Литературное чтиво Выпуск No 374 от 2006-06-26 Число подписчиков: 23    Дэн БРАУН "КОД ДА ВИНЧИ" Глава 65      Софи Невё хоть и работала в силовых структурах, но до сегодняшнего дня ей не доводилось оказываться под прицелом пистолета. Пистолет, в дуло которого она сейчас смотрела, сжимала бледная рука огромного альбиноса с длинными белыми волосами. Он пожирал ее маленькими красными глазками, и взгляд этот был просто ужасен: преисполнен злобы и ненависти. Одетый в шерстяную сутану, подпоясанную грубой веревкой, альбинос напоминал средневекового монаха. Софи понятия не имела, кто он такой и откуда взялся, но чувствовала: подозрения Тибинга относительно участия в этой истории Церкви оказались не столь уж беспочвенными.      - Вы знаете, за чем я пришел, - произнес монах странным глухим голосом.      Софи с Тибингом сидели на диване, подняв руки, как велел им нападавший. Лэнгдон лежал на полу и тихо стонал. Монах перевел взгляд на криптекс, который Тибинг держал на коленях.      - Вам все равно его не открыть, - с вызовом произнес Тибинг.      - Мой Учитель очень мудр, - ответил монах и подошел ближе, продолжая держать Тибинга и Софи на мушке.      Интересно, подумала Софи, куда запропастился слуга Тибинга? Неужели не слышал, как Роберт рухнул на пол?      - И кто же он, ваш учитель? - спросил Тибинг. - Возможно, мы сможем с ним договориться... за определенную сумму.      - Грааль бесценен. - Монах придвинулся ближе.      - У вас на ноге кровь, - спокойно заметил Тибинг и кивком указал на правую лодыжку монаха, по которой стекала струйка крови. - И вы хромаете.      - Как и вы, - ответил тот и указал на металлические костыли, прислоненные к дивану рядом с Тибингом. - А теперь отдайте мне краеугольный камень.      - Вам известно о краеугольном камне? - удивился Тибинг.      - Не важно, что мне известно. А теперь встаньте, только медленно, и передайте его мне.      - Но мне не так-то просто встать. - Вот и славно. Желательно, чтобы никто не делал резких движений, это в ваших же интересах.      Тибинг взялся правой рукой за костыль, продолжая сжимать в левой цилиндр. Затем с трудом поднялся, выпрямился и, не выпуская тяжелый цилиндр из руки, неуверенно оперся о костыль.      Монах, продолжая целиться в голову Тибинга, подошел еще ближе, теперь их разделяло всего несколько футов. Софи беспомощно наблюдала за тем, как мертвенно-белая рука потянулась к сокровищу.      - У вас все равно ничего не получится, - сказал Тибинг. - Только достойный может вскрыть этот тайник.      Один Господь Бог решает, кто достойный, а кто - нет, подумал Сайлас.      - Он очень тяжелый, - сказал старик на костылях. Руки его дрожали. - Берите быстрее, или я его уроню! - И он покачнулся.      Сайлас быстро шагнул вперед, намереваясь забрать камень, но в этот момент старик потерял равновесие. Один из костылей выскользнул из руки, и старик начал валиться вправо. Нет! Сайлас рванулся вперед, пытаясь подхватить камень, и опустил ствол пистолета. Старик, словно в замедленной съемке, продолжал падать вправо, а потом резко взмахнул левой рукой, и каменный цилиндр выскочил у него из руки и упал на диван. В ту же секунду металлический костыль описал в воздухе широкую дугу и врезался в ногу Сайласа.      Дикая боль пронзила все его тело. Костыль задел подвязку с шипами, они впились в кровоточащую рану. Скорчившись от боли, Сайлас медленно осел на колени, отчего шипы подвязки еще глубже впились в плоть. При падении он, видно, задел спусковой крючок. Грянул оглушительный выстрел, но, по счастью, пуля угодила в потолочное перекрытие. Не успел Сайлас вскинуть пистолет и произвести еще один выстрел, как женщина изо всех сил ударила его ногой в челюсть.      Стоявший у ворот имения лейтенант Колле слышал выстрел. Приглушенный хлопок вверг его в тихую панику. Он уже смирился с тем, что Фаш по приезде получит все лавры за поимку Лэнгдона. Но тут Колле испугался, как бы Фаш не выставил его перед специальной министерской комиссией виновным в пренебрежении долгом офицера и полицейского.      В частном доме воспользовались огнестрельным оружием! А ты торчал у ворот и ждал?..      Колле понимал, что возможность мирного разрешения ситуации миновала. Он также понимал, что, если простоит у ворот хотя бы еще секунду, не предпринимая никаких действий, вся его карьера пойдет прахом. И вот, примериваясь взглядом к железным воротам, Колле принял решение.      Лэнгдон тоже слышал выстрел. В затуманенном сознании он прозвучал словно где-то вдалеке. Он также слышал чей-то крик. Свой собственный?.. Затылок ломило от невыносимой боли, казалось, в черепе кто-то просверливал дырку. Где-то рядом говорили люди.      - Где ты был, черт побери? - орал Тибинг. В комнату ворвался дворецкий:      - Что случилось? О Господи, Боже ты мой! Кто это? Я вызову полицию!      - Дьявол! Чтобы никакой полиции! Лучше займись делом. Сделай что-нибудь, чтобы утихомирить этого монстра.      - И льда принесите! - крикнула вдогонку Софи.      Тут Лэнгдон снова отключился. Потом опять голоса. Какое-то движение. И он понял, что сидит на диване. Софи прижимает к его голове пакет со льдом. Голова болит просто ужасно. Наконец в глазах у него прояснилось, и он увидел тело на полу. Это что, галлюцинация?.. Да вроде бы нет. Огромный альбинос в монашеской сутане, руки и ноги связаны, рот заклеен куском скотча. Подбородок разбит, сутана над правым бедром пропитана кровью. И он, похоже, приходит в себя.      Лэнгдон осторожно повернулся к Софи:      - Кто это? Что здесь произошло? Над ним склонился Тибинг:      - Вас спас от гибели рыцарь, гарцующий на коне по кличке Акме Ортопедик.      Что? Лэнгдон попытался выпрямиться. Софи нежно дотронулась до его плеча:      - Погодите, не спешите, Роберт. - Похоже, - заметил Тибинг, - я только что продемонстрировал вашей очаровательной приятельнице преимущества своего плачевного состояния. Калек не следует недооценивать, друг мой.      Сидевший на диване Лэнгдон не сводил глаз с распростертого на полу монаха, пытаясь сообразить, что же все-таки произошло.      - На нем была подвязка, - прошептал Тибинг.      - Что?      Тибинг указал на валявшуюся на полу окровавленную плетеную полоску, утыканную шипами:      - Пояс для самобичевания. Он носил его на бедре. Я хорошо прицелился.      Лэнгдон потер лоб. Он слышал о всяких приспособлениях для самобичевания.      - Но как... вы узнали? Тибинг усмехнулся:      - Христианство - предмет моих многолетних исследований, Роберт. Есть секты, члены которых носят на рукавах вот такие сердечки. - И он указал костылем на окровавленную сутану монаха. - Видите?      - "Опус Деи"... - прошептал Лэнгдон. И вспомнил недавние разоблачения в средствах массовой информации, антигероями которых стали несколько видных бизнесменов из Бостона, являвшихся членами "Опус Деи". Этих людей обвиняли в том, что под дорогими костюмами-тройками они носят специальные подвязки с шипами. Впрочем, вскоре выяснилось, что это не так. Подобно многим членам "Опус Деи", эти бизнесмены проходили стадию "испытания" и умерщвлением плоти не занимались. Все они оказались истовыми католиками, заботливыми мужьями и отцами, а также верными членами своей религиозной общины. Впрочем, неудивительно, что пресса подняла такой шум - это стало лишь предлогом для разоблачения более последовательных в своих действиях постоянных членов секты. Таких, как, к примеру, этот монах, лежащий сейчас на полу перед Лэнгдоном.      Тибинг не сводил глаз с окровавленной подвязки.      - С чего это вдруг секта "Опус Деи" занялась поисками Грааля? Лэнгдон еще плохо соображал, а потому не ответил.      - Роберт! - воскликнула Софи, подойдя к палисандровой шкатулке. - Что это? - В руках она держала маленькую розу, еще недавно красовавшуюся на крышке.      - Она закрывала надпись на шкатулке. Думаю, текст подскажет нам, как открыть криптекс.      Не успели Софи с Тибингом как-то отреагировать на это открытие, как раздался вой сирен и из-за холма на дом начала надвигаться волна синих полицейских мигалок.      Тибинг нахмурился:      - Похоже, друзья мои, нам следует принять какое-то решение. И чем быстрее, тем лучше. Глава 66      Выбив входную дверь, Колле и его агенты ворвались в замок сэра Лью Тибинга с оружием наготове. И тут же начали обыскивать все комнаты на первом этаже. На полу в гостиной обнаружили отверстие от пули, следы борьбы, пятна крови, использованный рулон скотча и какой-то странный предмет - плетеный ремешок, усеянный шипами. Но ни единой живой души в этих помещениях не оказалось.      Колле уже собирался разделить своих людей на две группы и отправить обыскивать подвал и подсобные помещения за домом, как вдруг сверху послышались голоса.      - Они там!      Перепрыгивая сразу через три ступеньки, Колле с агентами бросились наверх по широкой лестнице и принялись осматривать комнату за комнатой второго этажа. Там находились погруженные во тьму спальни, двери тянулись вдоль длинного коридора, и звук голосов, как показалось, доносился из самой последней комнаты в конце. Агенты крались по коридору, перекрывая все возможные пути к бегству.      Приблизившись к последней спальне, Колле увидел, что дверь и нее распахнута настежь. Голоса внезапно смолкли, их сменил оранный звук, напоминавший шум какого-то механизма. Колле вскинул руку и тем самым дал сигнал. Агенты стали по бокам от двери. Сам он осторожно сунул в проем руку, нащупал выключатель и включил свет. В следующее мгновение он вместе со своими людьми ворвался в комнату. Подбадривая агентов, Колле вопил и целился из своего револьвера... в ничто.      Комната была совершенно пуста. Ни единой живой души.      Шум автомобильного мотора доносился из черной электронной панели на стене, возле кровати. Колле уже видел такие в этом доме. Нечто вроде домофона. Он подскочил и стал осматривать прибор. На панели примерно с дюжину кнопок, под каждой - наклейка с надписью.      КАБИНЕТ... КУХНЯ... ПРАЧЕЧНАЯ... ПОДВАЛ... Так откуда, черт возьми, этот звук автомобильного мотора? СПАЛЬНЯ ХОЗЯИНА... СОЛЯРИЙ... АМБАР... БИБЛИОТЕКА...      Амбар! Через несколько секунд Колле был уже внизу, мчался по направлению к задней двери, прихватив по пути одного агента. Мужчины пересекли лужайку за домом и, задыхаясь, подбежали к серому старому амбару. Не успев войти, Колле услышал замирающий рокот автомобильного мотора. Держа пистолет наготове, он толкнул дверь и включил свет.      Амбар представлял собой нечто среднее между складом и мастерской. Справа - газонокосилки, садовый инвентарь, какие-то ящики и мешки. Рядом, на стене, уже знакомая панель домофона. Одна из кнопок вдавлена, под ней маленькая табличка: КОМНАТА ДЛЯ ГОСТЕЙ 11      Колле, кипя от ярости, отвернулся. Они заманили нас наверх с помощью этой штуковины! Впрочем, обыск следовало продолжить. По другую сторону располагались лошадиные стойла. Но никаких лошадей в них не оказалось. Очевидно, владелец предпочитал другую разновидность лошадиной силы: стойла были превращены в отсеки гаража. Коллекция автомобилей впечатляла: черный "феррари", новехонький серебристый "роллс-ройс", антикварная модель спортивного "астон-мартина", роскошный "Порше-356".      Последнее стойло пустовало. Колле подбежал и увидел на полу масляные пятна. Но они не могли выехать с территории имения! Ведь и подъезд к имению, и ворота были заблокированы патрульными машинами.      - Сэр! - Агент указал в конец ряда стойл.      Задняя дверь амбара была открыта. Она выходила на темные невспаханные поля, тонущие в предрассветной мгле. Колле подбежал к двери, пытаясь разглядеть в темноте хоть что-то. Но сколько ни старался, ничего не увидел, кроме смутных очертаний леса вдали. Ни огонька, ни света фар, ничего. Да эту лесистую долину наверняка пересекают дюжины не отмеченных на картах сельских дорог и охотничьих троп. Впрочем, Колле сильно сомневался, чтобы беглецы смогли доехать до леса по такой грязи.      - Пошлите туда людей! - скомандовал он. - Наверняка они застряли где-то поблизости. Эти модные спортивные машины здесь бесполезны.      - Смотрите, сэр! - Агент указал на ключи, висевшие на деревянных крючках. На ярлыках над каждым крючком знакомое название.      "ДАЙМЛЕР"... "РОЛЛС-РОЙС"... "АСТОН-МАРТИН"... "ПОРШЕ"...      Последний крючок был пуст.      Когда Колле прочел название автомобиля над ним, он понял, что дела его плохи. Глава 67      "Рейнджровер" цвета "черный металлик" был оснащен четырьмя ведущими колесами, стандартной коробкой передач, мощными пропиленовыми фарами, навороченным набором задних огней и рулем, расположенным справа.      Лэнгдон был счастлив, что не он сидит за рулем этой машины.      Слуга Тибинга Реми, повинуясь указаниям хозяина, ловко пел тяжелый джип по залитым лунным светом полям за Шато Виллет. Не включая фар, он пересек открытое пространство, и нот теперь они спускались по склону холма, с каждой секундой удаляясь все дальше от имения. Реми вел машину по направлению к зубчатой кромке леса, что вставала вдали, на горизонте.      Лэнгдон, сидевший рядом с ним с криптексом в руках, обернулся к Тибингу и Софи, расположившимся на заднем сиденье.      - Как голова, Роберт? - заботливо спросила Софи. Лэнгдон с трудом выдавил улыбку:      - Спасибо, уже лучше. - Боль была такая, что он едва не стонал.      Тибинг оглянулся через плечо и посмотрел на монаха. Тот, связанный по рукам и ногам, лежал в багажном отделении, за спинкой сиденья. Тибинг держал на коленях конфискованный у монаха пистолет-автомат и походил на англичанина, выехавшего на сафари и позирующего над поверженной добычей.      - А знаете, я рад, что вы заскочили ко мне сегодня, Роберт, - сказал Тибинг и усмехнулся. - Впервые за долгие годы хоть какое-то приключение.      - Вы уж простите, что втянул вас в эту историю, Лью.      - О, ради Бога! Всю жизнь только и ждал, чтобы меня втянули в какую-нибудь историю. - Тибинг смотрел мимо Лэнгдона через ветровое стекло. Впереди темнела полоса густой зелени. Он похлопал Реми по плечу: - Запомни, стоп-сигналы не включать. На крайний случай можешь воспользоваться ручным тормозом. Хочу, чтобы мы поглубже въехали в лес. Рисковать не стоит, а то еще заметят нас.      Реми резко сбавил скорость и осторожно направил "ровер" в прогалину между деревьями. Громоздкая машина, покачиваясь на ухабах, въехала на еле заметную тропинку, и тотчас воцарилась полная тьма - вершины деревьев затеняли лунный свет.      Ни зги не видать, подумал Лэнгдон, напрасно силясь рассмотреть хоть что-то сквозь ветровое стекло. Тьма, как в колодце. Ветки хлестали по бортам автомобиля, и тогда Реми слегка сворачивал в сторону. Наконец ему кое-как удалось выровнять машину, а продвинулись они вглубь ярдов на тридцать, не больше.      - Ты прекрасно справляешься, Реми, - сказал Тибинг. - Отъехали вроде бы достаточно. Роберт, будьте так добры, нажмите вон на ту маленькую синюю кнопочку прямо под вентилятором. Видите? Лэнгдон нашел кнопку и нажал.      Тропу перед ними высветил длинный приглушенно-желтотый луч света. По обе стороны тянулся густой кустарник. Противотуманные фары, догадался Лэнгдон. Они давали достаточно света, чтобы можно было видеть дорогу. И заехали они в лес довольно далеко, теперь вряд ли их кто может заметить.      - Ну что ж, Реми! - весело промурлыкал Тибинг. - Фары включены. Вверяем свои жизни в твои руки.      - Куда мы едем? - спросила Софи.      - Эта дорога уходит в лес километра на три, - ответил Тибинг. - Делит мои владения пополам, а затем сворачивает к северу. Если не угодим в болото и не наткнемся на поваленное дерево, выедем целыми и невредимыми к шоссе номер пять.      Невредимыми. Голова у Лэнгдона продолжала раскалываться от боли. Чтобы отвлечься, он опустил глаза и начал рассматривать лежавшую на коленях шкатулку. Розу с крышки вставили на место, и Лэнгдону не терпелось вновь снять инкрустацию и еще раз взглянуть на загадочную надпись под ней. Он уже приподнял было крышку шкатулки, но Тибинг остановил его.      - Терпение, Роберт, - сказал он, дотронувшись до его плеча. - Дорога ухабистая, слишком темно. Не дай Бог что-нибудь сломаем. Если уж при свете вы не могли понять, какой это язык, в темноте тем более не разберете. Так что давайте пока оставим изыскания. Время у нас еще будет.      Лэнгдон знал, что Тибинг прав. Кивнул и запер шкатулку.      Тут из багажника донесся стон. Монах очнулся и пытался сбросить путы. Через несколько секунд он уже извивался и барахтался.      Тибинг повернулся и прицелился в него из пистолета.      - Не понимаю, чем вы так возмущены, сэр. Сами ворвались в мой дом, едва не разнесли череп моему дорогому другу. Я имею полное моральное право пристрелить вас, как шелудивого пса, а потом выбросить тело из машины. Пусть себе гниет в лесу.      Монах затих.      - А вы... э-э... уверены, что нам стоило брать его с собой? - спросил Лэнгдон.      - Еще как уверен! - воскликнул Тибинг. - Вас ведь разыскивают за убийство, Роберт. И этот тип - ваш билет на свободу. Видно, полиция просто зациклилась на вашем аресте, проследила до самого моего дома.      - Это моя вина, - сказала Софи. - В бронированном фургоне, очевидно, был передатчик.      - Теперь это не суть важно, - заметил Тибинг. - Меня не слишком удивляет, что полиция вышла на ваш след. Куда больше удивляет и беспокоит другое - что вас нашел этот тип из "Опус Деи". Из вашего рассказа совершенно неясно, как этот человек мог проследить вас до самого моего дома. Ну разве что у него был кто-то свой в полиции или в Депозитарном банке Цюриха.      Лэнгдон задумался. Безу Фаш явно намерен найти козла отпущения, на которого смог бы свалить сегодняшние убийства. Берне напал на них внезапно, хотя, если учесть, что его, Лэнгдона, подозревают сразу в четырех убийствах, понять поступок банкира можно.      - Этот монах работает не один, Роберт, - сказал Тибинг. - И до тех пор, пока вы не будете знать, кто за ним стоит, вы с Софи в опасности. Впрочем, есть и хорошие новости, друг мой. Этот монстр, что лежит у меня за спиной, владеет важной информацией. И тот, кто использует его, должно быть, сейчас здорово нервничает.      Реми прибавил скорость, он понемногу освоился с дорогой. Джип со всплеском врезался в лужу, успешно преодолел небольшой подъем, и вот дорога снова пошла под уклон.      - Роберт, будьте так добры, передайте мне телефон. - Тибинг указал на телефон, закрепленный в приборной доске джипа. Лэнгдон снял его и протянул Тибингу. Тот набрал какой-то номер. Он довольно долго ждал, прежде чем кто-то ответил. - Ричард? Что, разбудил? Ну конечно, разбудил, что за дурацкий вопрос. Извини. Тут у меня возникла небольшая проблема. Что-то я расхворался, и нам с Реми надо на острова, чтобы я мог подлечиться... Да вообще-то желательно прямо сейчас. Прости, что не предупредил заранее. Можешь подготовить "Элизабет" минут за двадцать?.. Знаю, но постарайся. Ладно, пока. Скоро увидимся. - И он отключился.      - Элизабет? - вопросительно протянула Софи.      - Это мой самолет. Стоил чертову уйму денег.      Лэнгдон всем телом развернулся на сиденье и уставился на него.      - А что такого? - усмехнулся Тибинг. - Вам двоим категорически противопоказано оставаться во Франции, пока на хвосте висит полиция. В Лондоне гораздо безопаснее.      Софи тоже обернулась к Тибингу:      - Так вы считаете, мы должны покинуть страну?      - Друзья мои, я обладаю куда большим влиянием в цивилизованном мире, нежели во Франции. Кроме того, считается, что Грааль находится в Великобритании. Если удастся открыть цилиндр, просто уверен, мы обнаружим там карту, которая и укажет путь.      - Помогая нам, вы сильно рискуете, - заметила Софи. - Восстановили против себя французскую полицию.      Тибинг презрительно отмахнулся:      - С Францией покончено. Ведь я приехал сюда на поиски краеугольного камня. Теперь он найден. И мне все равно, увижу я еще раз Шато Виллет или нет.      Софи неуверенно спросила:      - Но как мы проберемся через кордон службы безопасности аэропорта?      Тибинг усмехнулся:      - Я всегда вылетаю из Ле Бурже, аэропорт неподалеку отсюда. Французские врачи действуют мне на нервы, а потому раз в две недели я обычно летаю на север, показаться британским докторам. Ну и, разумеется, плачу за особые привилегии - и на вылете, и там. Как только мы поднимемся в воздух, вы решите, стоит ли представителю посольства США встречать нас в Англии.      Тут Лэнгдон вдруг понял, что ему не слишком хочется иметь дело с посольством. Он думал только о краеугольном камне, загадочной надписи на шкатулке и о том, приведет ли их это к Граалю. Интересно, прав ли Тибинг в том, что касается Британии? Ведь согласно большинству современных легенд Грааль был спрятан где-то в Соединенном Королевстве. К тому же и Авалон, мистический остров короля Артура, этот рай кельтских легенд, известный теперь под названием Гластонбери, находится в Англии. Впрочем, главное не Грааль. Документы Сангрил. Истинная история Христа. Могила Марии Магдалины. Вот что больше всего интересовало сейчас Лэнгдона. Он вдруг почувствовал, что живет в каком-то ином пространстве, что недосягаем для реального мира.      - Сэр, - спросил Реми, - вы что, действительно подумываете вернуться в Англию навсегда?      - Не беспокойся, Реми, - ответил Тибинг. - То, что я возвращаюсь во владения ее величества, вовсе не означает, что я до конца своих дней буду питаться исключительно сосисками и мерзопакостным картофельным пюре. Надеюсь, ты присоединишься ко мне. Я собираюсь купить великолепную виллу в Девоншире, а все твои вещи мы немедленно переправим морем. Приключение, Реми! Это настоящее приключение!      Лэнгдон не мог сдержать улыбки. Тибинг так красочно расписывал подробности своего триумфального возвращения в Британию, что и он заразился жизнерадостностью и энтузиазмом этого человека.      Глядя в окно, Лэнгдон видел, как проплывают мимо деревья, призрачно желтоватые в свете противотуманных фар. Боковое зеркало покосилось от ударов веток по корпусу автомобиля, и Лэнгдон видел в нем отражение Софи, тихо сидевшей сзади. Он смотрел на нее долго, ощущая умиротворение и радость. Несмотря на все треволнения ночи, Лэнгдон был благодарен судьбе за то, что она свела его с такими замечательными людьми.      Через несколько минут, словно почувствовав на себе его взгляд, Софи наклонилась вперед и положила руки ему на плечи.      - Вы в порядке?      - Да, - ответил Лэнгдон. - Более или менее.      Софи откинулась на спинку сиденья, и Лэнгдон заметил, как на губах ее промелькнула улыбка. А потом вдруг спохватился, что и сам улыбается, только во весь рот.      Лежащий в багажном отделении "рейнджровера" Сайлас еле дышал. Руки завернуты за спину и крепко прикручены к лодыжкам веревкой для белья и скотчем. При каждом толчке на ухабе сведенные плечи пронзала боль. Хорошо хоть подвязку его мучители сняли. Рот был залеплен скотчем, и дышать он мог только носом, ноздри которого постепенно забивались дорожной пылью и выхлопными газами. Он начал кашлять.      - Вроде бы задыхается, - заметил француз-водитель. Англичанин, ударивший Сайласа костылем, обернулся и посмотрел на него, озабоченно хмурясь.      - К счастью для тебя, мы, британцы, судим о гуманности человека по состраданию, которое он испытывает к врагам, а не к друзьям. - С этими словами англичанин протянул руку и сорвал пластырь, залеплявший рот Сайласа.      Губы его ожгло точно огнем, зато в легкие ворвался воздух. Просто благословение Господне!      - На кого работаешь? - строго спросил англичанин.      - На Господа Бога! - Сайлас громко сплюнул, боль в челюсти, в том месте, куда женщина пнула его ногой, была просто невыносимой.      - Ты из "Опус Деи", - сказал англичанин. И прозвучало это как утверждение, а не вопрос.      - Ничего не знаю, ничего не скажу.      - Зачем "Опус Деи" ищет краеугольный камень?      Сайлас не имел ни малейшего намерения отвечать. Краеугольный камень был ключом к Граалю, а сам Грааль - ключом к защите веры. Моя работа угодна Господу. Путь наш в опасности.      Связанный по рукам и ногам Сайлас, которого увозили неведомо куда, чувствовал, что сильно подвел епископа и Учителя. Связаться с ними и рассказать, какой скверный оборот приняли события, не было никакой возможности. Краеугольный камень у моих похитителей! Теперь они первыми доберутся до Грааля! Сайлас начал молиться. Боль в теле, казалось, придавала сил.      Чудо, Боже милосердный! Мне нужно чудо! Сайлас не знал не мог знать, что от чуда его отделяют всего несколько часов.      - Роберт? - Софи снова смотрела на него. - Что за странное у вас выражение лица. О чем вы думаете?      Только теперь Лэнгдон спохватился, что губы у него плотно сжаты, а сердце колотится как бешеное. В голову пришла совершенно невероятная мысль. Неужели объяснение может быть столь простым?      - Мне нужен ваш мобильный телефон, Софи.      - Прямо сейчас?      - Мне кажется, я кое-что понял.      - Что?      - Скажу через минуту. Мне нужен телефон. Софи встревожилась: - Сомневаюсь, чтобы Фаш прослеживал звонки, но все же постарайтесь говорить недолго. Не больше минуты. - Она протянула ему телефон.      - Как набрать Штаты?      - Радиус действия моей сети не покрывает этого расстояния. Придется звонить через оператора, за дополнительную плату.      Лэнгдон набрал "ноль", зная, что через каких-то шестьдесят секунд получит ответ на вопрос, мучивший его всю ночь. Глава 68      Нью-йоркский редактор Джонас Фаукман только что улегся спать, когда зазвонил телефон. Что-то поздновато для звонков, подумал он и снял трубку. Оператор спросил:      - Вы готовы оплатить междугородний звонок от Роберта Лэнгдона?      Немного озадаченный Джонас включил настольную лампу. - Э-э... да, конечно. В трубке послышался щелчок.      - Джонас?      - Роберт? Мало того что разбудил меня, так еще заставляешь платить?      - Ради Бога, прости, - сказал Лэнгдон. - Буду краток. Поверь, мне это очень важно. Та рукопись, что я тебе передал. Ты уже...      - Извини, Роберт. Знаю, что обещал переслать ее тебе на этой неделе с редакторскими поправками, но страшно замотался и все такое. В понедельник ты ее точно получишь, обещаю.      - Да нет, дело не в редактуре. Я хотел узнать, рассылал ли ты копии для издательской рекламы без моего ведома?      Фаукман колебался, не зная, как лучше ответить. Последняя рукопись Лэнгдона, исследование в области истории поклонения богине, включала несколько разделов о Марии Магдалине, которые могли вызвать, мягко говоря, недоумение. Хотя весь этот материал был подкреплен документами, там же имелись и ссылки на других авторов, Фаукман не собирался выпускать книгу Лэнгдона без по крайней мере нескольких отзывов видных историков и искусствоведов. Джонас выбрал десять самых известных имен ученых и разослал всем полные копии рукописи с вежливыми сопроводительными письмами, в которых просил написать несколько строк на обложку. По своему опыту Фаукман знал: большинство людей с радостью хватаются за любую возможность увидеть свое имя на обложке книги, пусть даже и чужой.      - Джонас! - окликнул его Лэнгдон. - Так ты рассылал копии рукописи или нет?      Фаукман нахмурился, понимая, что Лэнгдон далеко не в восторге.      - Рукопись готова к изданию, Роберт. Просто хотел удивить тебя шикарной рекламой на обложке.      Пауза.      - И одну копию ты послал в Париж, куратору Лувра?      - Ну и что тут такого? Ведь в твоей рукописи неоднократно упоминаются экспонаты его коллекции, его книги входят в библиографический список, к тому же у парня прекрасная репутация, что немаловажно для продажи книги в другие страны. Соньер не какой-нибудь там дилетант.      Снова молчание на том конце линии.      - Когда ты ее послал?      - Примерно месяц назад. Ну и упомянул, что ты сам скоро будешь в Париже, предложил вам двоим встретиться, поболтать. Кстати, он тебе не звонил? - Фаукман умолк, потер глаза. - Погоди-ка, ты вроде бы должен быть в Париже прямо на этой неделе, верно?      - Я и есть в Париже. Фаукман резко сел в постели:      - Так ты звонишь мне за мой счет из Парижа?      - Вычтешь из моего гонорара, Джонас. Ты получил какой-нибудь ответ от Соньера? Ему понравилась рукопись?      - Не знаю. Ничего от него не получал.      - Ладно, все нормально. Мне надо бежать. Ты многое мне объяснил. Спасибо.      - Послушай, Роберт...      Но Лэнгдон уже отключился. Фаукман повесил трубку и удрученно покачал головой. Ох уж эти авторы, подумал он. Даже самые умные из них совершенно сумасшедшие.      Лью Тибинг, ставший свидетелем этого разговора, высказал предположение:      - Роберт, вы только что говорили, что написали книгу, затрагивающую интересы тайного общества. И ваш редактор послал копию рукописи члену тайного общества?      - Получается, что так, - ответил Лэнгдон.      - Роковое совпадение, друг мой.      Совпадения тут ни при чем, подумал Лэнгдон. Положительный отзыв Жака Соньера на книгу о поклонении женскому божеству означал не только коммерческий успех. Это подразумевало причастность к ее рекламе такой организации, как Приорат Сиона.      - Вот вам вопрос на засыпку, - усмехаясь, сказал Тибинг. - Вы как там высказывались в адрес Приората? Положительно или отрицательно?      Лэнгдон сразу понял истинную подоплеку этого вопроса. Многих историков интересовало, почему Приорат до сих пор держит документы Сангрил в тайне. Кое-кто из них догадывался, что документы могут потрясти основы современного мироустройства.      - Я никак не комментировал позицию Приората.      - Так, значит, вообще не упоминали?      Лэнгдон пожал плечами. По всей вероятности, Тибинг был сторонником опубликования документов.      - Я просто изложил историю братства. Охарактеризовал Приорат как современное общество культа женского начала, как хранителей Грааля и древних документов.      Софи повернулась к нему:      - А о краеугольном камне упоминали?      Лэнгдон поморщился. Упоминал. И неоднократно.      - Я говорил о краеугольном камне лишь в качестве примера, характеризуя усердие, с которым Приорат будет защищать документы Сангрил.      Софи была потрясена.      - Думаю, это объясняет слова деда: "P. S. Найти Роберта Лэнгдона".      Но сам Лэнгдон подозревал, что Соньера заинтересовало в его рукописи совсем другое. Впрочем, он предпочитал обсудить это Софи наедине.      - Так, значит, - сказала Софи, - вы все-таки солгали капитану Фашу.      - О чем это вы? - спросил Лэнгдон.      - Вы сказали ему, что никогда не переписывались с моим дедом.      - Я и не переписывался! Это редактор послал ему копию рукописи.      - Вдумайтесь хорошенько, Роберт. Если капитан Фаш не найдет конверт, в котором ваш редактор переслал ему рукопись, он неизбежно сделает вывод, что ее прислали вы. - Она на секунду умолкла. - Или, что еще хуже, что вы передали ее ему лично, из рук в руки. И опять же солгали.      И вот наконец "рейнджровер" очутился на аэродроме Ле Бурже, и Реми подъехал к небольшому ангару в дальнем конце взлетной полосы. При их приближении из ангара выскочил встрепанный мужчина в помятом комбинезоне цвета хаки, приветственно взмахнул рукой и отворил огромную металлическую дверь. В ангаре стоял изящный реактивный самолет белого цвета.      Лэнгдон не сводил глаз с блестящего фюзеляжа.      - Так это и есть Элизабет? Тибинг улыбнулся:      - Да. Перемахивает этот чертов Канал1 как нечего делать. Мужчина в хаки поспешил к ним, щурясь от яркого света фар.      - Почти все готово, сэр, - сказал он с сильным английским акцентом. - Прошу прощения за задержку, но вы застали меня врасплох и... - Тут он осекся: из джипа вышли сразу несколько человек. Он вопросительно взглянул на Софи и Лэнгдона, потом - на Тибинга.      - Это мои помощники, - сказал Тибинг. - И у нас очень срочное дело в Лондоне. Так что не будем тратить времени даром. Готовьтесь к отлету немедленно. - С этими словами он достал из машины пистолет и протянул его Лэнгдону.      Увидев оружие, пилот испуганно округлил глаза. Потом подошел к Тибингу и зашептал:      - Но, сэр, вы уж простите, но дипломатические привилегии распространяются только на вас и вашего слугу. Я никак не могу взять на борт этих людей.      - Ричард, - ласково улыбнулся ему Тибинг, - две тысячи фунтов стерлингов и этот заряженный пистолет говорят о том, что вам придется взять на борт моих гостей. - Он махнул рукой в сторону джипа. - И не забудьте прихватить еще одного, он в багажном отделении. Глава 69      Два турбореактивных двигателя фирмы "Гаррет" с ревом и неукротимой силой уносили самолет "Хокер-731" все выше в небо. За стеклом иллюминатора аэродром Ле Бурже уменьшался с непостижимой быстротой.      Я бегу из своей страны, подумала Софи, и тело ее вжалось в кожаное сиденье. До этого момента она считала, что игра в кошки-мышки с Фашем как-то оправдана. Простоя пыталась защитить невиновного человека. Пыталась исполнить предсмертную волю моего деда. Теперь же Софи понимала: возможности оправдаться перед властями больше не существует. Она покидала страну без документов, вместе с человеком, которого разыскивает полиция, мало того, еще и с монахом, захваченным в заложники. Если грань дозволенного и существовала, она только что переступила ее. Почти со скоростью звука.      Софи, Лэнгдон и Тибинг сидели у двери в кабину пилота, на ней красовался золотой медальон с надписью: "Элитный дизайн спортивного реактивного самолета "Хокер-731". Кресла с бархатной обивкой были привинчены к рельсам на полу, и их можно было передвигать и устанавливать вокруг прямоугольного стола твердых пород дерева. Получался мини-кабинет для совещаний. Впрочем, вся эта пристойная обстановка не могла скрыть неприглядной сцены в хвостовом отсеке, где на отдельном кресле, рядом с туалетом, сидел слуга Тибинга Реми с пистолетом в руке и, неукоснительно выполняя распоряжение хозяина, караулил монаха, которого бросили у его ног точно багаж. - Прежде чем мы снова займемся краеугольным камнем, - сказал Тибинг, - я бы хотел кое-что прояснить. - Произнес он это самодовольным менторским тоном - так отец поучает своих детишек. - Прекрасно понимаю, друзья мои, что оказался всего лишь вашим гостем в этом путешествии, и благодарю за оказанную мне честь. И тем не менее как человек, проведший долгие годы в поисках Грааля, считаю своим долгом предупредить: вы ступаете на тропу, откуда нет возврата, не говоря уж о сопряженных с этим путем опасностях. - Он повернулся к Софи. - Мисс Невё, ваш дед передал вам краеугольный камень в надежде, что вы сохраните тайну Грааля?      - Да.      - Насколько я понимаю, вы считаете своим долгом пройти этот путь до конца.      Софи кивнула, хотя думала еще об одной мотивации. Правда о моей семье. Несмотря на уверения Лэнгдона, что краеугольный камень не имеет никакого отношения к ее прошлому, Софи чувствовала, что с этой тайной связано нечто глубоко личное. Точно криптекс, вырезанный из камня руками деда, пытался заговорить с ней, предоставить некую компенсацию за пустоту и одиночество, которые она ощущала все эти годы.      - Сегодня погибли ваш дед и еще трое, - продолжил Тибинг, - и они выбрали смерть, чтобы сохранить камень, не отдать его Церкви. Сегодня же секта "Опус Деи" едва не завладела этим сокровищем. Надеюсь, вы понимаете: все это налагает на вас огромную ответственность. В руки вам передали факел. Факел, горевший на протяжении двух тысяч лет, и никак нельзя допустить, чтобы он погас. Факел не должен попасть в чужие руки. - Он сделал паузу, взглянул на шкатулку розового дерева. - Понимаю, в этой ситуации у вас просто не было выбора, мисс Невё, но, учитывая, сколь высоки ставки, вы должны быть готовы взять на себя всю полноту ответственности... Или можете возложить эту ответственность на кого-то другого.      - Дед передал криптекс мне. Уверена, он сделал это не случайно.      Тибинг приободрился, но, похоже, не был до конца уверен.      - Хорошо. Тут нужна очень сильная воля. И еще хотелось бы знать бог что. Понимаете ли вы, что в случае успешного открытия криптекса вы подвергнетесь дальнейшим, еще более серьезным испытаниям? - Это почему?      - Представьте на секунду, дорогая. Перед вами карта, и на ней указано местоположение Грааля. В этот момент вы становитесь обладательницей истины, способной полностью изменить ход истории. Вы становитесь обладательницей сокровища, за которым человек охотился столетиями. И перед вами встанет вопрос: стоит ли раскрывать правду миру? Это огромная ответственность. Человек, поведавший миру правду, будет превозносим одними и презираем другими. Вопрос в том, достаточно ли у вас сил, чтобы выдержать это испытание.      Софи после некоторого колебания ответила:      - Не уверена, что это будет исключительно мое решение. Тибинг удивленно приподнял брови:      - Вот как? Но чье же, если не обладательницы краеугольного камня?      - Братства, которое успешно охраняло эту тайну на протяжении веков.      - Приората? - скептически произнес Тибинг. - Но разве это возможно? Братство разгромлено. Точнее, обезглавлено. Возможно, в его рядах появился предатель или шпион. Мы этого не знаем, но факт остается фактом: кто-то раскрыл имена четырех представителей верхушки. И лично я не стал бы доверять человеку, который бы неожиданно появился и назвался представителем братства.      - Так что же вы предлагаете? - спросил Лэнгдон.      - Вам, как и мне, прекрасно известно, Роберт: не для того все эти годы Приорат столь рьяно защищал истину, чтобы она навеки оставалась тайной. Его члены ждали подходящего момента, чтобы поделиться ею с человечеством.      - И вы считаете, такой момент настал? - спросил Лэнгдон.      - Да, просто уверен. Это же совершенно очевидно. Все признаки налицо. И потом, если Приорат не собирался вскоре предать свою тайну огласке, к чему было Церкви нападать на него?      - Но ведь монах еще не рассказал нам о своих целях, - возразила Софи.      - Его цель - это цель Церкви, - сказал Тибинг. - И состоит она в том, чтобы уничтожить документы, разоблачающие ее. Сегодня церковники были близки к своей цели как никогда, и Приорат доверил камень вам, мисс Невё. Задача по спасению Грааля, вне всякого сомнения, включает и исполнение последнего желания Приората - поделиться этой тайной с миром.      - Лью, - перебил его Лэнгдон, - не слишком ли тяжкую ношу взваливаем мы на плечи Софи, прося ее принять столь ответственное решение всего через несколько часов после того, как она узнала о существовании документов Сангрил?      Тибинг вздохнул:      - Простите, если оказываю на вас давление, мисс Невё. Лично я всегда считал, что документы эти должны быть обнародованы, но окончательное решение принимать только вам. Я просто взял на себя смелость предупредить вас о том, что может последовать за успешным разрешением головоломки под названием "Криптекс".      - Господа, - твердо заявила в ответ Софи, - цитируя ваши же слова: "Не вы находите святой Грааль, это святой Грааль находит вас", я склонна считать, что Грааль "нашел" меня неспроста. А потому я буду знать, что с ним делать, когда придет время.      Мужчины удивленно переглянулись.      - Так что, - сказала она и придвинула к себе шкатулку, - давайте займемся делом. Глава 70      Лейтенант Колле стоял в просторной гостиной Шато Виллет и с грустью наблюдал за тем, как догорает огонь в камине. Капитан Фаш прибыл несколько минут назад и находился в соседней комнате. Он орал что-то в телефонную трубку, пытаясь скоординировать действия своих людей по поиску исчезнувшего джипа.      Да джип теперь может быть где угодно, подумал Колле.      Он не подчинился приказу Фаша, упустил Лэнгдона во второй раз и был благодарен судьбе за то, что люди из управления судебной полиции обнаружили в полу пулевое отверстие. Это хоть как-то оправдывало действия Колле. Однако Фаш пребывал в самом скверном расположении духа, и Колле чувствовал, что его ждет нешуточная выволочка, когда все утрясется. К несчастью, все найденные в замке вещественные доказательства не проливали света на то, что здесь произошло и кто был замешан в этих событиях. Черная "ауди" была взята напрокат кем-то под вымышленным именем, расплатились за нее фальшивой кредитной картой, отпечатки пальцев на машине и в салоне не числились в полицейской картотеке.      В комнату ворвался агент, глаза его возбужденно сверкали.      - Где капитан Фаш?      Колле продолжал смотреть на тлеющие угли.      - Говорит по телефону.      - Уже не говорю! - рявкнул Фаш, входя в комнату. - Что там у вас?      - В управление только что звонил Андре Берне из Депозитарного банка Цюриха, - доложил агент. - Сказал, что хочет поговорить с вами лично. Он решил изменить показания.      - Вот как? - фыркнул Фаш.      Только теперь Колле отвел взгляд от камина.      - Берне признает, что Лэнгдон и Невё провели какое-то время в стенах банка.      - Мы и без него это поняли, - сказал Фаш. - Но зачем он солгал? Вот в чем вопрос.      - Сказал, что будет говорить только с вами. Согласен оказывать всяческое содействие.      - В обмен на что?      - В обмен просит, чтоб мы не упоминали его банк в новостях. И еще чтобы помогли ему найти похищенную собственность. Похоже, Лэнгдону с Невё удалось украсть что-то.      - Что именно? - воскликнул Колле. - И как? Фаш грозно смотрел на агента.      - Что они украли?      - Берне не говорил. Но похоже, он очень заинтересован в возвращении этой собственности. Готов буквально на все.      Из кухни еще один агент окликнул Фаша:      - Капитан! Я только что связался с аэропортом Ле Бурже. Боюсь, у нас плохие новости.      Тридцать секунд спустя Фаш собрался и приготовился выехать из замка Шато Виллет. Он узнал, что Тибинг держал в одном из ангаров Ле Бурже личный реактивный самолет и что самолет этот поднялся в воздух примерно полчаса назад. Представитель диспетчерской службы Ле Бурже, с которым Фаш говорил по телефону, клялся и божился, что не знает, кто был на борту самолета и в каком направлении он вылетел. Взлет произошел вне расписания, полетный план зафиксирован не был. Слишком много нарушений закона для такого маленького аэропорта. Фаш был уверен, что если как следует надавить, то можно получить ответы на все вопросы.      - Лейтенант Колле, - распорядился Фаш, направляясь к двери, - у меня нет выбора, так что придется оставить вас здесь за главного. И постарайтесь добиться каких-нибудь результатов, хотя бы ради разнообразия. Глава 71      Набрав высоту, "хокер" выровнялся и взял курс на Англию. Лэнгдон осторожно снял шкатулку с колен, где держал во время взлета, чтобы не повредить. Поставил ее на стол и увидел, как Софи с Тибингом, сгорая от нетерпения, подались вперед.      Сдвинув защелку и открыв крышку, Лэнгдон обратил их внимание не на испещренные буквами диски криптекса, а на маленькое отверстие на внутренней стороне крышки. Взял авторучку и ее кончиком осторожно вытолкнул инкрустированную розу из углубления, под ней открылся текст. Под Розой, подумал он с надеждой, что свежий взгляд на текст внесет какую-то ясность. Но текст по-прежнему выглядел странно.      Лэнгдон рассматривал строчки несколько секунд, и к нему вернулась растерянность, охватившая его, когда он впервые увидел эту загадочную надпись.      - Никак не пойму, Лью, что за тарабарщина такая?      Со своего места Софи еще не видела текста, но неспособность Лэнгдона определить, что это за язык, удивила ее. Неужели мой дед говорил на столь непонятном языке, что даже специалист по символам не может определить его принадлежность? Но она быстро поняла, что ничего удивительного в том нет. Это был не первый секрет, который Жак Соньер хранил в тайне от внучки.      Сидевший напротив Софи Лью Тибинг, дрожа от нетерпения, пытался заглянуть через плечо Лэнгдону, который склонился над шкатулкой.      - Не знаю, - тихо пробормотал Лэнгдон. - Сначала мне показалось, это семитский язык, но теперь не уверен. Ведь самые ранние семитские языки использовали неккудот. А здесь ничего подобного не наблюдается.      - Возможно, он еще более древний, - предположил Тибинг.      - А что такое неккудот? - спросила Софи. Не отводя глаз от шкатулки, Тибинг ответил:      - В большинстве современных семитских алфавитов отсутствуют гласные, вместо них используется неккудот. Это такие крохотные точечки и черточки, которые пишут под согласными или внутри их, чтобы показать, что они сопровождаются гласной. В чисто историческом плане неккудот - относительно современное дополнение к языку.      Лэнгдон по-прежнему сидел, склонившись над текстом.      - Может, сефардическая транслитерация?..      Тибинг был не в состоянии больше ждать.      - Возможно, если вы позволите мне... - И с этими словами он ухватил шкатулку и придвинул к себе. Без сомнения, Лэнгдон хорошо знаком с такими древними языками, как греческий, латынь, языки романо-германской группы, однако и беглого взгляда на текст Тибингу было достаточно, чтобы понять: этот язык куда более редкий и древний. Возможно, курсив Раши2, или еврейское письмо с коронками.      Затаив дыхание, Тибинг впился взглядом в надпись. Он довольно долго молчал. Время шло, и уверенность Тибинга испарялась с каждой секундой.      - Честно признаться, - заявил он наконец, - я удивлен. Этот язык не похож ни на один из тех, что мне доводилось видеть прежде!      Лэнгдон сгорбился в кресле.      - Можно мне взглянуть? - спросила Софи. Тибинг притворился, что не слышал ее слов.      - Роберт, вы вроде бы говорили, что где-то видели нечто подобное раньше?      Лэнгдон нахмурился:      - Да, так мне показалось. Но теперь я не уверен. И все же... этот текст кажется знакомым.      - Лью! - нетерпеливо окликнула Тибинга Софи, недовольная тем, что ее исключили из этой дискуссии. - Может, вы все-таки позволите взглянуть на шкатулку, которую сделал мой дед?      - Конечно, дорогая, - спохватился Тибинг и придвинул шкатулку к ней. Ему совсем не хотелось обижать эту милую молодую даму, хотя он и считал, что "весовые категории" у них разные. Если уж член Британского королевского исторического общества и виднейший гарвардский специалист по символам не могут определить, что это за язык...      - Ага... - протянула Софи несколько секунд спустя. - Мне следовало бы догадаться сразу.      Тибинг с Лэнгдоном дружно подняли головы и уставились на нее.      - Догадаться о чем? - спросил Тибинг. Софи пожала плечами:      - Ну, хотя бы о том, что дед изберет для надписи на шкатулке именно этот язык.      - Вы хотите сказать, что можете прочесть этот текст? - воскликнул Тибинг.      - Запросто, - усмехнулась явно довольная собой Софи. - Дед научил меня этому языку, когда мне было всего шесть лет. И я довольно бегло говорю на нем. - Она перегнулась через стол и уставилась на Тибинга зелеными насмешливыми глазами. - И честно говоря, сэр, учитывая вашу близость к короне, я немного удивлена, что вы не узнали этого языка.      В ту же секунду Лэнгдон все понял. Неудивительно, что текст показался знакомым! Несколько лет назад Лэнгдон посетил музей Фогга в Гарварде. Гарвардский выпускник Билл Гейтс в знак признательности сделал своей alma mater подарок, передал в музей бесценный экспонат - восемнадцать листов бумаги, приобретенных им на аукционе, из коллекции Арманда Хаммера.      Он не моргнув глазом выложил за этот лот целых тридцать миллионов восемьсот тысяч долларов.      Автором работ был Леонардо да Винчи.      Восемнадцать листов, теперь известных как "Лестерский кодекс" (по имени их прежнего знаменитого владельца, герцога Лестерского), представляли собой уцелевшие фрагменты знаменитых блокнотов Леонардо. То были эссе и рисунки, где описывались весьма прогрессивные для тех времен теории Леонардо по астрономии, геологии, архитектуре и гидрологии.      Лэнгдон никогда не забудет этого похода в музей. После долгого стояния в очереди он наконец созерцал бесценные листы пергамента. Полное разочарование! Разобрать, что написано на страницах, было невозможно. И это несмотря на то что они прекрасно сохранились и были исписаны изящнейшим каллиграфическим почерком, красными чернилами по светло-кремовой бумаге. Текст был абсолютно не читаем. Сначала Лэнгдон подумал, что не понимает ни слова потому, что да Винчи делал записи на архаичном итальянском. Но, более пристально всмотревшись в текст, он понял, что не видит в нем ни единого итальянского слова.      - Попробуйте с этим, сэр, - шепнула ему женщина-доцент, дежурившая у стенда. И указала на ручное зеркальце, прикрепленное к стенду на цепочке. Лэнгдон взял зеркальце и поднес к тексту.      И все стало ясно.      Лэнгдон так горел нетерпением ознакомиться с идеями великого мыслителя, что напрочь забыл об одном из удивительных артистических талантов гения - способности писать в зеркальном отражении, чтобы никто, кроме него, не мог прочесть эти записи. Историки по сию пору спорят о том, делал ли это да Винчи просто для собственного развлечения, или же для того, чтобы люди, заглядывающие ему через плечо, не крали у него идеи. Видно, это так и останется тайной.      Софи улыбнулась: она обрадовалась, что Лэнгдон наконец понял. - Что ж, прочту для начала первые несколько слов, - сказала она. - Это английский.      Тибинг все еще недоумевал:      - Что происходит?      - Перевернутый текст, - сказал Лэнгдон. - Нам нужно зеркало.      - Нет, не нужно, - возразила Софи. - Я в этом достаточно хорошо натренировалась. - Она поднесла шкатулку к лампе на стене и начала осматривать внутреннюю сторону крышки. Дед не умел писать задом наперед, а потому пускался на небольшую хитрость: писал нормально, затем переворачивал листок бумаги и выводил буквы в обратном направлении. Софи догадалась, что он, видимо, выжег нормальный текст на куске дерева, а затем прогонял этот кусок через станок до тех пор, пока дерево совсем не истончилось и выжженные на нем буквы не стало видно насквозь. После чего он просто перевернул этот истончившийся кусок и вклеил в крышку.      Придвинув шкатулку поближе к свету, Софи поняла, догадка ее верна. Луч просвечивал через тонкий слой дерева, глазам предстал текст уже в нормальном виде.      Вполне разборчивый.      - Английский, - крякнул Тибинг и стыдливо потупил глаза. - Мой родной язык.      Сидевший в хвостовом отсеке Реми Легалудек силился расслышать, о чем идет речь в салоне, но мешал рев моторов. Реми совсем не нравилось, как развивались события. Совсем. Он перевел взгляд на лежавшего у его ног монаха. Тот окончательно затих, больше не барахтался, не пытался высвободиться из Лежал, точно в трансе от отчаяния, а может, мысленно читал молитву, моля Господа об освобождении. Глава 72      Находившийся на высоте пятнадцати тысяч футов Роберт Лэнгдон вдруг почувствовал, что реальный физический мир бледнеет, отступает куда-то и что все его мысли заняты исключительно стихотворными строками Соньера, которые вдруг высветились на крышке шкатулки.      Софи быстро нашла листок бумаги и записала текст в обычном порядке. Закончила, и вот все трое склонились над ним. Содержание строк было загадочно, но разгадка обещала подсказать способ открыть криптекс. Лэнгдон медленно прочел:      - Мир древний мудрый свиток открывает... собрать семью под кровом помогает... надгробье тамплиеров - это ключ... и эт-баш правду высветит, как луч.      Не успел Лэнгдон задуматься о том, что за тайна спрятана в этом тексте, как почувствовал, что его больше занимает другое. Размер, которым написан этот короткий стих. Пятистопный ямб. Почти правильный.      За долгие годы исследований, связанных с историей тайных обществ Европы, Лэнгдон неоднократно встречался с этим размером, последний раз - в прошлом году, в секретных архивах Ватикана. На протяжении веков этому стихотворному размеру отдавали предпочтение поэты всего мира - от древнегреческого писателя Архилоха до Шекспира, Мильтона, Чосера и Вольтера. Все они предпочитали именно этот размер, который, как считалось, обладал особыми мистическими свойствами. Корни пятистопного ямба уходили в самую глубину языческих верований.      Ямб. Двусложный стих с чередованием ударений в слогах. Ударный, безударный. Инь и ян. Хорошо сбалансированная пара. Пятистопный стих. Заветное число "пять" - пентакл Венеры и сея щенного женского начала.      - Это пентаметр! - выпалил Тибинг и обернулся к Лэнгдону. - И стихи написаны по-английски! La lingua pura!      Лэнгдон кивнул. Приорат, подобно многим другим тайным европейским обществам, не слишком ладившим с Церковью, на протяжении веков считал английский единственным "чистым" европейским языком. В отличие от французского, испанского и итальянского, уходивших корнями в латынь, "язык Ватикана", английский в чисто лингвистическом смысле был независим от пропагандистской машины Рима. А потому стал священным тайным языком для тех членов братства, которые были достаточно прилежны, чтобы выучить его.      - В этом стихотворении, - возбужденно продолжил Тибинг, - есть намеки не только на Грааль, но и на орден тамплиеров, и на разбросанную по всему свету семью Марии Магдалины. Чего нам еще не хватает?      - Пароля, - ответила Софи, не отводя глаз от стихотворения. - Ключевого слова. Похоже, нам нужен некий древний эквивалент слова "мудрость".      - Абракадабра? - предложил Тибинг, лукаво подмигнув ей.      Слово из пяти букв, подумал Лэнгдон. Сколько же существовало на свете древних слов, которые можно было бы назвать "словами мудрости"! То были отрывки из мистических заклинаний, предсказаний астрологов, клятв тайных обществ, молитв Уитаке, древнеегипетских магических заклинаний, языческих мантр - список поистине бесконечен.      - Пароль, - сказала Софи, - имеет, по всей видимости, отношение к тамплиерам. - Она процитировала строку из стихотворения: - "Надгробье тамплиеров - это ключ".      - Лью, - спросил Лэнгдон, - вы же у нас специалист по тамплиерам, есть идеи?      Тибинг молчал несколько секунд, затем предположил:      - Ну, "надгробье", видимо, означает какую-то могилу. Возможно, имеется в виду камень, которому поклонялись тамплиеры, считая его надгробием Марии Магдалины. Но это вряд ли поможет, поскольку мы не знаем, где находится этот камень.      - А в последней строчке, - сказала Софи, - говорится, что правду откроет этбаш. Я где-то слышала это слово. Этбаш. - Неудивительно, - вмешался Лэнгдон. - Возможно, вы помните его из учебника по криптологии. Шифр этбаш - старейший из всех известных на земле.      Ну да, конечно, подумала Софи. Знаменитая система кодирования в древнееврейском.      В самом начале своего обучения на кафедре криптологии Софи столкнулась с шифром этбаш. Датировался он примерно 500 годом до нашей эры, а в наши дни использовался в качестве классического примера схемы ротационной замены в шифровании. По сути своей шифр этот являлся кодом, основанным на древнееврейском алфавите из двадцати двух букв. Первая буква при шифровании заменялась последней, вторая - предпоследней, и так далее.      - Этбаш подходит великолепно, - заметил Тибинг. - Тексты, зашифрованные с его помощью, находили в Каббале, в Свитках Мертвого моря, даже в Ветхом Завете. Еврейские ученые и мистики до сих пор находят тайные послания, зашифрованные с помощью этого кода. И уж наверняка этбаш изучали члены Приората.      - Проблема только в том, - перебил его Лэнгдон, - что мы не знаем, к чему именно применить этот шифр.      Тибинг вздохнул:      - Видно, на надгробном камне выбито кодовое слово. Мы должны найти надгробие, которому поклонялись тамплиеры.      По мрачному выражению лица Лэнгдона Софи поняла, что и это задание кажется невыполнимым.      Этбаш - это ключ, подумала Софи. Просто у нас нет двери, которая открывается этим ключом.      Минуты через три Тибинг испустил вздох отчаяния и удрученно покачал головой:      - Я просто в тупике, друзья мои. Дайте мне немного подумать. А пока не мешало бы подкрепиться. И заодно проверить, как там поживают Реми и наш гость. - Он поднялся и направился в хвостовой отсек.      Софи устало проводила его взглядом.      За стеклами иллюминаторов царила полная тьма. Софи вдруг ощутила, что неведомая сила несет ее по необъятному черному пространству, а она и понятия не имеет, где приземлится. Всю спою жизнь, с раннего детства, она занималась тем, что разгадывала загадки деда, и вот теперь у нее возникло тревожное чувство, что эта задачка ей не по зубам.      Здесь есть что-то еще, сказала она себе. Искусно спрятанное... но оно есть, есть, должно быть!      И еще ее тревожила мысль: то, что они рано или поздно обнаружат в криптексе, будет не просто картой, где указано местонахождение Грааля. Несмотря на уверенность Тибинга с Лэнгдоном в том, что правда спрятана в каменном цилиндре, Софи, хорошо знавшая деда, считала, что Жак Соньер не из тех, кто так легко расстается со своими секретами. Глава 73      Диспетчер ночной смены Ле Бурже дремал перед черным экраном радара, когда в помещение, едва не выбив дверь, ворвался капитан судебной полиции.      - Самолет Тибинга! - рявкнул Безу Фаш и заметался по небольшому помещению, точно разъяренный бык. - Куда он вылетел?      Диспетчер, призванный охранять тайны личной жизни британца, одного из самых уважаемых клиентов, пытался отделаться невнятным бормотанием. Но с Фашем такие номера не проходили.      - Ладно, - сказал Фаш в ответ на его невразумительные попытки объясниться, - отдаю тебя под арест за то, что позволил частному самолету взлететь без регистрации полетного плана. - Он кивнул своему агенту, тот достал наручники, и диспетчера охватил ужас. Ему сразу вспомнились газетные статьи с дебатами на тему о том, кто такой на самом деле капитан национальной полиции - герой или угроза нации? Теперь он получил ответ на этот вопрос.      - Погодите! - взвизгнул диспетчер, увидев наручники. - Я готов помочь, чем смогу. Сэр Лью Тибинг часто летает в Лондон, где проходит курс лечения. У него есть ангар в аэропорту Биггин-Хилл, в Кенте. Это неподалеку от Лондона.      Фаш жестом приказал агенту с наручниками выйти вон. Тот повиновался.      - Он и сегодня должен приземлиться в Биггин-Хилл?      - Не знаю, - честно ответил диспетчер. - Борт вылетел по обычному маршруту, последний сеанс связи показал, что он летит в направлении Англии. Так что да, скорее всего в Биггин-Хилл.      - Кто на борту, кроме него?      - Клянусь, сэр, я этого не знаю. Наши клиенты подъезжают прямо к своим ангарам, а уж что там грузят или кого - это их личное дело. Кто у них еще на борту, за это отвечают чиновники из паспортно-таможенного контроля той стороны.      Фаш взглянул на наручные часы, затем на самолеты, выстроившиеся в ряд перед терминалом.      - Если они направляются в Биггин-Хилл, то как скоро там приземлятся?      Диспетчер сверился с записями.      - Вообще-то полет недолгий. Его самолет должен приземлиться примерно... в шесть тридцать. Минут через пятнадцать.      Фаш нахмурился и обратился к одному из агентов:      - Зафрахтуйте мне самолет. Я вылетаю в Лондон. И соедините меня с местным отделением полиции в Кенте. Никаких контактов с МИ-5. Не хочу поднимать шума. Только с кентской полицией. Скажите им, чтобы дали разрешение на посадку самолету Тибинга, что я лично о том просил. А потом пусть блокируют его своими силами. Никаких других действий до моего прибытия не предпринимать! Глава 74      - Вы что-то притихли, - сказал Лэнгдон Софи, когда они остались в салоне вдвоем.      - Просто устала, - ответила она. - И еще эти стихи. Я ничего не понимаю...      Лэнгдон испытывал примерно такие же ощущения. Равномерный гул моторов и легкое покачивание самолета действовали усыпляюще. А голова по-прежнему болела - в том месте, где нанес удар монах. Тибинг все еще находился в хвостовом отсеке, и Лэнгдон решил воспользоваться моментом, раз уж они остались с Софи наедине, чтобы высказать ей кое-какие мысли.      - Мне кажется, отчасти я понял причину, по которой ваш дедушка хотел, чтобы мы с вами объединились. Он хотел, чтобы я кое-что вам объяснил.      - Разве истории о Граале и Марии Магдалине недостаточно? Лэнгдон колебался, не зная, с чего лучше начать.      - Эта ваша размолвка с ним... Причина, по которой вы не желали с ним общаться целых десять лет. Возможно, он надеялся, что я как-то смогу исправить ситуацию.      Софи нервно заерзала в кресле.      - Но ведь я не говорила вам, что стало причиной нашей ссоры.      Лэнгдон не сводил с нее глаз.      - Вы стали свидетельницей какого-то сексуального ритуала. Я прав?      Софи поежилась.      - Откуда вы знаете?      - Софи, вы сами говорили, что стали свидетельницей сцены, убедившей вас в том, что Жак Соньер является членом тайного общества. И увиденное настолько огорчило и возмутило вас, что с тех пор вы отказывались общаться с дедом. Не нужно обладать гением да Винчи, чтобы догадаться, что именно вы могли там видеть.      Софи изумленно смотрела на него.      - Когда это было? - спросил Лэнгдон. - Весной? Примерно в середине марта, да?      Софи отвернулась к иллюминатору.      - В университете как раз начались весенние каникулы. Я приехала домой несколькими днями раньше.      - Вы хотите рассказать мне об этом?      - Предпочла бы не рассказывать. - Она резко повернулась к Лэнгдону, в глазах ее стояли слезы. - Я сама не знаю, что видела.      - Там присутствовали и мужчины, и женщины? Помедлив пару секунд, она кивнула.      - И одеты они были в белое и черное? Она вытерла глаза и снова кивнула: - Женщины были в платьях из тонкой белой ткани... на ногах золотые сандалии. И в руках они держали золотые шары. Мужчины в черных туниках и черных сандалиях.      Лэнгдон подавил охватившее его волнение - он просто ушам своим не верил. Софи Невё стала невольной свидетельницей священной церемонии, такой, какие проводились две тысячи лет назад.      - А маски? - спросил он, изо всех сил стараясь, чтоб голос звучал спокойно. - На них были маски с признаками обоих полов?      - Да. На всех. Одинаковые, только разного цвета. Белые маски на женщинах, черные на мужчинах.      Лэнгдону приходилось читать описания этой церемонии, и он знал о ее мистических корнях.      - Церемония называется Хиерос гамос, - тихо произнес он. - Очень старый ритуал, ему свыше двух тысяч лет. Египетские священнослужители и жрицы регулярно проводили эту церемонию, восславляющую детородную силу женщины. - Он умолк, подался еще ближе к Софи и добавил: - И если вы действительно стали свидетельницей Хиерос гамос, не будучи специально подготовленной, не понимая ее значения, тогда - да, я могу понять, какое это вызвало потрясение.      Софи не ответила.      - Хиерос гамос - это по-гречески "священный брак".      - Ритуал, который я видела, мало походил на бракосочетание.      - Брак в смысле "единение", Софи. - Как в сексе?      - Нет.      - Нет? - Она не сводила с него изумленных оливковых глаз.      Лэнгдон замялся:      - Ну... во всяком случае, не в том смысле, как мы понимаем это сегодня. - И далее он объяснил: то, что показалось Софи сексуальным ритуалом, на самом деле не имело ничего общего с эротикой. Это был духовный акт. Ведь с исторической точки зрения совокупление было тем актом, через который мужчина и женщина познают Бога. Древние считали мужчину созданием духовно несовершенным до тех пор, пока он не прошел через плотское познание священного женского начала. Физическое слияние с женщиной было единственным способом сделать мужчину совершенным с духовной точки зрения, помогало ему овладеть "гносисом", то есть знанием божественного. Со времен Исиды сексуальные ритуалы считались для мужчины единственным мостиком между землей и небесами. - Совокупляясь с женщиной, - сказал Лэнгдон, - мужчина достигал такого состояния, при котором сознание оставляло его. И тогда он мог видеть Бога.      Софи окинула его скептическим взглядом:      - Оргазм вместо молитвы?      В ответ Лэнгдон лишь пожал плечами. Следовало признать, что в целом Софи права. С чисто физиологической точки зрения оргазм у мужчины всегда сопровождается секундным помутнением рассудка. Эдаким ментальным вакуумом. Моментом истины, во время которого можно увидеть Бога. Гуру, занимающиеся медитацией, могли достигать такого состояния и без секса и часто описывали нирвану как нескончаемый духовный оргазм.      - Софи, - тихо сказал Лэнгдон, - очень важно помнить, что взгляды древних на секс были диаметрально противоположны нынешним нашим взглядам. Секс порождает новую жизнь, это само по себе чудо, а чудеса может совершать только божество. Именно способность женщины вынашивать в чреве своем дитя, новую жизнь, и сделала ее священной. Божеством. Совокупление расценивалось как единение двух половинок человеческого духа, мужской и женской. Только через совокупление мужчина достигал духовной целостности и ощущения единения с Богом. И то, что вы видели, не имело отношения к сексу, это был чисто духовный акт. Ритуал под названием Хиерос гамос не извращение. Это глубоко духовная церемония.      Последние его слова задели Софи. На протяжении всей ночи она держалась на удивление стойко, и тут вдруг Лэнгдон увидел, что выдержка ее оставляет. На глазах снова выступили слезы, она смахнула их рукавом свитера.      Он дал ей время прийти в себя. Как правило, концепция, рассматривающая секс как часть пути к Богу, всегда вызывала у людей возмущение. Еврейские студенты смотрели на Лэнгдона с ужасом, когда он впервые сообщал им о том, что древние иудейские традиции включали ритуальный секс. Только в храме, никак иначе. Древние евреи считали, что в святая святых, храме Соломона, жил не только Бог, но и равная Ему по силе "половинка" женского рода, Шехина. И мужчины, ищущие духовной целостности, приходили в этот храм для свидания со жрицами. С ними они занимались любовью и постигали Бога через физическую близость. Знаменитое древнеиудейское сокращение YHWH, священное имя Бога, происходило от имени Иегова (Jehovah) и обозначения физического единения между мужским началом Jah и женским Havah - так звучало имя "Ева" на языке, предшествующем древнееврейскому.      - Для ранней Церкви, - тихо продолжил Лэнгдон, - использование секса как инструмента для прямого общения с Богом казалось кощунством, подрывало сами основы католицизма. Ведь это подрывало веру в Церковь как единственное связующее звено между человеком и Богом. Ну и по этой причине христианские священники просто из кожи вон лезли, стараясь демонтировать секс, заклеймить его как акт греховный и омерзительный. Кстати, и все остальные религии занимались тем же.      Софи молчала, но Лэнгдон чувствовал, что она начала лучше понимать деда. По иронии судьбы в том же семестре, о котором Лэнгдон вспомнил, ему пришлось затронуть на лекции ту же проблему.      - Удивительно, что у нас по поводу секса столь часто возникают разногласия, не правда ли? - заметил он. - Ведь само наше древнее наследие, сама наша физиология, казалось бы, свидетельствуют о том, что секс - занятие естественное. Весьма приятный путь к духовной полноте и совершенству. И все же современные религиозные источники описывают его как акт позорный, учат нас бояться собственных сексуальных желаний и вожделений, видят в сексе руку дьявола.      Лэнгдон решил не шокировать студентов. Не стал говорить им о том, что в мире существует свыше дюжины тайных обществ - и среди них несколько весьма влиятельных, - которые до сих пор практикуют сексуальные ритуалы и придерживаются древних традиций. Герой фильма "С широко закрытыми глазами" в исполнении Тома Круза с трудом попадает на тайное собрание представителей высшей элиты с Манхэттена и становится свидетелем церемонии Хиерос гамос. К несчастью, создатели фильма превратно истолковали особенности и смысл этого ритуала, но суть была отражена: члены тайного общества собираются и восславляют таинство сексуального единения.      - Профессор Лэнгдон! - Какой-то паренек поднял руку и с надеждой смотрел на преподавателя. - Так вы хотите сказать, что вместо того, чтобы ходить в церковь, мы должны больше заниматься сексом? Лэнгдон усмехнулся. На крючок его поймать было не так-то просто. Он был наслышан о студенческих вечеринках в Гарварде и знал, что в сексе там недостатка не было.      - Джентльмены, - осторожно начал он, зная, что ступает на скользкую почву, - лично я могу предложить всем вам лишь одно. Я не настолько туп, чтоб отговаривать вас от добрачных связей без презервативов, и не настолько наивен, чтоб полагать, будто все вы тут ангелы с крылышками. А потому готов дать один важный совет касательно половой жизни.      Студенты затихли.      - В следующий раз, когда найдете себе девушку, загляните прежде всего в свое сердце. И решите, можете ли вы подойти к сексу как к мистическому священному акту. Попробуйте отыскать в нем хотя бы искорку божественности, которая позволяет мужчине приблизиться к священному женскому началу.      Девушки, сидевшие в аудитории, заулыбались и закивали.      В рядах молодых людей послышались смешки и не слишком удачные шутки.      Лэнгдон вздохнул. Эти студенты - до сих пор еще мальчишки.      Софи прижалась лбом к прохладному стеклу иллюминатора и невидящим взором смотрела в пространство, пытаясь осмыслить то, что говорил ей Лэнгдон. Теперь она испытывала сожаление. Целых десять лет. Перед ее мысленным взором предстали пачки нераспечатанных писем, полученных от деда. Я должна рассказать Роберту все. И вот, не отворачиваясь от иллюминатора, Софи наконец заговорила. Тихо. С опаской.      Начав рассказывать о том, что случилось с ней той ночью, она заново, шаг за шагом, переживала те события. Вот она видит свет в окнах дедовского дома в Нормандии... вот входит в дом и не видит там ни души... вот слышит чьи-то голоса внизу... затем обнаруживает потайную дверцу. Бесшумно и медленно спускается в подвал по каменной лестнице. Чувствует в воздухе влажный запах земли. Прохладно... А потом вдруг свет! Да, тогда был март. И вот, стоя на лестнице, в тени, она смотрит, как какие-то незнакомые люди раскачиваются и бормочут заклинания в мерцающем свете свечей. Это сон, беззвучно твердила Софи. Я сплю, и мне снится сон. Иначе просто быть не может!..      Женщины и мужчины, чередование цветов, черное, белое, черное, белое. Платья из тонкой белой ткани колышутся, когда женщины поднимают золотые шары и выкрикивают в унисон: "Я была с тобой в начале, на рассвете всего, что есть свято! Я выносила тебя в чреве своем, прежде чем день настал!"      Вот женщины опускают шары и начинают раскачиваться взад и вперед, точно в трансе. И окружают нечто, лежащее на полу, в центре.      На что они смотрят?      Голоса звучат все громче. Темп ускоряется.      "Женщина, которой ты владеешь, есть любовь!" - хором выкрикивают женщины. И снова поднимают золотые шары.      А мужчины отвечают: "И жить она будет вечно!"      Ритм этих заклинаний то убыстряется, то стихает. Потом опять ускоряется и звучит с громовой силой. Участники делают шаг вперед и опускаются на колени.      И тут наконец Софи видит то, что было скрыто от ее глаз.      На низком расписном алтаре в центре круга лежит мужчина. Он обнажен, лежит на спине, на лице черная маска. Но Софи тут же узнает его по родимому пятну на плече. Она едва сдерживает возглас: Grand-pere! Одного этого зрелища было достаточно, чтобы шокировать Софи сверх всякой меры. Но то был еще не конец.      Деда оседлала голая женщина в белой маске, роскошные серебристые волосы разметались по спине. Тело плотное, далеко от совершенства, и она ритмично, в такт заклинаниям, вращала задом. Занималась любовью с ее дедом!..      Софи хотелось отвернуться и бежать куда глаза глядят, но она не могла. Казалось, каменные своды подвала давят на нее, прижимают к земле, не позволяют шевельнуться. Ритм заклинаний все ускорялся, казалось, участников сотрясает лихорадка. Голоса звучали визгливо, истерически. И вдруг послышался уже совсем невыносимый пронзительный вой, все помещение взорвалось этим криком. Софи было трудно дышать. Только сейчас она заметила, что плачет. Она отвернулась и стала медленно подниматься по ступенькам. А потом выбежала из дома, бросилась в машину и, вся дрожа, помчалась в Париж. Глава 75      Под бортом чартерного самолета проплывали мерцающие в темноте огоньки Монако, когда епископ Арингароса отключил мобильный после второго за день разговора с Фашем. Потянулся было к сумке, где лежали леденцы от морской болезни, но вдруг ощутил такую слабость, что руки безвольно опустились на колени.      Пусть будет что будет!      Последние новости от Фаша оказались неутешительными, мало того, они окончательно запутывали ситуацию, по мнению Арингаросы. Что происходит? Похоже, все вышло из-под контроля. Во что я втянул Сайласа? Во что вляпался сам?..      Арингароса медленно побрел к кабине пилота, ноги дрожали и подгибались.      - Мне нужно срочно изменить курс.      Пилот взглянул на него через плечо и рассмеялся:      - Вы, должно быть, шутите, сэр?      - Нет, не шучу. Мне срочно нужно в Лондон.      - Отец, это же чартерный рейс! Не такси.      - Я заплачу. Сколько вы хотите? Лондон лишь в часе лета отсюда, да и курс вам придется менять не слишком кардинально, поэтому...      - При чем здесь деньги! И потом, отец, на борту есть и другие пассажиры.      - Десять тысяч евро. Прямо сейчас.      Пилот обернулся и удивленно уставился на епископа:      - Сколько? Да с каких это пор у священников водятся такие деньги?      Арингароса вернулся к своему креслу, открыл черный портфель, достал пачку облигаций. Снова пошел к кабине и протянул пилоту.      - Что это? - спросил тот.      - Облигации Банка Ватикана на предъявителя. Здесь на десять тысяч евро.      Пилот смотрел с сомнением.      - Это то же самое, что наличные.      - Наличные, они и есть наличные. - И пилот решительно протянул пачку обратно. Арингароса ощутил такую слабость, что едва не осел на пол.      - Это вопрос жизни и смерти, - прошептал он. - Вы должны помочь мне. Мне срочно необходимо в Лондон.      Тут пилот заметил толстое золотое кольцо у него на пальце.      - Что, настоящие бриллианты?      - С ним я никак не могу расстаться, - пробормотал Арингароса.      Пилот пожал плечами, отвернулся и уставился на приборную доску.      Арингароса не сводил глаз с любимого кольца, сердце у него разрывалось. Он, того и гляди, потеряет все, что с ним связано. После продолжительной паузы он медленно стянул кольцо с пальца и положил на приборную доску перед пилотом.      Затем вышел из кабины и вернулся на свое место. Секунд через пятнадцать он почувствовал, как пилот свернул на несколько градусов к северу.      Но даже это не обрадовало Арингаросу.      А ведь как все начиналось, просто замечательно! Изумительно, изящно разработанный план. И теперь он разваливается, точно карточный домик... и конца этому не видно. Продолжение следует...      1 Имеется в виду пролив Ла-Манш  >>>      2 Вид еврейского письма, назван так по имени изобретшего его раввина Раши  >>> Уважаемые подписчики!      По понедельникам в рассылке: Дэн Браун "Код да Винчи"      Секретный код скрыт в работах Леонардо да Винчи...      Только он поможет найти христианские святыни, дававшие немыслимые власть и могущество...      Ключ к величайшей тайне, над которой человечество билось веками, может быть найден...      В романе "Код да Винчи" автор собрал весь накопленный опыт расследований и вложил его в главного героя, гарвардского профессора иконографии и истории религии по имени Роберт Лэнгдон. Завязкой нынешней истории послужил ночной звонок, оповестивший Лэнгдона об убийстве в Лувре старого хранителя музея. Возле тела убитого найдена зашифрованная записка, ключи к которой сокрыты в работах Леонардо да Винчи...      По четвергам в рассылке: Джон Уиндем "День триффидов"      Если день начинается воскресной тишиной, а вы точно знаете, что сегодня среда, значит что-то неладно.      Я ощутил это, едва проснувшись. Правда, когда мысль моя заработала более четко, я засомневался. В конце концов не исключалось, что неладное происходит со мной, а не с остальным миром, хотя я не понимал, что же именно. Я недоверчиво выжидал. Вскоре я получил первое объективное свидетельство: далекие часы пробили, как мне показалось, восемь. Я продолжал вслушиваться напряженно и с подозрением. Громко и решительно ударили другие часы. Теперь уже сомнений не было, они размеренно отбили восемь ударов. Тогда я понял, что дело плохо.      Я прозевал конец света, того самого света, который я так хорошо знал на протяжении тридцати лет; прозевал по чистой случайности...     По воскресениям в рассылке: Жюль Верн "Дети капитана Гранта"      Этот известный роман французского писателя-фантаста был написан в 1868 году. В произведении (как его охарактеризовал сам автор - "для юношества") широко развернуты картины природы и жизни людей в различных частях света. Герои путешествуют по трем океанам, разыскивая потерпевщего караблекрушение шотландского патриота капитана Гранта.      В последующих выпусках рассылки планируется публикация следующих произведений: Диана Чемберлен "Огонь и дождь"      Появление в маленьком калифорнийском городке загадочного "человека-дождя", специалиста по созданию дождевых туч, неожиданно повлияло на судьбу многих его жителей. Все попытки разгадать его таинственное прошлое заставляют обнаружить скрытые даже от себя самого стороны души. Аркадий и Георгий Вайнеры "Петля и камень в зеленой траве"      "Место встречи изменить нельзя" "Визит к Минотавру", "Гонки по вертикали"... Детективы братьев Вайнеров, десятки лет имеющие культовый статус, знают и любят ВСЕ. Вот только... мало кто знает о другой стороне творчества братьев Вайнеров. Об их "нежанровом" творчестве. О гениальных и страшных книгах о нашем недавнем прошлом. О трагедии страны и народа, обесчещенных и искалеченных социалистическим режимом. О трагедии интеллигенции. О любви и смерти. О судьбе и роке, судьбу направляющем... Шон Хатсон "Жертвы"      Существует мнение о том, что некоторые люди рождаются только для того, чтобы когда нибудь стать жертвами убийства. в романе "жертвы" Фрэнк Миллер, долгие годы проработавший специалистом по спецэффектам на съемках фильмов ужасов, на собственном опыте убедился в справедливости этого утверждения. По нелепой случайности лишившись зрения, он снова обретает его, когда ему трансплантируют глаза преступника, и в один из дней обнаруживает, что способен узнавать потенциальных жертв убийцы. Миллер решает помочь полиции, которая сбилась с ног в поисках кровавого маньяка, но сам Миллер становится мишенью для садиста. Удастся ли ему остановить кровопролитие или же он сам станет жертвой?..      Ждем ваших предложений. Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Литературное чтиво Ваши пожелания и предложения