будет ужасно невежливо после стольких почестей, правда? - Она подшучивала над ним, не боясь его, такого гордого и восхищенного невероятным великодушием Торанаги. - Пожалуйста, соглашайтесь, я никогда не заглядывала внутрь Чайного Домика до сих пор - я хочу посмотреть сама и поговорить с настоящей дамой Ивового Мира.
     - Что?
     - О, они называют это такими словами, потому что предполагается, что они грациозны, как ивы. Иногда это Плавающий Мир, потому что они напоминают лилии, плавающие в озере. Ну давайте, Анджин-сан, пожалуйста, соглашайтесь.
     - А что скажет Бунтаро-сама?
     - О, он знает, что я договаривалась для вас. Это официальная просьба господина Торанаги. Ну, давайте! Пожалуйста! - Тут она перешла на латынь, радуясь, - что никто больше в Анджиро не говорит на этом языке. - Есть еще одна причина, о которой я скажу тебе позднее.
     - Скажи мне сейчас.
     - Позже. Но согласись с удовольствием. Потому что я прошу тебя.
     - Ты - как я могу отказать тебе?
     - Но с удовольствием. Это должно быть с удовольствием. Обещай!
     - Со смехом. Я обещаю. Я попытаюсь. Я не обещаю тебе ничего другого, кроме того, что я постараюсь изо всех сил.
     После этого она и ушла, чтобы обо всем договориться.
     - Ох, я прямо в смятении при самой мысли о том, чтобы продать контракт моей красавицы, - стонала Дзеко. - Да, спасибо, еще немного саке, потом я действительно должна уходить, - она выпила чашку саке и устало протянула ее, чтобы снова наполнить. - Давайте договоримся на двух кобанах за этот вечер - только из-за моего желания сделать приятное даме таких достоинств.
     - Один. Если это подходит, может быть, мы могли бы поговорить о контракте сегодня вечером, в Чайном Домике. Извините, что я так спешу, но время, вы понимаете: - Марико неопределенно показала рукой в сторону комнаты, где собрались офицерье - дела государства: вы понимаете, Дзеко-сан.
     - О, да, госпожа Тода, конечно, - Дзеко начала вставать, - мы сойдемся на одном кобане с половиной за вечер? Хорошо, тогда давайте:
     - Один.
     - Ох-ко, госпожа, половина - только видимость и вряд ли стоит вести о нем разговор, - Дзеко всхлипнула и возблагодарила богов за свою сообразительность, сохраняя притворную муку на своем лице: Полтора кобана были втрое больше обычной платы. Но особенно ценно было то, что это первое приглашение от настоящей знати Японии, за которой она охотилась, ради которой она с радостью посоветовала бы Кику-сан делать все бесплатно. - Клянусь всеми богами, госпожа Тода, я сдаюсь на вашу милость, кобан с половиной. Пожалуйста, подумайте еще о других моих питомицах, которых надо было одевать и учить годами и кормить много лет. Они не столь дороги, как Кику-сан, но которых надо лелеять, как и ее.
     - Один кобан золотом, завтра. Идет?
     Дзеко подняла фарфоровую бутылочку и налила две чашки. Одну она предложила Марико, другую осушила и тут же снова ее наполнила.
     - Один, - сказала она, чуть не подавившись.
     - Благодарю вас, вы так добры и так заботливы. Да, времена сейчас трудные, - Марико с удовольствием посасывала саке, - Анджин-сан и я скоро придем в Чайный Домик.
     - А? Что вы сказали?
     - Что Анджин-сан и я вскоре придем в Чайный Домик. Я буду переводить для него.

***

     - Чужеземец? - задохнулась Кику.
     - Чужеземец. И он будет здесь очень скоро, если мы его не остановим - с этой самой жестокой, самой прожорливой гарпией, которую я когда-либо встречала в своей жизни. Может быть, в своем следующем рождении она будет проституткой пятнадцатого сорта для анального секса.
     Несмотря на свой страх, Кику бурно рассмеялась:
     - Ох, Мама-сан, пожалуйста, не волнуйтесь так сильно! Она кажется такой приятной госпожой, и к тому же целый кобан - вы действительно провели удачную сделку! Ну-ну, мы теряем время. Сначала немного саке, чтобы убрать все ваши душевные огорчения. Ако, быстро, как колибри! Ако исчезла.
     - Да, клиент - Анджин-сан, - Дзеко чуть не задохнулась. Кику обмахнула ее веером, а Хана, маленькая девочка-ученица, тоже обмахивала ее и держала у ее носа благовония.
     - Я думала, она торговалась для господина Бунтаро - или самого господина Торанаги. Конечно, когда она сказала про Анджин-сана, я спросила ее сразу же, почему этим занимается она, а не его наложница госпожа Фудзико, как требуют этого правила хорошего тона, но все, что она сказала, что его госпожа очень страдает от ожогов, а ей приказал переговорить со мной сам господин Торанага.
     - О! О, как я была бы счастлива служить самому великому господину.
     - Ты будешь, дитя мое, ты будешь, если мы все хорошо продумаем. Но чужеземец! Что подумают все наши клиенты? Что они скажут? Конечно, я оставила все нерешенным, сказала госпоже Тоде, что я не знаю, свободна ли ты, так что можно еще отказаться, никого не обидев.
     - Что могут сказать другие клиенты? Это приказал господин Торанага. Ничего нельзя сделать, не так ли? - Кику скрывала свой страх.
     - О, ты можешь легко отказаться. Но ты должна поторопиться, Кику-чан. Ох-ко, мне нужно быть поумней - я должна была отказаться.
     - Не беспокойтесь, Дзеко-сама. Все будет хорошо. Но мы должны все четко продумать. Это большой риск, не так ли?
     - Да. Очень.
     - Мы не сможем отказаться, если мы его примем.
     - Да, я знаю.
     - Посоветуйте мне что-нибудь.
     - Я не могу, Кику-чан. Я чувствую, я попалась в ловушку ками. Это ты должна решить.
     Кику взвесила все минусы, потом все плюсы.
     - Давайте рискнем. Примем его. В конце концов он самурай и хатамото и любимый вассал господина Торанаги. Не забывайте, что сказал прорицатель: что я помогу вам стать богатой и известной на века. Я молюсь о том, чтобы мне было позволено сделать что-нибудь, чтобы отплатить за всю вашу доброту.
     Дзеко ласково потрепала волосы Кику:
     - Ох, дитя, ты так добра, спасибо, спасибо. Да, я думаю, это разумно. Я согласна. Пусть он посетит нас, - она любовно ущипнула ее за щеку. - Ты всегда была моей любимицей! Но я бы потребовала двойную плату, если бы знала, что это иноземный адмирал.
     - Но мы и получили вдвое больше, Мама-сан.
     - Мы должны были получить втрое больше!.
     Кику похлопала Дзеко по руке:
     - Не беспокойтесь - это начало вашего везенья.
     - Да, это верно, что Анджин-сан не обычный чужеземец, а самурай и хатамото. Госпожа Тода сказала мне, что ему дан надел в две тысячи коку, и он сделан адмиралом всех кораблей Торанаги, он моется каждый день, как цивилизованный человек, и больше не воняет:
     Чуть слышно появилась Ако и налила вино, не пролив ни капли. Четыре чашки исчезли одна за другой. Дзеко почувствовала себя лучше.
     - Сегодняшняя ночь должна быть прекрасной. Если это приказал господин Торанага, конечно, это должно быть исполнено. Он не приказал бы этого лично, если бы это не было важно для него самого, да? И Анджин-сан действительно как дайме. Две тысячи коку в год - клянусь всеми ками, нам очень повезло! Кику-сан, слушай! - Она придвинулась ближе, Ако тоже и смотрела во все глаза. - Я спросила госпожу Тода, так как она говорит на их противном языке, не знает ли она каких-нибудь обычаев или способов, рассказов или песен, поз, танцев, приспособлений или возбуждающих средств, которые предпочитает Анджин-сан.
     - Ах, это было бы очень полезно, - сказала Кику, испугавшись, что она согласилась, и жалея, что у нее не хватило ума отказаться.
     - Она не сказала мне ничего! Она говорит на их языке, но ничего не знает об их любовных приемах. Я спросила ее, не спрашивала ли она у него об этом, и она сказала, что да, спрашивала, но он ничего не рассказал, - Дзеко поведала о том происшествии в Осакском замке. - Можете вообразить, как это показалось мне странно!
     - По крайней мере, мы знаем, что ему не надо предлагать мальчиков - это уже что-то.
     - Кроме того, во всем его доме есть только одна служанка, с которой он имел дело!
     - У нас есть время послать за ней?
     - Я сходила к ней сама. Прямо из крепости. Даже месячное жалованье не открыло ей рта, глупая, маленькая, упрямая дрянь!
     - Она была подходящей для этого?
     - О, да, в качестве неподготовленной служанки-любительницы. Все, что она смогла сказать, что господин был сильный как мужчина, не тяжелый, что любил ее долго в самом обычном положении. И что он весьма одарен в этом смысле.
     - Это не очень-то нам помогает, Мама-сан.
     - Я знаю. Может быть, лучше всего - все приготовить заранее, на всякий случай, да? Все.
     - Да. Я только должна быть очень осторожной. Очень важно, чтобы все было хорошо. Это будет очень трудно - если не невозможно, - правильно принять его, если я не смогу разговаривать с ним.
     - Госпожа Тода сказала, что она будет переводить.
     - О, как мило с ее стороны. Это очень поможет, хотя, конечно, не совсем то, что нужно.
     - Да-да. Еще саке, Ако - грациозно, дитя, грациозно. Но Кику-сан, вы куртизанка первого класса. Импровизируйте. Этот адмирал-чужеземец сегодня спас жизнь господину Торанаге и сидит рядом с ним. Наше будущее зависит от тебя! Я знаю, ты все проведешь красиво! Ако!
     - Да, хозяйка!
     - Проверь, чтобы все было в порядке. О цветах не беспокойся. Я сама займусь цветами! И повар, где повар? - она потрепала Кику по колену. - Надень золотое кимоно, а под него зеленое. Сегодня вечером мы должны поразить госпожу Тода. - Она выскочила, чтобы начать приводить дом в порядок, все дамы, служанки и воспитанницы весело суетились, чистили и помогали убираться, гордые таким событием в их доме.
     Когда все было устроено, порядок работы других девушек установлен, Дзеко прошла в свою комнату и на минуту прилегла, чтобы собраться с силами. Она не сказала Кику о предложении насчет контракта.
     "Я посмотрю и подожду, - подумала она. - Если я смогу добиться того, что хочу, тогда, может быть, я позволю моей милой Кику уйти. Но не прежде, чем я узнаю, к кому. Я довольна, что догадалась выяснить все у госпожи Тода. Почему ты плачешь, глупая старуха? Ты опять пьяна? Подумай о себе! Чем тебе плохо?"
     - Хана-чан!
     - Да, Мама-сама? - ребенок бегом кинулся к ней. Всего лишь шести лет от роду, с большими коричневыми глазами и длинными красивыми волосами, девочка носила новое кимоно из ярко-красного шелка. Дзеко купила ее два дня назад через местного торговца детьми и Муру.
     - Как тебе нравится твое новое имя, детка?
     - О, очень, очень нравится. Я рада, Мама-сама! Имя означало - Маленький Цветок, и Дзеко дала ей это имя еще в самый первый день. - Я теперь буду твоей матерью, - добродушно, но твердо сказала ей она в самый первый день, когда расплатилась и вступила в свои права, удивляясь, что будущая красотка родилась у такой грубой рыбачки, как колоннообразная жена Тамасаки. После четырех дней бурной торговли она заплатила кобан за услуги девочки, пока она не достигнет возраста двадцати лет, на эти деньги семья Тамасаки могла прокормиться в течение двух лет.
     - Принеси мне зеленого чая, гребень и немного ароматных чайных листьев, чтобы отбить запах саке.
     - Да, Мама-сама, - она, не глядя, почти не дыша, бросилась бежать, стремясь угодить, и запуталась в тончайших юбках Кику, стоящей у дверей.
     - Oх, oх, ох, извинитеееее:
     - Ты должна быть осторожней, Хана-чан.
     - Извините, извините, старшая сестрица, - Хана-чан чуть не расплакалась.
     - Почему ты так печальна. Маленький Цветок? Ну-ну, - сказала Кику, заботливо вытирая ей слезы. - В этом доме мы отбросили всю печаль. Помни, мы из Ивового Мира, мы никогда не грустим, дитя, зачем нам это? Грусть всегда рядом со слезами. Наша обязанность - радовать и быть веселыми. Бегай, дитя, но осторожно, осторожно, будь грациозной. - Кику повернулась и показалась пожилой женщине: - Нравится, хозяйка?

***

     Блэксорн посмотрел на нее и пробормотал:
     - Аллилуйя!
     - Это Кику-сан, - церемонно сказала Марико, довольная реакцией Блэксорна.
     Девушка вошла в комнату, шурша шелком, стала на колени и поклонилась, сказав что-то, чего Блэксорн не понял.
     - Она говорит, что вам здесь рады, что вы оказали честь этому дому.
     - Домо, - сказал он.
     - До итасемасите. Саке, Анджин-сан? - сказала Кику.
     - Хай, домо.
     Он следил, как ее изумительные руки безошибочно нашли бутылочку, проверили, достаточно ли она подогрета, потом налили в чашку, которую он поднял и протянул к ней, как ему показывала Марико, причем сделал это так грациозно, что сам удивился.
     - Вы обещаете, что будете вести себя как японец, да? - спросила Марико, когда они вышли из крепости, и она села в паланкин, а он пошел рядом вниз по дороге, которая вела к деревне и площади перед морем. Факельщики шли впереди и сзади. Десять самураев шли с ними в качестве почетной стражи.
     - Во-первых, забудьте, что вы должны что-то делать, и только помните, что эта ночь - единственно для вашего удовольствия.
     "Сегодня лучший день в моей жизни, - думал он. - А вечер, что будет за вечер сегодня?" - Он был возбужден вызовом и решил попытаться быть настоящим японцем, всем наслаждаться и не смущаться.
     - А сколько: сколько этот вечер стоит? - спросил он.
     - Это вопрос не японца, Анджин-сан, - сделала она ему замечание. - Какая разница? Фудзико-сан согласилась, что договор нормальный.
     Он видел Фудзико перед тем, как ушел. Доктор посетил ее, сделал перевязку и дал целебных трав. Она была горда оказанными ему почестями и новым наделом и весело поговорила с ним, не показывая боли, радуясь, что он идет в Чайный Домик. Конечно, Марико-сан консультировалась с ней и все было оговорено. Как жаль, что она так пострадала и сама не может обо всем договориться. Он пожал Фудзико руку, довольный ею. Она поблагодарила его, извинилась еще раз и отпустила, надеясь, что он проведет замечательный вечер.
     Дзеко и служанка церемонно встретили их у ворот Чайного Домика, чтобы поприветствовать.
     - Это Дзеко-сан, она здесь Мама-сан.
     - Я так польщена, Анджин-сан, так польщена.
     - Мама-сан? Вы имеете в виду мама? Мать? В Англии то же самое, Марико-сан. Мама - мамми - мать.
     - Ох! Это почти одно и то же, но, простите, "Мама-сан" означает "сводная мать" или "приемная мать", Анджин-сан. Мать - "хаха-сан" или "оба-сан".
     В этот момент Дзеко извинилась и убежала. Блэксорн улыбнулся Марико. Она была похожа на ребенка, рассматривающего что-то новое.
     - Ох, Анджин-сан, я всегда хотела посмотреть изнутри одно из таких мест. Мужчинам так везет! Разве здесь не красиво? Разве не изумительно, даже в такой маленькой деревушке? Дзеко-сан должна была все это оговорить с плотниками! Поглядите, какое здесь дерево и - о, вы так добры, что позволили мне пойти с вами. У меня никогда не будет другой такой возможности: посмотрите на цветы: что за аранжировка: и, о, выгляните в сад:
     Блэксорн был очень рад и сожалел, что в комнате была еще служанка и дверь в седзи открыта, так как даже здесь, в Чайном Домике, было неразумно и смертельно опасно для Марико оказаться с ним в одной комнате.
     - Ты красивая, - сказал он по-латыни.
     - И ты, - ее лицо светилось. - Я очень горжусь тобой, адмирал флота. И Фудзико - о, она была так горда, что едва смогла улежать на месте!
     - Ее ожоги, видимо, очень опасны.
     - Не беспокойся. Доктора очень опытные, она молодая, сильная и жизнестойкая. Сегодня вечером выбрось все из головы. Никаких больше вопросов об Ишидо или Икаве Джихья, битвах, паролях, наделах или кораблях. Сегодня вечером никаких забот - тебя ждут только чудеса.
     - Для меня чудо - это ты.
     Она стала обмахиваться веером, налила вина и ничего не сказала. Он наблюдал за ней, потом они вместе одновременно улыбнулись.
     - Так как мы здесь не одни, а языки длинные, мы все-таки должны быть осторожны. Но я так счастлива за тебя, - сказала она.
     - Послушай, а какая другая причина? Ты сказала, что есть еще причина, почему ты хотела, чтобы я был здесь сегодня вечером?
     - Ах, да, другая причина, - его окутал тот же знакомый запах духов. - У нас есть древний обычай, Анджин-сан. Когда женщина принадлежит кому-то, а заботится о другом и хочет дать ему что-то такое, что запрещено давать, тогда она договаривается с другой, занимающей ее место, - как подарок, - самой лучшей куртизанкой, которую она может нанять.
     - Вы сказали - когда женщина заботится о ком-то еще. Вы имели в виду "любит"?
     - Да. Но только на этот вечер.
     - Ты.
     - Я, Анджин-сан.
     - Почему ты сказала сегодня вечером, Марико-сан, почему не раньше?
     - Сегодня волшебная ночь, и ками пришли к нам. Я хочу тебя.
     В это время в дверях появилась Кику.
     - Аллилуйя! - Ее поприветствовали и налили саке.
     - Как мне сказать, что госпожа очень красива? Марико объяснила ему, и он повторил эти слова. Девушка весело засмеялась, принимая комплимент, и ответила на него.
     - Кику-сан спрашивает, не желаете ли вы, чтобы она спела или станцевала для вас?
     - Ты что предпочитаешь?
     - Эта госпожа здесь для твоего удовольствия, самурай, не для моего.
     - А ты? Ты здесь также для моего удовольствия?
     - Да, некоторым образом - очень конфиденциально.
     - Тогда, пожалуйста, попроси ее спеть.
     Кику тихонько хлопнула в ладоши, и Ако принесла сямисэн. Это был длинный инструмент, по форме напоминающий гитару с тремя струнами. Ако приняла на полу нужную позу и подала Кику плектр из слоновой кости.
     Кику сказала:
     - Госпожа Тода, пожалуйста, скажите нашему почетному гостю, что сначала я спою "Песню стрекозы".
     - Кику-сан, я почту за честь, если сегодня вечером здесь вы будете звать меня Марико-сан.
     - Вы слишком добры ко мне, госпожа. Пожалуйста, извините меня. Мне не следовало быть такой невежливой.
     - Пожалуйста.
     - Я постараюсь, если вам будет приятно, хотя: - ее улыбка был прелестна. - Благодарю вас, Марико-сама.
     Она тронула струну. С того момента, как гости прошли в ворота их дома, все ее чувства обострились. Она тайком следила за ними, и пока они были с Дзеко-сан, и когда остались одни, думая, как можно угодить ему или поразить госпожу Тода. Она не была готова к тому, что скоро сделалось очевидным:
     Анджин-сан явно желал госпожу Тода, хотя он и скрывал это, как скрывал бы любой цивилизованный человек. Это само по себе было не удивительно, так как госпожа Тода была необыкновенно красивая и утонченная дама и, что самое важное, она одна могла разговаривать с ним. Что удивило ее, так это то, что госпожа Тода желала его так же, если не больше.
     "Чужеземец самурай и госпожа тоже самурай, дочь аристократа убийцы Акечи Дзинсаи, жена господина Бунтаро! Ээээээ! Бедные мои! Как печально. Конечно, это кончится трагедией".
     Кику почувствовала, что готова заплакать при мысли о печалях жизни, ее тяжести. "О, как я хотела бы родиться самураем, а не крестьянкой, так чтобы я могла стать даже наложницей Оми-самы, а не просто временной игрушкой. Я бы с радостью отдала за это надежду на вторую жизнь. Отбрось печаль. Дари людям удовольствие, это твой долг".
     Ее пальцы тронули вторую струну, струну, наполненную печалью. Тут она заметила, что, хотя Марико была увлечена ее игрой, Анджин-сана она не заинтересовала.
     Почему? Кику знала, что дело было не в ее игре, так как она была уверена, что игра почти совершенна. Такое мастерство, как у нее, было дано немногим.
     Третий, более красивый, аккорд, на пробу. "Ясно, - сказала она себе тут же, - его это не радует". Она позволила аккорду замереть и начала петь без аккомпанемента, ее голос метался, неожиданно меняя темп. Она училась этому годы. Марико опять была поражена, он - нет, так что Кику снова остановилась.
     - Сегодняшний вечер не для музыки или пения, - заявила она. - Это вечер для счастья. Марико-сан, как мне сказать на их языке: "Пожалуйста, извините меня"?
     - Пер фавор.
     - Пер фавор, Анджин-сан, сегодня вечером мы должны только смеяться, да?
     - Домо, Кику-сан. Хай.
     - Трудно общаться без слов, но не невозможно, да? Ах, я знаю! - Она прыжком вскочила на ноги и начала изображать комические пантомимы - дайме, носильщика, рыбака, уличного торговца, чванливого самурая, даже старого крестьянина, и она делала это настолько хорошо, с таким чувством юмора, что Марико и Блэксорн сразу же начали смеяться и хлопать в ладоши. Потом она подняла руку, стала с озорством изображать, как мужчина мочится, держа член в руках или отпуская его, схватывает, удивляется его малой величине или недоверчиво взвешивает в руках, во всякую пору своей жизни, начиная с ребенка, который только мочит постель и хнычет, потом спешащего молодого человека, потом еще одного, убирающего его, потом другого - с большим, потом еще одного с таким маленьким, до точки "откуда все идет", и, наконец, до очень старого человека, стонущего в экстазе от того, что вообще может помочиться.
     Кику поклонилась на их аплодисменты и отпила чаю, смахивая капли пота со лба. Она заметила, что он поводит плечами и спиной, пытаясь облегчить боль:
     - Ох, пер фавор, сеньор! - стала на колени за его спиной и начала массировать ему шею.
     Ее умелые пальцы сразу нашли точки, принесшие ему облегчение.
     - О, боже мой: это: хай: как раз там!
     Она прошлась пальцами там, куда он указал:
     - Вашей шее скоро будет лучше. Слишком много сидели, Анджин-сан!
     - Очень хорошо, Кику-сан. Вы почти превзошли Суво!
     - Ах, спасибо. Марико-сан, у Анджин-сана такие большие плечи, вы мне не поможете? Просто поработайте с его левым плечом, пока я займусь правым? Извините, но мои руки недостаточно сильны.
     Марико позволила себя уговорить. Кику спрятала улыбку, когда он возбудился под пальцами Марико, и была рада своей изобретательности. Теперь клиент был доволен благодаря ее искусству и знаниям и им стало возможно управлять, как это и должно быть.
     - Теперь лучше, Анджин-сан?
     - Хорошо, очень хорошо, спасибо.
     - О, я рада за вас. Мне это приятно. Но госпожа Тода намного искусней в этом деле, чем я, - Кику чувствовала, что они симпатизируют друг другу, хотя и пытаются это скрыть. - Теперь, может быть, немного поедим? - Еду тут же принесли.
     - Для вас, Анджин-сан, - гордо сказала она. На блюде лежал небольшой фазан, нарезанный на мелкие кусочки, зажаренный на открытом огне, он был полит сладким соевым соусом. Она положила Блэксорну.
     - Превосходно, превосходно! - сказал он. И это была правда.
     - Марико-сан?
     - Спасибо, - Марико взяла маленький кусочек, но не съела его.
     Кику взяла кусочек своими палочками для еды и с удовольствием пожевала:
     - Хорошо, правда?
     - Да, Кику-сан, это превосходно! Прекрасно.
     - Анджин-сан, возьмите еще, пожалуйста, - она взяла второй кусок, - здесь еще много.
     - Спасибо. Как это делается - вот это? - он указал на густой коричневый соус.
     Марико перевела для нее.
     - Кику-сан говорит, что это сахар с соей и немного имбиря. Она спрашивает, в вашей стране есть сахар и соя?
     - Сахар из свеклы делают, а сои нет. Кику-сан.
     - О, как можно жить без сои? - Кику напустила на себя важность. - Пожалуйста, скажите Анджин-сану, что у нас сахар уже тысячу лет. Буддийский монах Гандзин привез его к нам из Китая. Все лучшее к нам пришло из Китая, Анджин-сан. Чай мы стали пить около пятисот лет назад. Буддийский монах Еисей принес несколько семян и посадил их в провинции Чихузен, где я родилась. Он также дал нам Дзен-Буддизм.
     Марико перевела с такой же официальностью. Тут Кику расхохоталась:
     - Ох, извините, Марико-сама, но вы оба выглядите такими серьезными. Я и притворилась такой важной с этим чаем - как будто это имеет значение. Я только хотела развлечь вас.
     Они наблюдали, как Блэксорн расправился с фазаном,
     - Вкусно, - сказал он. - Очень вкусно. Пожалуйста, поблагодарите Дзеко-сан.
     - Она будет польщена, - Кику налила им обоим еще чаю. Потом, зная, что наступил удобный момент, она невинно спросила:
     - Можно у вас спросить, что случилось сегодня во время землетрясения? Я слышала, что Анджин-сан спас жизнь господину Торанаге? Я сочла бы за честь услышать это из первых уст.
     Она терпеливо слушала, позволив Блэксорну и Марико наслаждаться рассказом, добавляя "ох" или "а что же дальше?" или наливая саке, не прерывая, как идеальный слушатель.
     И когда они кончили, Кику восхитилась их смелостью и тем, как повезло господину Торанаге. Они поговорили еще немного, потом Блэксорн встал и служанке велели показать ему дорогу.
     Марико нарушила молчание:
     - Вы никогда не ели мяса до этого, Кику-сан, правда?
     - Это моя обязанность - делать то, что будет ему приятно, только и всего, правда?
     - Я никогда не догадывалась, как совершенна может быть дама. Я теперь понимаю, почему всегда должны быть Плавающий Мир, Ивовый Мир и как счастливы мужчины, и как плоха была я.
     - О, это не было моей целью, Марико-сама. Мы здесь только для удовольствий, на короткое время.
     - Да. Я восхищена вами. Мне хотелось бы быть вашей сестрой.
     Кику поклонилась:
     - Я недостойна такой чести.
     Они ощутили, как между ними рождаются теплые чувства. Потом она сказала:
     - Это очень потаенное место, можно довериться, здесь нет подглядывающих глаз. Комната для удовольствий в саду очень темная, если кому-нибудь требуется темнота. И тьма скроет все секреты.
     - Единственный способ сохранить секрет - это быть одной и шептать под пустой стеной в глухую полночь, не так ли? - небрежно бросила Марико, выгадывая время, чтобы принять решение.
     - Между сестрами не нужны стены. Я отпустила служанку до утра. Наша комната для удовольствий - очень уединенное место.
     - Вы должны быть с ним одна.
     - Я всегда могу быть одна, всегда.
     - Вы так добры ко мне, Кику-сан, так предусмотрительны.
     - Это волшебная ночь, да? И совершенно особенная.
     - Волшебные ночи слишком скоро кончаются, сестричка. Волшебные ночи для детей, правда? Я не ребенок.
     - Кто знает, что случится волшебной ночью? Темнота скрывает все.
     Марико печально покачала головой и нежно коснулась Кику:
     - Да. Но для него, если она вмещает вас, это уже достаточно.
     Кику отступилась. Потом она сказала:
     - Я - подарок для Анджин-сана? Он не сам попросился ко мне?
     - Если он видел вас, как он мог не просить вас? Честно говоря, для него большая честь, что вы принимаете его. Я сейчас это поняла.
     - Но он видел меня всего один раз, Марико-сан. Я стояла рядом с Оми-саном, когда он подходил к кораблю, чтобы плыть первый раз в Осаку.
     - О, но Анджин-сан говорил, что он видел Мидори-сан около Оми-сана. Это были вы? Около паланкина?
     - Да, на площади. О, да, это была я, Марико-сан, а не госпожа Мидори, жена Оми-самы. Он сказал мне: "Конити ва". Но, конечно, он не запомнил. Как он мог запомнить? Это было в прошлой жизни, да?
     - О, он помнил красивую девушку с зеленым зонтиком. Он сказал, это самая красивая девушка, какую он когда-либо видел. Он говорил мне об этом много раз. - Марико внимательно посмотрела на нее. - Да, Кику-сан, вас легко было спутать тогда, под зонтиком.
     Кику налила саке, и Марико была зачарована ее непринужденной элегантностью.
     - Мой зонтик был цвета морской воды, - сказала она, очень довольная тем, что он помнил.
     - Как тогда выглядел Анджин-сан? Совсем иначе? Ночь Стонов должна была пройти ужасно.
     - Да, это так. И он тогда казался старше, кожа на лице напряжена: Но мы стали слишком серьезны, старшая сестра. Ах, вы не знаете, как я польщена тем, что вы мне позволили так себя называть. Сегодня ночь только для удовольствий. Не надо больше серьезных вещей, да?
     - Да, согласна.
     - Теперь, возвращаясь к более простым вещам, вы не будете добры дать мне несколько советов?
     - Пожалуйста, - сказала Марико дружеским тоном.
     - Скажите, может быть, люди его национальности при сексе предпочитают какие-нибудь приспособления или позы, вы что-нибудь знаете об этом? Извините меня, пожалуйста, но может быть, вы могли бы мне что-то подсказать.
     Марико потребовалась вся выдержка, чтобы оставаться спокойной.
     - Нет, этого я не знаю. Анджин-сан очень стыдлив во всем, что касается секса.
     - Его можно спросить как-нибудь окольным путем?
     - Не думаю, что вы можете спросить об этом иностранца. Только, не Анджин-сана. И, извините, я не знаю, что это за приспособления, за исключением, конечно, харигаты.
     - А! - интуиция Кику снова не подвела ее, и она спросила невинно: - Вы не хотели бы посмотреть их? Я могла бы показать вам их все, может быть, вместе с ним, тогда его не нужно будет спрашивать. Мы можем понять по его реакции.
     Марико заколебалась, любопытство пересилило ее убеждения.
     - Если бы это можно было сделать как бы шутя:
     Они услышали, как возвращается Блэксорн. Кику встретила его и налила вина. Марико осушила свою чашку, радуясь, что она больше не одна, ей было нелегко сознавать, что Кику могла читать ее мысли.
     Они болтали, играли в глупые игры, а потом, когда Кику сочла, что наступило подходящее время, она спросила, не хотели бы они поглядеть сад и комнаты для удовольствий.
     Они вышли в ночной сад. Дорожка петляла вокруг маленького прудика и журчащего водопада. В конце тропинки в центре бамбуковой рощицы стоял маленький домик. Он поднимался над ухоженной лужайкой, к окружающей его веранде вели четыре ступеньки. Убранство двухкомнатного жилища было очень изысканное и отличалось большим вкусом. Красное дерево, тонкая работа, мягчайшие татами, красивые шелковые подушки, самые элегантные драпировки в таконома.
     - Так мило, Кику-сан, - сказала Марико.
     - Чайный Домик в Мисиме намного изысканней, Марико-сан. Пожалуйста, располагайтесь поудобнее, Анджин-сан! Пер фавор, вам удобно, Анджин-сан?
     - Да, очень удобно.
     Кику видела, что он все еще был под впечатлением новых знаний и ощущений и немного пьян, но обращал внимание только на Марико. Ей очень хотелось встать и пройти во внутреннюю комнату, где были разложены футоны, выйти на веранду и уйти. Но она знала, что если она так сделает, то это будет с ее стороны нарушением закона. Более того, она сознавала, что такой поступок будет безответственным, так как в глубине души она чувствовала, что Марико почти уже приняла решение.
     "Нет, - подумала она, - я не должна толкать ее на такой трагически неблагоразумный поступок, как бы это ни было важно для моего будущего. Я предложила, но Марико-сан сама отказалась. Мудро. Они любовники? Не знаю. Это их карма".
     Она наклонилась вперед и заговорщически засмеялась:
     - Послушайте, старшая сестра, пожалуйста, скажите Анджин-сану, что у меня здесь есть некие штучки. В их стране они есть?
     - Он говорит, нет, Кику-сан. Извините, он никогда не слышал о таких.
     - О! Ему неинтересно будет посмотреть на них? Они в соседней комнате, я могу сходить за ними - они действительно очень возбуждают.
     - Вам не хотелось бы посмотреть на них, Анджин-сан? Она говорит, они, правда, очень забавные, - Марико умышленно изменила слово.
     - Почему бы нет? - сказал Блэксорн, его горло сжалось, он весь был напряжен, чувствуя их запах и осознавая их женственность. - Вы используете какие-то приспособления при сексе? - спросил он.
     - Кику-сан говорит, иногда. Она говорит - и это верно, - что наш обычай - всегда стараться продлить момент "Облаков и Дождя", так как мы считаем, что в этот короткий момент мы, смертные, находимся вместе с нашими богами, - Марико следила за ним. - Так что очень важно заставить его длиться как можно дольше, правда?
     - Да.
     - Она знает, что быть наедине с богами очень важно. Это хорошее поверье, хотя, возможно, вы так не думаете. Чувство Ливня из Облаков такое неземное и божественное. Не так ли? Так что любыми средствами оставаться с богами как можно дольше наш долг, правда?
     - Несомненно.
     - Не хотите ли саке, Анджин-сан?
     - Спасибо.
     Она обмахнулась веером.
     - Ливень из Облаков и Облака и Дождь, или Огонь и Поток, как мы иногда это называем, это очень по-японски, Анджин-сан. Очень важно быть японцем в вопросах секса, да?
     К ее облегчению, он ухмыльнулся и поклонился ей, как придворный:
     - Да, конечно. Я - японец, Марико-сан. Хонто!
     Кику вернулась с обшитым шелком ящиком. Она открыла его и вынула внушительного размера пенис, вырезанный из слоновой кости, и другой, эластичный, из материала, которого Блэксорн никогда не видел. Она небрежно отставила их в сторону.
     - Это, конечно, обычные харигата, Анджин-сан, - сказала Марико, не задумываясь, ее глаза были прикованы к другим предметам.
     - Это: на самом деле? - спросил Блэксорн, не зная, что еще сказать, - Матерь Божья!
     - Но это только обычные харигата, Анджин-сан. Конечно, у ваших женщин тоже они есть!
     - Конечно, нет! Нет, у них их нет, - добавил он, пытаясь не терять чувства юмора.
     Марико не могла поверить в это. Она объяснила Кику, которая была не менее удивлена. Кику что-то долго говорила, Марико соглашалась.
     - Кику-сан кажется это очень странным. Я должна согласиться, Анджин-сан. Здесь почти каждая девушка пользуется ими для обычного облегчения, без всякой задней мысли. Как еще девушка может оставаться здоровой, если она ограничена в своих возможностях там, где нет мужчин? Вы уверены, Анджин-сан? Вы нас не обманываете?
     - Нет - я, э, уверен, что наши женщины их не имеют. Это было бы, Боже мой, это, ну, мы: они этого не имеют.
     - Без них жизнь должна быть невероятно трудной. Мы говорим, что харигата подобен мужчине, но лучше его, потому что это точно как его лучшая часть, но без всего остального. Не так ли? И они также превосходны, потому что не все мужчины имеют такую силу, как харигата. Они нам преданы и никогда не устают от нас, как мужчины. Они могут быть какие угодно: грубые или мягкие - Анджин-сан, вы обещали, помните? Про юмор!
     - Вы правы, - ухмыльнулся Блэксорн, - ей-богу, вы правы. Пожалуйста, извините меня, - он поднял харигата и внимательно рассмотрел его, невыразительно насвистывая. - Вы говорили, Учительница-сан, он может быть грубым?
     - Да, - сказала она убежденно, - он может быть грубым или мягким, как вы пожелаете. Кроме того, харигата намного более выносливы, чем любой мужчина, и никогда не устают!
     - О, это интересный факт!
     - Да. Не забывайте, не каждой женщине повезло встретить сильного мужчину. Без помощи одной из этих штучек, удовлетворяющих обычные страсти, нормальная женщина скоро теряет физическое равновесие, и это, конечно, нарушает ее настроение и тем вредит ей и ее окружению. Женщина не имеет той свободы, которую имеет мужчина - в большей или меньшей степени - и правильно, да? Мир принадлежит мужчинам, не так ли?
     - Да, - он улыбнулся, - и одновременно нет.
     - Извините, но мне жалко ваших женщин. Они ведь такие же, как и мы. Когда вернетесь домой, вы должны научить их, Анджин-сан. Ах, да, скажите королеве, она поймет. Мы очень чувствительны в вопросах секса.
     - Я упомяну об этом Ее Величеству. - Блэксорн отложил харигата в сторону, сделав вид, что ему не хочется этого делать. - Что еще?
     Кику вынула связку из четырех больших круглых бусин из белого нефрита, нанизанных через определенные промежутки на крепкую шелковую нить. Марико внимательно слушала объяснения Кику, глаза ее раскрылись шире, чем когда-либо, веер замелькал. Когда Кику закончила, она с любопытством посмотрела на бусы:
     - Ах, со дес! Ну, Анджин-сан, - твердо начала она, - эти бусы называются кономи-синзу, жемчужины наслаждения, и сеньор или сеньора могут одинаково пользоваться ими. Саке, Анджии-сан?
     - Спасибо.
     - И женщина, и мужчина могут пользоваться ими, бусины аккуратно помещают в задний проход и потом, в момент Облаков и Дождя, бусины медленно, одну за другой, вытаскивают.
     - Что?
     - Да, - Марико положила бусы перед ним на подушку, - госпожа Кику говорит, очень важно выбрать время, и всегда: Я не знаю, как вы это называете, ах, да, всегда надо использовать масляную смазку: для удобства, Анджин-сан, - она посмотрела на него и добавила, - она говорит также, что жемчужины наслаждения могут быть разных размеров и что если их правильно применять, они, правда, могут дать очень хороший результат.
     Он шумно расхохотался и выразился по-английски:
     - Ставлю бочонок дублонов против кучки свиного дерьма, что в это никто не поверит!
     - Извините, я не поняла, Анджин-сан.
     Когда он смог говорить, то произнес по-португальски:
     - Я ставлю гору золота против травинки, Марико-сан, что результат очень значительный на самом деле. - Он поднял бусы и внимательно их рассмотрел, не замечая, что насвистывает. - Жемчужины наслаждений, да? - Через минуту он отложил их. - Что там еще?
     Кику была рада, что ее эксперимент удался. После этого она показала им химитсу-кава, секретную кожу:
     - Это кольцо наслаждения, Анджин-сан, которое мужчина использует, чтобы поддерживать эрекцию, когда он устал. С ним, - говорила Кику, - мужчина может удовлетворять женщину, даже когда он прошел свой пик или его желание ушло. - Марико следила за ним: - Не так ли?
     - Абсолютно, - просиял Блэксорн, - господь Бог защищает меня от этого и от невозможности удовлетворить женщину. Пожалуйста, попросите Кику-сан купить мне три штуки - прямо в ящике!
     Затем ему показали хиро-гумби, снаряжение для усталых, тонкие высушенные стебли растения, которые, если их намочить и обмотать вокруг Несравненного Песта, разбухали и делали его крепким на вид. Потом там были всякие стимулирующие средства - средства создавать или усиливать возбуждение, и всякие смазки - для увлажнения, для увеличения объема, для усиления.
     - Никогда не ослабевает? - спросил он с еще большим весельем.
     - О, нет, Анджин-сан, это неземное ощущение!
     Затем Кику вынула другие кольца, которые используют мужчины: из слоновой кости или эластичные, шелковые кольца с шариками, щетинками, ленточками и расширениями и отростками разных видов, сделанные из слоновой кости, конского волоса, семян или даже маленьких колокольчиков.
     - Кику-сан говорит, что почти каждая из этих вещей превратит самую скромную даму в распутницу.
     "О, Боже, как бы я хотел тебя, распутницу", - думал он.
     - Но это только для мужчин, да? - спросил он вслух.
     - Чем больше возбуждена госпожа, тем больше наслаждение мужчины, не так ли? - сказала Марико. - Конечно, доставлять радость женщине - также долг мужчины. А с такими вещами, если он, к сожалению, слабый, старый, усталый, он все-таки может достаточно хорошо ее удовлетворить.
     - Вы пользовались ими, Марико-сан?
     - Нет, Анджин-сан, я никогда не видела их раньше. Они предназначены не нам: жены не для удовольствия, их удел - растить детей и вести дом и хозяйство.
     - Жены не ожидают, что их будут удовлетворять?
     - Нет. Эти было бы необычно. Это для дам из Ивового Мира, - Марико обмахнулась веером и объяснила Кику, что она сказала. - Она спрашивает, у вас то же самое? Долг мужчины доставлять удовольствие женщине, так же как ее долг доставлять удовольствие мужчине?
     - Пожалуйста, скажите ей, что, к сожалению, у нас не так, а совсем наоборот.
     - Она говорит, что это скверно. Еще саке?
     - Переведите ей, что мы приучены стыдиться наших тел, секса, наготы и: прочим всяким глупостям. Только пребывание здесь заставило меня понять это. Теперь я немного цивилизованнее и знаю больше.
     Марико перевела. Он осушил свою чашку. Кику немедленно наполнила ее снова, наклонившись вперед и придерживая длинный рукав левой рукой, так чтобы не коснуться низкого лакированного столика, пока правой она наливала саке.
     - Домо.
     - До итасимасите, Анджин-сан.
     - Кику-сан говорит, что ваше мнение так много значит для нас. Я согласна с ней, Анджин-сан. Вы сегодня заставили меня почувствовать гордость за нас, японцев. Но, конечно, это совсем не так ужасно, как вы рассказываете.
     - Это хуже. Это трудно понять, еще труднее объяснить, если вы никогда не жили там. Видите ли, на самом деле: - Блэксорн обратил внимание, как они смотрят на него, терпеливо ждут, одетые в яркие разноцветные одежды, такие милые и чистые, комната такая яркая и опрятная, уютная. Мысленно он стал сравнивать все это с его английским домом: солома на земляном полу, дым из открытого кирпичного очага, поднимающийся к отверстию в потолке; только три новых очага с трубами было тогда во всей его деревне, и то только в самых богатых домах. В коттедже две маленькие спальни и одна большая неопрятная комната, служившая кухней, столовой и гостиной одновременно. Ты входил в морских сапогах, летом и зимой, не замечая грязи, навоза, садился на стул или скамейку, дубовый стол был захламлен так же, как и комната, здесь же три или четыре собаки и двое детей - его сын и дочь его умершего брата Артура, ползающих, падающих и играющих на полу. Фелисите готовит, ее длинное платье волочится по грязи и соломе, служанка шмыгает носом и путается под ногами, а Мэри, жена Артура, кашляющая в соседней комнате, лежит при смерти, но никак не умрет.
     Фелисите, милая моя Фелисите. Ванна раз в месяц, и то летом, в медном корыте. Но лицо, руки и ноги она моет каждый день. Фелисите, всегда прячущая тело до шеи и запястий, закутанная в толстые шерстяные одежды, которые не стираются месяцами или годами, воняющая, как все, искусанная вшами, как все, страдающая от чесотки.
     И все глупые поверья и убеждения, что чистота может убить, что вода может вызвать простуду и принести чуму, открытые окна могут привести к смерти, что вши и блохи, мухи и грязь, и болезни - все это Божье наказанье за грехи на земле.
     Блохи, мухи, свежая солома каждую весну, но каждый день - в церковь, а в воскресенье дважды, чтобы выслушать Слово, вкладываемое в вас: ничто не важно, кроме Бога и спасения.
     Рожденная в грехе, живущая в стыде, обреченная на жизнь в аду, вымаливающая прощение и спасение, Фелисите столь предана Богу и так полна страха перед ним и так стремится на Небо. Потом идет домой обедать. Снимает кусок мяса с вертела и, если он падает на пол, поднимает его, стирает грязь и ест, если собаки не успеют схватить первыми, но всегда бросает им кости. Отбросы все на полу, откуда выметаются и выбрасываются на дорогу. Спит чаще всего в том, в чем ходит днем, и чешется, как собака, все время чешется. Стареет такой молодой и так безобразна уже в молодости, а умрет совсем молодой. Фелисите. Сейчас ей двадцать девять, поседела, осталось уже мало зубов, старая, морщинистая и худая.
     - Раньше времени, бедняга. Боже мой, как бессмысленно, - выкрикнул он в ярости, - все уходит даром!
     - Нан дес ка, Анджин-сан? - сказали сразу обе женщины, выражение их лиц изменилось.
     - Извините: просто: вы такие чистые, а мы такие грязные и все так впустую, бесчисленные миллионы, многие поколения, я тоже, вся моя жизнь: и только потому, что мы не знаем ничего лучше! Боже мой, как безнадежно! Эти священники - они образованные люди и наши учителя, ведут все обучение, всегда во имя Бога, грязь во имя Бога: Это правда!
     - О, да, конечно, - успокаивающе сказала Марико, тронутая его страданием, - ради Бога, не расстраивайтесь так сейчас, Анджин-сан. Вот завтра:
     Кику улыбалась, но была очень недовольна собой. "Тебе следовало быть более осторожней, - сказала она себе. - Какая глупость, глупость! Ты нужна Марико-сан! Теперь ты позволила загубить вечер, и все волшебство ушло, ушло, ушло!"
     Действительно, тяжелое, почти осязаемое желание, захватившее их всех, исчезло. "Может быть, это как раз и хорошо, - подумала она. - По крайней мере Марико и Анджин-сан будут благоразумны еще одну ночь. Бедные, бедные. Так печально". Она смотрела, как они разговаривали, потом почувствовала, что в их тоне что-то изменилось.
     - Сейчас я должна уйти от тебя, - сказала Марико на латыни.
     - Давай уйдем вместе.
     - Я прошу тебя остаться. Ради тебя и ее. И меня, Анджин-сан.
     - Я не хочу этого подарка, - сказал он, - я хочу тебя.
     - Я принадлежу тебе, Анджин-сан. Пожалуйста, оставайся, я умоляю тебя, и знай, что сегодня ночью я твоя.
     Он не настаивал на том, чтобы она осталась.

***

     После ее ухода он лег на спину, положил руки под голову и стал смотреть в окно на ночной сад. Дождь хлестал по черепице, с моря порывами долетал легкий ветерок.
     Кику неподвижно сидела около него на коленях. Ноги у нее онемели. Ей тоже хотелось лечь и вытянуть ноги, но она не хотела отвлекать его ни малейшим движением. "Ты не устала. Твои ноги не болят. Слушай дождь и думай о приятных вещах. Думай об Оми-сане и Чайном Домике в Мисиме, и что ты жива, и что вчерашнее землетрясение было только очередным землетрясением. Думай о Торанаге-саме и невероятно высокой цене, которую в самом начале потребовала за твой контракт Дзеко-сан. Прорицатель был прав, это твоя счастливая карта, она сделает тебя такой богатой, что тебе и не снилось. А если эта часть предсказания верна, почему должно быть неверным все остальное? В один прекрасный день ты выйдешь замуж за самурая, родишь ему сына, ты будешь жить долго и умрешь в старости, в своем доме, в богатстве и почете, и, что вообще чудо из чудес, твой сын будет расти достойно - самураем, как и его сыновья".
     Кику просияла при мыслях о своем невероятном, замечательном будущем.
     Спустя какое-то время Блэксорн с наслаждением потянулся, чувствуя приятную усталость. Он увидел ее и улыбнулся.
     - Нан дес ка, Анджин-сан?
     Он мягко покачал головой, встал и открыл седзи в следующую комнату. Служанки здесь не было. Он и Кику в этом роскошном маленьком жилище были одни.
     Блэксорн вошел в спальню и начал снимать кимоно. Она поспешила помочь ему. Он полностью разделся, потом надел легкое шелковое спальное кимоно, которое Кику держала перед ним. Она заботливо приподняла перед ним москитную сетку, под которую он и лег.
     После этого переоделась и сама Кику. Он смотрел, как она сняла оби и верхнее кимоно, нижнее кимоно бледно-зеленого цвета с ярко-красным обрамлением и, наконец, нижнюю рубашку. Потом она надела спальное кимоно персикового цвета, сняла искусно сделанный парик и освободила свои волосы. Они были иссиня-черного цвета и очень длинные.
     Затем присела около москитной сетки снаружи полога:
     - Дозо, Анджин-сан?
     - Домо, - сказал он.
     - Домо аригато годзиемасита, - прошептала она.
     Кику проскользнула под сетку и легла рядом с ним. Ярко светили свечи и масляные лампы. Он был рад свету, она была такая красивая.
     Его отчаянное желание исчезло, хотя боль и осталась. "Я не хочу тебя, Кику-сан, - подумал он. - Даже если бы ты была Марико, даже если бы ты была самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, еще более красивая, чем Мидори-сан, которая, я думаю, прекраснее любой богини. Я не хочу тебя. Позже, может быть, но не сейчас, извини".
     Ее рука поднялась и дотронулась до него:
     - Досо?
     - Ие, - мягко ответил он, покачав головой. Он подержал ее руку, потом просунул свою руку под ее плечи. Она послушно устроилась около него, сразу все поняв. Ее духи смешались с ароматом простыней и футонов. "Так чисто, - подумал он, - такая невероятная чистота".
     - Что сказал тогда Родригес? "Японское небо на земле, англичанин, если ты знаешь, куда смотреть" или "Это рай, англичанин"? Я не помню. Я только знаю, что это не там, за морем, как я думал.
     Небо здесь, на земле.

Продолжение следует...