Хайд снова влез в футболку с профилем Моцарта, которую его заставили снять, затем натянул брюки. Обыскивали вежливо, можно сказать деликатно, но тщательно. Он застегнул молнию на небольшом рюкзачке с книжками в мягких обложках, кремом для бритья, сигаретами для Касса и последовал за служителем по жарким скучным коридорам вдоль монотонного ряда дверей с глядевшими на него смотровыми глазками. За одной из дверей раздавалось пение, из другой камеры слышались стоны, но после шумных улиц по ту сторону Джамны здесь, в тюрьме, казалось, царили порядок и тишина. Дверь в тесную комнатку для свиданий открыта. Хайд увидел сложенные на голом столе, будто защищавшие слабый огонек, грязные руки Касса. Дверь позади закрылась. Возле нее, сразу приняв бесстрастное выражение, встал служитель.
     Касс встретил его со смешанными чувствами - облегчением, ощущением разницы между ним и Хайдом, как будто Хайд принес на одежде запахи с воли... и почти сразу охватившей его нервозностью, потому что Хайд прежде всего славился умением помогать отправиться на тот свет. Касс, несомненно, понимал возможность такого выхода из создавшейся ситуации. Хайд, протягивая руку, с ходу взял инициативу.
     - Фил! Черт побери, дружище, я рванул сюда, как только узнал! Письмо мое получил? - Неуверенно, будто медленно припоминая, как держаться, Касс кивнул и что-то промямлил в ответ. - Малый из Форин оффис позвонил мне в школу. Секретарь записала, потому что я был на уроке... ужасная группа! - Освободив руку из липких трясущихся пальцев Касса, он сел за стол, поправляя указательным пальцем очки с простыми стеклами. - Пришлось перепроверить... никак не мог этому поверить, Фил! Невероятная чертовщина, дружище, должно быть, какая-то ошибка?.. Однако как с тобой здесь обращаются? - выпалил он разом, стараясь изобразить что-то похожее на наречие, на котором говорят жители центральных графств. Хайда забавляла подозрительность Касса. Он оценивающе наблюдал за пленником, отмечая следы перенесенного потрясения и пребывания в тюрьме. Заросшее щетиной лицо, воспаленные, с покрасневшими веками глаза, отсутствующий, обращенный внутрь взгляд. Силой обстоятельств человек переставал ощущать себя свободным гражданином. - А ведь было такое теплое местечко, - резко заключил он.
     В глазах Касса на мгновение блеснула неприязнь, затем взгляд опять затуманился, снова уступая место страху перед Хайдом. Глаза бегали по столу, будто разглядывая скачущих там блох. Мыслями где-то далеко. Плохо дело. В состоянии ли Касс вести умственную игру, которую подсказывало письмо?
     По крайней мере, незаметно, что с ним плохо обращаются, - просто выгорел изнутри. Хайд пригладил волосы, покрутил в руках очки и расстегнул стоявший у ног рюкзак. Выложил книжки на стол и принялся суетливо складывать их в ровную стопку. Указал пальцем на верхнюю.
     - Вот эта хорошая... жаль, немножко растрепалась - читал в самолете. Правда, не уверен, что тебе нравится Конрад...
     - Да, нравится, - устало ответил Касс.
     Согласится ли он вести игру? "Ностромо" - "наш человек". Выбирая название, имелось в виду заверить его в этом, подбодрить.
     Хайд прошелся пальцем по корешкам книг. Касс станет искать "Искусный побег" или еще одну книгу Конрада - "Спасение". Та и другая отсутствовали. Правда, был "Наш общий друг", подразумевая Сенчури-хауз. Его не бросили, по крайней мере, не совсем. Конечно, могла бы его порадовать "Все хорошо, что хорошо кончается", но ее тоже не было. Склонив голову набок, Касс с хмурым видом, но внимательно изучал корешки. В самом низу лежала "Убеждение" Джейн Остин. "Расскажи мне все, ничего не решено, но нам хочется верить тебе... "Путешествие пилигрима"?.."
     Пошарив рукой в рюкзаке, Хайд выудил аллегорический роман Беньяна.
     - Чуть не забыл, - улыбаясь, пробормотал он. - Помнится, одна из твоих любимых...
     После показавшегося бесконечным молчания, Касс тихо произнес:
     - Здорово, что ты приехал, Патрик. - Содержащийся в книге намек на возможность спасения явно его подбодрил. Со временем он, возможно, выберется отсюда. - Маленькое недоразумение, - сконфуженно развел он руками.
     - Давай серьезно, дружище! Дядюшка Питер страшно расстроен. Кроме него никому из родственников я не говорил. Он шлет самые...
     Касс заморгал, взгляд прояснился, стал более сосредоточенным.
     - Я привез и кое-какие таблетки... - начал было Хайд, и Касс тут же как ужаленный выпрямился. - Хотя... оставил их в гостинице... - "Расскажи мне как можно точнее, сказки мне правду, и цианистая таблетка будет не нужна - ...если поверю".
     Касс громко, будто скрипнуло сухое дерево, проглотил застрявший в горле комок.
     - Таблеток мне... не надо. Со мной здесь обращаются нормально, - произнес он, оглядываясь на терпеливо застывшего служителя.
     - Они упоминали о наркотиках... что ты принимал наркотики, - наклонившись вперед, удивленно глядя на Касса, заговорил Хайд. - Ты же никогда к ним раньше не притрагивался...
     - Возможность есть... здесь их легко достать, Пат. Очень легко. Мак выращивают всюду... - Он снова взглянул на конвойного и затем, похоже, снова впал в летаргию, положив голову на стиснутые кулаки. - Я не соображал, что делал, - качая головой и дернув плечом в сторону конвойного, который с вежливым безразличием разглядывал стену напротив, проговорил он так тихо, что Хайд наклонился еще ближе. Если в комнате установлены жучки - скорее всего, так оно и есть, хотя видеокамеры нигде не видно, - то голос Касса вряд ли можно разобрать. Это хорошо.
     - Постарайся не падать духом, Фил, - с деланным простодушием произнес он. - Не может быть, чтобы так уж плохо...
     В уши Хайда текли еле слышные слова Касса.
     - ...главным образом, в Кашмире... там самые высокие шишки владеют землей и крестьянами, которые выращивают зелье... не думали, что все так кончится, ни она, ни я. Не думали, что так... - Голос дрогнул, и, к удивлению Хайда, он поднял на него глаза, полные слез. Касс сердито вытер глаза и мокрые губы. - Господи, все было залито кровью, но это не я! - гневно выдохнул он. - Я бы никогда... - Он передернул плечами. - Похоже на меня?
     Хайд напряженно слушал. Это не игра. Если только Касс не учился у Гилгуда, его горе было неподдельным - трясущиеся щеки и полные слез глаза говорили о невыносимом страдании. Черт, бедняга ее любил!
     - Они... хочу сказать, утверждают, что ты... знаешь, потерял голову от ярости? Поссорились...
     - Нет.
     Он замолчал. Хайд медленно кивнул. Шмыгавший носом Касс понял и, тяжело дыша, снова уронил голову на руки. Хайд, наклонившись к нему, потрепал его по руке. Как-бы случайно дотронулся до "Ностромо". Касс понял жест и всхлипнул. "Наш человек".
     - Подсыпали... в бокал... - прошептал он, - ...очнулся, она мертвая. - Его было еле слышно. Хайд посмотрел на дверь. Если они заподозрят или заинтересуются, то скоро явятся прервать разговор или просто приказать перестать шептаться. - ...Муж владеет... его семья... - Он внезапно выпрямился, вытирая лицо. - Хватит обо мне, - громко заявил он. - Сам виноват. Черт побери, Пат, спасибо, что приехал... рад видеть тебя, даже в этой ситуации. Жаль, что пришлось сообщить дядюшке Питеру. Тот участок все еще за ним?
     Чуть помедлив, Хайд ответил:
     - А-а, тот самый... за ним. Ты же знаешь дядюшку. Торчит на нем все время. Не знаю только, что он там выращивает...
     - Я знаю.
     Закурив последнюю сигарету, Касс смял пачку и бросил на стол.
     - Я принес тебе еще - купил в самолете. "Ротманс" - помнится, тебе нравились.
     Смятая пачка была из-под "Силк Кат". Хайд, казалось, огорчился.
     - Спасибо, Пат, - рассмеялся Касс. Улыбаясь конвойному, он распечатал блок и протянул ему пачку.
     - Джавал достал мне "Силк Кат". А это, Джавал, тебе...
     - Спасибо, господин Касс.
     Конвойный, улыбаясь, вернулся на свое место у двери. Хайд вынул руку из кармана, оставив там смятую пачку из-под "Силк Кат". Потом собрал со стола целлофановую обертку купленного в самолете блока и сунул ее в рюкзак.
     Хайд откинулся на стуле, глядя на жадно курившего Касса, чуть веселее глядящего в будущее, каким бы оно ему ни представлялось.
     - Принести что-нибудь еще, если мне дадут прийти?
     - Кое-что из квартиры, если тебя пустят.
     - Кого повидать... в представительстве? - Касс отрицательно замотал головой. - Кого-нибудь еще? Адвокат у тебя есть? - Касс кивнул. - Нормальный? - Касс снова кивнул.
     Джавал вежливо кашлянул.
     - Время, Пат, - натянуто пояснил Касс. Нервно сглотнул. - Еще раз спасибо, дружище. Какой молодчина, что приехал. - Он встал, протягивая руку. Рука чуть дрожала. Манжета засалена. - Гостиница ничего? - спросил он с деланной небрежностью.
     - Дыра, - невинно ухмыляясь, ответил Хайд. Ладно, не обижаюсь - в нынешних условиях. Знаешь, я, пожалуй, позвоню дядюшке Питеру, скажу, что ты держится, ну и сообщу все, что увидел и услышал. Черт с ними, с деньгами, а? И постараюсь получить разрешение принести тебе вещи из квартиры... одежку и что еще, а?
     - Смену нижнего белья... жаль, что нельзя принести телек и видеомагнитофон. - Касс выразительно щелкнул пальцами. - Если попадешь, проверь, перекрыл ли я воду, ладно?
     - Трубы здесь не замерзают, верно? О'кей, посмотрю. Знаю, есть такие, что беспокоятся... вроде тебя... Буду завтра, о'кей?
     - Да. Еще раз спасибо, Патрик... спасибо.
     В глазах Касса опять блеснули слезы, у него перехватило голос. Хайд повернулся и последовал по коридору за Джавалом. Другой конвоир повел Касса в его камеру.

***

     Он ее не убивал. Наоборот, речь идет о наркотиках и Шармаре, который связан с этим делом, по крайней мере, как производитель. С этого и началось. Потом Касс потерял осторожность, потому что влюбился. Воспользовавшись этим, ему подстроили ловушку. Шармар - министр туризма и гражданской авиации, следующий лидер Конгресса, а возможно, и следующий премьер-министр Индии?..
     Интересное дело...
     ...стоило того, чтобы убить кинозвезду, даже если она твоя жена, дабы закрыть ей рот и убрать за решетку ее дружка из британской разведки.
     Выйдя на ослепительный утренний свет и глядя через несущую шоколадные воды реку на затянутый дымкой город, даже издали гудевший, как рой насекомых, Хайд испытывал нечто вроде блаженства.
     Шармар, должно быть, - скорее всего, так оно и есть - очень большой шалун. Ухмыляясь про себя, Хайд сунул руки в карманы и, сутулясь под липнувшим к спине рюкзаком, двинулся к ближайшей автобусной стоянке. Нащупал пальцами смятую пачку из-под сигарет.
     Прочти написанное Кассом, только когда сядешь в автобус, приказал он себе. Терпение... потом пойдешь на квартиру, проверишь, нет ли наблюдения, и попытаешься попасть внутрь. В видеомагнитофоне, или на спрятанной в телевизоре пленке, или под раковиной. Что-то на Шармара...

***

     Обломки разбросало на сотнях акров сельскохозяйственных земель. На зеленом пшеничном поле выступали только сравнительно крупные детали фюзеляжа "Боинга" средней дальности. На лежавшем, словно забытый лемех, хвосте сохранился буквенный символ "Индийских авиалиний". Опаленные косые литеры - ИА - будто кричали о большой беде. Шармар вздрогнул. Он брел по молодой пшенице, печально качая головой перед камерами, выражая сдержанными жестами соболезнования индусам и сикхам. Под ногами хрустело стекло или что-то еще.
     Кабина экипажа лежала на боку. Как треснувшее яйцо со знакомой картины Босха, подумал он. Такое сравнение было скорее плодом внутреннего нервного напряжения, нежели результатом ужасного зрелища. Кабина находилась в сотнях ярдов от него, оцеплена, вокруг нее кишели расследующие катастрофу специалисты и полицейские. Мелькающие по зеленому полю тюрбаны сикхов рядом с обломками казались неуместно нарядными.
     - Да, да... ужасно, - без конца невнятно повторял он. - Какая трагедия.
     Сообщения информационных агентств уже кишели предположениями и домыслами. Общее мнение - несомненно, справедливое - сходилось на том, что это дело рук сикхских сепаратистов. Самолет летел из Амритсара в Дели, и большинство пассажиров, как было установлено, составляли индусы. Всего несколько месяцев назад объектами диверсий были автобусы и небольшой пригородный поезд. Всего лишь десятки погибших. Теперь же сразу восемьдесят невинных жертв - все, кто был на борту. В груди клокотала ярость, не оставляя места чувству вины или рассудку - только возмущению убийством...
     Ни в чем неповинных людей. Примявшее молодые побеги пшеницы развернувшееся сари, синее с золотой ниткой, и мертвое тело. Молодая женщина, разбитая, как кролик, оброненный с высоты хищной птицей. Несмотря на жару, его трясло. В памяти с детства осталась картина: мертвый кролик, мягкий, бесформенный, словно лишенный костей, а шерстка почти совсем гладкая. Подняв глаза к солнцу, он тогда увидел черное пятно - хищника, обронившего свою жертву.
     Пройдя немного дальше, он остановился на еще незатоптанном клочке поля и огляделся вокруг. Пенджаб. Житница Индии, мятежные обитатели которой в большинстве своем желали создания Халистана - самостоятельного государства сикхов. На ближайшей дороге цепочкой выстроились военные грузовики, вокруг рассыпались солдаты. Военное положение, хотя там, куда они прибыли, одни мертвецы. По полю и вокруг хвоста и кабины экипажа сновали с похожими на черные кувшины камерами на плечах телеоператоры. В.К.Шармар вытер скомканным платком лоб и руки. Нудно, как оса, над местом бедствия жужжал вертолет.
     Перед ним с телекамерой на плече возник краснолицый англичанин с растрепанными светлыми волосами. Тут же появился микрофон. Шармар не расслышал имени репортера, разобрал лишь последовавшие инициалы.
     - ...Би-би-си, потом - телевизионные новости, министр Шармар.
     - Да, да. - Он чувствовал, что, как и подобает, выглядит погруженным в раздумье. Так оно и было: он не притворялся.
     - Министр, вы можете подтвердить?..
     Сикхские террористы... о, да, вполне определенно.
     - Расследование продолжается, - тихо произнес он. - Имеются показания очевидцев взрыва... - Репортер слушал со скучающим видом, это ему уже известно. - ...по предварительным данным, взрыв произошел в главном отсеке. В целях расследования изъят предмет ручного багажа. Все остальное в данный момент относится к области предположений.
     - Никто не брал на себя ответственность, министр? Ни одна из сепаратистских групп?
     Он печально покачал головой. Целью в конечном счете был террор, а не реклама - создать в Пенджабе невыносимую обстановку, даже в условиях военного положения.
     - Нет. Никто не заявлял об ответственности. Не следует делать скороспелых выводов...
     - Даже в свете недавних зверств, министр?
     - Боюсь, что, во всяком случае, я, как министр правительства, не могу позволить себе необоснованных предположений.
     Он слегка отвернулся, снова предавшись грустным размышлениям. Репортер, казалось, разочарованно отступился, но, когда Шармар вместе со старшим по званию армейским офицером и управляющим "Индийскими авиалиниями" направился дальше, камера вдруг снова оказалась у него перед носом. К нему протиснулся обгоревший под солнцем белобрысый репортер с микрофоном.
     - Не могли бы мы сделать для завтрашней главной сводки новостей кусочек о состоянии здоровья премьер-министра Чопри и вашем будущем, министр?
     Мгновенный соблазн, не нашедший даже выражения во взгляде. Вместо этого сердитый взгляд оскорбленной добродетели.
     - Считаю неуместным обсуждать данный вопрос на месте трагедии. А теперь прошу извинить...
     Шармар направился к обломкам кабины экипажа. Здесь, вблизи нее, была видна смешанная с зеленью вздыбленная земля. Позади него репортер произносил перед камерой полные утешения и сочувствия вводные слова, адресованные британской публике. Странно, что они называли себя англичанами, тогда как Индия правильнее знала их как британцев. Британский... даже то, что произошло здесь, было частью их проклятого наследия, доставшегося Индии. Британская Индия - от Гималаев до Тамилнада, от устья Инда до устья Ганга - только-только начала разваливаться на куски. То, что было перед ним - это отвалившееся от фюзеляжа треснувшее яйцо, расплескавшиеся в воздухе белок и желток из человеческих тел, - будет повторяться снова и снова, возможно, вечно... Он яростно сжал кулаки в карманах костюма. В предвидимом будущем, в новом тысячелетии, Британской Индии предстоит по-прежнему быть раздираемой на части!
     - Да, да, - невнятно отвечал он представляемым ему криминалистам, стоя под нависшей над ними отвалившейся кабиной пилотов. - Да, понимаю... да, конечно...
     Обломки заливал ослепительный солнечный свет, как в каплях росы отражаясь в осколках стекла, кусках пластика и металла, золотя бока кабины экипажа. В полуденных лучах поля казались темно-зелеными. Попытка представить место происшествия столь безобидным была одновременно трогательной и нереальной. Индия, пытающаяся излечить себя...
     Нелепость... лирика, мысленно восклицал он. Добиться этого можно только ценой больших усилий.
     Поблизости жужжали камеры, бормотали в микрофоны репортеры, перекрывая жужжание мух, облепивших обломки и высохшие пятна того, что раньше было человеческой кровью.

***

     Квартира Касса находилась в малоэтажном современном доме на краю дипломатического квартала Чанакьяпури неподалеку от представительства Верховного комиссара. Те, кто имел в Дели дипломатический статус, жили поблизости от места работы - а у Касса было дипломатическое прикрытие. Ему, может быть - всего лишь может быть, - потребуется войти в нее, но она под наблюдением и, вероятно, напичкана сигнализацией. Наблюдение скрытое. Чтобы его обнаружить, Хайду потребовался час. Авот здесь, на узкой улице близ Чандни Чоук, обнаружить наблюдение никак не получалось. По улице, ведущей к главному базару, день и ночь валила толпа.
     Внутри смятой пачки "Силк кат" Хайд нашел клочок бумаги с нацарапанными Кассом двумя адресами. Связники, хотя никакого представления, что за люди и насколько надежны. Не должностные лица... из коренных жителей... по крайней мере, что-то знают о связи В.К. Шармара с маковыми делами в Кашмире. Толкаемый со всех сторон, он остановился в вечерней толпе. Извинения сливались в непрерывный гул. Он поглядел на окна второго этажа деревянного здания с крытым балконом, зажатого между магазином, торгующим разными поделками ручной работы, и бакалейной лавкой. Под ними в узкой грязной витрине выставлены шали и яркие ткани. У стены, задрав тощую ногу, помочился пес и, шарахаясь в толпе в ожидании пинков, побежал прочь. Почесав в затылке, Хайд вытащил из заднего кармана туристский план города. Висевший на плече рюкзак то и дело задевали пешеходы.
     Медленно огляделся по сторонам, вроде бы заблудился. За длинной тележкой с грудой завядших овощей обнаружил физиономию, которую искал. Он почти не пытался уйти от хвоста - в конечном счете, город принадлежал им, а не Хайду, и пока что слежка велась из простого любопытства. Кроме посещения Касса и прогулки, восхищенно разинув рот, по городу, он ничего не предпринимал. Их было всего двое, они, по очереди меняясь местами, следовали за ним в потрепанном "форде" и пешком. Протиснувшись сквозь толпу, он встал в тени под балконом. Наклонившись, стал разглядывать в витрине яркие куски и свертки материи. Турист покупает индийские ткани для жены или подружки. Живший над магазином человек был связным - это вся информация, мелко нацарапанная Кассом против его фамилии и адреса, - связной. Лестница наверх, должно быть, идет из магазина. Если только за ним не станут смотреть внутри, не будет никаких проблем...
     Поправил очки с простыми стеклами, поглядел на переваливающийся через ремень животик, мятые бумажные брюки, дешевые кроссовки, входя в свой образ - безобидного неуклюжего школьного учителя из Мидленда, роль которого легко сыграть, поскольку это, возможно, близкое будущее его самого... Он никак не мог сосредоточиться на начавшейся операции, даже вьющиеся у витрины мухи казались более осязаемыми, чем она. Равнодушный к слежке, он возбужденно проводил рукой по волосам, точно ожидая, что заряд статического электричества оживит утраченные от долгого бездействия инстинкты.
     За тобой следуют двое, и они знакомы со старым способом попеременной слежки из машины и пешком... до последнего момента ты едва не прозевал их - так хорошо они сработались.
     Хайд с удивлением почувствовал, как по спине пробежал легкий холодок, будто сзади открылась дверца холодильника...
     Шумно вздохнув, он выпрямился и отрицательно затряс головой, увидев в узких дверях хозяина лавки. Подталкиваемый движущейся толпой, выставил руки ладонями вперед, смущенно отказываясь от расхваливаемых товаров. Выбравшись из тени балкона на вечерний свет, влился в текущую мощным потоком толпу, теперь более отчетливо понимая намерения следовавшего где-то позади сыщика.
     Дошел до угла улицы, вливавшейся здесь в Чандни Чоук, где людской поток разливался шире и замедлял движение. Пришла уверенность в себе, на плечах и спине приятно покалывало кожу. Позади базарных крыш многоголосой Чандни Чоук катился блекнущий рыжий солнечный шар. Яркие груды бьющих в нос пряностей и специй... лавки, палатки, повозки с запряженными в них быками, автобусы, древние такси и редкий "мерседес", пытающийся вторгнуться в нечто похожее на съемочную площадку остросатирического фильма о последних днях английского владычества...
     Окончательно пробудился.
     Жадно вдохнул воздух, наполненный одновременно отталкивающими и взбадривающими запахами навоза, притиснутых друг к другу человеческих тел, бензина и еды. Собрал мышцы и нервы в комок. Небрежно нырнул под прилавок с рулонами шелка - на базарной площади появился пеший сыщик и тут же нервно закрутил головой: неужели упустил объект? Хайд чуть ли не потирал руки от удовольствия. Знакомая игра. В рюкзаке - "хеклер энд кох", пуля в патроннике. Но до наступательных действий далеко. Он прижался спиной к витрине, за которой на крюках висели полоски неподдающегося опознанию мяса. Дряхлый "форд", словно молодой лосось, ткнулся носом в людской поток и остановился, не сумев вывернуть с боковой улицы. Хайд сдержал удовлетворенную усмешку. Стал ждать.
     Пеший принялся проталкиваться к машине. Хайд уже был в переулке - жалкие домишки, зловонные задние дворы, заваленные мусором, кишащие крысами и голодными собаками тесные проулки. Он его нашел, пересчитал, начиная от угла - этот? Нет, следующий, с пьяно покосившейся крышей и сползающей щепой. Толкнув плечом болтающуюся калитку, осторожно направился через двор. Среди мешков с мусором и сломанных картонных коробок возился будто брошеный вместе с мусором ребенок.
     Через открытую дверь вошел в тесную прихожую с постеленным на утоптанную землю растрескавшимся линолеумом. Нервы напряжены. Успокаивая себя, пощупал за плечами рюкзак. Пистолет - привычный старый друг. Постоял у подножия узкой лестницы, прислушиваясь к разговорам покупателей в магазине и доносившемуся с улицы шуму. Послушал, что наверху - звуки радио и лепет ребенка. Мужской голос. Хорошо, значит, вернулся с работы. Стал тихо подниматься.
     Днем он раз мельком видел Роз, самую крупную фигуру в группе, поспевавшей за высокой необычайно красивой индуской вокруг здания парламента. Сам он в это время таскал за собой тех двоих, совершая другую, более невинную, экскурсию по городу, прежде чем отважиться нырнуть в Старый Дели.
     А теперь так приятно тряхнуть стариной, пусть игра только в самом начале. Собрать достаточно доказательств, чтобы выручить Касса, заинтересовать Шелли в спасении бедняги...
     ...если они имеются. Поднявшись наверх, он деликатно постучал в тонкую фанерную дверь. Радиоприемник или телевизор мгновенно замолк. Дверь открыл крупный индиец средних лет. Он был явно поражен, увидев белого человека, но быстро пришел в себя, изобразив недоумение. Похоже, ожидал, что кто-нибудь когда-нибудь каким-то образом явится, и был готов к определенному ответу.
     - Говорите по-английски?
     Мужчина, будто настраиваясь на другой язык, прокашлялся, затем просто кивнул головой.
     - О, хорошо, - рассеянно поправляя очки, одергивая лямки рюкзака, начал Хайд, думая о лестнице позади себя и ничем незащищенной спине. - Видите ли, я... я кузек Филипа Касса... можно сказать, брат...
     Он понял, что, как он ни хитри, его здесь ждали. В открытое окно позади чернеющей в свете заходящего солнца фигуры индийца доносился уличный шум. Хайд вдруг понял, что его здесь не боятся, как в этом случае реагировал бы кто-нибудь, не имеющий отношения к властям, но приход его предвидели. Что-то не так и становилось совсем не так. Хайд продолжал играть роль.
     - Видите ли, господин Банерджи...
     - Боюсь, что вы ошиблись... по какому адресу вы ищете, господин?..
     Пора уходить...
     - О... вы не господин Банерджи? Видите ли, мой брат называл вас; он даже говорил, что вы один из тех, кто мог бы согласиться дать положительно характеризующие его показания.
     - О, нет, не понимаю, - покачал головой индус.
     - Мой брат, Филип Касс... он ссылался на вас. - Хайд недоуменно пожал плечами. Повертел в руках очки. - Видите ли, я здесь только из-за него... ничего здесь не знаю. Фил просил меня сходить к вам.
     - Не думаю.
     Чиновничья фраза, означающая, что разговор окончен. Теперь уж никаких сомнений. Ясно, что подсадка, вместо... Бедняга Банерджи. Кем бы, черт побери, он ни был.
     - Значит, вы не господин Банерджи... а он здесь не проживает?
     - Господина Банерджи здесь нет.
     Обрубили... Связник Касса был им известен, или же они до него докопались и посадили вместо него другого... а Банерджи гниет где-нибудь на загородной свалке. Но подсадили профессионала, а это значит, что здесь участвуют разведывательные службы. Выходит, слежку ведет разведка, следит за профессионалом, а не каким-нибудь простаком... Они приняли меры, чтобы обрубить связи Касса, - вот что важно. Все под контролем министра Шармара. Не только эта ловушка - теперь относительно нее нет никаких сомнений, - но и возможные последствия. Кто-нибудь может появиться, как тот задравший ногу тощий пес, вынюхивая, что произошло на самом деле. Хайд почувствовал, как горячей струей в кровь хлынул адреналин.
     - А-а, понятно. Должно быть, перепутал адрес или фамилию. - Опять повертел в руках очки, поправил лямки, ссутулился, изображая случайного безвредного посетителя. - Извините за беспокойство.
     Индиец пожал плечами. Хайд, продолжая извиняться, повернулся и стал спускаться по узкой скрипучей лестнице. Услышал, как за спиной захлопнули дверь.
     У подножия лестницы стоял человек. За спиной Хайда снова открылась фанерная дверь. Мужчина через плечо Хайда посмотрел вверх. Потом их взгляды встретились - угрозы не чувствовалось. Хайд безобидно улыбнулся - это был сидевший у него на хвосте сыщик, тот, пропуская его, шагнул в сторону. Овладев собой, Хайд шагнул во двор, где одетая в сари молодая потрясающе красивая индуска брала на руки младенца. Под его взглядом она опустила глаза. Выскользнув в косую калитку, он торопливо двинулся по переулку, смешиваясь с толпой на Чандни Чоук. Водитель потрепанного "форда" сразу насторожился, но, видно, поняв поданный ему из-за спины Хайда знак, успокоился... облегченно вздохнул. Хайд, разглядывая дома и все еще толпившихся людей, прошел мимо...
     ...правда, не в состоянии унять колотившую его сильнее толпы дрожь, вызванную неожиданной встречей. "Хвост" среагировал на приказ того, кто занимал квартиру Банерджи. Значит, там поместили более важную птицу. Связника Касса накрыли и заставили замолчать... если у него была семья, то теперь ее тоже там нет. Но сам он пока что не скомпрометирован. Его неуверенная манера, соответствующий легенде бессвязный рассказ убедили того, наверху, и его не станут проверять. Они поверили, что Касс послал его без каких-либо задних мыслей.
     Изнемогая от шума и липкой духоты, Хайд проталкивался сквозь толпы вечерних покупателей. Несколько раз останавливался, делая вид, что разглядывает прилавки и витрины. Потрепанный "форд" с изнывающим от скуки водителем тащился позади.
     Шармар стремился похоронить это дело как можно глубже. Чем больше вина, тем глубже могила. Старое изречение подходило как нельзя лучше. А для Касса оно звучало весьма серьезно. Шелли нужно вызволять Касса - и побыстрее. Шармар, несомненно, в наркобизнесе, связан с выращиванием, вполне вероятно, с очисткой, даже с доставкой... скорее всего, через Балканы. Ни сербы, ни хорваты, ни словенцы этот транзит не останавливали - каждому что-нибудь да перепадало. И Касс, как малый ребенок, влип в эту игру и оказался в самой трясине.
     Он потер подбородок. Шелли придется его выручать - иначе доставят домой в ящике.

***

     Вызванный с заседания комитета парламентской фракции конгрессистской партии В.К., закрыв за собой дверь, поспешно вышел в приемную. У окна в меркнущем свете дня стоял Пракеш. Черты лица неразличимы в сумерках. За окном в последних проблесках света переливался декоративный бассейн и сверкали струи фонтана. В.К. подошел к брату.
     - Что там, Пракеш... в чем дело?
     Пракеш, улыбаясь, обернулся.
     - Свершилось, В.К. Старый козел Чопри... умер. Я прямо из больницы.
     Какое-то время не находилось слов. Он молча окинул взглядом виднеющиеся позади бассейна колонны, поддерживающие огромный купол Ротонды, и уходящий в темноту город. Шумно дышал, будто пытаясь исторгнуть застрявшие в горле слова. Город светился огнями. Бессильной, как у старика, рукой, взял брата за рукав.
     - Кто... кому известно? Кто еще знает?
     - Вдова, дети. Я поспешил сюда. Тебе выгодно сообщить президенту.
     Шармар посмотрел на закрытую дверь зала заседаний.
     - А как?..
     - Сначала президенту - немедленно, В.К. - Он потащил Шармара к заваленному бумагами столу, чуть ли не силой сунул ему телефонную трубку и сам набрал номер. - Попечальнее, В.К... сдержанно, серьезно.
     Пракеш вернулся к окну и, склонив голову набок, точно любопытная птица, стал слушать. В.К. молча ждал, потом заговорил, очевидно, с Намалом Сингхом. Пракеш улыбнулся. Его братец был действительно хорош для таких дел - быстро меняющий амплуа актер, гибкий политический танцовщик, неизменно выбирающий самые подходящие маски и костюмы. Пракеш понимал, что рядом с братом он выглядит грубым, заносчивым, высокомерным, не располагающим к себе. Всего лишь хорошим администратором.
     Он закурил, глядя в окно на потемневшие широкие аллеи вокруг парламента. Немногие человеческие фигуры, в большинстве своем небрежно одетые туристы, редкий деловито шагающий политик или государственный служащий. Забегают через час, может быть, раньше...
     - По моему мнению, господин президент, вы должны объявить об этом по телевидению сегодня вечером, - говорил брат.
     Он редко нуждался в подсказках. Сам находил нужные слова, нужный тон и нужное выражение лица.
     Пракеш посмотрел на его крепко сжатые пальцы. Не грозящий кому-то кулак, а торжествующий жест. Сидящие за дверью старухи и амбициозная молодежь не будут возражать против возвышения В.К. в руководстве Конгресса. Труднее будет уговорить их рискнуть своим положением, согласившись на немедленные всеобщие выборы. Выборы должны быть через полгода, но к тому времени индуистские фундаменталисты станут намного сильнее... Он потирал нижнюю губу, почти не слушая, что говорит брат. В.К., как всегда, держится безупречно.
     Лидер Бхаратия Джаната обладал едва ли не большим даром убеждения, чем В.К., и, пожалуй, большим обаянием. Кинозвезда, черт бы его побрал! Ананд Мехта, любимец публики, герой экрана, мечта во плоти. Может запросто нанести поражение самому В.К. и вместе с ним всему Конгрессу. Кисло улыбаясь, Пракеш прислушался к заключительным фразам разговора с президентом. Мехта не такой хороший актер, как В.К., но В.К., черт побери, не кинозвезда!
     Он обернулся к положившему трубку брату.
     - Хорошо. - И спросил: - Что там на совещании, какое настроение?
     В.К.Шармар, махнув рукой, пожал плечами.
     - Обеспокоены... насчет Бхаратия Джаната и Ананда Мехты. Беспокоятся...
     - Нужно, чтобы они поняли, что идти на выборы сейчас менее опасно, чем через полгода. Ты готов, В.К.?
     - Что?.. Ах, да. - Шармар принял торжественно-печальное выражение. Только судорожно сжимаемые и разжимаемые кулаки выдавали его подлинные чувства. Достав из кармана платок, осторожно, как боящаяся испортить косметику женщина, промокнул им лоб, удаляя выступившие капельки пота. Два актера, подумал Пракеш, предстоит предвыборная борьба между двумя одинаково изощренными актерами. Разница лишь в том, что В.К. хотел делать, тогда как Ананд Мехта стремился быть, как и прежде, предметом обожания, но на более крупном экране.
     - Пошли? - сказал Шармар.
     - Держись тверже, В.К. ... и действуй как можно решительнее.
     Шармар согласно кивнул.
     Они затеяли рискованное дело. Сирина могла бы быть большим подспорьем в кампании - одна кинозвезда уравновешивала бы другую. Но такое было бы немыслимым. Если бы выплыл наружу ее роман с англичанином, Мехта воспользовался бы им, чтобы нанести Конгрессу смертельный удар. Мертвая, она еще могла сыграть роль витающего над партией невидимого божества. У самого Мехты было темное, дурное, отмеченное незаконными финансовыми махинациями прошлое. Однако воспользоваться этим обстоятельством Конгрессу было непросто. Вряд ли что-нибудь могло причинить ему вред - он был живым богом экрана. Ему в упрек можно было поставить лишь политическое невежество, да и то с умом и поскорее. Нельзя было позволить ждать с выборами до будущего года - их надо было проводить, пока этот герой вестернов по-индийски и игр в полицейских и воров не стал полностью неуязвимым.
     Приняв подобающее случаю выражение, Шармар подошел к двери. Пракеш одобрительно кивнул и, встав рядом, распахнул дверь в зал заседаний.

***

     Усевшись за руль взятого напрокат "форда", он поправил галстук и отсыревший воротничок. В душной, влажной делийской ночи в костюме было неудобно и жарко. Рядом на сиденье лежал кейс, тоже для маскировки. Вздохнув, Хайд настроил приемник на программу всемирных новостей Би-би-си. Собранные наспех голоса обсуждали кончину премьер-министра Чопри. На хорошо освещенной прямой улице торопливо мелькали фигуры людей, мчались лимузины. Смерть Чопри, подобно палке, разворошила муравейник дипломатического квартала.
     - ...разумеется, преимущество у Шармара - он и его семья располагают механизмом для достижения желаемого результата, - заливался в приемнике чей-то голос. Явно индиец. И механизмом, приводящим в движение наркокартель, приятель, добавил Хайд про себя. Да еще позаботившись о раздражающих мелочах, вроде жен и британских агентов... и таких бедолаг, как Банерджи. - Я полагаю, что такое сообщение поступит в ближайшие часы... - продолжал голос в приемнике, действуя на Хайда так же убаюкивающе, как ночь и мелькающие в отдалении люди и машины.
     Дом, где находилась квартира Касса, был в конце? улицы. Там же стояла машина, откуда велась слежка. Черный "пежо". У подъезда прохаживался еще один сыщик. Хайд снова поправил галстук.
     Он звонил Шелли. Элисон, его жена, ответила, что того нет дома. Не было его и в Сенчури-хаузе. То, что он делал, не считалось операцией, поэтому не было ни дежурного пульта, ни линии связи. Кроме Шелли, ему было не с кем связываться. Бросив в сердцах трубку, он включил радио, где как раз передавали о кончине Чопри. Было это час назад.
     - ...вопрос о скорых выборах? - заметил кто-то на радио.
     - Возможно. Поддержка миллионов индусов ускользает от Конгресса и переходит к партии Бхаратия Джаната и ее харизматическому лидеру, кинозвезде...
     Хайд выключил приемник. Выходит, Шармар вот-вот станет премьер-министром? Положение Касса стало, мягко говоря, незащитимым. А Шелли нет на месте!
     Хайд, надев строгий костюм, выбрался из гостиницы через черный ход и шумный, заваленный мусором двор. Для отвлечения внимания взял напрокат нужную машину, купил кейс. Если Банерджи нет в живых, то же самое может быть и с обладателем другого имени, нацарапанного Кассом на клочке бумаги, сунутом в сигаретную пачку. Проверять - напрасная трата времени. Материал или предмет, которым располагал Касс, находится внутри его телевизора или видеомагнитофона, или же засунут за раковину рядом с вентилем, который просил закрыть Касс. Надо достать, и тогда можно рассчитывать на серьезное внимание Шелли, прежде чем Касс перестанет барахтаться и пойдет ко дну.
     Приставил к глазу небольшой моноокуляр ночного видения, разглядывая вход в здание. Сквозь ветки молоденьких деревцев с улицы пробивался серебристый свет. Суета, то, что надо. Туда и обратно снуют дипломаты, озабоченные кончиной Чопри, ее последствиями для Конгресса, Индии... и больше всего своими пустячными проблемами, списками приглашаемых на срочные коктейли, приглашениями к послам и телефонными звонками. В компании двух пепельно-серых безукоризненно одетых молодых людей из дома вышла молодая женщина, направляясь к стоявшей у подъезда длинной "гранаде". Шофер в ливрее открыл перед ними дверцы, и мгновение спустя машина с не пропускающими света стеклами промелькнула мимо него. Положив в карман моноокуляр, Хайд проверил содержимое кейса. Сунул за ремень пистолет. Удовлетворенно кивнув, открыл дверцу "форда", вышел из машины, запер замок и с озабоченным видом направился к дому.
     Прошел мимо машины, откуда велось наблюдение. Пеший сыщик находился позади здания. Хайд напрягся, ожидая, что откроется дверца машины и его спросят или окликнут. Подъезд был ярко освещен, так что его могли узнать со спины. Он остановился, шаря по карманам в поисках несуществующей магнитной карточки, служащей ключом к двери. В вестибюле за армированным стеклом было пустынно. Дразнил, притягивая к себе, внутренний телефон. Карточка и кодовый номер. Как легко, когда у тебя...
     Десять секунд. Прижав к груди, открыл кейс. Вспотело под мышками. Влажный воздух облегал, будто липкое сырое полотенце. Перед глазами, как наяву, возник индиец на лестничной площадке, утверждавший, что он не Банерджи. Захлопнув кейс, как бы неуверенно почесал в затылке.
     Квартиру, несомненно, обыскали, все, что нужно, нашли... надо было через адвоката, даже через посольство...
     - Спасибо! - выпалил он. - Куда-то дел проклятую карточку!
     Ничего не заподозрившая опрятно одетая женщина лет сорока, торопливо кивнув в знак благодарности за придержанную дверь, выбежала наружу со стопкой скоросшивателей в руках. Хайд закрыл за собой дверь. О, легко, когда знаешь, как...
     Квартира Касса была на самом верхнем, пятом, этаже. Он вошел в лифт. В кабине с кондиционером после влажной уличной духоты ему, к тому же взмокшему от волнения, стало даже зябко. Дверь лифта открылась в тихий застеленный ковром коридор, как в любом служебном помещении абсолютно безликий. За одной из дверей пел ребенок, потом ворчливый голос заставил его замолчать. На короткое время. Когда Хайд подошел к двери Касса, пение возобновилось. Он улыбнулся. Появление женщины в вестибюле избавило от необходимости воспользоваться внутренним телефоном, притворяться, будто он посыльный из посольства, разыскивающий адресат... войти-то можно, но, не появись он в квартире с названным номером, это вызвало бы ненужные догадки.
     Посмотрел на коврик у двери, потом оглядел коридор. У Других дверей тоже коврики. Встав на колени, приподнял коврик, как подрезанный дерн. Тц-тц... Под ковриком похожая на конверт сигнальная прокладка. Расставив ноги, осторожно наклонился к двери. Вставил жесткую пластиковую карточку, нажал... хорошо, подходит. Встав на цыпочки, ощупал верх дверной коробки. Проводов нет. Снаружи никаких сигнальных устройств.
     Нажав на карточку, услышал, как щелкнул замок. Осторожно толкнул дверь, разглядывая пол в темной прихожей. Половик для ног отсутствует. Вынув из кармана фонарик, пробежал тонким, с карандаш, лучиком по плинтусам. Не видно, чтобы напольный ковер поднимали и загоняли обратно под плинтуса. Снова услышал бесконечную монотонную песенку ребенка, ворчливый голос матери и еще собственное громкое дыхание. В квартире Касса пахло запустением и плесенью. Хайд переступил через порог и, закрыв за собой дверь, запер ее на задвижку. Теперь слышалось только его ровное громкое дыхание.
     Пробежав лучом по маленькой спальне, ванной, вошел в гостиную. Луч уверенно скользнул по мебели, телевизору, музыкальному центру, книжным полкам, ковру со сложным узором. В индийских сигнальных системах, бытовых и скрытых, инфракрасные датчики не использовались. Слишком жарко. Если те, кто убрал Банерджи, оснастили квартиру на случай вторжения, то это могут быть жучки, реагирующие на звук или на прикосновение. Куда выходит окно? На северо-восток, в сторону ярко освещенных свадебных тортов - Парламент-хауза и Секретариата. За ними попадающие в лучи прожекторов купола, минареты, башни мечетей, храмов и фортов. Нужно рискнуть и пройти по возможно напичканной "жучками" комнате, чтобы задернуть шторы.
     Шаря впереди себя лучиком фонарика, как слепой тростью, он двинулся к окну, обходя ковер, стараясь не притрагиваться к стульям, низенькому столику, стоящему рядом с окном торшеру. Нащупав шнур, мягко задернул шторы. Прежде чем вернуться к двери и включить свет, пробежал фонариком по стенам, плинтусам, углам. Выключатель с реостатом. Убавил яркость. Встав на колени, отогнул ковер. Еще одно нажимное сигнальное устройство, провод от которого, извиваясь, исчезал под диваном. Несомненно, такие же штучки под диванными подушками - не сиди на работе, приятель... Присел на корточки, внимательно разглядывая комнату. Где "жучки"? Поглядел вверх. Не в абажуре. Встал и подошел к торшеру - привет, дружище. Должны быть еще, но, пожалуй, не очень много. Скрытые камеры? Мебель современная, ее не так уж много. Не сдвигалась с места, чтобы обеспечить обзор. Открыл ящики единственного серванта. Ничего.
     Встав на колени у тумбы с телевизором и видеомагнитофоном, ощупал руками поверхности, ребра и подводку. Посмотрел на пальцы. В телевизоре не шуровали - пыль на задней стенке нетронута. Открыл кейс, достал отвертку и снял заднюю крышку, положив рядом с собой на ковер. Посветил внутри фонариком.
     Вот где пленка. Две малоформатные кассеты от минимагнитофона. Ухмыляясь, осторожно отодрал приклеенные кассеты. Убрал в кейс, оценивающе посмотрел на видеомагнитофон. Войдет целиком, разбирать не надо. Отключил антенну и подводку, сунул магнитофон в кейс. Магнитофон всегда воруют, сэр, с него начинают.
     Водопроводный вентиль. Сказано ли было просто так или под раковиной что-то есть? Встал, снова оглядел комнату. Никаких фотографий. В помещении все необходимое для комфорта. Всюду книги, богатый выбор грампластинок и компакт-дисков. Беда обрушилась на довольного жизнью человека. Фигурки из нефрита, статуэтки Шивы и Парвати, Кришны, изваяние Будды. В углу на письменном столе раскрытые книги, заметки и портативная электронная пишущая машинка с заправленным листом.
     Покачивая головой, прошел на кухню и, опустив штору, включил свет. Открыл дверцы под раковиной, нащупал вентиль, пробежал пальцами по медной трубе. Стоя на коленях, сунул голову внутрь. Вонь моющего порошка и неопорожненного мусорного ведра. Ощупал рукой дно раковины. Пленка. Потянул...
     ...слишком поздно понял, что потянул тонкий электрический провод, порвал контакт. Ни в здании, ни снаружи никаких слышимых сигналов. Осмотрел оставшийся в дрожащей руке проводок. Где-то сработал сигнал тревоги...

     Хайд выключил свет в кухне, будто пытаясь придать тесному помещению первозданный вид, нерешительно остановился в дверях гостиной. На желтовато-коричневом ковре, словно черепаший панцирь, валялась задняя крышка телевизора. "Поставь проклятую крышку на место, иначе станут допрашивать Касса, что он там прятал", - промелькнуло в голове. Он поспешил к телевизору, торопливо поставил крышку и, оцарапав отверткой палец, принялся заворачивать шурупы. Уронил один, снова вставил в отверстие, второй, третий, четвертый...
     Закручивая его, услышал звук поднимающегося лифта. "О, черт, еще не..."
     Схватил кейс. Потом, глотая застрявший в горле комок, нарочно наступил на лежащее под ковром сигнальное устройство и принялся мять ногами яркую изысканную ткань. Выдвинул ящики серванта, стал выбрасывать с полок и из шкафов книги. На спальню не оставалось времени, ничего, сойдет. Лифт остановился.
     Как, черт побери, им удалось так быстро среагировать? Лихорадочно повернулся к окну. Металлические рамы, шпингалеты - замков нет. Распахнул окно во влажную ночную духоту и посмотрел вниз. Оглянулся, услыхав, что пробуют ручку двери. Видно, сообщили шпикам в машине, а те, как спущенные с цепи псы, рванули через улицу. Одной рукой прижимая к груди кейс и держась другой за раму, перекинул ногу через подоконник.
     Легкое царапанье, будто просится впустить пес: в дверь осторожно вставили ключ. "Бросай свой паршивый кейс, черт с ним, с магнитофоном, все равно не нужен". Кейс исчез в темноте, глухо стукнувшись о газон. Хайд перекинулся через подоконник и, прижавшись грудью, стал нащупывать ногами бетонный выступ оконной коробки этажом ниже. Достал носками ботинок и, отпустив раму, прижался к бетонной стене. Шершавая поверхность терлась о щеку и ладони. По узкому бордюру двинулся к ближайшей водосточной трубе. Из квартиры Касса не было слышно ни звука. Они намеревались поймать агента, обыскивавшего квартиру профессионала, а не жулика, упершего видеомагнитофон, чтобы завтра утром загнать его на Чандни Чоук. Им нужна неожиданность, перевес сил. Ждут подкрепления.
     Попробовал водосточную трубу. Шатается - рискованно. Надо, чтобы выдержала. Глянул вниз. Твердый, как бетон, газон, темень, за углом дома свет, никакого движения. Глубоко вдохнув, как можно быстрее заскользил вниз по трубе, слыша треск креплений и стук о землю выскакивавших костылей. Последние восемь - десять футов, оттолкнувшись, пролетел по воздуху.
     Топот ног бегущего человека... черт, где кейс? Нашарив, сунул под мышку. Двинулся вдоль стены здания до угла, куда проникал уличный свет.
     Взглянув вверх, увидел в окне, из которого только что выбрался, темнеющую голову. Послышался осторожный, теперь уже напрасно, голос. Топот смолк. Пеший сыщик, недоуменно пожимая плечами, смотрел на глядевшего из окна. Пора...
     Твердым шагом, стараясь выглядеть как можно беззаботнее, направился в сторону уличных фонарей, широкого тротуара, опрятных деревцев и мчащихся лимузинов. Перейдя улицу, подошел к своему "форду". Отпер дверцу и забрался в машину, бросив кейс на заднее сиденье. Даже при такой температуре от охватившего его напряжения запотело ветровое стекло. Черт. Потные руки скользили по баранке. Завел мотор и отъехал от обочины. Проезжая мимо машины, откуда велась слежка, заметил, что она пуста, но один из сыщиков, стоя у стеклянной двери подъезда, говорил по "уоки-токи". Бегло взглянув на проезжавший мимо "форд", отвернулся. Хайд повернул к Сатьямаргу, выезжая за пределы дипломатического квартала. Впереди в темноте в сторону аэродрома Сафдарджанг снижался легкий самолет. Затем навстречу промчался автомобиль. Хайд слабо улыбнулся. Подкрепление опоздало. Самую малость...

***

     - Гляди-ка, этот отъевшийся подонок щерится во весь рот! - фыркнул облаченный в махровый халат Хайд, вытирая волосы и плюхаясь в одно их плетеных кресел, разбросанных по апартаментам, в которых обитала Роз.
     На экране - голос индийского комментатора приглушен - В.К.Шармар, отвечая на восторженные приветствия толпы, взмахивал над головой руками и складывал ладони перед грудью, что всегда выглядело как молитва. В данном случае уместно. Шея увешана гирляндами цветов, почти закрывающими широкую, не сходящую с лица улыбку. В отличие от покойного Раджива он не снимал их сразу, как только бывал увенчан.
     В двери спальни возникла голова Роз.
     - А я думала, что твоя "крыша" будет держать тебя за много миль отсюда.
     - Да вот узнал, что обитающая здесь пожилая курочка ищет игрушку.
     - Игрушку, может быть. А не заводной паровозик, у которого лопнула пружина. - Она неторопливо вошла в гостиную, запахивая и подпоясывая похожий на сари яркий домашний халат. Привела в относительный порядок прическу. - Лучше бы убрался в спальню, когда официант принесет завтрак. Приходится думать о своей репутации.
     - Он поймет - ты же австралийка.
     - Попробуй еще свалить на мои габариты все, что заказано на завтрак, - ответила она, дернув Хайда за волосы. - По-твоему, это он убил жену... или подстроил убийство?
     - Наверняка стоит за ним.
     - Черт побери, здесь не шутят, а? Все-таки по какой причине?
     Хайд указал рукой на экран Черно-белое изображение Шармара с точно такой же застывшей улыбкой украшало первую страницу англоязычной "Индиан экспресс", оставленной под дверью их номера. "В.К. возглавит Конгресс" - довольно сдержанно гласил заголовок, хотя сама статья была отмечена печатью низкопоклонства. На той же странице помещалась фотография Ананда Мехты в облике героя одного из последних фильмов.
     - Касс был им опасен... женщина тоже. Вообще-то начал Касс, когда попользовался ею.
     - Почему же тогда не убили Касса?
     - Это могло привлечь наше внимание. Хотя я очень в этом сомневаюсь!
     - С Шелли еще не связался? - Хайд покачал головой. - Один ты Касса не выручишь... ты ведь не собираешься, а? - подозрительно глядя на него, спросила Роз.
     Он снова покачал головой. Десяток секунд она пристально глядела на него, потом медленно кивнула.
     - У меня нет средств. И пока эти гады из Верховного комиссариата вдалбливают в его светлую голову, что ему нечего беспокоиться, у меня их не будет. Шелли должен или предлагать что-то взамен, или угрожать чем-то. Но станет ли он поступать так в отношении однокашника по Оксфорду? Наивный вопрос.
     - И он тоже?
     - Все они оттуда, дорогуша.
     - На видеомагнитофоне ничего не было?
     - Не успел порыться в видеокассетах... может быть, он их имел в виду? Правда, я нигде не видел видеокамеры. Все, что достал, эти две пленки... там хриплое дыхание Касса, пара голосов, говорят главным образом на хинди, да бессвязные реплики Касса. Надо переводить, а я не умею.
     - Итак? Кроме того, что заявился сюда и намерен провести уик-энд в разврате, что ты еще можешь, Хайд? - Она закурила и подошла к окну. Утреннее марево смазывало панораму, многоэтажные здания на Коннот-плейс и в деловых кварталах смотрелись хрупкими и декоративными; здания министерств и Верховного суда казались легкими, менее массивными - скорее, галерами, нежели монументальными военными судами. Коричневые воды реки приобрели неуловимо желтоватый оттенок. - Итак, мое выдающееся способное дитя, что ты думаешь делать?
     - Если до конца завтрака не дозвонюсь до Шелли, Розалинд... - она свирепо посмотрела на его ухмыляющуюся физиономию, - ...тогда снова отправлюсь к Кассу. На всякий случай, надо знать побольше.
     - На какой такой случай?
     - На случай, если решат, что лучше его убрать с дороги.
     - Неужели они?..
     Хайд ткнул пальцем в сторону телевизора.
     - В этой игре очень крупные ставки. Стоит ли плакать по какому-то Кассу? Если Шармару от Касса будет хотя бы малейшее неудобство, песенка бедняги будет спета. Вот почему на том конце провода мне так нужен Шелли!
     Роз снова отвернулась к окну. Сигаретный дым совсем скрыл от глаз видневшиеся позади административных зданий стройные минареты и башенки. Потом спросила:
     - Это опасно?
     - Не очень. Моя "крыша" пока в целости. Дипломатический статус Касса мог бы дать Шелли средство?.. - начатая фраза закончилась вопросительным молчанием. Хайд, задумавшись, потирал подбородок. Роз бросила на него сердитый взгляд. Он успокаивающе поднял ладони. - Не так уж опасно. Самое главное - убедить Шелли. До драки дело не дойдет - я здесь всего лишь не подхвате. На этот раз в кои-то веки меня не бросили одного с неприкрытой задницей. Может быть, я больше не дотягиваю до требований СИС, но с этой работенкой справиться смогу. - Просторечие пущено в ход, чтобы преуменьшить серьезность положения. На лице Роз по-прежнему написано недоверие. - Значит, так, я снова встречаюсь с бедолагой, вытягиваю из него все, что поможет оторвать Шелли от его кресла. О'кей?
     - Ладно. Когда в этом случае мы уезжаем?
     - Завтра... или послезавтра. Обещаю.
     В дверь постучали. Не обращая внимания на деликатный стук и подаваемые Хайдом знаки, Роз, оттянув пальцами нижнюю губу, уставилась на первую страницу газеты.
     - Не нравится мне это, - произнесла она. - Этому негодяю есть что терять.
     - Ответь на стук, Роз, есть хочу. - И Хайд, ухмыляясь, скрылся в спальне.

***

     Касс совсем скис - угрюмый, неряшливый, замкнувшийся в себе, плечи безвольно опущены. Хайд провел рукой по волосам. В комнате свиданий нечем дышать. Джавал почтительно молчал, стоя у двери. На приветствия и вопросы Касс отвечал односложно - раздраженно, с опаской. Отчаяние порождало неискренность.
     Подавшись грудью к столу, Хайд подвинул к Кассу сигареты. Спросил:
     - Понравилась Джейн Остин?
     Убедительность. Я интересуюсь, постарайся быть убедительнее...
     - Что? - переспросил Касс, затравленно глядя налитыми кровью глазами. Как крыса, внезапно попавшая на свет. Казалось, связывавшая их ниточка понимания порвалась. - Не очень.
     - Жаль, - сказал Хайд, сдерживая вспыхнувшее раздражение. Покидая Роз, он снова облачился в одежду учителя из Мидленда, через задний двор вернулся к себе в гостиницу, убедился, что номер не обыскивали. Приоткрытый перед уходом ломаный ящик расшатанного комода оставался точно в том же положении. - Жаль, - вздохнул он. Пока что не было установлено связи между ним и побывавшим в квартире Касса человеком. Правда, по дороге в тюрьму его неотрывно сопровождали. Тот же синий "форд", те же ребята. - Хочешь, принесу еще книг, Фил?
     Касс тряхнул головой. Сальные пряди волос упали на лоб. Он откинул их назад. Хайд еле сдерживался. Такие игры не для него. Что там, черт побери, делает Шелли? До сих пор нет дома, а в Лондоне, мать его, уже полночь.
     Прокашлявшись, тихо начал:
     - Знаешь, жаль, что здесь нет телека, ты же по-ихнему понимаешь. У меня есть, но мне от него толк только с видиком. Да и кому охота смотреть индийские картины. Так что и от видика мало толку.
     Похоже, что Касс сначала был в недоумении, потом разгадал намек, по бегающим глазам видно, что понял таящий опасность смысл сказанного.
     - А... вентиль закрыл?
     - Уже был закрыт.
     Хайд не сводил с Касса глаз, давая возможность понять намек и осознать последствия. Ждал реакции.
     В комнате повисло молчание. Хайда бросило в жар. Во рту пересохло. Было слышно, как в густом влажном воздухе, натыкаясь на стены, медленно летает большое насекомое. Касс напряженно смотрел на кончик горящей сигареты. Как будто услышал о смерти близкого родственника, подумал Хайд. Черт. Сейчас снова замкнется. А он единственный источник информации. Знает, что на пленке не так уж много, главное в голове.
     Наконец, покачав головой, Касс поднял глаза на Хайда. Заросшее щетиной лицо побледнело и осунулось, лишь в казавшихся мальчишескими глазах светилось уязвленное самолюбие и ребячливое упрямство.
     - Спасибо, что пришел, - угрюмо процедил он.
     - Я очень хочу помочь, - нажимал Хайд. - Но, ей-богу, Фил, мне действительно нужно узнать от тебя хоть что-нибудь.
     - Я рассказывал о своем деле и так уже слишком много... Патрик, - добавил Касс, помедлив. - О нем и без того знают слишком много людей.
     Он судорожно вздохнул и, стараясь унять дрожь, сложил руки на исцарапанном столе.
     - Тем более.
     Касс снова затряс головой.
     - Нет, - решительно заявил он. - Не здесь.
     - Скажи мне!
     Ребячливый взгляд исчез, и перед Хайдом вновь сидел измученный человек со взглядом затравленной крысы, безвольно раскрытым мокрым ртом. От Касса пахло грязным телом и страхом, но, обезумев от ужаса, что его бросят, он молчал.
     - Дядюшка Питер... что я ему скажу?
     - Я сам ему расскажу, когда... - Он громко всхлипнул. В горле у Хайда пересохло. - ...Когда выберусь отсюда. А сейчас повторять нет желания. Не здесь.
     - Черт побери, Фил... нельзя так распускаться! - убеждал Хайд. - Знаешь, он может помочь. Ты говоришь, что это не ты?..
     Хайд посмотрел на конвойного. Джавал, кажется, не понимает, о чем речь. Есть ли смысл прятаться в этом, по существу, одностороннем, разговоре?
     Разве что для того, чтобы не засветиться и остаться в живых.
     - Фил, - тихо произнес он, наклонившись вперед, - мне-то понятно, почему ты ершишься. Не видно, чтобы Верховный комиссариат слишком старался... но, если бы я поговорил кое с кем в Лондоне, поднял шум дома, дела могли бы пойти лучше. Но мне требуется их чем-то убедить. Понимаешь - как было на самом деле, что ты там делал?..
     Касс, будто приглашая бить, ткнул себя в грудь. От растущего в нем напряжения, охватившего его отчаяния и безумного страха маленькая комнатушка, казалось, стала еще меньше. Палец беспомощно тыкался в грудь, будто выстукивая почти забытую азбуку Морзе. Хайд почувствовал, как по лбу катится струйка пота. Касс открыл было рот, но не произнес ни слова.
     - Нет смысла торчать здесь больше, чем нужно, Фил... - нажимал Хайд, - тебе требуется помощь. А мне нужна поддержка Лондона. - Касс продолжал качать головой. - Дядюшка Питер был несколько шокирован - ты, и вдруг любовница, роман. Знаешь, как он в некоторых отношениях бывает старомоден. - Хайд лихорадочно искал слова и мысли, которые могли бы расшевелить упрямого собеседника. Пугать нет никакого смысла, потому что он и без того до смерти напуган. Слава Богу, что благодаря этому он по крайней мере не спрашивал о Банерджи. Нет смысла играть на каких-то желаниях. Он потерял интерес ко всему, возможно, даже забыл, что передал Хайду две фамилии. Все весьма шатко держалось на тех пленках - вот, пожалуй, и все. Касс по своей воле вышел из игры. Сдался. Одинокий, заброшенный... страшащийся, что его обманут.
     Снова недоверчивый взгляд, непрестанное покачивание головой. Молча ткнул себя пальцем в грудь, показал на дверь. Какой же ты, черт побери, дурак, подумал Хайд, а вслух сказал:
     - Ты не прав, Фил... совершенно не прав.
     Монотонное покачивание головой, в глазах слезы. Внутренний мир Касса сузился до размеров комнаты свиданий, до размеров тюрьмы. Хайд должен был заставить его поверить, что они должны вызволить его отсюда, что они знают: он обладает тайной, которой нет цены. Но он уже был где-то далеко, стремился к оазису, который был миражом.
     - Фил.
     Только шоковая терапия могла разбудить Касса. Как ни странно, в своем коконе страха он был в безопасности. Тайна поддерживала в нем жизнь. Хайд встал.
     На мгновение в глазах Касса мелькнул страх - его бросают! - но почти тут же исчез. Лицо исказила нелепая хитрая улыбка. Джавал открыл дверь.
     Забросив на плечо рюкзачок, Хайд вышел в коридор. Молчание Касса давило, как страх перед неизлечимой болезнью. Какой же он болван... но убежденности в таком осуждении не было. Касс спрятался в единственно безопасной на его взгляд норе - своей тайне. Слишком долго он оставался в одиночестве. Никто не поспешил к нему на помощь!..
     Хорошо, дядюшка Питер... будь на месте, на другом конце провода.

***

     Караульные у ворот встретили его презрительно - весьма невзрачная внешность, к тому же от него разило индийскими пряностями: он перекусил у жаровни рядом с гостиницей. Губы, наверное, еще лоснились от еды. В общем, у ворот, за которыми вырисовывалось построенное в эдвардианском стиле украшенное портиками здание Верховного комиссариата на Шантипатхе, произошла приятная стычка. Он сломил сопротивление караульных, со злорадством достав из-под подкладки рюкзака свое удостоверение. Нещадно палило полуденное солнце.
     - Наконец-то дошло, - вызывающе ухмыльнулся Хайд.
     Презрительное отношение караульного вряд ли было поколеблено. Предъявив удостоверение, Хайд лишь доказал свою принадлежность к считавшимся вымершими видам - то ли попавший в рыбацкие сети целакант, то ли обнаруженная в котловане стройки кость динозавра.
     - Мне нужен Диксон - и немедленно.
     Упорно не желающий потеть в стеклянной будке у ворот караульный взял телефонную трубку. От распушившего за его спиной павлиний хвост фонтана тянуло приятной прохладой. Темные бордюры живой изгороди, английские газоны непрерывно поливались водой. Место было более архаичным, чем его удостоверение. Шелли будет недоволен его самовольной расшифровкой, но времени не оставалось. Дневные издания англоязычных газет, заискивая перед Шармаром, навязчиво распространялись на тему о досрочных выборах. Газетные киоски пестрят фотографиями нового премьер-министра, президента, покойного Чопри и притягательной фигуры Мехты. Времени для неторопливого разговора, интригующего рассказа о злоключениях Касса больше не было. Шелли должен пообещать индийцам все, что они потребуют, в обмен на перевод Касса в Лондон... или предоставления до суда дипломатической неприкосновенности.
     Караульный положил трубку.
     - После некоторых колебаний вам позволили пройти, - объявил он.
     - Очень мило.
     Он захрустел подошвами по безупречно выполотой гравийной дорожке, направляясь к мраморным ступеням парадного входа. Порыв теплого ветра приятно окропил руку и щеку брызгами воды из фонтана. Чуть не потирая от удовольствия руки, он прошел мимо удивленно смотревшего на него еще одного караульного. Остановился.
     - Где кабинет Диксона?
     - Кабинет мистера Диксона на третьем этаже. Комната 221. Вы новый коридорный?
     - Такой же, как ты, болван на воротах уже сказал тебе, кто я. - В мраморном вестибюле прохладно, но не холоднее, чем взгляд стражника. - Привет.
     Он стал подниматься по величественной лестнице. Уайтхолл в окружении черномазых, владычество незыблемо, о'кей? Повернув, поднялся на второй этаж, потом на третий, минуя глядевших на него как на пустое место секретарей, атташе и даже уборщиков. Высокие окна выходили на окружавший комиссариат безупречно ухоженный парк. Индия оставалась на почтительном расстоянии от этой имитации графства Суссекс. Раскинувшийся севернее город терпеливо жарился под солнцем. Хайд шагал вдоль коридора, разглядывая номера, и, подойдя к комнате 221, распахнул без стука дверь и заявил о своем присутствии громким шмыганьем носа, дурашливо изображая спешку.
     - Мистер Хайд? - вставая из-за стола, спросила сравнительно молодая женщина. Он кивнул. Она нерешительно направилась к ведущей в кабинет двери. Кондиционер жаловался на свою непосильную работу. На столе женщины старательно жужжал маленький вентилятор. - Посмотрю, может ли он принять вас сейчас...
     Хайд прошел мимо нее и открыл дверь в прокуренный кабинет. Разглядел Диксона, сидевшего за столом в ореоле льющегося из высоких окон света. За окнами, будто зеркальные отражения Верховного комиссариата, здания других посольств. Диксон, негодующе опершись на ручки, приподнялся в кресле. Вторым в кабинете, наверное, был Майлз или кто-нибудь еще из штата СИС. Не имеет значения. Кивком отпустив стоявшую позади Хайда секретаршу, Диксон подавил гнев и невозмутимо опустился в кресло. Перед Хайдом сидел владеющий собой дипломат: сдержанный, уверенный, чуть ироничный.
     - Хайд, не так ли? - не скрывая подозрительности, спросил он. Едва заметный эдинбургский акцент.
     Другой собеседник, издевательски ухмыляясь, зажал пальцами нос.
     - Кто эта обезьяна? - спросил Хайд, небрежно указывая локтем в его сторону. - Ты, как я понимаю, здесь шарманщик.
     - Майлз - Хайд... Хайд - мистер Майлз. Я бы сказал, что он старше тебя.
     - Хочешь сказать, дорос до пенсии?
     Майлз бросил злой взгляд.
     - Зачем здесь... или нельзя спрашивать? - невозмутимо заметил Диксон, указывая рукой на кожаное кресло уже после того как Хайд, подтащив ближе к столу, уселся в него. - Мы были несколько озадачены, когда Джексон позвонил от ворот и сообщил, что там кто-то с нашим удостоверением.
     - Сказал, довольно грязный, - ввернул Майлз.
     - Я был рядом, он так не говорил. - Хлопнув ладонями по столу, объявил: - Не будем тратить время. Мне немедленно нужна в полное распоряжение комната секретной связи, прямая связь с Шелли и ни с кем больше.
     - Я как раз собирался спросить, кто послал тебя в наши края. Теперь нет необходимости, не так ли?
     - Что, кончились денежки, Хайд? - подкусил Майлз.
     - Скажу вам, оба вы слабаки на подначки. Я же имел удовольствие получать их от мастера - святого для нас сэра Кеннета. А теперь хватит трепаться - давайте ключ от шифровалки, - не повышая голоса, с некоторой издевкой, потребовал он. Даже самому понравилось.
     - Тебя послал сам Генеральный... с чем? - спросил Диксон.
     - Вот именно. Смотри под задницу - как бы не загорелась. Ты же не знаешь, какие у меня полномочия, а?
     - Уж не по делу ли Касса, Хайд?
     - Кто-то должен этим заниматься, Майлз... ты же ни хрена не делаешь, это видно. Вот что, Диксон, ты здесь глава резидентуры. Давай-ка мне связь с Шелли. И без дураков.
     Над головой крутился гигантский вентилятор. В комнате приятный запах сигарного дыма, кожи, книжные шкафы, ковры; за окном благополучный мир дипломатии. В Дели всем служилось хорошо - а для сотрудников СИС просто нирвана. Из-за этого Касс размяк, потерял осторожность... и влип.
     - Не веришь сообщениям о Кассе, так, что ли? Я представлял тебя циником, а не слезливой девицей. Считалось, что ты лучше всех, Хайд, - продолжал насмехаться Майлз. - Куда нам до тебя. Опыта хоть отбавляй. А вот Касс тебя одурачил.
     - Пошел ты на... Майлз. - Не оборачиваясь, процедил Хайд. Потом, обернувшись, добавил: - На месте Шелли я бы поинтересовался, почему тебе так хочется верить, что женщину убил Касс. - Прищурив глаза от заливающего комнату полуденного солнца, повернулся к Диксону. - Вам обоим, - ядовито заметил он.
     У Диксона при этих словах вытянулась физиономия, но он сдержанно ответил:
     - Все... все улики подтверждают это, Хайд. Мы не один раз все проверили и перепроверили. Об этом написано в нашем отчете Шелли. У тебя есть другие сведения?
     - Касс же его приятель, сэр, - с подобострастием и злорадством вставил Майлз. - Очень сомневаюсь, что его прислал сюда Генеральный. Мы бы знали...
     - Соедините вы меня, в конце концов, с Шелли? У меня нет времени болтать с вами. - Он замолчал, потом что-то в комнате - то ли ее обитатели, то ли отрезанный от мира вид из окна - привело его в ярость. От его одежды пахло потом, страхом, тюремной комнатой свиданий. Он трахнул кулаком по столу. У Диксона дернулись щеки. - У меня кет времени на таких бездельников, как вы! Касса подставил Шармар... или кто-нибудь по его приказу. Шармар, если вы не читаете газет, новый премьер-министр... Шармар замешан в делах с героином. Касс знает - по крайней мере, Шармар считает, что он знает! Что и требовалось доказать - после этого жизнь Касса не стоит ломаного гроша! А теперь свяжут меня наконец с Шелли?
     Физиономия Диксона пылала от оскорбления. Майлз побледнел, бросая злобные взгляды, в чем-то напоминая Касса. Краем глаза Хайд заметил, как он украдкой кивнул Диксону. Крах теплой, но непрочной компании. Компании, которая годилась для другого - эти негодяи были готовы сдать его Харрелу и его "саквояжникам", когда он последний раз был в Дели. Как теперь они готовы дать сгинуть Кассу. А Касс спас его от Харрела, под самым их носом дал ему ускользнуть из аэропорта... так что он в какой-то мере обязан Кассу жизнью.
     Будто читая мысли, Майлз презрительно произнес:
     - Ты же кое-чем обязан Кассу, не так ли, Хайд? Пару лет назад он спас твою шкуру.
     - Не забывай, на чьей стороне был тогда ты, Майлз. Я что-то не слыхал, что Харрела посмертно наградили почетной медалью. А ты?
     Диксон встал из-за стола.
     - Я доложу о твоем поведении, Хайд. Я старше тебя по положению - правила тебе известны. Здесь руковожу я. Однако мне интересно знать реакцию Генерального на твои утверждения, что ты послан им и что Касс неповинен в убийстве. Думаю, мы можем дать тебе связь.
     - Браво! - облегченно воскликнул Майлз и туг же рассердился на себя, но главным образом на Хайда и, может быть, даже на Касса. Как просто было списывать со счетов Касса, даже злорадствовать по поводу его неудачи. Даже Шелли хотел только быть уверенным на случай, если ветер подует на него. Черт бы побрал долбаных приближенных и салонных шпионов. - Пошли, что ли?
     Прочистив горло, Диксон торжественно, ну прямо дворецкий в дверях, произнес:
     - Джим, не мог бы ты проводить Хайда в шифровальную... и побыть с ним, пожалуйста?
     - Есть, сэр.
     Майлз поспешил за Хайдом в приемную. Хайд заметил удивленно-насмешливое выражение на лице секретарши при виде раскрасневшегося и спешащего Майлза. Они проходили мимо высоких окон, через которые открывался вид на парк с ровными клетками живых изгородей, как будто изготовленными для рассчитанной на века шахматной игры. Все они Алисы, не подозревающие, что вот-вот натолкнутся на спрятавшуюся за кустом Червонную Даму. Майлз и Диксон так же глупы, как все, кто владычествовал здесь до них, Шармар собирается разделаться с Кассом...
     ...а ему надо убедить Шелли...
     ...нелегкое дело.
     Спускающийся рядом по лестнице Майлз, опасливо глядя на Хайда, еле скрывал раздражение, беспокойство и презрение. Он имел дело с диким зверем. Навстречу попадались сотрудники и сотрудницы Верховного комиссариата - белые рубашки, яркие кофточки, безукоризненная речь. Они спустились в мраморный, украшенный колоннами вестибюль, и Майлз подтолкнул его к узкой лестнице, ведущей в цокольный этаж.
     - Шелли не очень-то понравится, что ты ему звонишь, - пообещал Майлз.
     - Приятного мало, - небрежно бросил Хайд.
     В коридоре, куда они вошли, было прохладнее и пахло плесенью. Выкрашенные в грязно-желтый цвет голые стены.
     - Времена быстро меняются. Теперь Касс, черт возьми, является большой обузой, - нажимал Майлз. В конце коридора у двери без таблички сидел охранник в тенниске. Из подмышки выпирала кобура. - Шармар стал премьер-министром. На положении Большого Друга... а знаешь, что они с Генеральным вместе учились в Оксфорде? Думаю, были приятелями.
     - Знаю.
     - Не стоит раскачивать лодку, Хайд. Должен понимать. Я бы подумал, понимаешь... что если уж посылают тебя, то значит убрать Касса. Ты уверен, что правильно понял задание?
     Широкий розовый лоб Майлза блестел от пота. Сам он источал благодушие, будто только что прекрасно пообедал. Не больше чем на дюйм выше Хайда. Хайд испытывал непреодолимое желание двинуть головой этому нахалу и жополизу. Особенно из-за того, что в его наглой уверенности что-то было - какая-то доля правды. Держа руки в карманах, Хайд сжал кулаки.
     - Что это с тобой, Майлз? Лишили удобств, пока не похудеешь или что-нибудь еще? - Повернулся к поднявшемуся со стула охраннику. - Пускай откроет дверь. - Майлз лишь предполагал, но его самоуверенность просто бесила. В общем-то он, как и Диксон, действительно верил, что Шелли махнет на Касса рукой.
     - Роджерс, открой, пожалуйста, дверь.
     - Есть, мистер Майлз.
     Комната секретной связи, словно экспонат в тематическом музее. Защищенная комната времен "холодной войны" 1960 - 1990 гг. Когда за ними закрылась дверь, навстречу лениво поднялся скучающий от безделья молодой человек с модной трехдневной щетиной. Стол завален стаканчиками из-под кофе и старыми газетами. Экран ближнего к нему дисплея отвернут в сторону. До их прихода он был занят чтением дешевого издания о гражданской войне в Англии - должно быть, в спокойной обстановке готовился к экзамену в Открытом университете. Хайд ощущал себя нагрянувшей к племяннику богатой тетушкой, разглядывающей слой пыли на каминной доске и крышке стола.
     - Это Джефф, - представил Майлз. - Хайд хочет получить прямую связь с домом, лично с Генеральным.
     Джефф был, скорее, озадачен, чем поражен. Очевидно, имя Хайда ничего ему не говорило.
     Касс прошел тот же путь, который предстоял Джеффу: самостоятельная учеба, удобная квартирка, непыльная работенка.
     - Мистер Хайд?..
     - Можно без "мистера", - ухмыльнулся Майлз.
     - Берись за дело, приятель. Мне нужна речевая связь через быструю прокрутку. Налаживай. Если умеешь, займет пару минут.
     Хайд отошел от аппаратуры, лишь бы не рядом с Майлзом. Джефф уже вызывал Лондон, а Майлз лениво разглядывал газету многодневной давности, найденную на одном из столов. Хайду вдруг вспомнилось лицо Касса во время их первой встречи. Недоумение, присущий любому заложнику, любой жертве страх. Почему меня? Каким образом меня? Зная, что обманом очутился в ужасном кошмаре, тогда как такие, как Майлз, посмеялись над ним и, махнув рукой, отправились читать старые газеты. То, что Майлз держал в руках английскую бульварную газетенку, вдруг представилось преднамеренным оскорблением. С газетной страницы, скорчив отвратительную рожу и высунув язык, на Хайда смотрел пустыми глазами какой-то футболист. Как будто из Бедлама . Для Касса же это было хуже Бедлама - страшное сознание собственной невиновности терзало его во сто крат мучительнее, чем лишение свободы. Жирный подонок, подумалось о Майлзе.
     - Будет наконец связь? - набросился он на склонявшегося над микрофоном и магнитофонными бобинами Джеффа.
     Тот испуганно оглянулся, как студент под холодным взглядом профессора, сомневающегося в его знаниях.
     - Мистер Шелли уже вызван в защищенную комнату... э-э, мистер Хайд. Минуточку, - холодно добавил он, нервно бегая пальцами по скоростным бобинам.
     Хайд подвинул стул от машинки к центральному пульту. Аппарат скоростной речевой связи был устаревшим и в общем ненужным. Он ассоциировался с операциями и не терпящими отлагательства решениями, касающимися людских судеб... и с прошлым. Быстро, тайно, едва ли не романтично. От одного общения с электроникой Хайд уже испытывал легкую собранность. Рядом с землистой щекой Джеффа зажглась лампочка, и тут же закрутились бобины, мгновенно остановились, с той же скоростью перемотались в обратную сторону, и включился звук. Голос Шелли. Строго, торопливо, слегка запыхавшись.
     - Патрик? Почему раскрылся и впутал Верховный комиссариат? Что случилось?
     Вторая бобина ожидала, когда заговорит Хайд. Никаких кнопок, включается голосом. Хайд нетерпеливо наклонился к микрофону. Мгновение в комнате слышался только шорох кондиционера да шуршание газеты в руках Майлза. Рядом по-детски возбужденное лицо не понимающего, что происходит, Джеффа.
     - Касса нужно вызволять как можно быстрее. Он в плохой форме, невиновен и ему есть, что сказать.
     Хайд кивнул, и Джефф послал его слова. Пленка прошуршала, как крылья невидимой птицы. Почти сразу закрутилась бобина Шелли. Возбуждение передалось и Хайду.
     - Кто там с тобой?
     Пленка Хайда тут же выплюнула ответ:
     - Какое, черт побери, это имеет значение - с Кассом встречался я.
     Спустя несколько мгновений, прерванных смешком Майлза, послышалось:
     - Дело приняло совсем другие масштабы, Патрик. У меня на столе полученное от делийской агентуры полное досье на семейство Шармара... имеется длинный факс от самого Шармара. Само собой, его со всех сторон проанализировали - горе неподдельное, очень трогает. Шармар очень опечален убийством жены. Но он не мстителен. Касс получит по справедливости.
     Голос стал более бесстрастным, и не по вине машины. Казалось, он эхом отдавался в коридорах и помещениях посольства, не имея ничего общего с секретностью; речь обрела дипломатический характер.
     - Касс невиновен - он этого не делал, - в холодной ярости повторял Хайд. - Шармар участвует в героиновом бизнесе.
     - Мы все это проверяли, - со скучающим видом вставил Майлз. - Касс с нами не согласился, полез на рожон.
     Хайд не успел ответить - снова раздался голос Шелли:
     - Может быть, Кассу просто хотелось, чтобы ты ему поверил, Патрик. Это ничем не подтверждается. Шармар - фактор стабильности... - Слова опять, минуя Хайда, казалось, были предназначены для законного слуха Верховного комиссариата. Впитанные Шелли в других коридорах и сводчатых залах Лондона. Чтобы поддерживать бушевавшую в нем ярость, Хайду уже не требовалось вспоминать жалкую фигуру Касса, хотя она и оставалась где-то в глубине сознания. - ... в качестве премьер-министра и лидера Конгресса он теперь в состоянии как верный друг правительства Ее Величества...
     Хайд схватил микрофон.
     - Что ты мне читаешь какое-то паршивое коммюнике Форин оффиса, Шелли! - рявкнул он. - То, что этот мерзавец был вместе с тобой в Оксфорде, еще не делает его чистеньким. Говард Маркс тоже был в Оксфорде, а уж он-то приложил руки к наркотикам! Вытащи Касса из тюрьмы - пусть он ждет суда здесь, под дипломатической крышей. Не оставляй его там, где они его могут достать.
     Наконец бобина Шелли, перемотавшись, остановилась, и в ответ раздались успокоительные заверения.
     - От меня мало что зависит. Но в отношении Касса нам дали заверения. Пусть только признается в неумышленном убийстве, даже при смягчающих обстоятельствах...
     - Не верится, что слышу это от тебя, Шелли.
     В обтянутом пенопластом микрофоне, будто шорох жестких осенних листьев, слышалось его хриплое дыхание. Джефф растерянно стучал пальцами по столу. Майлз выразительно вздохнул.
     Снова Шелли:
     - ...благодаря скандалу вокруг Шармара фундаменталисты набирают силу. Говоря начистоту, Патрик, за последние сорок восемь часов игра вышла за рамки дела Касса. - И моего тоже... Хайд сжимал и разжимал лежавшие на серой доске стола ладони, как ребенок, которому любопытно поглядеть на пойманное им яркое насекомое. Касс не улетит, уж там-то руку не разожмут. А в подвале Сенчури-хауза молчал Шелли, ожидая очередную вспышку. Помедлив, продолжал: - Передай Кассу, что все будет идти по обычным каналам. Скажи ему... - снова пауза, должно быть, от смущения, - скажи ему, что не о чем беспокоиться. Опасности для него нет.
     - Передай ему, что заседавшему на Уайт-холле весь день и почти всю ночь комитету плевать, что с ним будет, лишь бы он держал язык за зубами, - съязвил Хайд и стал ждать.
     Майлз встал у него за плечом, словно разглядывая письмо, которое так трудно написать, письмо, сообщавшее родителям, что их сын пропал без вести в ходе боевых действий. Пропал из-за бездействия...
     Шелли не было целый день, потому что он пропадал в адской кухне Форин оффиса, где стряпали хитрые приправы, дабы отбить запах тухлого мяса. Министр иностранных дел, его подхалимствующий постоянный секретарь и, возможно, секретарь Кабинета решили отмежеваться от неприятного дела.
     Там больше не было Обри, который прекратил бы словоблудие. А теперь оценки, суждения, взвешивания - фьючерсный рынок Форин оффиса. Гвоздем месяца был Шармар, а Кассом несло, как от сточной канавы.
     - Патрик, понимаю твою... озабоченность. Скажи Кассу, пусть признает себя виновным, когда предъявят более легкое обвинение. Нас определенно заверили...
     - Его убьют при попытке к бегству, Шелли, ты этого хочешь?
     - Спасибо за помощь в этом деле, Патрик. Больше ничего не сделаешь. Если захочешь передать дела в руки Верховного комиссариата...
     Хайд резко встал, заложив руки в карманы брюк. Поднял с пола рюкзак и бросил злой взгляд на Майлза, весьма удовлетворенного исходом диалога.
     - Забирай его себе, Майлз, - рявкнул Хайд. - Со всеми потрохами.
     Он не отвернулся под ползавшим по лицу, будто муравей, взглядом Майлза. Шелли выговорил ему за то, что раскрылся, но слышали это только Джефф и Майлз. Рванул дверь шифровалки и хлопнул ею, напутствуемый словами Майлза:
     - Приятного полета, Хайд. Заслуженного отдыха...
     Хайд, окинув невидящим взглядом охранника, взбежал по лестнице в вестибюль. Прохлада, замысловатые карнизы, розетки, огромные люстры. Выставочный зал Форин оффиса. Выйдя за дверь, спустился по мраморным ступеням на гравийную дорожку. В раскрытые кованые железные ворота степенно вваливались черные "мерседесы". Он не заметил спадавшую по мраморным ступеням красную ковровую дорожку. Отступив на траву, пропустил скользнувшие мимо темные, скрывавшие пассажиров стекла. На ступени поднялся Верховный комиссар. Пробегая по вестибюлю, Хайд не заметил никаких приготовлений. Обычное дело, благодари Всевышнего и не проноси ничего более опасного, чем "бутылка портвейна".
     Караульный у ворот выпустил его с таким видом, словно снял с рукава пылинку, и сдунул за забор. Хайд постоял, глядя на уходящую вдаль вереницу посольств и консульств, будто выстроившиеся в кильватерную колонну для какого-то бессмысленного парада большие корабли. Белые и кремовые, как нежащиеся на солнце моржи.
     Ты этого не делал... это мог оказаться я, подумал он. В угоду политиканству агентов не бросали. Так не делали... и, если Шелли этого не понял, тогда он не понял ничего!

***

     - Не пытайся меня надуть, Хайд, - предупредила Роз, когда он, войдя в номер, швырнул через всю гостиную рюкзак. Его вдруг затрясло, то ли от кондиционера, то ли после поездки в набитом людьми душном автобусе; или Дели с его жарой и шумом стал для него смирительной рубашкой, связавшей не хуже, чем Касса. Трясущимися руками налил стакан пива и осушил одним глотком. - Что теперь будем делать, Хайд? Не бесись.
     Бросив сердитый взгляд, провел свободной рукой по пропыленным сухим волосам. Выхватив из холодильничка бутылку, налил второй стакан.
     - А пошла ты, Роз! Я сыт всем этим вот докуда!.. - заорал он, проводя ребром ладони по лбу. - Гады, оставляют беднягу тонуть в собственном дерьме!
     Помолчав, Роз спросила:
     - Теперь легче? - Щеки и губы подергивались, карие глаза потемнели. - Выходит, не бросаешь? - спокойно спросила она. Затем чувства прорвались наружу. Хлопнув руками по бедрам, взорвалась: - Почему именно ты, Хайд? Почему только тебе до всего есть дело?
     Хайд обежал глазами гостиную, поглядел в окно на чужой город. На столе исписанные торопливым почерком Роз свертывающиеся листы бумаги. Рядом компактный магнитофон. Как он и просил, она записала то, что было на пленке из квартиры Касса.
     - Ты о Кассе? Вообще-то я не собираюсь. Разве что когда-нибудь где-нибудь и я мог оказаться в его положении. Они бросают его, потому что не хотят запачкать белоснежный костюм Шармара.
     - Ничего ты не сможешь.
     - Может быть.
     Он отделался от хвоста, потаскав шпиков по людным улицам, переулкам, широким правительственным площадям и затащив на Главный базар. Стряхивал их по одному. Если они что и узнали, так это то, что он профессионал. Но об этом они могли догадаться и раньше. На Роз он их не вывел - так что будут поджидать у его гостиницы.
     - Черт, не знаю, что делать, Роз! Но ни одна сволочь не хочет... Что на пленке? Касс, другие кусочки на английском?
     - Всякое. Имена, места, даты.. - неохотно начала она, как будто на допросе, не желая выдавать коллег и друзей. - Знаешь, Хайд, мне не хочется, чтобы ты связывался с этим делом... давай сматываться отсюда. Давай... - нерешительно продолжала она, не находя места ногам, - ...уберемся отсюда, сядем в самолет и... - Она умолкла, будто не взгляд Хайда, а что-то внутри нее самой помешало ей договорить до конца.
     Отмахнувшись, Хайд отошел к окну. Повернулся к ней.
     - Меня бесит такое отношение, Роз! Не твое, а Шелли, Сенчури-хауза, Уайтхолла! Бери шире. Когда сталкиваешься с этим, видишь, сколько здесь дерьма, Дипломаты говорят - не раскачивай лодку, политики - Не дай Бог кого-нибудь задеть. - Он потряс руками, будто грозя раскинувшемуся за окном городу. Реку не было видно, только важно проплывающие суда да свадебные торты правительственных зданий. - С Кассом, как и с Джоном Маккарти, Терри Уэйтом, Джеки Манном и всеми остальными расправилась банда преступников, а шайка бездельников, связанных между собой учебой в привилегированных колледжах, бросила его бандитам! - Он снова повернулся к ней, тяжело опершись на ее разбросанные по столу записи разговоров с пленок. - Ни одна сволочь и пальцем не пошевелит, чтобы заступиться за беднягу, которому загнали в задницу такую оглоблю! - Облизал губы. Стол ходил ходуном. - Касс не убивал эту женщину, его подставили. Шармар погряз в героиновом бизнесе, но, если ты недавно стал премьер-министром Индии да еще учился в Оксфорде с долбаным Питером Шелли, это не имеет никакого значения! Теперь Касса убьют, потому что Шармар наконец стал главным. Касса отправляют на тот свет, и никому до этого нет дела!
     Отвернулся, налил еще пива и уставился на заднюю стену гостиной, будто та во всем виновата.
     Наконец Роз промолвила:
     - Ты уверен, что сам не отправишься с треском на тот свет?
     Он в бешенстве обернулся, но почувствовал, что отчаяние проходит. Довольно спокойно ответил:
     - Нет, не думаю... - Помолчав, покачал головой. - Нет, не стану превращать в дело жизни. Не больше, чем любое другое дело. Шармар погряз в дерьме и еще надеется заправлять Индией. Выходит, мне надо радоваться?
     - Нет. Но ты по характеру склонен скорее жаловаться, чем протестовать или требовать. - Она шутливо, как бы защищаясь, выставила ладони. - О'кей, приношу извинения.
     Почувствовав пока еще слабые признаки примирения, Хайд ринулся в атаку.
     - Это ты без конца участвуешь по всему свету в долбаных демонстрациях, подмахиваешь петиции, сочиняешь договоры. А здесь просто милосердие между делом - настоящее милосердие.
     - Они же на тебя сели.
     - Не совсем... не полностью, - слабо улыбнулся он. - Знаешь, пора тебе показать, в какую щелку такие, как я, могут проскользнуть и выбраться невредимыми.
     - Что ты можешь, дурачок? Я видела тебя, приятель, когда ты выбрался из Таджикистана. Забыл?
     - Надирался, чтобы забыть, и не мог спать из-за кошмаров - помню, Роз. А что касается того, что я могу... в записях нет ничего такого, что могло бы убедить любого?
     Роз неохотно покачала головой, беспокойно ерзая руками по коленям и по столу, словно пытаясь что-то стряхнуть.
     Хайд уселся за стол.
     - Посмотрим, что тут есть. Хотя бы что-нибудь - зацепки, ниточки... - Он деловито ворошил листы, потом лукаво взглянул на нее. - Ты заодно со мной, Роз?
     Она, подумав, пожала плечами.
     - Я не оставлю тебя здесь одного, приятель - это уж как пить дать.
     Он улыбнулся, но она отдернула руку, когда он протянул свою.
     - О'кей, посмотрим, что у нас имеется. - Удовлетворенно кивая головой, пробежал пальцем по строчкам. Негромко попросил:
     - Будь добра, закажи сандвичей или чего-нибудь. И еще пива.
     Она встала, закрыв своей тенью страницу. Он чувствовал и ее напряжение, и ее уступчивость. Скоро она выйдет из себя. Передавала по телефону заказ таким тихим голосом, что его заглушало жужжание какого-то насекомого.
     Опершись грудью на вспотевшую руку, он удовлетворенно водил пальцем по строчкам, изредка размазывая пасту.
     Взяв фломастер, стал соединять разрозненный материал. Забрал с собой в спальню, когда принесли заказанный обед, и сразу же вернулся к столу, как только официант в ливрее, получив чаевые, исчез за дверью. Касс использовал пленку в качестве черновых записей, не больше: сделанные на ходу отрывочные догадки, обрывки разговоров и переданных сведений. Хайд отметил упоминание Банерджи - к сожалению, на том свете, бедняга, и кого-то по имени Лал... это имя было вторым на клочке бумаги в коробке от сигарет. Лала он не проверял - может быть, стоит. Роз поставила на стол тарелку сандвичей и стакан пива. Он признательно кивнул.
     Было еще два голоса, принадлежавшие неизвестно кому, Касс их не называл. Во всяком случае, они говорили на хинди. Город бился в окно, сильный и неумолимый, как палящее солнце. Правда, куда больше, чем башни, минареты и правительственные здания, раздражала прохлада и упорядоченность дипломатического квартала. Это и еще то, что властвовать будет один из заправил наркобизнеса. Женское имя, странно английское... знакомо ли оно Кассу?.. Нет. Сара. Он нацарапал в блокноте Роз. Сара Мэллоуби. Кашмир - плавучий отель. Сринагар. Никак Касс смешивал белый сахар с коричневым?.. Нет, судя по первым репликам, он ее не знал. Он посылал в Кашмир Лала, кем бы тот ни был... а, вот - Лал был Репортером... где, у кого?
     Он услыхал звук открываемой бутылки и медленно льющейся в стакан жидкости. Показалось, что Роз почти сразу снова наполнила стакан. Его стакан был пуст, тарелка тоже. За окном день склонялся к вечеру. Наконец он подчеркнул название газеты, делийского подобия независимой "Нэшнл инкуайрер"... нет, скорее, радикальный листок, пробавлявшийся на скандалах, имевших мало общего с идеологией, Лал... ездил в Сринагар по совету Касса навести справки о Саре Мэллоуби... когда? Два месяца назад... тупик? Он отхлебнул пива из наполненного Роз стакана, у Сары Мэллоуби плавучие домики на озере Дал. Сара Мэллоуби...
     Чушь какая-то...
     Улыбка завяла. Достал из рюкзака карту, с треском развернул и расстелил во весь стол. Мельком глянул на город в обманчивой предвечерней дымке. Склонился над картой. Касса и мертвую женщину нашли... там. На курорте близ Сринагара. Указательный палец уперся в голубое пятно озера Дал, а большой потянулся к Гульмаргу. Дача Шармара...
     ...а, черт... Перечитав еще раз, он ткнул ручкой в лист, проколов его насквозь. Шармар знал Сару Мэллоуби. Устраивал прием в одном из ее...
     Лихорадочно схватил магнитофон.
     - На какой пленке... о той женщине, Мэллоуби, и Шармаре? - Заглянул в записи. - Пленка два, отметка счетчика 174 - вот она.
     Роз молча доедала салат, запивая вином. Хайд перемотал пленку до отметки. Ему хотелось услышать слова Лала, а не просто прочесть.
     - ...Узнал одного пакистанского генерала... еще там был сикхский лидер, Хушван Сингх... - На пульсирующие виски словно струилась прохладная вода. - Уверен, что англичанка - любовница Шармара... - И в конце: - Снимки я сохраню, мистер Касс, они могут быть нам полезны. Во всяком случае, они наши...
     Выключил магнитофон и, вздохнув, тяжело опустился в кресло. Прищелкнув языком, расплылся в улыбке.
     - О, чертовски тонкая работа. В этом деле все - пакистанцы, сикхи и семейство Шармара. Все проталкивают это дерьмо в Европу... а в другом дерьме топят Касса!
     Он закинул руки за голову. Роз ждала, что будет дальше. Сглотнув, чтобы скрыть ощущение вины, затеял осторожный разговор:
     - Ты ведь знаешь Кашмир, Роз? Хорошо знаешь Сринагар, и озеро Дал. Со времен, когда хипповала...
     Прости меня, Господи, я не собираюсь рисковать чужой жизнью, думал он. Скажи "да", Роз... пожалуйста - Я присоединюсь к тебе, как только разыщу Лала, где бы он ни был. О, Лал, сколько ты можешь рассказать. Роз, скажи "да" - обещаю, что буду тебя оберегать.
     Никакого отклика, словно все его обещания уходили в открывшийся перед ними туннель.

Продолжение следует...