Литературное чтиво Выпуск No 368 от 2006-06-12 Число подписчиков: 23    Дэн БРАУН "КОД ДА ВИНЧИ" Глава 47      Поездка в плохо освещенном металлическом кузове бронированного фургона походила на перемещение в одиночной камере. Лэнгдон пытался побороть знакомое неприятное чувство - боязнь замкнутого пространства. Берне сказал, что отвезет нас на безопасное расстояние от города. Но куда? Как далеко?..      Ноги у Лэнгдона затекли от неподвижного сидения на металлическом полу, и он сменил позу. К груди он по-прежнему прижимал драгоценную шкатулку, которую все же удалось вывезти из банка.      - Кажется, мы выехали на автомагистраль, - шепнула Софи.      И действительно, после остановки на пандусе грузовик резко рванул с места, потом минуту или две ехал, сворачивая то влево, то вправо, и вот теперь быстро набирал скорость. Софи и Роберт чувствовали, как гудят под ними пуленепробиваемые шины от соприкосновения с гладким асфальтом. Лэнгдон опустил драгоценный сверток на пол, развернул и достал шкатулку розового дерева. Софи подвинулась поближе, теперь они сидели бок о бок. "Мы с ней похожи на маленьких ребятишек, склонившихся над рождественским подарком", - подумал Лэнгдон.      По контрасту с теплыми оттенками палисандрового дерева инкрустированная роза на крышке была сработана из породы более светлых тонов, возможно, из тополя, и даже в полумраке излучала, казалось, слабое свечение. Роза. Многие армии и религии пользовались этим символом, не чужд он был и тайным обществам. Розенкрейцеры. Рыцари Розового креста.      - Давайте, - сказала Софи. - Откройте же ее.      Лэнгдон глубоко вздохнул и перед тем, как поднять крышку, бросил последний восхищенный взгляд на изысканное изображение цветка с пятью лепестками. Затем отпер защелку, приподнял крышку, и взорам их предстал находившийся внутри предмет.      Лэнгдон успел пофантазировать на тему того, что может находиться в этой шкатулке, но теперь было ясно: ни одна из самых смелых его фантазий не подтвердилась. В шкатулке, обитой блестящим малиновым шелком, угнездился предмет, постичь предназначение которого с первого взгляда было просто невозможно.      Это был каменный цилиндр размером примерно с банку для упаковки теннисных мячей, сделанный из белого, хорошо отполированного мрамора. Но при этом он был не цельным, а собранным из отдельных частей. Пять мраморных дисков размером с пончик накладывались друг на друга и скреплялись между собой изящной медной полоской. Вообще все это очень походило на калейдоскоп с колесиками. Концы цилиндра прикрывали чашечки из мрамора, отчего заглянуть в него оказалось невозможно. По бульканью жидкости внутри можно было догадаться, что цилиндр полый.      Но гораздо больше Лэнгдона заинтриговали надписи, выгравированные на внешней поверхности цилиндра. На каждом из пяти дисков были аккуратно и четко выгравированы серии букв, весь алфавит, причем на каждом диске разный. Цилиндр с буквами напомнил Лэнгдону любимую игрушку его детства, трубочку, состоявшую из нескольких "стаканчиков" с буквами, вращая которые можно было составлять разные слова.      - Поразительно, не правда ли? - прошептала Софи. Лэнгдон посмотрел на нее:      - Прямо не знаю, что и сказать. Что за чертовщина? В глазах Софи замерцал огонек.      - Мой дед вырезал такие из дерева, это было его хобби. А вообще это изобретение Леонардо да Винчи.      Даже в полумраке, царившем в кузове, было видно, как изумился Лэнгдон.      - Да Винчи? - пробормотал он, всматриваясь в странный цилиндр.      - Да. Эта штука называется криптекс. Если верить деду, ее украшают отрывки из секретных дневников Леонардо.      - Но для чего предназначен этот цилиндр?      Софи вспомнила все сегодняшние события и сделала единственный возможный вывод:      - Это тоже сейф. Для хранения секретной информации. Лэнгдон удивленно воззрился на нее.      Софи объяснила, что одним из любимых занятий ее деда было конструирование моделей по изобретениям да Винчи. Талантливый ремесленник, Жак Соньер, проводивший долгие часы у себя в мастерской, просто обожал создавать имитации произведений различных великих мастеров - ювелирные изделия Фаберже (пепельницы и вазочки, украшенные перегородчатой эмалью) и менее изящные, но куда более практичные поделки по наброскам Леонардо да Винчи.      Даже беглого просмотра дневников да Винчи было достаточно, чтобы понять, почему этот светоч науки и искусств был столь знаменит открытиями, так и не воплощенными в реальность. Да Винчи начертил планы и схемы сотен изобретений, которые так и не удалось создать. И любимейшим времяпрепровождением Соньера было воплощение в реальность самых невразумительных проектов Леонардо: хронометров, водяных насосов, криптексов и даже робота в доспехах средневекового французского рыцаря во всех деталях - теперь рыцарь украшал письменный стол в его кабинете. Спроектированный Леонардо с целью изучения анатомии и наследственности в 1495 году, этот робот-рыцарь был снабжен специальным механизмом, который приводил в движение все его суставы. Он мог сидеть, размахивать руками, двигать головой на гибкой шее, а также открывать и закрывать рот. Одетый в доспехи рыцарь был, по мнению Софи, самым прекрасным творением деда... до тех пор, пока она не увидела в шкатулке розового дерева криптекс из белого мрамора.      - Как-то он сделал для меня почти такой же, когда я была маленькой, - сказала Софи. - Но такого красивого и искусного видеть не доводилось.      Лэнгдон не отводил глаз от шкатулки.      - А я никогда не слышал о криптексах.      Софи не удивилась. Большинство нереализованных изобретений Леонардо никогда не изучались, даже названий не получили. Термин "криптекс" был, по всей вероятности, изобретен ее дедом. Вполне подходящее название для прибора, использующего достижения криптографии в целях защиты информации, нанесенной на валик или свиток.      Софи знала, что да Винчи является пионером в области криптографии, пусть даже эти его изобретения и не получили признания. Преподаватели Лондонского университета, знакомя студентов с новейшими методами шифрования для сохранения компьютерных данных, превозносили Циммермана и Шнейера, но ми разу не упомянули о том, что именно Леонардо еще несколько веков назад первым изобрел рудиментарные формы шифровального ключа. И разумеется, поведал Софи об этом не кто иной, как ее дед.      Бронированный фургон мчался по автостраде, а Софи тем временем объясняла Лэнгдону, что именно криптекс Леонардо способствовал разрешению проблемы безопасной передачи посланий на большие расстояния. В эпоху отсутствия телефонов и электронной почты у человека, желавшего передать не предназначенную для посторонних глаз информацию кому-то, кто находился далеко от него, не было другого выхода, кроме как записать ее и передать через надежного посыльного. Увы, посыльный, заподозривший, что послание содержит особо ценную информацию, не всегда мог противостоять искушению заработать больше денег и перепродать письмо заинтересованным лицам, вместо того чтобы честно доставить по адресу.      Самые великие умы в истории человечества бились над проблемой защиты информации и изобрели шифрование. Юлий Цезарь придумал специальное закодированное письмо, получившее название "Шкатулка Цезаря". Мария, королева Шотландии, создала свой шифр на основе перемещения букв и передавала из тюрьмы тайные послания. И наконец, блистательный арабский ученый Абу Юсуф Исмаил аль-Кинди защищал свои тайны с помощью хитроумно составленного из букв нескольких алфавитов шифра.      Да Винчи же предпочел математическим и шифровальным методам механический. Криптекс. Портативный контейнер, способный защитить письма, карты, диаграммы, да что угодно, от постороннего глаза. Информацией, содержавшейся в криптексе, мог воспользоваться лишь человек, знавший пароль доступа.      - Нам нужен пароль, - сказала Софи, указав на диски с буквами. - Криптекс работает по принципу современных комбинационных замков для велосипедов. Если выстроить диски должным образом, замок откроется. У этого криптекса пять дисков с буквами. Если вращать их в заранее определенной последовательности, внутренние тумблеры выстроятся так, как надо, и цилиндр распадется на части.      - А внутри?..      - Как только цилиндр распадется на части, вы получите доступ к полому отделению в его центре. И там может храниться листок бумаги или какой-либо иной предмет, содержащий секретную информацию.      Лэнгдон окинул ее недоверчивым взглядом:      - Так вы говорите, ваш дед дарил вам нечто подобное, когда вы были еще девочкой?      - Да, только размером поменьше. Целых два раза в качестве подарков на день рождения. Дарил мне криптекс и загадывал загадку. Ответ загадки служил паролем для криптекса; стоило разгадать ее, и можно было открыть цилиндр и получить поздравительную открытку. - Уж больно много возни ради какой-то там открытки.      - Нет, открытка тоже была непростая. С очередной загадкой, или ключом. Мой дед затевал настоящую охоту за сокровищами по дому, ряд отгадок, или ключей, неизбежно приводил меня к настоящему подарку. Каждая такая охота была своеобразным испытанием характера и сообразительности. Ну и в конце всегда ждала награда. Кстати, его загадки были далеко не простыми.      Лэнгдон снова скептически покосился на цилиндр:      - Но почему просто не попытаться расколоть его на части? Или раздавить? Эти металлические прокладки выглядят такими хрупкими. И мрамор, как известно, камень хрупкий.      Софи улыбнулась:      - Да потому, что Леонардо да Винчи это тоже предусмотрел. Он конструировал криптекс таким образом, что при малейшей попытке добраться силой до его содержимого информация саморазрушалась. Вот смотрите. - Софи сунула руку в шкатулку и осторожно вынула цилиндр. - Любую информацию сначала записывали на папирусном свитке.      - Не на пергаменте? Софи покачала головой:      - Нет, именно на папирусе. Знаю, пергамент из кожи барашка более прочный материал и в те дни был распространен шире, но записывали всегда на папирусе. И чем тоньше он был, тем лучше.      - Ясно.      - Перед тем как положить папирусный свиток в специальное отделение, его сворачивали. Наматывали на тончайший стеклянный сосуд. - Она легонько встряхнула криптекс, и жидкость внутри забулькала. - Сосуд с жидкостью.      - Какой такой жидкостью? Софи улыбнулась:      - С уксусом.      Лэнгдон задумался на секунду, потом кивнул:      - Гениально!      Уксус и папирус, подумала Софи. Если кто-то попытается силой вскрыть цилиндр, стеклянный сосуд разобьется, и уксус быстро растворит папирус. Ко времени, когда взломщик доберется до тайного послания, оно превратится в мокрый комок, на котором не разобрать ни слова. - Как видите, - сказала Софи, - единственный путь получить тайную информацию предполагает знание пароля, слова из пяти букв. Здесь у нас пять дисков, на каждом по двадцать шесть букв. Двадцать шесть умножить на пять... - Она быстро подсчитала в уме. - Приблизительно двенадцать миллионов вариантов.      - Раз так, - заметил Лэнгдон с таким выражением, точно уже прикидывал в уме все эти двенадцать миллионов, - то что за информация может быть внутри?      - Что бы там ни было, ясно одно: мой дед отчаянно пытался сохранить ее в тайне. - Софи умолкла, закрыла шкатулку и какое-то время разглядывала розу с пятью лепестками, инкрустированную на крышке. Что-то ее явно беспокоило. - Вы вроде бы говорили, что Роза - это символ чаши Грааля?      - Да. В символике Приората Роза и Грааль являются синонимами.      Софи нахмурилась:      - Странно. Дед всегда говорил, что Роза символизирует собой тайну. Вешал цветок розы на дверь своего кабинета в доме, когда ему предстояло сделать конфиденциальный звонок и он не хотел, чтобы я его беспокоила. И меня заставлял делать то же самое.      Вот что, милая, говорил ей дед, чем держать двери на замке, куда лучше украсить их розой, этим цветком тайны. И никто не будет друг друга беспокоить. Только так мы научимся уважать и доверять друг другу. Вешать розу на дверь - это древний римский обычай.      - Sub rosa, - сказал вдруг Лэнгдон. - Древние римляне вешали розу на дверь, когда хотели показать, что встреча носит конфиденциальный характер. И каждый из присутствующих понимал, что все сказанное под розой - sub rosa - должно храниться в секрете.      И дальше Лэнгдон объяснил Софи, что Роза, эквивалент тайны, была избрана символом Приората не только по этой причине. Rosa rugosa, один из древнейших видов этого растения, имела пять лепестков, расположенных по пятиугольной симметрии, подобно путеводной звезде Венере. А потому именно изображение Розы связывали с женским началом. Кроме того, Роза была тесно связана с концепцией "верного пути", и символ ее использовался в навигации. Компас Розы помогал путешественникам ориентироваться, то же самое можно было сказать и о линиях Розы, или долготы, указанных на картах. По этой причине Роза стала символом и ссылкой на Грааль, говорившими сразу на нескольких уровнях о тайне, женском начале и путеводной звезде, которая одна на свете могла указать человеку истину.      Лэнгдон закончил свой короткий рассказ, и внезапно лицо его омрачилось.      - Роберт? Что такое, в чем дело?      Он снова посмотрел на шкатулку палисандрового дерева.      - Sub... rosa, - тихо пробормотал он с выражением неподдельного, даже какого-то боязливого удивления. - Быть того не может!      - Чего?      Лэнгдон поднял на нее глаза.      - Под знаком Розы, - прошептал он. - Этот криптекс... кажется, я знаю, что он собой представляет. Глава 48      Лэнгдон и сам с трудом верил в свое предположение. Однако с учетом того, кто дал им этот мраморный цилиндр, каким именно образом попал он к ним в руки, а также того факта, что на крышке красовалась пяти-лепестковая Роза, вывод напрашивался только один.      У нас в руках краеугольный камень.      То была особая, не похожая на другие, легенда.      Краеугольный камень лежит под знаком Розы и содержит закодированное послание.      Лэнгдон попытался собраться с мыслями.      - Скажите, ваш дед когда-нибудь упоминал при вас о предмете под названием la clef de voute?      - Ключ к сейфу? - перевела Софи.      - Нет, это дословный перевод. Clef de voute - это распространенный архитектурный термин. И слово "voute" означает не банковский сейф, a "vault" - свод арки в архитектуре. Ну, к примеру, сводчатый потолок. - Но к сводчатым потолкам нет ключей.      - Сколь ни покажется вам странным, есть. Для построения каменной арки требуется центральный клинообразный камень в самом верху, который соединяет все части и несет на себе весь вес конструкции. Ну и в чисто архитектурном смысле его можно назвать ключевым камнем. А по-английски его еще называют краеугольным камнем. - Лэнгдон вопросительно взглянул на Софи: хотелось знать, поняла ли она его.      Софи пожала плечами и вновь взглянула на криптекс.      - Но какой же это краеугольный камень?      Лэнгдон не знал, как лучше начать. Секретом постройки каменных арок в совершенстве владели члены масонского братства, еще на ранней стадии его существования. Они рьяно охраняли свой секрет. Градус королевской арки. Архитектура. Краеугольные камни. Все это взаимосвязано. Тайное знание того, как использовать клинообразный камень для построения свода арки или потолка, в немалой степени поспособствовало тому, что масоны стали такими умелыми ремесленниками. И они ревностно охраняли свою тайну. Краеугольные камни и все, что с ними связано, всегда хранились в секрете. Да, верно, этот мраморный цилиндр в шкатулке розового дерева мало походил на краеугольный камень в первоначальном его значении и облике. Это нечто другое. Предмет, которым они завладели... ни с чем подобным Лэнгдон прежде не сталкивался.      - Краеугольный камень Приората - не моя специальность, - признался Лэнгдон. - А что касается чаши Грааля, то меня прежде всего интересовала связанная с ней символика. И я не слишком вникал в легенды, описывающие, как ее найти.      Брови Софи поползли вверх.      - Найти чашу Грааля?      Лэнгдон нервно кивнул, а потом заговорил, тщательно подбирая слова:      - Видите ли, Софи, согласно утверждениям Приората, краеугольный камень - это закодированная карта... Карта, на которой указано место, где спрятана чаша Грааля.      Софи даже побледнела от волнения.      - И вы считаете, что карта здесь?      Лэнгдон не знал, что ответить. Ему это казалось невероятным. Однако версия о краеугольном камне представлялась в данном случае единственно верной. Камень с закодированным посланием, хранящийся под знаком Розы.      Мысль о том, что этот криптекс был создан самим Леонардо да Винчи, членом и Великим мастером Приората Сиона, тоже напрашивалась сама собой. Как же хотелось верить, что их сокровище действительно краеугольный камень братства! Работа самого Великого мастера... ее через века вернул нам другой член Приората. Слишком уж соблазнительной выглядела эта версия, чтобы вот так, с ходу, отвергнуть ее.      На протяжении последних десятилетий историки и ученые искали краеугольный камень во французских церквах. Охотники за чашей Грааля, знающие о пристрастии Приората к тайным шифрам, пришли к выводу, что la clef de voute - это в прямом смысле клинообразный краеугольный камень, находящийся в центре свода какой-нибудь церковной арки. Под знаком Розы. В архитектуре не было недостатка в розах. Окно-роза. Рельефы в виде розеток. Ну и, разумеется, настоящее изобилие cinquefoils - цветков с пятью лепестками, украшавших арочные своды, прямо под краеугольным камнем. Чертовски подходящее место для тайника. Карта, указующая путь к чаше Грааля, спрятана в сводчатом потолке какой-нибудь заброшенной церквушки, прямо над головами ничего не подозревающих прихожан.      - Нет, этот криптекс не может быть краеугольным камнем, - сказала Софи. - Во-первых, он совсем не старый. И потом, я просто уверена: его сделал мой дед. И никакие легенды о Граале тут ни при чем.      - Бытует мнение, - заметил Лэнгдон и почувствовал, как его охватывает радостное возбуждение, - что краеугольный камень был создан несколько десятилетий назад одним из членов Приората.      Глаза Софи недоверчиво блеснули.      - Но если в этом криптексе указано, где хранится чаша Грааля, с какой стати дед посвятил меня в эту тайну? Я понятия не имею, как открыть цилиндр и что делать с его содержимым. Я даже толком не знаю, что это такое - чаша Грааля!      И Лэнгдон, к своему удивлению, понял, что она права. Он еще не успел объяснить Софи истинную природу чаши Грааля. Впрочем, с этим рассказом можно и подождать. Сейчас главное - краеугольный камень. Если это действительно он...      И вот под гул пуленепробиваемых шин фургона Лэнгдон торопливо пересказал Софи все, что ему было известно о краеугольном камне. Если верить слухам, самая главная тайна Приората - местонахождение чаши Грааля - ни разу на протяжении веков не была зафиксирована письменно. В целях безопасности она передавалась из уст в уста каждому новому senechal на специальной церемонии. Но относительно недавно пошли слухи, что политика Приората изменилась. Возможно, произошло это с учетом появления новых электронных средств прослушивания. Как бы там ни было, но отныне члены Приората поклялись никогда не упоминать вслух о том, где спрятано сокровище.      - Но как же тогда они передавали эту тайну? - спросила Софи.      - Вот тут-то и оказался нужен краеугольный камень, - ответил Лэнгдон. - Когда один из четырех членов высшего ранга умирал, оставшиеся трое выбирали ему замену из более низкого эшелона. Следующего кандидата в senechal. Но вместо того чтобы сразу сказать ему, где находится Грааль, они подвергали его испытанию. Он должен был доказать свою пригодность.      Софи отчего-то занервничала, и тут Лэнгдон вспомнил ее рассказ о том, как дед устраивал ей preuves de merite - испытания, заставлял разыскивать спрятанные в доме подарки. Очевидно, и в отношении краеугольного камня члены братства придерживались той же тактики. И вообще испытания были широко распространены в тайных обществах. Наиболее показателен в этом смысле пример масонов: их члены могли подняться на следующую ступень, доказав, что умеют хранить тайну, - пройдя целый ряд ритуалов и различных испытаний на протяжении многих лет. Причем с каждым разом задание становилось все труднее.      - Тогда наш краеугольный камень - это своего рода preuve de merite! - воскликнула Софи. - Если кандидат в senechal мог открыть его, то доказывал тем самым, что достоин той информации, которую он содержит.      Лэнгдон кивнул:      - Совсем забыл, что у вас имеется опыт в этой области.      - Дело не только в деде. В криптологии это называется "разрешительным" языком. Если ты достаточно умен, чтобы прочитать это, значит, тебе разрешено знать, что там написано. Лэнгдон колебался, не зная, с чего начать.      - Вы должны понять одну вещь, Софи. Если этот предмет действительно краеугольный камень, если ваш дед имел к нему доступ, это означает, что он занимал высокое положение в Приорате Сиона. Возможно даже, являлся одним из четверки избранных.      Софи вздохнула:      - Уверена в этом. Он действительно состоял в тайном обществе. Судя по всему, в Приорате.      Лэнгдон усомнился:      - Вы точно знаете, что он был членом тайного общества?      - Я кое-что видела. То, что не должна была видеть. Десять лет назад. С тех пор мы с ним ни разу не разговаривали. - Она на секунду умолкла. - Мой дед состоял не только в высшем эшелоне... Он был там самым главным.      Лэнгдон ушам своим не поверил.      - Великим мастером? Но... как вы могли узнать об этом?      - Не хотелось бы говорить... - Софи отвернулась, лицо ее исказила болезненная гримаса.      Лэнгдон был потрясен. Чтобы Жак Соньер был Великим мастером? Нет, это просто невероятно. И все же слишком многое указывало на то, что это именно так. Ведь и прежние главы Приората всегда являлись видными общественными деятелями, все до одного были наделены талантом и артистизмом. Доказательство этому удалось отыскать несколько лет назад в Парижской национальной библиотеке, в бумагах, известных под названием "Lees Dossiers Secrets".      Эти досье были известны каждому ученому, занимающемуся тайными обществами, каждому охотнику за Граалем. Каталог под номером 4° Im1 249 был официально признан многими специалистами "Тайными досье", где нашел подтверждение давно уже муссировавшийся слух: Великими мастерами Приората побывали в свое время Леонардо да Винчи, сэр Исаак Ньютон, Виктор Гюго и уже относительно недавно - Жан Кокто, знаменитейший парижский писатель, художник и театральный деятель.      Так почему не Жак Соньер?      При мысли о том, что именно сегодня вечером он должен был встретиться с Жаком Соньером, Лэнгдон похолодел. Сам Великий мастер Приората настаивал на встрече со мной! Но зачем? Не для того же, чтобы провести вечер за пустопорожней светской болтовней. Интуиция подсказывала Лэнгдону, что глава Приората не зря передал своей внучке легендарный краеугольный камень братства, не зря велел ей найти его, Роберта Лэнгдона.      В это просто невозможно поверить!      При всем своем богатом воображении Лэнгдон просто не представлял, что за обстоятельства вынудили Соньера поступить именно так. Возможно, Соньер боялся умереть. Но ведь существовали же еще трое senechaux, владевших той же тайной и гарантировавших тем самым безопасность Приората. К чему Соньеру было идти на такой риск, доверять внучке краеугольный камень, особенно с учетом того, что они рассорились? И к чему вовлекать в это его, Лэнгдона... уж совсем постороннего человека?      В этой головоломке недостает какой-то одной детали, подумал Лэнгдон.      Но придется, видно, повременить с ответами. Машина замедлила ход, под шинами слышался шорох гравия. Софи с Лэнгдоном насторожились. Почему он тормозит, неужели уже приехали? Ведь Берне говорил, что хочет отвезти их как можно дальше от города, туда, где безопаснее. Фургон двигался теперь совсем медленно и, судя по тряске, по плохой дороге. Софи с Лэнгдоном обменялись настороженными взглядами, торопливо захлопнули крышку шкатулки. Лэнгдон прикрыл ее пиджаком.      Фургон остановился, но мотор продолжал работать. Ручка задней двери повернулась. И когда она открылась, Лэнгдон увидел, что они находятся в лесу. К двери подошел Берне. Смотрел он как-то странно, а в руке сжимал пистолет.      - Простите, - сказал он, - но у меня не было другого выхода. Глава 49      Андре Берне выглядел несколько нелепо с пистолетом в руке, но в его глазах горела такая решимость, что Лэнгдон сразу понял: спорить с ним не стоит.      - Извините, но я настаиваю, - произнес Берне и взял их на прицел. - Поставьте шкатулку. Софи прижимала шкатулку к груди.      - Вы же сами говорили, что дружили с моим дедом, - слабо возразила она.      - Мой долг - охранять имущество вашего деда, - сказал Берне. - И именно этим я сейчас и занимаюсь. Поставьте шкатулку на пол!      - Но мне доверил ее сам дед!      - Ставьте! - скомандовал Берне и приподнял ствол пистолета. Софи поставила шкатулку у ног.      Лэнгдон увидел, что Берне перевел дуло пистолета на него.      - А теперь вы, мистер Лэнгдон, - сказал Берне, - подайте мне эту шкатулку. И знайте, я прошу об этом именно вас, потому что в вас могу выстрелить не раздумывая.      Лэнгдон просто не верил своим ушам и глазам.      - Зачем вам это? - спросил он банкира.      - А вы как думаете? - рявкнул в ответ Берне. От волнения его французский акцент стал еще сильнее. - Всегда защищал и буду защищать имущество своих клиентов!      - Но ведь это мы ваши клиенты! - возразила Софи. Лицо Берне словно окаменело, поразительная метаморфоза.      - Мадемуазель Невё, я не представляю, каким образом вы раздобыли этот ключ и номер счета, но совершенно очевидно, что обманным или злодейским путем. Знай я, какие именно тяжкие за вами числятся преступления, ни за что бы не стал помогать вам выбраться из банка.      - Я вам уже говорила, - жестко произнесла Софи, - мы не имеем никакого отношения к смерти моего деда!      Берне перевел взгляд на Лэнгдона:      - А по радио сообщили, что вас разыскивают не только за убийство Жака Соньера, но и еще троих человек!      - Что?! - вскричал Лэнгдон. Он был потрясен до глубины души. Убийство еще троих человек? Его поразило само число, а вовсе не тот факт, что он является подозреваемым. Не похоже на простое совпадение. Трое senechaux? Он покосился на шкатулку розового дерева. Если трое senechaux убиты, у Соньера действительно не было другого выхода. Должен же он был передать кому-то краеугольный камень.      - Что ж, полиция разберется, когда я вас сдам, - сказал Верне. - Мой банк и без того достаточно скомпрометирован. Софи яростно сверкнула глазами:      - Вряд ли вы намереваетесь сдать нас полиции. Иначе доставили бы обратно к банку. А вместо этого вы привезли в какую-то глушь да еще держите под прицелом!      - Ваш дед нанял меня с одной целью. Чтобы я хранил его имущество и держал все сведения о нем в тайне. И что бы ни хранилось в этой шкатулке, не имею ни малейшего намерения передавать это в полицию в качестве вещественного доказательства. Подайте мне шкатулку, мистер Лэнгдон.      Софи покачала головой:      - Не делайте этого!      Грохнул выстрел, пуля вошла в металлическую обшивку кузова у них над головой. Гильза звякнула, упав на пол фургона. Черт побери! Лэнгдон похолодел. Теперь Берне говорил уже более уверенным тоном:      - Мистер Лэнгдон, поднимите шкатулку. Лэнгдон повиновался.      - А теперь подайте ее мне. - Берне снова поднял ствол пистолета. Стоя на земле за задним бампером, он целился в кузов фургона.      Лэнгдон медленно двинулся к двери с шкатулкой в руках.      Надо что-то предпринять! Неужели я вот так просто отдам ему краеугольный камень? Подходя все ближе к двери, Лэнгдон вдруг сообразил, что находится значительно выше стоящего на земле Берне и что надо как-то воспользоваться этим преимуществом. Ствол пистолета был на уровне его колен. Может, врезать по нему ногой? Но тут Берне, видимо, почувствовал опасность и отступил на несколько шагов. Футов на шесть. И оказался недосягаем.      - Поставьте шкатулку у двери! - скомандовал он.      Не видя другого выхода, Лэнгдон опустился на колени и поставил шкатулку палисандрового дерева на самый край кузова, прямо перед распахнутой дверью.      - А теперь встаньте.      Лэнгдон начал было вставать, но тут взгляд его упал на маленькую гильзу, закатившуюся за приступку двери.      - Встать! Отойдите от шкатулки!      Лэнгдон медлил, разглядывая низенький металлический порожек. Затем поднялся. И незаметно подтолкнул гильзу носком ботинка. Она попала в уголок, в самый стык между дверью и стенкой фургона. Лэнгдон выпрямился уже во весь рост и отступил в глубину кузова.      - Назад. К задней стенке, говорю! И отвернитесь!      Лэнгдон повиновался.      Берне чувствовал, как бешено бьется у него сердце. Зажав пистолет в правой руке и продолжая держать беглецов под прицелом, он потянулся левой к шкатулке. Она оказалась страшно тяжелой. Так не пойдет, надо обеими руками. Он покосился в глубину кузова, пытаясь оценить риск. Его заложники находились футах в пятнадцати, у дальней стенки кузова, и стояли, отвернувшись от него. И Берне решился. Положил пистолет на бампер, быстро схватил шкатулку обеими руками и, опустив ее на землю, тут же схватил пистолет и снова прицелился. Ни один из заложников даже не шевельнулся.      Вот и прекрасно. Теперь оставалось лишь закрыть и запереть фургон. Опустив шкатулку на землю, он ухватился за тяжелую металлическую дверь и начал ее закрывать. Дверь с глухим стуком захлопнулась, и Берне, ухватившись за единственную задвижку, потянул ее влево. Задвижка проползла несколько дюймов и вдруг застряла, никак не хотела попадать в петлю. Что происходит? Берне потянул сильнее, но задвижка не закрывалась. Ах вот оно что! Они с петлей на разных уровнях. Дверь до конца не закрылась! Стараясь подавить приступ паники, Берне изо всей силы навалился на дверь, но дальше она не шла. Чем-то заблокирована! Берне развернулся поудобнее и снова навалился плечом на дверь. И тут вдруг она неожиданно распахнулась, Берне получил сильнейший удар прямо в лицо. Его отбросило назад, он рухнул на землю, зажимая разбитый нос ладонью. Пистолет вылетел из руки, упал где-то в стороне. Берне продолжал зажимать нос, чувствуя, как по пальцам бежит теплая кровь.      Роберт Лэнгдон с шумом приземлился где-то рядом, и Берне попытался подняться, но ничего не видел. В глазах у него потемнело. Софи Невё что-то кричала. Несколько секунд спустя Берне обдало облачком пыли и вонючих выхлопных газов. Он слышал визг шин по гравию, а когда собрался с силами и наконец сел, увидел лишь задний бампер удаляющегося на бешеной скорости фургона. Раздался треск - это передний бампер зацепился за небольшое дерево. Мотор ревел, дерево согнулось. В схватке победило оно - половина бампера оторвалась. Броневик уносился прочь с полуоторванным куском бампера. Вот шины ударились о бетонное ограждение, обрамляющее дорогу в лесу, из-под них вылетел сноп искр, и машина исчезла из виду.      Берне посмотрел на то место, где только что стоял фургон. Даже в призрачном свете луны было видно, что на земле ничего нет.      Шкатулка розового дерева исчезла! Глава 50      Неприметный "фиат" скользил по извилистой горной дороге Альбан-Хиллз, с каждой минутой все дальше удаляясь от замка Гандольфо. Сидевший на заднем сиденье епископ Арингароса довольно улыбался, ощущая тяжесть стоявшего на коленях портфеля с ценными бумагами. Так, теперь можно совершить обмен с Учителем. Вопрос лишь в том - когда.      Двадцать миллионов евро.      За эту сумму можно купить нечто более ценное, чем просто власть.      Машина катила по направлению к Риму, и Арингароса вдруг спохватился. Почему Учитель до сих пор ему не позвонил? Он торопливо достал мобильник из кармана сутаны и проверил сигнал. Совсем слабенький.      - Здесь, в горах, не возьмет, - заметил водитель, глядя на епископа в зеркальце. - Вот выедем минут через пять на равнину, и там снова заработает.      - Спасибо. - Сердце у Арингаросы тревожно сжалось. Стало быть, сигнал в горах не проходит? А вдруг все это время Учитель пытался связаться с ним? Может, случилось нечто ужасное?      Арингароса быстро проверил почту мобильника. Ничего. Потом вдруг сообразил: Учитель ни за что не стал бы оставлять ему такое послание, он был чрезвычайно осторожен в выборе средств связи. Никто лучше Учителя не понимал всей опасности открытых переговоров в современном мире. Электронное прослушивание сыграло немаловажную роль в получении им самим невероятного количества секретной информации.      Именно по этой причине он и принимает все эти меры предосторожности.      Впрочем, иногда Арингаросе казалось, что в этом Учитель заходит слишком далеко. К примеру, он даже не дал никакого контактного номера. Я сам вступаю в контакт с нужными мне людьми, сказал Учитель. Так что держите телефон под рукой. Теперь же, поняв, что мобильник в горах не работает, Арингароса опасался, что Учитель пытался дозвониться ему много раз, но безрезультатно.      Подумает, что что-то не так. Или что мне не удалось получить облигации.      Тут епископа прошиб пот.      Или еще хуже... что я забрал деньги и сбежал! Глава 51      Даже при умеренной скорости шестьдесят километров в час полуоторванный передний бампер бронированной машины царапал полотно дороги, вышибая искры и оглушительно шумя.      Нам надо съехать с этой дороги, подумал Лэнгдон.      Он даже толком не видел, куда они направляются. Одна фара разбилась от удара о дерево, другая сместилась и высвечивала теперь тянувшийся вдоль сельской дороги лес. Очевидно, броней в этом автомобиле был защищен лишь грузовой отсек, а на кабину защита не распространялась.      Софи сидела на пассажирском сиденье и молча смотрела на шкатулку на коленях.      - Вы в порядке? - осторожно спросил Лэнгдон.      - Вы ему поверили? - мрачно спросила она.      - Про остальные три убийства? Да, конечно. Мы получили ответ на несколько вопросов сразу. Это объясняет, почему Соньер решил передать краеугольный камень вам и почему Фаш так упорно охотится за мной.      - Нет, я не о том. Я о Берне, который якобы старался защитить свой банк.      Лэнгдон покосился на нее:      - А на самом деле?..      - Хотел сам завладеть краеугольным камнем.      Лэнгдону это в голову не приходило.      - Но откуда ему было знать, что находится в шкатулке?      - Она хранилась в его банке. К тому же он был дружен с дедом. Может, и знал кое-что. И вполне возможно, захотел заполучить чашу Грааля.      Лэнгдон покачал головой. Не тот человек был этот Берне.      - Знаю по опыту, люди могут охотиться за Граалем лишь по двум причинам. Или они слишком наивны и верят, что ищут чашу Христа...      - Или?      - Или же знают всю правду, и в этом для них кроется угроза. Уже не раз находились люди или группы людей, желавшие найти и уничтожить Грааль.      В кабине повисло молчание, бампер, казалось, с удвоенной силой царапал о полотно. Они проехали так уже несколько километров, и, глядя на снопы искр, вылетающие из-под передней части машины, Лэнгдон вдруг подумал, что это небезопасно. Если им встретится другая машина, это привлечет внимание. И тогда он решился:      - Хочу посмотреть, нельзя ли поправить бампер. И он, свернув к обочине, остановился. Воцарилась благословенная тишина.      Направляясь к передней части машины, Лэнгдон вдруг почувствовал себя неимоверно сильным и ловким. Сегодня ему довелось смотреть смерти в лицо, заряженный пистолет - это вам не шутка, и теперь, казалось, у Роберта появилось второе дыхание. И еще он начал чувствовать неизмеримый груз ответственности. Еще бы, ведь у них с Софи предмет, способный указать путь к одной из самых интригующих тайн в истории человечества.      Теперь Лэнгдон понимал, что искать способы вернуть краеугольный камень Приорату бесполезно. Новость еще о трех убийствах говорила о том, насколько ужасно складывается для братства ситуация. Враг сумел проникнуть в организацию. Она в опасности. По всей видимости, за членами братства шла слежка или же в рядах его завелся предатель. Только этим можно было объяс-нить то, что Жак Соньер передал краеугольный камень Софи и Лэнгдону, людям, не состоящим в братстве, людям, которые, как он знал, ничем не скомпрометированы. А потому и мы не можем передать краеугольный камень Приорату. Даже если бы Лэнгдон нашел способ связаться с каким-либо членом Приората, у него не было никакой гарантии, что тот не окажется врагом. Так что какое-то время краеугольному камню суждено побыть в руках у Софи и Лэнгдона, хотят они того или нет.      Передняя часть фургона выглядела еще хуже, чем предполагал Лэнгдон. Левая фара оторвалась напрочь, правая походила на глазное яблоко, выбитое из глазницы и висящее на ниточке. Лэнгдон вставил ее на место, попытался закрепить. Неизвестно, сколько продержится. Но зато передний бампер почти оторвался. Лэнгдон изо всей силы пнул его ногой и почувствовал: еще несколько ударов, и эту железяку можно будет убрать.      Он пинал ногой перекрученный металл, и тут ему вспомнился разговор с Софи. Дед оставил мне послание на автоответчике, говорила она. Сказал, что должен рассказать всю правду о моей семье. Тогда он не придал значения ее словам, но теперь, зная о том, что во всей этой истории замешан Приорат Сиона, Лэнгдон вдруг увидел все в ином свете.      Бампер обломился внезапно и с громким хрустом. Лэнгдон остановился, чтобы перевести дух. По крайней мере теперь фургон уже не будет привлекать особого внимания. Он поднял бампер и потащил к опушке леса, чтобы спрятать там. Что же дальше? Они понятия не имеют, как открыть криптекс, не знают, зачем Соньер передал им его. Увы, теперь от ответов на эти вопросы зависит их жизнь.      Нам нужна помощь, решил Лэнгдон. Помощь профессионала.      В мире, связанном с тайнами Грааля и Приората Сиона, кандидатура существовала только одна. Оставалось уговорить Софи, по он предчувствовал, что это будет непросто.      Софи сидела в фургоне в ожидании, когда вернется Лэнгдон. Шкатулка тяжким грузом давила на колени, и Софи вдруг почувствовала к находке нечто вроде ненависти. Зачем только дед передал ее мне? Она понятия не имела, что с ней делать.      Думай, Софи, думай! Шевели мозгами! Дедуля хотел сказать тебе что-то важное. Она открыла шкатулку и воззрилась на мраморный криптекс из пяти дисков. Заслужила доверие. Во всем чувствовалась рука деда. Краеугольный камень - это карта, следовать указаниям которой может только достойный. Казалось, она слышит голос деда.      Софи достала криптекс из шкатулки и провела кончиками пальцев по дискам. Пять букв. Затем начала по очереди поворачивать диски. Механизм работал отлично, точно смазанный. Она выстроила диски так, чтобы выбранные буквы находились между двумя медными стрелками-уровнемерами на каждом конце цилиндра. Теперь можно было прочесть слово из пяти букв, но Софи уже знала, что слово это слишком очевидно, а потому не годится.      Г-Р-А-А-Л      Она бережно взялась за концы цилиндра и попыталась раздвинуть. Криптекс не поддавался. Внутри угрожающе забулькала жидкость, и Софи перестала тянуть. Потом попробовала снова.      В-И-Н-Ч-И      И снова никакого результата.      V-O-U-T-E      Ничего. Криптекс оставался надежно запертым.      Хмурясь, она опустила его обратно в шкатулку и закрыла крышку. Потом высунулась из окна посмотреть, не идет ли Лэнгдон. Софи была благодарна этому человеку за то, что сегодня он с ней. P. S. Найти Роберта Лэнгдона. Все же не случайно дед выбрал ей в помощь именно его. "Учителя, обладающего такими богатыми знаниями. Жаль, сегодня Лэнгдону не слишком часто пришлось выступать в роли учителя. Он стал мишенью для Безу Фаша... еще какой-то невидимой и безымянной пока силы, намеренной завладеть Граалем.      Чем бы он там ни был, этот Грааль.      И Софи в который уже раз задала себе вопрос: стоит ли Грааль того, чтобы рисковать ради него жизнью?      Бронированный фургон начал набирать скорость. Лэнгдон был доволен его гладким ходом.      - Знаете, как проехать в Версаль? - спросил он Софи. Та удивилась:      - Зачем? Полюбоваться видами?      - Нет, у меня есть план. Неподалеку от Версаля живет один выдающийся ученый. Занимается историей религий. Вот только не помню, где точно, но мы можем поискать. Я бывал у него в поместье, несколько раз. Его зовут Лью Тибинг. Бывший член Королевского исторического общества.      - Британец и живет в Париже?      - Единственной целью и страстью его жизни была чаша Грааля. Когда лет пятнадцать назад до него дошли слухи о краеугольном камне Приората, он перебрался во Францию. Очень надеялся, что отыщет церковь с камнем. Написал о краеугольном камне и Граале несколько книг. Думаю, он способен помочь нам. Научит, как открыть криптекс и что с ним делать дальше.      Софи смотрела с подозрением.      - Вы считаете, ему можно доверять?      - В каком смысле? Что он не украдет информацию?      - И не выдаст нас.      - А я не собираюсь сообщать ему, что нас разыскивает полиция. А когда все окончательно выяснится, нам и бояться будет нечего.      - А вы не подумали о том, Роберт, что в каждом доме здесь есть телевизор и что по этому телевизору показывают наши фото? Безу Фаш всегда использует СМИ в своих целях. Он сделает так, что нам будет просто невозможно появиться на людях без риска быть узнанными.      Просто ужас какой-то, подумал Лэнгдон. Мой дебют на французском телевидении. Под рубрикой "Разыскивается опасный преступник". Что ж, по крайней мере Джонас Фаукман будет доволен: тираж книги сразу взлетит до небес.      - А этот человек действительно ваш хороший друг? - спросила Софи.      Лэнгдон сомневался, что Тибинг из тех, кто смотрит телевизор, особенно в столь поздний час, но над последним вопросом Софи стоило задуматься. Интуиция подсказывала Лэнгдону, что Тибингу можно доверять абсолютно и полностью. Идеальное убежище. С учетом складывающихся обстоятельств Тибинг наверняка из кожи будет лезть вон, чтобы помочь им. Он не только должник Лэнгдона, он настоящий исследователь и знаток всех проблем, связанных с Граалем. К тому же Софи скажет, что дед ее был Великим мастером Приората Сиона. Когда Тибинг услышит это, у него просто слюнки потекут при одной мысли о том, что он будет задействован в этом расследовании. - Тибинг вполне может стать надежным союзником, - сказал Лэнгдон. Все зависит только от того, насколько Софи будет с ним откровенна.      - Наверняка Фаш предложил за нашу поимку денежное вознаграждение.      Лэнгдон рассмеялся:      - Поверьте мне, деньги - это последнее, что интересует Тибинга.      Лью Тибинга можно было считать богачом в том смысле, как бывают богаты малые страны. Он являлся потомком английского герцога Ланкастера и получил свои деньги самым старомодным на свете способом - унаследовал их. Его имение под Парижем представляло собой дворец семнадцатого века с парком и двумя прудами.      Лэнгдон познакомился с Тибингом несколько лет назад благодаря Би-би-си. Тибинг обратился в эту корпорацию с предложением снять документальный сериал об истории чаши Грааля. Он собирался выступить там ведущим и был уверен, что тема вызовет самый широкий интерес у зрителей. Продюсерам Би-би-си понравился проект, они с почтением относились к самому Тибингу, его исследованиям и репутации в научном мире. Однако было одно "но": они всерьез опасались, что концепция Тибинга носит слишком шокирующий характер, что обычным зрителям воспринимать ее будет сложно и все это негативно отразится на репутации компании, славившейся своими добротными документальными программами. По предложению Тибинга Би-би-си все же решила эту проблему - подстраховалась, пригласив трех виднейших специалистов по Граалю в качестве оппонентов Тибингу.      Одним из избранных оказался Лэнгдон.      Би-би-си оплатила Лэнгдону перелет до Парижа, так он и попал на съемки в имение Тибинга. Он сидел перед камерами в роскошном кабинете сэра Лью и комментировал его повествование, вставляя скептические ремарки. Но затем в конечном счете признавал, что Тибингу удалось убедить его в правдивости истории чаши Грааля. В конце Лэнгдон знакомил зрителей с результатами своих собственных исследований, а именно: с рядом связей на уровне символов, говоривших в пользу противоречивой и оригинальной теории Тибинга. Программа была показана в Великобритании, но, несмотря на "звездный" состав участников и обоснованные документально свидетельства, вызвала настоящую волну возмущения и протестов со стороны христиан. В Америке ее так и не показали, но гневные отголоски критиков долетели и до этой страны. Вскоре после этого Лэнгдон получил открытку от своего старого знакомого, епископа Католической церкви в Филадельфии. На открытке красовались всего три слова: "Et tu, Robert?" "ты, Роберт? (лат.) (Аллюзия - намек на знаменитую фразу Юлия Цезаря: "И ты, Брут?")>      - Роберт, - спросила Софи, - вы твердо уверены, что этому человеку можно доверять?      - Абсолютно. Мы с ним коллеги, деньги ему не нужны, к тому же я знаю, что он презирает французские власти. Ваше правительства дерет с него какие-то совершенно непомерные налоги, потому что он, видите ли, приобрел в собственность исторические земли. Так что сотрудничать с Фашем он точно не будет.      Софи смотрела вперед, на темную дорогу.      - Хорошо, допустим, мы к нему приедем. Что можно ему говорить, а что нельзя?      Лэнгдон лишь отмахнулся:      - Поверьте, Софи, Лью Тибинг знает о Граале и Приорате Сиона больше, чем любой другой человек в мире.      - Больше, чем мой дед? - недоверчиво спросила Софи.      - Я имел в виду, больше, чем любой человек вне братства.      - А почему вы так уверены, что Тибинг не член братства?      - Да он всю жизнь пытался рассказать миру правду о чаше Грааля. А члены Приората всегда давали клятву не разглашать ее.      - Ну, это уже похоже на конфликт интересов.      Лэнгдон понимал ее тревогу. Соньер передал криптекс непосредственно Софи, и хотя она не знала, что в нем находится и как следует этим распорядиться, ей не хотелось вовлекать в это дело чужака. Что ж, вполне здравая мысль, особенно с учетом того, какой взрывной силы может оказаться эта информация.      - Нам совсем необязательно сразу же говорить Тибингу о краеугольном камне. Вообще можем не говорить. Просто его дом послужит надежным укрытием, нам это даст время хорошенько подумать. Ну и, возможно, мы поговорим с ним о чаше Грааля, раз уж вам кажется, что дед передал вам именно ее.      - Не мне, а нам, - поправила его Софи.      Лэнгдон ощутил прилив гордости и снова удивился тому, что Соньер счел нужным подключить его.      - Вы хоть примерно представляете, где находится имение этого Тибинга? - спросила Софи.      - Имение называется Шато Виллет. Софи недоверчиво воззрилась на него:      - То самое Шато Виллет?      - Ну да.      - Ничего себе! Хорошие у вас друзья.      - Так вы знаете, где оно находится?      - Как-то проезжала мимо. Кругом одни замки. Езды отсюда минут двадцать.      Лэнгдон нахмурился:      - Так далеко?      - Ничего. Зато вы успеете рассказать мне, что на самом деле представляет собой Грааль.      - Расскажу у Тибинга, - ответил после паузы Лэнгдон. - Просто мы с ним специализировались в разных областях, так что если соединить наши рассказы, получите полное представление о легенде. - Лэнгдон улыбнулся. - Кроме того, Грааль был смыслом жизни Тибинга. И услышать историю о чаше Грааля из уст Лью Тибинга - это все равно что услышать теорию относительности от самого Эйнштейна.      - Остается надеяться, что этот ваш Лью не против столь поздних гостей.      - Во-первых, он не просто Лью, а сэр Лью. - Лэнгдон и сам допустил как-то ту же ошибку. - Сэр Тибинг - человек не простой. Был посвящен в рыцари самой королевой за особые заслуги перед двором. Он составил наиболее полное описание дома Йорков.      - Вы шутите? - воскликнула Софи. - Так мы едем в гости к рыцарю?      Лэнгдон улыбнулся краешками губ:      - Мы едем расследовать историю с Граалем, Софи. Кто в этом деле поможет лучше рыцаря? Глава 52      Раскинувшееся на площади в 185 акров имение Шато Виллет находилось в двадцати пяти минутах езды к северо-западу от Парижа, в окрестностях Версаля. Спроектированное Франсуа Мансаром в 1668 году для графа Офлея, оно являлось одной из основных исторических достопримечательностей парижских пригородов. Само шато в окружении двух прямоугольных искусственных прудов и садов, созданных по проекту Ленотра, являлось скорее средних размеров замком, а не особняком. Французы любовно называли это имение "la Petite Versailles" - "маленьким Версалем".      Лэнгдон остановил бронированный фургон у ворот, за которыми открывалась аллея протяженностью не меньше мили, ведущая к замку. За внушительных размеров изгородью виднелась вдали и сама резиденция сэра Лью Тибинга. Табличка на воротах гласила: ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ПОСТОРОННИМ ВЪЕЗД ЗАПРЕЩЕН      Похоже, Тибинг вознамерился превратить свое обиталище в эдакий островок Англии. О том свидетельствовала не только табличка, написанная по-английски, но и радиопереговорное устройство у ворот, размещенное по правую руку от входа, - именно там находится пассажирское место в автомобиле во всех странах Европы, кроме Англии.      Софи удивилась:      - А если кто-то приедет один, без пассажира?      - Ой, не спрашивайте. - Лэнгдон уже был знаком с причудами Тибинга. - Он предпочитает, чтоб все было как у него на родине.      Софи опустила стекло.      - Знаете, Роберт, лучше вы сами с ним поговорите.      Лэнгдон придвинулся к Софи и, перегнувшись через нее, надавил на кнопку домофона. В ноздри ему ударил терпкий аромат духов Софи, только тут он осознал, что находится слишком близко. Он ждал, из маленького микрофона доносились звонки. Наконец там послышался щелчок, и раздраженный голос произнес по-английски с сильным французским акцентом:      - Шато Виллет. Кто там? - Роберт Лэнгдон, - ответил Лэнгдон. Теперь он почти лежал у Софи на коленях. - Я друг сэра Лью Тибинга. Мне нужна его помощь.      - Хозяин спит. Я тоже спал. А что у вас за дело?      - Сугубо личное. Но оно его очень заинтересует.      - Тогда уверен, он будет счастлив принять вас прямо с утра.      - Но это крайне важно, - продолжал настаивать Лэнгдон.      - Сон для сэра Лью тоже важен. Если вы его друг, то должны знать: здоровье у него слабое.      В детстве сэр Лью Тибинг переболел полиомиелитом, а теперь носил на ногах специальные скобы и передвигался на костылях. Но во время последней встречи он произвел на Лэнгдона впечатление такого живого и яркого человека, что тот почти не заметил этого его увечья.      - Будьте так добры, передайте ему, что я нашел новую информацию о Граале. Информацию настолько важную, что до утра никак нельзя ждать.      В микрофоне надолго воцарилась тишина.      Лэнгдон с Софи ждали, мотор фургона работал вхолостую.      И вот наконец прорезался голос:      - Должен вам заметить, любезный, вы, очевидно, и здесь живете по гарвардскому времени.      Лэнгдон расплылся в улыбке, он узнал характерный британский акцент. Голос бодрый, жизнерадостный.      - Лью, ради Бога, простите за то, что беспокою вас в столь неподходящий час.      - Слуга сообщил мне, что вы хотите поговорить о Граале.      - Подумал, что только это поможет поднять вас с постели.      - И оказались правы.      - Есть шанс, что откроете ворота старому доброму другу?      - Тот, кто пребывает в поисках истины, больше чем просто друг. Это брат.      Лэнгдон выразительно покосился на Софи. Тибинг обожал высказывания в духе античного театра.      - Ворота-то я открою, - провозгласил Тибинг, - но прежде должен убедиться, что вы пришли ко мне с чистым сердцем и лучшими намерениями. Это испытание. Вы должны ответить на три вопроса.      Лэнгдон тихонько застонал, потом шепнул Софи:      - Видите, я говорил. Тот еще типчик. - Вопрос первый, - торжественно начал Тибинг. - Что вам подать: кофе или чай?      Лэнгдон знал, как относится Тибинг к чисто американской манере без конца пить кофе.      - Чай, - ответил он. - "Эрл Грей".      - Отлично! Второй вопрос. С молоком или сахаром? Лэнгдон колебался.      - С молоком, - шепнула Софи ему на ухо. - Я знаю, англичане предпочитают с молоком.      - С молоком, - ответил Лэнгдон. Пауза.      - И сахаром? Тибинг не ответил.      Так, погодите-ка! Теперь Лэнгдон вспомнил горьковатую на вкус бурду, которой его угощали здесь во время последнего визита. И понял, что вопрос с подвохом.      - Лимон! - воскликнул он. - Чай "Эрл Грей" с лимоном.      - Поздравляю, - насмешливо ответил Тибинг. - И наконец должен задать самый последний и страшный вопрос. - Он выдержал паузу, потом произнес зловещим и загадочным тоном: - В каком году в последний раз гребец парными веслами из Гарварда обошел такого же гребца из Оксфорда в Хенли?      Лэнгдон понятия не имел, но понимал, что и этот вопрос с подвохом.      - Да ни в каком, потому что таких состязаний не было вовсе. Щелкнул замок, ворота отворились.      - Вы чисты сердцем, мой друг. Можете пройти. Глава 53      - Месье Берне! - В голосе ночного дежурного Депозитарного банка Цюриха явственно чувствовалось облегчение. Он сразу узнал голос президента по телефону. - Куда вы пропали, сэр? Полиция еще здесь, все ждут только вас!      - У меня небольшие проблемы, - ответил президент банка расстроенным тоном. - Нужна ваша помощь, немедленно!      У тебя не одна небольшая проблема, а сразу несколько, подумал дежурный. Полиция окружила банк и угрожала, что скоро пожалует сам капитан судебной полиции с ордером на обыск.      - Чем могу помочь, сэр?      - Бронированная машина номер три. Мне необходимо срочно найти ее.      Дежурный растерялся и взглянул на расписание доставок.      - Она здесь, сэр. Внизу, в погрузочном отсеке гаража.      - Ничего подобного! Фургон угнали двое типов, которых как раз и разыскивает полиция.      - Что? Но как им удалось выехать?      - Не хочу вдаваться в подробности по телефону, но складывается ситуация, которая может нанести огромный ущерб нашему банку.      - Что я должен делать, сэр?      - Я бы хотел, чтобы вы задействовали сигнальное поисковое устройство фургона.      Взгляд ночного дежурного упал на распределительную коробку, находившуюся на другом конце комнаты. Как и большинство бронированных машин, каждый фургон банка был оборудован специальным контрольным устройством слежения, которое можно было привести в действие на расстоянии. Управляющему лишь раз пришлось включить эту сигнальную систему, когда один из фургонов остановили на дороге и угнали. И сработала она, следовало признать, безотказно. Службам безопасности тут же удалось определить местонахождение фургона и передать координаты властям. Впрочем, как чувствовал дежурный, сегодня ситуация складывалась несколько иначе, президент рассчитывал на большую приватность.      - А вы знаете, сэр, что если я активирую эту систему, передатчик тут же уведомит власти, что у нас проблема?      Берне на несколько секунд погрузился в молчание.      - Да, я знаю. И все равно выполняйте. Фургон номер три. Я подожду. Мне нужно точно знать, где эта машина. Как только получите, сообщите мне.      - Слушаюсь, сэр. ***      Тридцать секунд спустя в сорока километрах от банка ожил и замигал спрятанный в шасси бронированного фургона крошечный передатчик. Глава 54      Лэнгдон с Софи ехали в фургоне к замку по обсаженной тополями длинной аллее. Наконец-то Софи могла немного расслабиться и вздохнуть спокойно. Какое облегчение знать, что после всех приключений и скитаний тебя ждет радушный прием в имении добродушного и веселого иностранца!      Они свернули на круг возле дома, и перед ними предстало Шато Виллет. Трехэтажное здание метров шестидесяти в длину, не меньше, фасад из грубого серого камня освещен специальной наружной подсветкой. Он резко контрастировал с изысканным пейзажем, садами и прудом с зеркальной поверхностью.      В окнах начал загораться свет.      Лэнгдон не подъехал, а свернул к главному входу, на специально оборудованную стоянку под сенью вечнозеленых деревьев.      - Так меньше риска, что нас заметят с дороги, - объяснил он. - Да и Лью не будет удивляться тому, что мы прибыли на изрядно помятом бронированном фургоне.      Софи кивнула.      - Что делать с криптексом? - спросила она. - Наверное, оставлять его в машине не стоит. Но если Лью увидит, то наверняка захочет знать, что это такое.      - Не беспокойтесь, - ответил Лэнгдон. Он снял твидовый пиджак и, выйдя из машины, завернул в него шкатулку. Получился сверток, напоминавший запеленатого младенца.      Софи посмотрела с сомнением:      - Как-то подозрительно выглядит.      - Сэр Тибинг не из тех, кто открывает гостям двери. Он Любит торжественно обставлять свое появление. Войдем, и я найду, где это спрятать, перед тем как появится хозяин. - Он на секунду умолк. - Вообще-то должен предупредить вас заранее. У сэра Лью весьма своеобразное чувство юмора... которое многие находят странным.      Но Софи сомневалась, чтобы с учетом всех сегодняшних событий что-то еще могло ее удивить.      Тропинка к главному входу была выложена мелкими камешками. Прихотливо извиваясь, она вела прямо к резным дверям из дуба и вишни с медным молотком размером с грейпфрут. Не успела Софи постучать, как двери гостеприимно распахнулись.      Перед ними, поправляя белый галстук и одергивая фалды фрака, стоял подтянутый элегантный дворецкий. На вид ему было лет пятьдесят, черты лица тонкие, породистые. А само выражение этого лица говорило, что он далеко не в восторге от появления гостей в столь поздний час.      - Сэр Лью сейчас спустится, - торжественно объявил он с сильным французским акцентом. - Он одевается. Предпочитает встречать гостей не в ночной сорочке. Позвольте ваш пиджак. - И он кивком указал на твидовый сверток, зажатый под мышкой у Лэнгдона.      - Благодарю, не стоит беспокойства.      - Как угодно, сэр. Прошу сюда, пожалуйста.      Дворецкий провел их через роскошный, отделанный мрамором холл в равно роскошную и элегантную гостиную, мягко освещенную викторианскими лампами с украшенными бахромой абажурами. Здесь приятно пахло мастикой для паркета, трубочным табаком, чайной заваркой, хересом, и к этим ароматам примешивался слабый запах влажной земли, присущий всем сооружениям из камня. У дальней стены, украшенной двумя наборами старинного оружия и доспехов, виднелся камин, тоже выложенный из необработанного камня и такой огромный, что в нем, казалось, можно было зажарить целого быка. Подойдя к камину, дворецкий наклонился и поднес спичку к приготовленной заранее растопке и дубовым поленьям. Огонь сразу же занялся.      Дворецкий выпрямился, одернул фрак.      - Хозяин просил передать, чтобы вы чувствовали себя как дома. - С этими словами он удалился, оставив Лэнгдона и Софи наедине.      Софи никак не могла решить, куда ей лучше сесть - на бархатный диван в стиле эпохи Ренессанса, деревянную резную качалку с подлокотниками в виде орлиных когтей или же на каменную скамью, коих здесь было две, и каждая, похоже, некогда служила предметом обстановки византийской церкви.      Лэнгдон развернул сверток, достал шкатулку, подошел к дивану и сунул ее под него, стараясь затолкать как можно глубже. Затем встряхнул пиджак, надел его, расправил лацканы и, улыбнувшись Софи, уселся прямо над тем местом, где было спрятано их сокровище.      Что ж, на диван так на диван, подумала Софи и уселась рядом.      Глядя на весело пляшущие огоньки пламени в камине, наслаждаясь теплом, Софи вдруг подумала, что деду наверняка бы понравилась эта комната. На стенах, отделанных панелями темного дерева, висели картины старых мастеров, в одной из них Софи сразу узнала Пуссена, он у деда был на втором месте после Леонардо. На каминной полке стоял алебастровый бюст богини Исиды. Казалось, она наблюдала за всем, что происходит в комнате.      Помимо этой статуэтки камин украшали также две каменные горгульи, они служили подставкой для дров. Пасти грозно ощерены, открывают черные провалы глоток. Ребенком Софи всегда пугалась горгулий; продолжалось это до тех пор, пока дед не привел ее в собор Нотр-Дам во время сильного ливня. Они поднялись на самый верх.      - Взгляни на эти маленьких уродцев, Принцесса, - сказал ей дед и указал на знаменитых горгулий, из пастей которых хлестали струи воды. - Слышишь, как журчит вода у них в глотках?      Софи кивнула и засмеялась: действительно, вода так смешно булькала в глотках этих странных созданий.      - Гур-гур-гур, - сказал дед. - Потому они и получили это имя - горгульи.      И больше Софи уже никогда не боялась горгулий.      Воспоминания эти навеяли на нее грусть, сердце сжалось при мысли о том, что дед был убит так безжалостно и подло. Дедули больше нет. Потом она представила лежавший под диваном криптекс и усомнилась в том, что Лью Тибинг может придумать, как его открыть. Наверное, лучше и не спрашивать его об этом. Ведь дед в своем последнем послании к ней велел обратиться к Роберту Лэнгдону. Ни словом не упомянул о том, что надо привлекать кого-то еще. Просто нам надо где-то спрятаться, хотя бы на время. И Софи решила, что Лэнгдон был прав, привезя ее сюда.      - Сэр Роберт! - раздался голос у них за спиной. - Как вижу, вы путешествуете не один, а в обществе прелестной девицы.      Лэнгдон поднялся. Софи тоже торопливо вскочила на ноги. Голос доносился сверху, с деревянной лестницы с резными перилами, которая вела на второй этаж. Там, наверху, в тени, кто-то двигался, были видны лишь смутные очертания фигуры.      - Добрый вечер! - сказал Лэнгдон. - Позвольте представить, сэр Лью, это Софи Невё.      - Огромная честь для меня. - Тибинг вышел из тени.      - Спасибо за то, что приняли нас, сэр. - Только теперь Софи разглядела хозяина дома. Да, на ногах металлические скобы, и он медленно спускался по ступенькам на костылях. - Мы приехали так поздно и...      - Не поздно, дорогая моя, скорее рано, - засмеялся он. - Vous n'etes pas Americaine? <Вы не американка? (фр.)>      Софи покачала головой:      - Parisienne <Парижанка (фр.)>.      - Ваш английский просто великолепен.      - Спасибо, сэр. Я училась в Ройял-Холлоуэе.      - Тогда понятно, - протянул Тибинг. - Возможно, Роберт говорил вам, что я преподавал неподалеку оттуда, в Оксфорде. - Тибинг одарил Лэнгдона хитрой улыбкой. - Ну и, разумеется, у меня про запас всегда был Гарвард.      Вот наконец он дошел до конца лестницы, и Софи не могла удержаться от мысли, что он похож на рыцаря не больше, чем сэр Элтон Джон. Дородный краснолицый старик с рыжими волосами и веселыми карими глазками, которые, казалось, подмигивали и щурились при каждом его слове. На нем были панталоны в клеточку и просторная шелковая рубашка, поверх которой красовался жилет в мелкий цветочек. Несмотря на алюминиевые скобы на ногах, держался он прямо, непринужденно и с достоинством, и, возможно, это объяснялось знатным происхождением, а не осознанным усилием.      Тибинг протянул руку Лэнгдону:      - А вы изрядно потеряли в весе, Роберт.      - Зато вы прибавили, - усмехнулся Лэнгдон.      Тибинг от души рассмеялся и похлопал себя по круглому животу.      - Ничья! Единственное удовольствие, которое теперь могу себе позволить, - это всякие там кулинарные изыски. - Подойдя к Софи, он бережно взял ее за руку, слегка склонил голову набок, подул на пальчики, поцеловал и отвел глаза. - Миледи!      Софи покосилась на Лэнгдона, не уверенная, правильно ли себя ведет: стоит ли ей отступить и вырвать руку или не сопротивляться.      Дворецкий, отворивший им дверь, вошел в гостиную с подносом и принялся расставлять чайные приборы на столике перед камином.      - Знакомьтесь, Реми Легалудек, - сказал Тибинг. - Мой верный слуга.      Стройный дворецкий коротко кивнул и удалился.      - Реми у нас лионец, - прошептал Тибинг таким тоном, точно быть лионцем означало иметь какую-то постыдную болезнь. - Но совершенно потрясающе готовит соусы.      Это высказывание позабавило Лэнгдона.      - А я был уверен, что вы импортируете из Англии и штат прислуги.      - О Боже, нет, конечно! Врагу бы не пожелал иметь под боком британца шеф-повара. Впрочем, нет, французским налоговикам пожелал бы. - Он взглянул на Софи. - Простите, мадемуазель Невё. Будьте уверены, моя нелюбовь к французам распространяется только на политиков и футболистов. Ваше правительство нагло крадет у меня деньги, а ваша футбольная команда недавно разнесла нашу в пух и прах.      Софи ответила улыбкой.      Несколько секунд Тибинг изучал ее, затем перевел взгляд на Лэнгдона:      - Что-то случилось, да? Вид у вас обоих какой-то растерянный.      Лэнгдон кивнул:      - Ночь сегодня выдалась весьма занимательная.      - Не сомневаюсь. Появляетесь у моих дверей неожиданно, среди ночи, говорите о Граале. Вот что, выкладывайте-ка всю правду. Речь действительно идет о Граале, или вы просто воспользовались этим предлогом, чтобы поднять меня с постели?      И то и другое, подумала Софи, представив лежавшую под диваном шкатулку с криптексом.      - Лью, - сказал Лэнгдон, - нам хотелось бы поговорить с вами о Приорате Сиона.      Пушистые брови Тибинга поползли вверх.      - О хранителях? Так, значит, речь и вправду идет о Граале. Вы говорили, у вас есть какая-то информация? Что-то новенькое, да, Роберт?      - Возможно. Мы и сами не до конца уверены. И уверимся, лишь когда получим информацию от вас.      Тибинг шутливо погрозил ему пальцем:      - Ну и хитрецы все эти американцы! Правила игры просты: баш на баш. Ну ладно, так и быть. Я к вашим услугам. Что вы хотите знать?      Лэнгдон вздохнул:      - Будьте столь добры, расскажите мисс Невё об истинной природе чаши Грааля.      Тибинг изумился:      - А разве она не знает?      Лэнгдон отрицательно помотал головой. Тибинг ответил ему почти плотоядной улыбкой:      - Получается, вы привели мне в дом девственницу, так, что ли, Роберт?      Лэнгдон поморщился, покосился на Софи и пояснил:      - Так энтузиасты Грааля называют любого, кто ни разу не слышал о его истинной истории.      Тибинг обратился к Софи:      - Но что вы об этом знаете, моя дорогая?      Софи вкратце поведала о том, что совсем недавно узнала от Лэнгдона, - о Приорате Сиона, об ордене тамплиеров, о документах Сангрил и чаше Грааля, которую многие считают вовсе не чашей, а чем-то гораздо более важным.      - И это все? - Тибинг укоризненно покосился на Лэнгдона. - Ах, Роберт! А я всегда считал вас истинным джентльменом! Вы не сказали этой очаровательной девушке самого главного! Лишили, так сказать, кульминации.      - Знаю. Просто подумал, может, лучше мы вместе... - Тут Лэнгдон умолк, опасаясь, что метафора может зайти слишком далеко.      Но Тибинг уже весело и заговорщицки подмигивал Софи, а та не сводила с него завороженных глаз.      - Итак, вы девственница Грааля, моя дорогая. Можете мне поверить, вы всегда будете помнить, как потеряли невинность! Глава 55      Усевшись на диван рядом с Лэнгдоном, Софи пила чай и ела ячменные лепешки. Только сейчас она поняла, как устала и проголодалась. Сэр Тибинг, лучась улыбкой, расхаживал перед камином, время от времени задевая железной скобой за каменную плиту под очагом.      - Чаша Грааля! - торжественно начал он свою речь. - Большинство людей спрашивают меня только об одном - где она находится? Боюсь, на этот вопрос я никогда не смогу ответить. - Он повернулся и взглянул Софи прямо в глаза. - Куда более уместным кажется мне другой вопрос. А именно: что это такое, чаша Грааля?      Софи почти физически ощутила, как нарастают у ее собеседников нетерпение и азарт, свойственные лишь истинным ученым.      - Чтобы понять, что такое Грааль, - продолжал Тибинг, - следует прежде всего понять Библию. Скажите, насколько хорошо вы знаете Новый Завет?      Софи пожала плечами:      - Боюсь, что вовсе не знаю. Меня воспитывал человек, боготворивший Леонардо да Винчи.      Тибинг удивился и обрадовался одновременно:      - Просвещенная душа! Замечательно! Тогда вы должны знать, что Леонардо был одним из хранителей тайны Грааля. И ключи к этой тайне мы находим в его искусстве.      - Роберт говорил мне то же самое.      - Ну а о взглядах да Винчи на Новый Завет?      - Об этом не знаю.      Тибинг взглянул на книжные полки в другом конце комнаты. - Не будете ли так любезны, Роберт? На самой нижней полке. "La Storia di Leonardo".      Лэнгдон подошел к полкам, нашел большой альбом по искусству, принес и положил на журнальный столик. Повернув книгу лицевой стороной к Софи, Тибинг открыл ее и указал на внутренний клапан суперобложки, где были напечатаны цитаты.      - "Из заметок да Винчи по искусству полемики и рассуждений", - прочел он. - Думаю, вот эта как нельзя лучше характеризует суть нашего разговора.      И Софи прочитала: Многие спекулируют на заблуждениях и ложных чудесах, обманывая глупое большинство. ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ      - А вот еще! - воскликнул сэр Тибинг и указал на другую цитату: Слепое невежество сбивает нас с пути. О! Жалкие смертные, раскройте глаза! ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ      Софи пробрал легкий озноб.      - Да Винчи говорит о Библии? Тибинг кивнул:      - К Библии он относился примерно так же, как и к чаше Грааля. Вообще-то да Винчи написал настоящий Грааль, вскоре я покажу вам эту картину, но сперва поговорим о Библии. А все, что вам надо о ней знать, суммировал великий каноник, доктор теологических наук Мартин Перси. - Тут Тибинг откашлялся и процитировал: - "Библия не прислана к нам с небес по факсу".      - Простите, не поняла?      - Библия - это творение человека, моя дорогая, а вовсе не Бога. Библия не свалилась с небес нам на головы. Человек создал эту историческую хронику смутных времен, а затеи она прошла бесчисленное количество переводов, дополнений и переделок. В истории никогда не существовало подлинного варианта этой книги.      - Ясно.      - Иисус Христос был исторической фигурой, обладавшей огромным влиянием. Возможно, это самый загадочный и харизматический лидер, которого видел мир. Как и было предсказано Мессией, Иисус свергал царей, вдохновлял миллионы людей, явился родоначальником новых философий. Потомок царя Соломона и царя Давида, Иисус имел полное право претендовать на трон властителя евреев. Его жизнь была описана тысячами последователей по всему миру, что и понятно. - Тибинг сделал паузу, отпил глоток чая, вернул чашку на каминную полку. - Для включения в Новый Завет рассматривались свыше восьмидесяти Евангелий, но лишь несколько удостоились чести быть представленными в этой книге, в том числе от Матфея, Марка, Луки, Иоанна.      - Но кто же решал, какое Евангелие выбрать? - спросила Софи.      - Ага! - Тибинг излучал энтузиазм. - Вот в чем кроется ирония! Вот что уязвляет христиан! Библия, как мы теперь знаем, была составлена из различных источников язычником, римским императором Константином Великим.      - А я думала, Константин был христианином, - сказала Софи.      - Едва ли, - покачал головой Тибинг. - Он всю жизнь прожил язычником, и крестили его только на смертном одре, когда он был слишком слаб, чтоб протестовать. В дни Константина официальной религией Рима было поклонение Солнцу. Культ Sol Invictus, или Непобедимого Солнца, и Константин был главным священником. К несчастью для него, Римскую империю в те времена охватили беспорядки на религиозной почве. Через три столетия после распятия Иисуса Христа на кресте число его последователей неизмеримо возросло. Христиане воевали с язычниками, и конфликт настолько разросся, что Риму угрожал раскол на два отдельных государства. Константин понимал, что надо как-то спасать ситуацию. И вот в 325 году нашей эры он решил объединить Рим под знаменем одной религии. А именно - христианства.      Софи удивилась:      - Но что заставило императора-язычника выбрать государственной религией христианство?      Тибинг усмехнулся:      - Константин был весьма неплохим стратегом. Он понимал, что христианство находится на подъеме, и просто сделал ставку на фаворита. Историки до сих пор восхищаются умением, с которым Константин обратил язычников, приверженцев культа Солнца, в христианство. Он ввел языческие символы, даты и ритуалы в развивающуюся христианскую традицию и создал некое подобие религиозного гибрида, приемлемого для обеих сторон.      - Поразительная метаморфоза! - подхватил Лэнгдон. - Налицо рудименты языческой религии в христианской символике. Египетские солнечные диски превратились в нимбы католических святых. Пиктограммы богини Исиды, баюкающей своего чудесным образом зачатого сына Гора, стали образчиком образов Девы Марии с младенцем Иисусом на руках. Ну и все элементы католического ритуала - митра, алтарь, славословие, причастие, поедание "тела Христова", наконец, - были непосредственно позаимствованы из более ранних языческих религий.      Тибинг издал жалобный стон:      - Ну все, пошло-поехало! Стоит символисту заговорить о христианских иконах, и его уже не остановить! В христианстве все заимствовано. Дохристианский бог Митра, его еще называли сыном Солнца и Светочем Мира, родился 25 декабря, был похоронен в склепе на склоне горы и ровно через три дня воскрес. Кстати, 25 декабря является также днем рождения Осириса, Адониса и Диониса. Новорожденного Кришну одарили золотом, ладаном и миррой. Даже священный для христиан день недели был позаимствован у язычников.      - Как это? - спросила Софи.      - Вообще-то изначально христиане считали таким днем еврейский шаббат - субботу, но Константин сдвинул его в пользу почитаемого язычниками дня Солнца, - сказал Лэнгдон и усмехнулся. - По сей день большинство прихожан посещают службу в воскресенье утром и понятия не имеют о том, что находятся здесь по той же причине, что и язычники, - отдать дань уважения дню бога Солнца. А это кроется в самом названии воскресенья - Sunday.      У Софи голова пошла кругом.      - Ну а какое все это имеет отношение к Граалю?      - Вот именно, - кивнул сэр Тибинг. - Слушайте лучше меня. Во времена слияния двух религий Константину нужно было укрепить новую христианскую традицию, и он созвал знаменитый Вселенский собор. На этом собрании обсуждались, принимались и отвергались многие аспекты христианства - дата Пасхи, роль епископов, церковные таинства и, разумеется, божественность самого Иисуса Христа.      - Что-то я не совсем понимаю, - с недоумением нахмурилась Софи. - Божественность Иисуса?..      - Моя дорогая, - торжественно объявил Тибинг, - до этого исторического момента Иисус рассматривался Его последователями как смертный пророк... человек, безусловно, великий и влиятельный, но всего лишь человек. Простой смертный.      - Не сын Бога?      - Да! - радостно воскликнул Тибинг. - Только на этом Вселенском соборе Христос был провозглашен и официально признан Сыном Божиим. В результате голосования.      - Погодите. Вы что же, хотите сказать, что божественная сущность Иисуса стала результатом голосования?      - Причем выиграл Он лишь с небольшим преимуществом голосов, - сказал сэр Тибинг. - Однако подтверждение божественной сущности Иисуса стало определяющим моментом в дальнейшем развитии Римской империи, и именно на этой основе зиждилась затем власть Ватикана. Официально провозгласив Иисуса Сыном Божьим, Константин тем самым превратил Его в божество, существующее как бы вне мира людей, чья власть над ними вечна и незыблема. Это не только предотвращало дальнейшие выпады язычников против христианства, но и позволяло последователям Христа искать спасение души лишь через один-единственный официально утвержденный канал - Римскую католическую церковь.      Софи вопросительно взглянула на Лэнгдона, тот кивком подтвердил, что согласен с умозаключениями Тибинга.      - А делалось все это исключительно ради власти, - продолжил тот. - Христос как Мессия угрожал самому существованию Церкви и государства. По мнению многих ученых, ранняя Церковь украла Христа у Его последователей в прямом смысле этого слова, отняла у Него человечность, затуманила Его образ, обрядив в непроницаемый плащ божественности. И использовала все это лишь с одной целью - расширить и укрепить свою власть. Я сам написал несколько книг на эту тему.      - И, как я полагаю, так называемые истинные христиане до сих пор забрасывают вас гневными письмами?      - С чего бы это? - возразил Тибинг. - Большинство образованных христиан знакомы с историей своей веры. Иисус действительно был великим и очень сильным человеком. И все это политиканское маневрирование Константина никак не преуменьшает величия жизни Христа. Никто не может сказать, что Христос был обманщиком, никто не отрицает, что Он две тысячи лет назад ходил по этой земле и вдохновлял миллионы людей, призывая их к лучшей жизни. Мы всего лишь утверждаем, что Константин использовал огромное влияние и значимость Христа в своих целях. И таким образом сформировал основы известного нам на сегодняшний день христианства.      Софи покосилась на книгу, лежавшую перед ней на столе. Ей не терпелось услышать продолжение, увидеть, как да Винчи изобразил чашу Грааля.      - Но тут существовал один подвох, - продолжил свое повествование Тибинг. - Поскольку Константин поднял статус Христа почти через четыреста лет после смерти последнего, успели накопиться тысячи документов, хроник жизни великого человека, где Он описывался как простой смертный. Константин понимал, что следует переписать эти исторические книги. Именно тогда и возник самый значимый момент в истории христианства. - Не сводя глаз с Софи, Тибинг выдержал многозначительную паузу, затем продолжил: - Константин финансировал написание новой Библии, куда не входили бы Евангелия, говорившие о человеческих чертах Христа, а включались те, где подчеркивалась божественная Его сущность. Все более ранние Евангелия были объявлены вне закона, затем собраны и сожжены на кострах.      - Одно любопытное замечание, - вставил Лэнгдон. - Любой, кто предпочитал запрещенные Константином версии Евангелия, объявлялся еретиком. Само слово "еретик" происходит от латинского "haereticus", что означает "выбор". Тот, кто выбрал изначальную историю Христа, и стал первым в мире "еретиком".      - К несчастью для историков, - продолжил Тибинг, - некоторые Евангелия из тех, что приказал уничтожить Константин, уцелели. Так, в 1950 году в пещере неподалеку от Кум-рана были найдены Свитки Мертвого моря. А незадолго до этого, в 1945-м, Коптские свитки, их нашли в Наг-Хаммади. В этих документах рассказывалась не только истинная история Грааля, они повествовали о пастырской роли Христа с чисто светской точки зрения. И разумеется, Ватикан, в худших своих традициях дезинформации, стремился пресечь распространение этих свитков. Что в общем-то и понятно. Ведь свитки эти позволяли выявить исторические расхождения и подтасовки, служили подтверждением тому, что к созданию новой Библии приложил руку политикан, стремившийся обожествить человека Иисуса Христа и использовать Его авторитет для укрепления собственной власти.      - И все же, - возразил Лэнгдон, - как мне кажется, важно помнить о том, что желание нынешней Церкви предотвратить широкое хождение этих документов происходит из искренней веры в правильность и непогрешимость устоявшихся взглядов на Христа. В Ватикане собрались глубоко верующие люди, убежденные, что эти противоречивые документы могут оказаться фальшивкой.      Тибинг усмехнулся и опустился в глубокое кресло напротив Софи.      - Как видите, дорогая, наш профессор гораздо мягче и снисходительнее относится к Риму, нежели я. И тем не менее он прав, говоря о том, что современные церковники искренне убеждены во вредности и ошибочности этих документов. Это и понятно. Ведь на протяжении долгих веков Библия Константина была для них истиной в последней инстанции. Нет на свете более внушаемых людей, чем те, кто призван внушать.      - Он просто хочет сказать, - вставил Лэнгдон, - что мы поклоняемся богам наших отцов.      - Я просто хочу сказать, - возразил Тибинг, - что почти все, чему учили нас отцы о Христе, есть ложь и фальшивка. Как и все эти россказни о чаше Грааля.      Софи перевела взгляд на цитату да Винчи. "Слепое невежество сбивает нас с пути. О! Жалкие смертные, раскройте глаза!" Тибинг потянулся к книге и начал перелистывать ее.      - И наконец, прежде чем я покажу вам рисунок да Винчи с изображением Грааля, хотел бы, чтоб вы взглянули на это. - Он открыл альбом с цветной иллюстрацией на развороте. - Вы, разумеется, узнаете эту фреску?      Да он никак шутит! Софи смотрела на самую знаменитую фреску всех времен - "Тайная вечеря". Легендарная роспись, которой да Винчи украсил стену собора Санта-Мария дела Грацие неподалеку от Милана. На ней был изображен Христос со своими учениками. Он объявлял о том, что кто-то из них предал Его.      - Да, конечно, мне хорошо знакома эта фреска.      - Тогда, может, вы согласитесь сыграть со мной в одну игру? Закройте глаза на минутку.      Софи несколько растерялась, но закрыла глаза.      - Где сидит Иисус? - спросил Тибинг.      - В центре.      - Отлично! А что за пищу преломляют и едят Христос и Его ученики?      - Хлеб. - Это же очевидно!      - Прекрасно. А что пьют?      - Вино. Они пьют вино.      - Замечательно, просто великолепно. Ну и, наконец, последний вопрос. Сколько на столе бокалов для вина?      Софи задумалась, понимая, что это вопрос с подвохом. А после трапезы Христос взял чашу с вином и разделил ее со своими учениками.      - Одна чаша, - ответила она. - Сосуд. Чаша Христова. Христос передавал из рук в руки один-единственный сосуд с вином, как бы подчеркивая тем самым, что все христиане должны объединиться.      Тибинг вздохнул.      - А теперь откройте глаза.      Она повиновалась. Тибинг загадочно улыбался. Софи взглянула на иллюстрацию и, к своему изумлению, обнаружила, что у каждого за столом была чаша с вином, в том числе и у Христа. Тринадцать чаш. Мало того, все они были маленькие, без ножки и сделаны из стекла. Никакого особенного сосуда на картине не оказалось. Никакой чаши Грааля.      Тибинг хитро сощурился:      - Немного странно, вам не кажется, что в Библии и наиболее распространенных легендах этот момент связывают с появлением чаши Грааля? А да Винчи словно забыл об этом и такую чашу не нарисовал.      - Уверена, искусствоведы должны были это заметить.      - Вы удивитесь, узнав, что некоторые странности в рисунках и картинах Леонардо сознательно обходились учеными и искусствоведами. А что касается этой фрески, то она и есть ключик пониманию тайны Грааля. И в "Тайной вечере" да Винчи он перед нами словно на ладони.      Софи впилась взглядом в иллюстрацию.      - Так, получается, эта фреска говорит нам, что на самом деле представляет собой чаша Грааля?      - Не что, - прошептал в ответ Тибинг. - Скорее кто. Дело в том, что Грааль никакой не предмет. На самом деле это... лицо вполне одушевленное. Продолжение следует... Уважаемые подписчики!      По понедельникам в рассылке: Дэн Браун "Код да Винчи"      Секретный код скрыт в работах Леонардо да Винчи...      Только он поможет найти христианские святыни, дававшие немыслимые власть и могущество...      Ключ к величайшей тайне, над которой человечество билось веками, может быть найден...      В романе "Код да Винчи" автор собрал весь накопленный опыт расследований и вложил его в главного героя, гарвардского профессора иконографии и истории религии по имени Роберт Лэнгдон. Завязкой нынешней истории послужил ночной звонок, оповестивший Лэнгдона об убийстве в Лувре старого хранителя музея. Возле тела убитого найдена зашифрованная записка, ключи к которой сокрыты в работах Леонардо да Винчи...      По четвергам в рассылке: Валентин Пикуль "Баязет"      Это мой первый исторический роман.      Первый - не значит лучший. Но для меня, для автора, он всегда останется дороже других, написанных позже. Двадцать лет назад наша страна впервые раскрыла тайну героической обороны Брестской крепости летом 1941 года.      Невольно прикоснувшись к раскаленным камням Бреста, я испытал большое волнение... Да! Я вспомнил, что нечто подобное было свершено раньше. Наши деды завещали внукам своим лучшие традиции славного русского воинства.      Отсюда и возник роман "Баязет" - от желания связать прошлое с настоящим. История, наверное, для того и существует, чтобы мы, читатель, не забывали о своих пращурах.      В этом романе отражены подлинные события, но имена некоторых героев заменены вымышленными. В.Пикуль     По воскресениям в рассылке: Жюль Верн "Дети капитана Гранта"      Этот известный роман французского писателя-фантаста был написан в 1868 году. В произведении (как его охарактеризовал сам автор - "для юношества") широко развернуты картины природы и жизни людей в различных частях света. Герои путешествуют по трем океанам, разыскивая потерпевщего караблекрушение шотландского патриота капитана Гранта.      В последующих выпусках рассылки планируется публикация следующих произведений: Джон Уиндем "День триффидов"      Если день начинается воскресной тишиной, а вы точно знаете, что сегодня среда, значит что-то неладно.      Я ощутил это, едва проснувшись. Правда, когда мысль моя заработала более четко, я засомневался. В конце концов не исключалось, что неладное происходит со мной, а не с остальным миром, хотя я не понимал, что же именно. Я недоверчиво выжидал. Вскоре я получил первое объективное свидетельство: далекие часы пробили, как мне показалось, восемь. Я продолжал вслушиваться напряженно и с подозрением. Громко и решительно ударили другие часы. Теперь уже сомнений не было, они размеренно отбили восемь ударов. Тогда я понял, что дело плохо.      Я прозевал конец света, того самого света, который я так хорошо знал на протяжении тридцати лет; прозевал по чистой случайности... Диана Чемберлен "Огонь и дождь"      Появление в маленьком калифорнийском городке загадочного "человека-дождя", специалиста по созданию дождевых туч, неожиданно повлияло на судьбу многих его жителей. Все попытки разгадать его таинственное прошлое заставляют обнаружить скрытые даже от себя самого стороны души. Аркадий и Георгий Вайнеры "Петля и камень в зеленой траве"      "Место встречи изменить нельзя" "Визит к Минотавру", "Гонки по вертикали"... Детективы братьев Вайнеров, десятки лет имеющие культовый статус, знают и любят ВСЕ. Вот только... мало кто знает о другой стороне творчества братьев Вайнеров. Об их "нежанровом" творчестве. О гениальных и страшных книгах о нашем недавнем прошлом. О трагедии страны и народа, обесчещенных и искалеченных социалистическим режимом. О трагедии интеллигенции. О любви и смерти. О судьбе и роке, судьбу направляющем... Шон Хатсон "Жертвы"      Существует мнение о том, что некоторые люди рождаются только для того, чтобы когда нибудь стать жертвами убийства. в романе "жертвы" Фрэнк Миллер, долгие годы проработавший специалистом по спецэффектам на съемках фильмов ужасов, на собственном опыте убедился в справедливости этого утверждения. По нелепой случайности лишившись зрения, он снова обретает его, когда ему трансплантируют глаза преступника, и в один из дней обнаруживает, что способен узнавать потенциальных жертв убийцы. Миллер решает помочь полиции, которая сбилась с ног в поисках кровавого маньяка, но сам Миллер становится мишенью для садиста. Удастся ли ему остановить кровопролитие или же он сам станет жертвой?..      Ждем ваших предложений. Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Литературное чтиво Ваши пожелания и предложения