В Михайлов. Произведения

ВИРУС АТЛАНТИДЫ


Двери немного задумались, но все же открылись. Костик вышел из автобуса, закурил
папиросу, подождал, зеленый сигнал светофора (он всегда переходил только на зеленый
свет исключительно из легкой формы извращенного снобизма) и перешел дорогу. Пройдя
по запруженному лоточниками переулку, он очутился возле подвала, над входом в
который был приклеен тетрадный листок, на котором фломастером было написано:
«Видеосалон. Сегодня:...» Сегодня показывали «Совершенно секретно» и «Кошмар
на улице Язова (так они с друзьями называли этот фильм)». Все это Костик уже
видел... Да, забыл сказать, был конец восьмидесятых или начло девяностых (что
не имеет принципиальной разницы), и в нашем добром Ростове-на-Дону только-только
появились первые видеосалоны. До начала сеансов было еще часа полтора, но в подвале
уже горел свет. Костик постучал в железную дверь. Открыл Олег, хозяин видеосалона,
высокий молодой человек около тридцати лет с интеллигентным семитским лицом.
-Привет, - поздоровался Костик.
-У тебя штакет  есть? – вместо приветствия спросил Олег.
-Есть. 
-Заходи. 
В «служебном помещении» - маленькой комнатушке с большим столом посредине шла
игра. Олег, Морковка и Болек резались в карты в козла.
-А вот и четвертый, - сказал Морковка, увидев Костика.
-Только я в козла не играю.
-Можно и не в козла. 
-Лучше в тысячу.
-Если ты с папиросами, можно и в тысячу.
-Тогда в тысячу, - Костик бросил на стол пачку папирос, - там есть пустые.
-Да я тебе сигарету дам.
-Я не курю сигареты. Ими не накуришься. 
-Нельзя быть таким привередливым в наше тяжелое время, товарищ.
-Я тут недавно понял, - заметил Морковка после того, как папиросы были пущены
по кругу, и мир вокруг стал как бы более ярким и прозрачным, - детей действительно
приносит аист.
-Постнаркотический инфантилизм? – поинтересовался Олег.
-Зачем. Каждый мальчик, если он, конечно, не урод, рождается со своим маленьким
аистом, который растет и взрослеет вместе с мальчиком. Когда аист становится
взрослым, он начинает искать гнездо. А гнезда – это как раз то, с чем рождаются
все нормальные девочки. Когда аист прилетает в гнездо, он приносит с собой детей.
-Понятно. С Юпитера больше не наливать.
-Пора открывать зал, - сказал Олег, глядя на часы. 
Морковка с Болеком решили остаться на сеанс, а Костик отправился домой. Вечером
могли заглянуть друзья, так что не плохо было бы выспаться днем. 
Дождь начался ни с того, ни с сего (да простят мне читатели этот речевой оборот).
Туча подкралась, как настоящий партизан к вражескому часовому. Как-то резко вдруг
подул ветер, небо потемнело, стало холодно, и с неба потекла вода. Костик (зонтик
остался дома) осмотрелся по сторонам в поисках убежища. 
Над одним из подвалов была вывеска: «Маленький магазин». Не долго думая, Костик
нырнул туда. Магазин был не таким уж и маленьким, правда, большим он тоже не
был. Внутри на полках стояли всякие хозяйственные товары, огромные аквариумы
без рыбок, но с внушительными мотками толстой проволоки в цветной изоляции внутри
и книги. Продавцов в магазине не было. Косте они были и не нужны. Чтобы как-то
себя занять, он подошел к книжным полкам, которых всего было штуки четыре. Некоторые
из книг, судя по обложке (Костик не был знатоком старых книг), были дорогими.
-Мы закрыты, - услышал он приятный женский голос.
-Там дождь, - как бы извиняясь за вторжение, ответил он.
-Тогда вам придется что-нибудь купить.
Из соседнего помещения вышла молодая, лет семнадцати, огненно-рыжая красавица.
У Костика даже дух захватило. Таких, несмотря на то, что ростовские девчата очень
даже ничего, ему видеть еще не приходилось. Продавщица внимательно посмотрела
на Костика, затем достала с книжной полки хорошо изданный средних размеров том.

-Например, это.
-Сколько с меня? – спросил Костя, даже не посмотрев на книгу.
-Двадцать пять. Это достаточно редкое издание. 
Костик достал деньги. Оставалось только на проезд.
-Когда вы открываетесь?
-Послезавтра.
-Я зайду.
-Милости прошу. Дождь, кстати, уже закончился, - сказав это, она улыбнулась очаровательной
улыбкой.
-Спасибо.
Только вернувшись домой, он решил рассмотреть покупку. Это был один из рыцарских
романов, Костик их терпеть не мог. Так цыгане заставляют отдавать все, - пришло
ему в голову. Повертев в руках книгу, он сунул ее на самую дальнюю полку и благополучно
о ней забыл. О рыжей красавице тоже пришлось забыть. Магазин так и не открылся.

В следующий раз книга попалась на глаза ему уже в следующем, 21 веке. Костик
закончил ремонт квартиры, и разбирал пожитки. Ненужных вещей было аж целых пять
мешков.
Он пытался засунуть книжку в коробку для подобной макулатуры, когда она вырвалась
у него из рук. Упав, книжка открылась. Поверх печатного текста шел рукописный,
написанный карандашом. 

Атлантида... Каждый понимает ее по-своему, и не понимает ее вообще. Понять –
это... Равносильно слепому понять красоту восходящего солнца или глухому оценить
совершенство Бетховена.
Атлантида... Она находит тебя, подкрадывается к тебе как охотник, и ты не успеваешь
сообразить, как сам уже становишься ее частью. Хорошо это или плохо? Не знаю.
Когда дело касается Атлантиды, эти вопросы неуместны, как и многие другие, например,
зачем? Вещи начинают происходить, как им должно, и ты делаешь то, что должно
делать тебе.
Меня Атлантида нашла в 1944 году в Белоруссии. Декабристы разбудили Герцена,
война разбудила Атлантиду. Думаю, для этого она и была необходима, вместе с фашизмом,
коммунизмом, революцией... 
Кто я? Я – вестник. Мое имя навсегда исчезнет в забвении. Почему? Потому что
так должно случиться. Потому что я должен донести послание. Не больше и не меньше.
Донести послание и...
Достаточно для вступления. Не так ли?
Как я уже писал, для меня все это началось летом 1944 года. Мы заняли Витебск.
Я нарочно не указываю информацию, которая могла бы навести на автора этих строк.
Мы – это мы. Звания, рода войск, точная дислокация... Для дела это не имеет значения.
Для меня... Теперь тоже. Наступление шло быстро, несмотря на серьезное сопротивление
противника. 
Во время коротких передышек меня начал преследовать один и тот же сон. Скорее,
даже не сон, а видение.  Минск. Бой. Я и еще несколько человек обороняем дом.
Затем каменная лестница в подвал. Там за одним из кирпичей тайник. Этот сон повторялся
с назойливостью заевшей граммофонной пластинки. 
К тому времени, как 3 июля 1944 года наши войска вошли в Минск, я заучил этот
сон наизусть, запомнил каждую деталь, каждую царапину на ступеньках лестницы.
Каково же было мое удивление, когда в Минске я очутился именно в том доме, с
теми же людьми, что и во сне. И даже лестница была той же самой. Не отдавая отчета
в своем поведении, я бросился вниз в подвал. Там, за камнем действительно оказался
тайник, где в старинной деревянной шкатулке лежали несколько семян.
Когда я вернулся к своим товарищам, произошло настоящее чудо. Буквально в двух
шагах от меня взорвался снаряд. Кроме меня погибли все. Меня же взрывной волной
аккуратно вынесло на улицу. Меня даже не ранило. В госпиталь я, правда, попал.
С контузией, ну да это были мелочи жизни. Другим чудом было то, что коробка с
семенами всегда оставалась при мне. Окружающие ее словно бы не замечали, при
этом делали все, чтобы она не потеряла своего нового владельца или слугу. 
Следующее видение было уже после войны. Я благополучно вернулся домой, устроился
на работу...
На этот раз я был в Ростове-на-Дону, в самом центре города. Там был удивительной
красоты дворец из белого фосфоресцирующего камня. Такой архитектуры мне видеть
не доводилось. Я был внутри. В ярко освещенном сотнями свечей огромном зале,
поражающем своей красотой и роскошью. В центре зала на троне восседала сама королева.
Вокруг стояли гиганты с мечами в руках. Она жестом приказала мне подойти. В нескольких
шагах от трона я преклонил колени.
-Подойди ближе, - приказала она.
Не вставая с колен, я приблизился к самому трону.
-Держи, - она придвинула ногой мне одну из подушек для ног. 
Это был знак особой милости. Поблагодарив королеву, я сел на подушку.
-Готов ли ты слушать? – спросила она.
-Да, ваше величество.
-Готов ли повиноваться?
-Да, ваше величество.
-Тогда слушай и повинуйся.
Сказав это, она хлопнула в ладоши. Тут же появился секретарь с письменными принадлежностями.
Это было странного вида перо, «чернильница» с чернилами цвета огня и небольшая
каменная дощечка для письма. Королева макнула в чернила перо и принялась писать.
Она писала иероглифами, и после того, как иероглиф был написан, он вспыхивал
пламенем, отрывался от доски и медленно плыл по воздуху ко мне. Иероглифы входили
в меня через «третий глаз», и навсегда запечатлялись в моем мозгу. 
-Когда придет время, ты сделаешь все, как надо, - сказала мне королева, - а теперь
ступай. Аудиенция закончена.    
Через несколько месяцев я был в Ростове-на-Дону. Рабочая командировка. Рутина.
На первый взгляд.
Ростов-на-Дону. Я шел по улицам этого города словно по сказочной стране. Дом,
адрес которого я увидел во сне, практически не пострадал. Он был жилым. На лавочке
перед подъездом  сидели женщины. Однорукий инвалид что-то мастерил на балконе
второго или третьего этажа.
-Кого-то ищете? – спросил мальчишка лет девяти.
Я назвал первую попавшуюся фамилию.
-Здесь таких нет. А какой вам нужен адрес?
-Я когда-то был у него в гостях. Адрес не помню. Думал, вспомню так, - ответил
я, чувствуя, что несу какую-то чушь, и быстро пошел прочь.
Той же ночью во сне я увидел дом. Я был в квартире первого этажа. Оттуда вниз,
под землю, вела удивительной красоты мраморная лестница. На верхней ступеньке
стоял огромный мавр (почему-то пришло на ум именно это слово) в темно-красной
ливрее. 
-Вас ждут, - сказал он, беря у меня пальто, шляпу и перчатки.
Спускался я целую вечность.
Внизу был толстый белоснежный ковер, серебристый туман и огромное ложе из подушек.
Рядом была огромная золотая ванная. 
Меня встретили пять юных красавиц. Таких красивых женщин мне видеть еще не доводилось.
Они раздели меня, вымыли в ванной, натерли мое тело какими-то маслами, затем
проводили на ложе. 
Вошла королева. Я попытался, было, встать, но она жестом остановила меня.
-Пей, - она протянула мне чашу, сделанную из кожуры какого-то плода. 
Внутри была темная, душистая жидкость. Ее вкус не был похож ни на что. Едва я
допил напиток, чаша выпала у меня из рук, и я провалился в небытие. Я исчез.
Я даже не умер, после смерти остается хоть что-то, от меня же не осталось ничего.
Одновременно с этим я был всем, абсолютно всем и ничем. 
Королева заговорила, и я был ее речью. 
Я был семенем, существовавшим еще до начала всего. Потом я был зарождающейся
вселенной. Миллиарды лет пролетали как минуты. Затем я стал Землей, в чреве которой
зрело семя. Семя проклюнулось. Оно проросло и превратилось в дерево удивительной
красоты. Дерево было тайной, тайной Атлантиды. Прошли сотни тысяч, миллионы лет
(время не имело значения), прежде чем эту тайну смогли отгадать. Как всегда,
внешне это выглядело случайностью. Кто-то набрел на дерево и отведал его плодов.
На самом же деле дерево долго и тщательно искало вестника. Только избранному
оно позволило приблизиться к себе. Через плоды дерево передало ему тайну.
Так появилась на свет Атлантида...
Следующий день прошел как обычно, как обычно проходят дни в командировках. 
Ночью меня разбудил голос королевы. Он не был звуком, как не был и голосом. Это
было своеобразное ощущение в области сердца, но я знал, что именно так королева
говорит со мной. Я знал, что надо делать. Через 10 минут я уже бежал в сторону
дома. Никогда еще мне не бежалось так легко. Я был словно птица или сказочный
богатырь.
И как доказательство силы: Пятеро подвыпивших хулиганов. Ножи из напильников.
Они и опомниться не успели. Пара секунд, и у меня за спиной пять трупов со сломанными
позвоночниками и раздробленными черепами. 
Взламывать ничего не пришлось. В заветной квартире на первом этаже было открыто
окно. Внутри не было ни души. Я забрался в квартиру и...
Я ни разу еще не видел таких высоких потолков. Вернее, потолок я не видел вообще.
Он терялся в белой, светящейся мягким, приятным светом дымке. Я лежал на спине
на огромном круглом столе, вокруг которого сидело тринадцать мужчин в длинных
розовых пальто и таких же розовых высоких цилиндрах на головах. Кроме них в помещении
была юная красавица-блондинка. Она поочередно подходила к мужчинам за столом,
и они что-то шептали ей на ухо. Мое тело не хотело шевелиться, и я мог только
вертеть головой. Совещание длилось целую вечность. Наконец, судя по всему, господа
заседатели пришли к какому-то общему решению, и белокурая красавица подошла ко
мне. Она коснулась моего уха губами, и, несмотря на то, что я не услышал ни единого
звука, я понял, что надо делать.
Проснулся или пришел в себя я уже около полудня на кровати все в той же квартире.
Тело было слабым и практически нетранспортабельным. С большим трудом мне удалось
сеть.
-Проснулся? – услышал я женский старческий голос. В комнату вошла древняя, но,
тем не менее, шустрая старушка, - не бойся, - продолжила она, - я знаю, кто ты,
и давно уже тебя жду. Только ожидание нашей встречи заставляет меня просыпаться
каждое утро.
Сказав это, она вышла из комнаты, но скоро вернулась с кружкой горячего травяного
чая.
-Выпей. Это вернет тебе силы. 
Действительно, уже через десять минут я чувствовал себя как обычно.
-Позавтракай, а потом уже будем делать то, что должно.
Я согласился. Спешить мне все равно было некуда.
Я был словно в кино. Я видел огромную древнюю империю. Видел ее становление,
видел расцвет. Это была Атлантида. Мир, настолько непохожий на наш! Потом был
закат. Атлантида рушилась под ударами варваров. Началось время Идола, а Идол
не терпел рядом иных. 
Наступил крах Атлантиды. Она утонула, утонула в крови. Оставшиеся в живых ушли
глубоко под землю, и там заключили «душу Атлантиды» в семя растения, которое
передавалось из поколения в поколение в течение многих тысяч лет. Эти семена
я нашел тогда в Минске. Скоро, уже очень скоро они вновь вернутся в землю, и
Атлантида восстанет из пепла еще более прекрасная и могучая.
Очнувшись, я попросил карандаш и книгу (так было нужно). Я написал все то, что
ты сейчас читаешь, затем аккуратно спрятал семена между 146 и147 страницами книги.
Они склеены между собой. На этом моя миссия завершена. Теперь дело за тобой.
Мне же осталось умереть. Я и раньше не очень боялся смерти, а теперь, когда я
знаю, что ждет с другой стороны...   
 
Костик закрыл книгу и аккуратно положил на стол. Он был словно в состоянии гипноза.
В его сознании возник адрес, где он должен быть в ближайшее время любой ценой.
Его словно вела какая-то странная сила, противостоять которой он не мог, да и
не хотел. Костик оделся и уверенно вышел из дома. Было около десяти вечера. На
остановке не было никого – автобус только что отошел.  
Остановился милицейский «Уазик».
-Тебе куда? – поинтересовался милиционер (Костик не разбирался в званиях).
Он назвал адрес.
-Садись.
-Успеем? – с сомнением в голосе спросил водитель?
-Все там будем, - ответил первый милиционер, который, судя по всему, был старшим,
- включи на всякий случай мигалку.
-Тебе точно сюда? – спросил милиционер, когда машина остановилась возле брошенного
дома.
-У меня здесь встреча с девушкой. 
-С девушкой – это хорошо.
-Спасибо, - сказал Костик, отсчитывая деньги.
-Надо будет – звони.
-Обязательно.
Он был в центре Ростова, среди старых домов, многие из которых были брошены из-за
аварийного состояния зданий. Другие дома жилыми можно было назвать только с большой
натяжкой. Фактически в двух шагах от главной улицы начинались настоящие трущобы.
Дом по указанному адресу был предназначен под снос, но, несмотря на то, что там
давно уже никто не жил, он чудом не превратился в нечто среднее между общественным
туалетом и филиалом городской свалки. Обычно такие дома заваливали мусором по
самые крыши. Здесь же...
В одной из комнат второго этажа загорелся свет. Вместо того чтобы бросить все
и вернуться домой (благоразумие требовало именно этого), Костик уверенно вошел
внутрь. 
-Вот видите, госпожа, он вовремя, - услышал Костя мужской голос.
-Ты оказался прав, - ответил ему приятный женский, который показался Константину
знакомым.
-Как всегда, королева, как всегда. А вот и он.
В комнате было светло как днем из-за доброго десятка свечей, горевших по всей
комнате. Посредине в старом кресле, благоразумно застеленном газетами, сидела
рыжая красавица из магазина. Она почти не изменилась, несмотря на то, что стала
старше практически на десять лет. Рядом с ней стоял крепкого сложения мужчина,
одетый в настоящий фрак. 
-Прошу вас, доблестный рыцарь, - поприветствовал он Костю.
-Он еще не рыцарь, - заметила красавица.
-Это всего лишь формальности.
-Ритуал – это не формальность.
-Уговорили, ваше величество.
-Здравствуйте, - пробормотал Константин.
-Привет, - ответила дама, - рада тебя видеть.
-А как я рад вас видеть! – воскликнул мужчина во фраке.
-Ты не удивлен? – спросила она Костю.
-Именно это меня и удивляет.
-Где-то в дебрях подсознания, дружище, вы знали, что так все и будет, - вновь
вступил в разговор мужчина во фраке. 
-Насколько я понимаю, вы ждете меня?
-Именно, - мужчина расплылся в улыбке.
-Место и время посвящения не может быть изменено, - сказала красавица, словно
речь шла о чем-то обыденно понятном.
-А можно то же самое, но с комментариями для дурака?
-Сегодня, мой друг, вам выпала честь стать рыцарем, и не просто рыцарем, а победителем
дракона.
Странно, но этот комментарий совсем не показался Косте бредом.
-Он не дал еще согласия, - вмешалась дама.
-Это не то предложение, от которого наш друг захочет отказаться. 
-Тем не менее.
-Почтительно умолкаю.
-Думаю, нет ни одного более или менее развитого народа, среди легенд которого
не было бы истории о доблестном воине, победившем дракона, - начала рассказ красавица,
- Это объясняется присутствующей в природе человека любви к всевозможным ритуалам.
Так древние охотники, прежде чем отправляться на охоту обязательно совершали
ритуал, имитирующий убийство животного, таким образом, они пытались оказывать
влияние на предстоящую охоту. Также подобного рода ритуалы проводились и перед
началом военной кампании, чтобы магическая победа над врагом повлияла на ход
предстоящего сражения. По мере того, как человек продвигался по пути цивилизации,
его ритуалы стали более абстрактными и завуалированными, но суть их осталась
практически той же. Психологически мы не так далеко ушли от наших пещерных предков,
как многим из нас хотелось бы думать. Внутренняя потребность ритуализировать
предстоящую битву и породила историю о храбром и сильном воине, побеждающем в
поединке дракона. Позже у магов этот сюжет переняли сначала сказочники, в самом
широком смысле этого слова, а потом и авторы рыцарских романов. Эти люди даже
понятия не имели, на чьей стороне вступали в войну. Но вернемся к битве: В оригинальном
варианте истории присутствуют: дракон, воин, дама сердца, оруженосец и вестник.
Обычно вестником является сам рассказчик или автор. Иногда он поручает эту роль
одному или нескольким героям повествования. В нашем случае вестником является
автор книги, которая и привела тебя в этот дом. От вестника, то есть из книги,
ты подробно узнаешь, что тебя ожидает на пути рыцаря или воина. Рыцарь – это
рыцарь. Его задача – победить дракона, и сегодня мы больше не будем обсуждать
его фигуру. Скажу только, что у рыцаря всегда есть помощник или оруженосец, -
при этих словах мужчина во фраке несколько манерно поклонился. - Иногда в легендах
роль оруженосца распределяется между несколькими помощниками, которыми весьма
часто выступают звери, птицы, духи и даже неодушевленные предметы. Дама – это
движущая сила рыцаря, но не только. Ради дамы он идет в бой, дама же дарит ему
тайное оружие, при помощи которого он побеждает дракона. В легендах роль дамы
иногда отводится таким абстрактным понятиям, как Родина-мать, вера, истина, и
так далее. Ну а дракон – это всегда дракон. Драконы – это тоже отдельная тема.
Судьба определила тебя как рыцаря. Ты можешь принять судьбу и сразиться с драконом,
или же умереть. Третьего не дано. Подумай хорошенько над своим выбором.
-А что тут думать? – ответил Костик, - выбор, по-моему, очевиден.
-Я же говорил...  
-Хорошо. Тогда ответь мне, ты готов уже дать ответ?
-Разумеется. 
-Ты готов победить дракона?
-Не знаю.
-Не знаешь?
-Если честно, до сегодняшнего дня я вообще не верил в драконов, так что совершенно
не представляю, о ком идет речь, но раз уж мне придется сразиться с этой штуковиной,
я сделаю все возможное, чтобы победить.
-Что ж, этот ответ можно считать утвердительным, - согласилась красавица.
-Готов ли ты принять и с честью нести звание рыцаря?
-Готов.
-Преклони колено.
-Как в кино, - подсказал мужчина во фраке.
Костя стал на одно колено. Тогда оруженосец достал откуда-то удивительной красоты
меч, рукоять которого была украшена драгоценными камнями, и почтительно передал
королеве. 
-Этому мечу 100 000 лет. Он выкован великими мастерами Атлантиды согласно всем
магическим канонам. Клинок сделан из стали, прилетевшей на Землю из космоса в
виде метеорита. Меч был освящен и закален в теле раба-отступника, принесенного
в жертву предстоящей битве. Посвящаю тебя этим мечом в рыцари Атлантиды. Отныне
твое имя – Первый Рыцарь. Храни его в тайне и носи с честью. 
Она несильно ударила его мечом по плечу.
-Теперь настало время открыть тебе наши имена. Мое имя – Лилит, я – потомственная
королева суккубов. В миру меня зовут Яна. Имя твоего оруженосца не имеет звукового
аналога, поэтому называй его Тором. В миру его имя – Иван. Теперь, когда ты знаешь
все, что должен сейчас знать, я передаю тебе этот меч, как символ решающей битвы.

-Целуй меч затем руку королеве, - громко прошептал Иван.
Яна торжественно передала меч Костику.
-Можешь отдать его оруженосцу. Хранить оружие – это его обязанность.
-Отныне от тебя требуется отдать все силы на подготовку к предстоящей битве.
Остальное мы берем на себя. Деньги, безопасность, дом...


Старший следователь прокуратуры Ричард Коваль вышел из машины, вдохнул несколько
раз полной грудью, затем достал из кармана сигарету без фильтра, окинул ее недоверчивым
взглядом и закурил, прикурив от дешевой пластмассовой зажигалки. Он медленно
курил, стоя на тротуаре, как человек, который никуда не спешит. День выдался
теплый. Дождь, который лил практически целый месяц (была средина апреля), угомонился.
В небе светило солнце, и в воздухе пахло весной. Градусов 15, - подумал старший
следователь и расстегнул плащ. Плащ на старшем следователе был относительно дорогим,
но давно уже вышедшим из моды. Под плащом был серый костюм, серая рубашка и серый
галстук. Плащ и туфли были черными. 
Дом 156 на улице Трех лилий, возле которого стоял старший следователь был аккуратным
типовым (здесь все дома были одинаковыми) двухэтажным коттеджем. Вокруг дома
был аккуратно подстриженный газон, а к входной двери вела дорожка, выложенная
тротуарной плиткой. Тихий, спальный район с тихими, спальными жильцами: незаметными
представителями той части «серого» класса, которая была серой во всем. Тихие
домашние мышки, которые сейчас пялились из окон домов на милицейские машины (их
было несколько) и машину скорой помощи, беспорядочно припаркованные возле дома
156, смотрели и строили серые догадки, достойные серых человечков. Старший следователь
буквально чувствовал на себе их взгляды. Он еще раз глубоко вдохнул в себя теплый
осенний воздух. Эх, сейчас бы куда-нибудь с удочкой и пивом, желательно без мобильного
телефона и телефона вообще на несколько километров вокруг, но вместо этого… Вместо
этого было убийство.
Докурив сигарету, старший следователь бросил окурок на тротуар и вошел в дом.

-Здравствуйте, Ричард Валерьевич, - поздоровался молодой сержант, стоявший у
входа.
Он приветливо кивнул. 
-Привет всем, - сказал Коваль, входя в гостиную, где, как всегда в таких ситуациях,
было полно народа. 
Труп сидел, откинувшись в кресле и заложив ногу за ногу. Для полноты картины
не доставало сигареты, бокала вина или того и другого вместе, - подумал старший
следователь, который за годы службы в прокуратуре научился спокойно относиться
к смерти, по крайней мере, к чужой. Труп или тело было женским. Глаза выколоты,
рот зашит. Вокруг буквально море крови. На теле и на стенах похожие на иероглифы
знаки. Убийца макал в кровь палец…
Рядом с телом суетился судебный медик. Он уже заканчивал осмотр. Его туфли были
в крови – невозможно было не влезть в кровь. Кроме него вокруг трупа деловито
сновал фотограф, словно бы предлагая за небольшую плату фотографию рядом с телом
на память.
Криминалисты, их было двое, изучали кровавое настенное творчество. Со своими
кисточками, порошками и прочими прибамбасами они напоминали средневековых алхимиков
или дьяволопоклонников (учитывая окружающую обстановку), совершающих темный ритуал.

Дежурный следователь сидел за столом и с лицом мученика составлял протокол осмотра
места преступления, в котором необходимо было отразить все до малейших деталей.
Кроме них в гостиной было несколько милиционеров, которые от нечего делать слонялись
по комнате, затрудняя работу криминалистам. 
-Что тут у нас? – Коваль, обращаясь ко всем сразу. 
-Убийство, - весело ответил дежурный следователь и громко заржал.
Старший следователь поморщился. Он не любил плоских шуток.
-Не будь таким снобом, Ричард, - отреагировал дежурный следователь и заржал вновь.
Старший следователь повернулся к врачу.
-По предварительным данным… Хотя, какие к черту предварительные данные! Смерть
наступила в результате сильной потери крови примерно час назад. Сначала он привязал
ее к стулу. Добровольно. Скорее всего, она восприняла это как игру. Затем скальпелем
вырезал ей глаза…
-Скальпель у нас, - перебил его дежурный следователь.
-После этого, - продолжил врач, - вскрыл ей на руках вены. Затем, уже мертвой,
вставил ей ствол пистолета в рот и спустил курок. После этого зашил рот нитками.
 
-Говори, умник, - сказал Коваль дежурному следователю.
-Дело проще некуда. У нас есть все: тело, убийца, орудие. Осталось только написать
отчет.
-А теперь в подробностях.
-Как скажешь. Это, – он кивнул в сторону трупа, - Лана Гудман. 16 лет. Документы
лежали в сумочке. Скорее всего, проститутка. Детали выясняются. Убийца Андрей
Шаламов. Тоже 16 лет. Воспользовался отъездом родителей. Пригласил в дом дамочку,
привязал к стулу. Он же и позвонил в милицию. Остальное поведал доктор. 
-Что он говорит?
-Ничего.
-Что значит ничего.
-Острое психотическое состояние. Сейчас его пытаются привести в себя наши доблестные
психиатры. Папаша у него, кстати, врач. Так что скальпель долго искать не пришлось,
а пистолет... Хорошую водку труднее достать
-Что говорят соседи?
-Ничего особенного. Обычная семья. Ни в чем отличительном замечены не были. Такие
же, как все.
-Мотив?
Вместо ответа следователь постучал себя указательным пальцем по голове.
-Псих, - добавил он, - так что осталось выяснить некоторые детали и отпечатать
отчет.
-Вот ты этим и займешься.
-Без проблем.
-Надеюсь.
Коваль прошелся по гостиной, словно пытаясь вспомнить, не забыл ли чего.
-Есть кто местный? – спросил он, доставая из кармана сигарету.
-Я - участковый, - отозвался немолодой милиционер.
-Где здесь можно выпить кофе с чем-нибудь?
-Тут почти сразу за углом. Идите до угла направо, а там увидите.
-Спасибо.
-Может, вас подвезти?
-Спасибо. Я лучше пройдусь. Когда теперь погода еще так порадует.  
Старший следователь закурил сигарету и вышел из дома. Несмотря на видимую простоту,
дело ему не нравилось. Что-то здесь было не так, несмотря на видимые неоспоримые
доказательства. Словно бросающиеся в глаза очевидность и простота дела, как раз
говорили о том, что в действительности все не так просто, совсем не просто. И
если логика происшедшего указывала на абсолютную правоту дежурного следователя,
интуиция Коваля (а она редко его подводила) скалилась в ничего хорошего не предвещающей
улыбке.
-Бред какой-то, - сказал себе вслух Коваль и вошел в кафе, работающее по совместительству
баром. 
Кафе было таким же чистым, аккуратным и спальным, как и весь район в целом. Посетителей
почти не было. Только юная парочка у стойки, одинокая старушка за столиком и
мужчина в пальто. За стойкой скучал молодой, но уже начавший лысеть бармен. Официантов
видно не было. 
-Коньяк, - сказал Коваль, садясь на табурет возле стойки.
Он достал из кармана и бросил на стол мятую купюру.
-Денег не надо.
Старший следователь недоуменно посмотрел на бармена.
-Что, уже коммунизм? – спросил он.
-Уже уплачено, - пояснил тот.
-Кем?
Бармен кивнул в сторону человека в пальто, который, видя, что старший следователь
обратил на него внимание, сделал приглашающий жест. Человек в пальто тоже пил
коньяк, но он заказал сразу бутылку весьма дорогого напитка. 
-Мы знакомы? – спросил Коваль, садясь напротив него.
-Старший следователь прокуратуры Ричард Валерьевич Коваль?
-Да, а вы?
-Вас никогда не раздражала система подачи материала? Я имею в виду преподавание
в наших учебных заведениях?
-Вы о чем?
-Ты рвешься в бой, хочешь понять, потрогать руками, сделать что-либо практическое,
а вместо этого тебе предлагают совершенно непонятные, оторванные от реальности
общие положения, классификацию, и так далее. Ты же понятия не имеешь, о чем идет
речь, а когда, наконец, речь заходит о чем-то частном, практическом, когда уже
достаточно знаний и понимания, чтобы перейти к общему разделу, так сказать, красочно
упаковать материал, в голове уже ничего не остается от того самого общего. К
тому же в жизни все происходит как раз наоборот. Тысячи ручьев становятся рекой,
которая затем впадает в море. Не находите?
-Никогда не любил философию. Особенно в барах.
-А зря. Отношение очень даже прямое, - сказав это, человек в пальто поднялся
и быстро вышел из бара. Бутылка осталась на столе.

-Лана Гудман. 16 лет. Мать – алкоголичка. Отец неизвестен, - рассказывал, поглядывая
в блокнот, дежурный следователь, - Как и предполагалось, проститутка. Работала
на Морчу. Ни друзей, ни врагов, ни увлечений…
Андрей Шаламов тоже был полным ничтожеством. Абсолютная посредственность. Впереди
его ждал бы престижненький институт, однообразная работа, серая баба в роли жены,
детишки, футбол по телевизору… Опухоль мозга, бородавка не больше горошины, и…
Два серых ничтожества обрели цвет. Цвет крови и смерти.
-Можно передавать дело в суд, - закончил дежурный следователь. В отличие от Коваля,
он был полностью доволен расследованием.
-Бред, - сказа вслух старший следователь, выходя из управления. 
Начинался весенний вечер. 
-Вас подвезти? – спросил знакомый сержант, протеже Коваля.
-Спасибо, Гена, я пройдусь.
-Тоже верно.
Напиться бы сейчас, - подумал Коваль.
-А почему бы и нет? – сказал он вслух возле винного магазина и уверенно вошел
внутрь. 
-Здравствуйте, господин следователь, - продавец, молодой, симпатичный парень,
сын друга детства приветливо улыбнулся.
-Привет.
-Как служба?
-Ничего. У тебя как?
-Да тоже все пока…
-Это хорошо. 
-Чего желаете?
-Дай мне бутылочку коньяка. Настоящего.
-Без проблем.
Придя домой, Коваль переоделся в спортивные штаны и свитер, приготовил лимон,
затем забрался с ногами на диван, включил телевизор и налил себе порцию коньяка.
К выпивке он относился как к религиозному или магическому ритуалу, но любителем
выпить в обыденном понимании никогда не был.
Зазвонил телефон. Выругавшись, Коваль снял трубку.
-Могу я поговорить с Ричардом Валерьевичем Ковалем? – спросил взволнованный женский
голос. Незнакомый. 
-Да.
-Мне очень нужно с вами встретиться. Это по тому делу.
-Кому это нам, и по какому делу?
-Я - Карина Стисова. Вы меня не знаете.
-Тем более.
-У меня есть информация. Это важно.
-Какая информация? – его раздражала позвонившая женщина. В данный момент его
не интересовала никакая информация. Сгорать на работе было не в его правилах.
К трудоголикам он испытывал жалость: видеть в работе спасательный круг можно
лишь в том случае, когда в жизни нет ничего более важного или интересного, чем
работа. Работа же бывает важной и интересной крайне редко. Следовательно…
-Информация по этому делу. Об убийстве.
-О каком, черт возьми, убийстве идет речь?
-О парне с проституткой.
-Дело закрыто.
-Это важно.
-Так говорите.
-Я хотела бы лично, при встрече…
-Хорошо. Приходите завтра в прокуратуру. 
Она попыталась возразить, но он бросил трубку. 
-…! – выругался старший следователь. 
Пьянка была испорчена.

Возле прокуратуры толпились люди. Рядом стояла «скорая». Сновали милиционеры.
-Что случилось? – спросил Коваль.
-Женщину сбила машина. Не успела выйти из такси…
-Надеюсь, не наша?
-Какая-то Карина Стисова.
У старшего следователя мурашки пошли по коже. 
-Не знаешь, этим занимается? – спросил он, стараясь выглядеть как можно спокойней.
 
Конечно, старший следователь Коваль допускал наличие совпадений, но не в это
деле. Он с самого начала чувствовал, что «фильм только начался», и его придется
досмотреть до конца. Вот только ли досмотреть? Об этом он старался пока не думать.
По этой же причине ему сразу же не понравилась Карина. 
-Бульдозер.
Бульдозер или Владимир Степанович Крот. Вот уж действительно крот. Один из тех,
кто будет рыть до последнего.
-Идиотизм, - рассказывал Крот за чашкой кофе, - трезвый, нормальный парень. Ехал
себе мимо, вдруг резко вывернул руль. Почему? Сам не знает. Говорит, наваждение.
Только руками разводит. Мне его даже жалко.
-О ней что-нибудь известно?
-Карина Стисова. 25 лет. Не замужем. Детей нет. Жила одна.
Вернувшись в кабинет, Коваль включил компьютер.
Карина Стисова, набрал он. Немного подумав, машина выдала досье. Адрес был.
Вот вам и простое дело. Два, казалось бы, ничем не связанных между собой убийства.
И оба раза словно кто-то иной, находящийся вне поля зрения, заставлял людей убивать,
заставлял помимо их воли… Заставлял помимо воли… Ну и фраза. Хоть сценарии для
сериалов пиши. Черт! Ситуация начинала вонять мистицизмом самого дешевого голливудского
пошиба, и это Ковалю нравилось меньше всего. 
Старший следователь достал из кармана сигарету, как обычно оглядел ее со всех
сторон, прежде чем закурить. Спешить, как и медлить, было нельзя. Докурив, он
зло раздавил окурок, словно это был его загадочный враг. 
-Надо ехать, - сказал сам себе Коваль и вышел из кабинета.
В такси, он сел на переднее сиденье рядом с водителем. Обычно он ездил сзади.
Называл адрес, откидывался на спинку сиденья, закрывал глаза и старался ни о
чем не думать. На этот раз нарастающая тревога не давала расслабиться. Старший
следователь внимательно разглядывал дорогу, людей, здания, словно в них таился
ответ на мучавший его вопрос. 
На перекрестке (горел красный свет) к ним подбежал попрошайка: безногий «ветеран
Авгана».
-Иди отсюда, - рявкнул на него водитель, болезненного вида мужчина лет пятидесяти
пяти. 
Инвалид буркнул что-то в ответ с совершенно наглым лицом. Отходить от машины
он не собирался.
-...!
Красный сменился желтым, но таксист был поглощен руганью с попрошайкой.
-Поехали, - сказал ему Коваль.
-Что?
Сзади нервно засигналили.
-...! – выругался таксист.
Вдруг справа, на огромной скорости на перекресток вырулил зеленый фургон и, не
вписавшись в поворот, понесся прямо на них. Таксист растерялся. Рефлекторно Коваль
вывернул руль и выжал «газ» до пола, давя ногой на ногу таксиса изо всех сил.
Машина рванулась вперед. Удар пришелся под углом в заднее крыло сразу за колесом.
Машину развернуло.
-Вперед! – приказал Коваль.
-Да пошел ты!
-Гони, сука!
Коваль достал пистолет.
-…! – выругался водитель, заводя двигатель. 
-Сдачи не надо, - сказал Коваль, сунув таксисту несколько мятых купюр, когда
машина остановилась возле дома Карины. У него не было бумажника, зато была привычка
мять все, что лежало в карманах за исключением разве что удостоверения (оно лежало
во внутреннем кармане) и сигарет.
-Держи, - протянул он таксисту визитку. Скажешь ментам, что это я приказал не
останавливаться.
Дверь в квартиру была приоткрыта. 
-Этого еще… - прошептал Коваль, доставая оружие. Аварии на дороге было достаточно,
чтобы понять, что кто-то желает иметь у себя на стене и его голову в качестве
трофея.
-Иди прямо на кухню, - услышал он, - и убери свою игрушку. Не в кино ведь снимаешься.
Он узнал по голосу вчерашнего посетителя бара.
Тот сидел прямо в пальто за столом и уплетал яичницу.
-Какого хрена ты тут делаешь? – спросил Коваль, входя на кухню.
-Завтракаю. Я сегодня еще не завтракал, а день обещает быть не из легких.
Старший следователь почувствовал почти неконтролируемую ненависть к этому типу.
-Спокойно, господин следователь, я наш, - сказал он, делая ударение на слове
господин.
-Чей наш?
-Наш – это свой.
-Что тебе надо?
-Видишь ли, сейчас в цене шкура одного субъекта, и я в числе охотников. Но в
отличие от других, я хочу, чтобы эта шкура как можно дольше оставалась у ее хозяина.
Я хочу помочь.
-Кому?
-Тебе, дружище, только тебе. Остальные меня мало интересуют.
-Что происходит?
-Хороший вопрос. Но пока еще преждевременный.
-А ты не боишься, что я надену на тебя наручники?
-Не смеши. Тем более что тебя разыскивают за убийство уже более, - он посмотрел
на часы, - двух минут пятнадцати секунд.
-Что за черт, какое еще убийство?
-Таксиста, который тебя привез.
-Но я…
-Да, но таксист мертв. Труп. Убит из твоего пистолета. По крайней мере, на том
пистолете, что нашли твои бывшие коллеги, пальчики господина старшего следователя
Ричарда Коваля. Есть свидетели. Трое. И масса свидетелей того, что ты повел себя
во время аварии, как хорошие полицейские себя не ведут. Там, кстати, тоже погибли
люди, и среди них дочка одного уважаемого человека в городе. Она, конечно, была
еще той сукой, но для него… 
-Ладно, раз у тебя есть ответы на все вопросы…
-Вы разумный человек, господин следователь. С вами приятно работать. Еще вопросы
есть?
-Только один: Как мне тебя называть.
-Как хочешь… Можешь, звать меня Бобом.
-Наверх, - сказал Боб, когда они вышли из квартиры. В этом доме замечательный
чердак, куда есть выходы из каждого подъезда. 
На чердаке было темно. Пахло пылью и чем-то неприятным. Боб двигался так, словно
всю жизнь провел на этом чердаке, тогда как Коваль, сделав несколько шагов, зацепился
за что-то ногой и чудом не растянулся среди этого хлама, что было бы далеко не
безопасно.
-Черт, ты же нихрена не видишь. Давай руку, - сказал Боб.
После чердака был подвал, вход в который находился в подъезде дома. 
-Здесь недавно делали небольшой ремонт… Там мы и выйдем.
Боб чувствовал себя, как дома.
-Ты хорошо подготовился, - заметил Коваль.
-Надеюсь, что лучше, чем они. 
Кто такие ОНИ Коваль решил не выяснять. В данной ситуации этот вопрос был праздным.

-Пришли.
В углу дома, вокруг труб часть стены была разобрана.
-Вперед.
-Я пролезу? – засомневался старший следователь.
-Считай, что это сделали специально для тебя. Ползи по трубам до люка. Я за тобой.
Две трубы были холодными с капельками конденсата. Одна горячая. Ползти было неприятно,
но достаточно легко. Буквально через минуту Коваль оказался в люке, куда еще
через несколько секунд прибыл Боб.
-Порядок, - сказал он, - теперь наверх.
Боб отодвинул крышку и выбрался из люка.
-Теперь ты.
Возле люка стоял дорогой (по виду) серый автомобиль. 
-Прошу, - Боб открыл дверь.
-Твой?
-На ворованных не катаюсь.
-А теперь послушай внимательно, - сказал Боб, когда они сели в машину и включил
магнитофон.