Роман =Рейд сквозь прошлое= Фентези
| Глава 12. Посвящение Уддаллака. Древний Египет. Пучки трав кипели в котелке-треножнике, распространяя вокруг запах, напоминающий смесь древесной смолы с какими-то ритуальными благовониями. Уддаллак, усаженный на корточки особым образом, испытывал одновременно радость скорого свершения и боль в ножных суставах от неудобного сидения на каменном полу. Муратун священнодействовал. Он тщательно перемешал варево в котелке и добавил туда несколько капель из маленького пузырька. Вонь стала совсем невыносимой и Уддаллак невольно закрыл глаза. Старик усмехнулся. - Это лишь малая толика тех испытаний, которые тебе предстоит пройти, прежде чем соединиться с Брахманом. - С кем, дедушка? - С верховным нашим владыкой, чья власть так мудра и многогранна, что ее не может схватить даже самый быстрый ум. - Как же ее поймать, мудрец? - Ответ лежит на поверхности: не умом. - Как так? - Всему свое время. Старик отвернулся от своего неудобоваримого варева и завозился в углу пещеры. Уддаллак тревожно смотрел на него: «Если достанет еще какую гадость в банке, сбегу…». Старик повернулся вновь. В руках он держал странный предмет в локоть длинной и пол-локтя шириной, затянутый в кожаный чехол. - Это самое ценное, что я доверю тебе. Если дороги твоему сердцу духовные искания, не упускай это из рук. Пусть путеводной нитью обернется для тебя содружество с сией Речетицей, дабы вела она тебя от свершения к свершению. В дополнение к сему дам тебе еще один дар: закрой глаза и отгони мысли недостойные из себя! Уддаллак повиновался, неумело концентрируясь в голове на изгнании всех мыслей. В следующий миг его сердце обожгла пламенная боль, а рассудок содрогнулся от знания. Под сводами пещеры зазвучала одна из божественных мантр, ведомых индийским риши, и все тело Уддаллака наполнилось какой-то радостной и щемящей вибрацией. - Почувствуй пламень божественного, дабы отличить мог всегда его от темного человеческого незнания. Этот пламень будет путеводной звездой в твоих исканиях и не позволит тебе сбиться с пути. Мантра, что я дал тебе, записана в сей скрижали, что вручена тебе. Читай ее в труде и горести неизбывной, в полонении и гибели неминуемой - выручит, если сердце твое чисто и предано останется. Теперь все! Свершилось! Пути тебе назад нет, я тебя предупреждал. Муратун устало присел на хворост, его взгляд затуманился и принял вселенскую отрешенность. - Что ты чувствуешь, отрок? - Чувствую силу и энергию, чувствую движение дождя и ветра, волю морей и дыхание вечного. - Это хорошо. Хатшепсут не ошиблась в тебе. Теперь запомни: Речетица – твой хранитель и проводник в мирах человеческих, никогда не оставляй ее в руках недобрых и алчных. Но если пробьет твой час и обретешь познание истинного Брахмана, что ж, передай Речетицу в руки заботливые и бескорыстные, дабы не прервался добрый свет царицы Хатшепсут и ее верного слуги Муратуна. Не забудь проговорить мантру над головой нового адепта, после чего смело благословляй его на духовные искания. Руки старца устало опустились к коленям. - Стар я стал, вот уже без малого сто двадцать оборотов солнца смотрю я на этот мир, и знаешь, я не отвернулся от него, как делают это мои добросердечные соотечественники. Мир - это не иллюзия-майя , вернее, не все – майя. Майавада - это всего лишь этап на пути божественного самоутверждения в реальности, угодный несовершенству человеческого осознания. Мы должны и можем преобразовать эту реальность и воплотить царство Верховного на земле. - Мудрено что-то, дедушка. Если мир - это иллюзия, то что тогда мир? Старик зябко поежился возле огня. - Представь себе дерево. Представил? Теперь сядь и сиди возле него, глядя неотрывным взглядом на крону, на ствол дерева. Что ты видишь? - Вижу… крону и ствол дерева. - Нет, силы в тебе сейчас достаточно, чтобы уловить границу майи, смотри. - Кажется, ствол раскололся и из него сноп огня пышет. - Вот этот-то столп, мил государь, и есть истинное, а все остальное, действительно, майя. - Невероятно, - вздрогнул Уддаллак. - Значит весь мир надо… - Не надо весь мир, - поспешил успокоить садхака старец, - рано еще тебе весь мир… познай для начала себя, свое сознание, своего Пурушу , а там уж видно будет. - Куда же теперь отправляться? - Речетица подскажет, а теперь все, ступай. Мне пора отдохнуть. Уддаллак вскочил и, неловко поклонившись учителю, пошел в сторону каменной галереи. - Стой,- старец приподнял голову и посмотрел на ученика,- если будет нужна помощь или добрый совет, не стесняйся позвать меня или Хатшепсут. Помощь тебе понадобится, не сомневайся. Голова старика склонилась к груди. Наверху сияли звезды. Уддаллак дышал глубоко и вольготно, избавляясь от мучившего смрада подземельной инициации: «Так всегда, - раздался в нем спокойный и бесстрастный голос, - величайшие завоевания духа начинаются с жуткой вони физического несовершенства, привыкай». Уддаллак вздрогнул и снова прислушался к себе. Тишина. «Так вот она, свобода,- восхитился он, торжественно прижимая руки к груди, - ну, и куда же теперь, в какие странствия?» Сознание молчало, зато неведомая сила, засвербев в сердце, толкнула его к царскому дворцу божественной Хатшепсут. - Вижу, вижу, что вечерний молебен у старца не прошел впустую,- воскликнула царица, поедая любопытством глаза путешественника. - Что говорил старец, куда тебя направил? - Сказал, что Речетица знает и скажет, а вот когда… - Сказал, значит так и будет. Теперь смотри сюда. Царица быстрым шагом подошла к массивному столу и развернула пергамент. - Смотри вот сюда, - тонким пальцем она указала на какие-то линии, прочерченные на пергаменте с замысловатыми арабскими надписями. - Это карта мира. Сюда, - она показала в глубь своей земли, - идти тебе не зачем. Там глупые туземцы поклоняются всему, что падает с неба или выползает из воды. Тут, - она провела пальчиками по пергаменту по надписи «Среднее море», - живут этруски - странные племена с таким же пониманием мира, как и твои сородичи. Но далее, - Хатшепсут показала на чертеж, где прекращали свое движение линии по карте, - далее лежит удивительная земля антов. Да, Антов. Хатшепсут задумчиво прошлась вокруг стола. - Анты удивительные племена. Если верить Телибию - греческому путешественнику, бывшему у меня в прошлом году, - их порядок удивителен. Они подчинены железному военному долгу и не только отражают набеги могущественных соседей, но и сами осуществляют успешные завоевания. Их духовный мир глубок. По покойникам они справляют не унылые молебны, а празднества переселения души в светлый мир. Их боги подчинены строгой иерархии и подчиняются верховному божеству. Мне кажется, этот народ достоин примера для подражания. - Я понял тебя, Хатшепсут, но Речетица… - Твоя Речетица все тебе скажет, когда придет время, - Хатшепсут снова трогательно и нетерпеливо топнула ножкой. - Да будет тебе известно, что я лучшая ученица Муратуна и сама знаю, что советовать чужестранцу вроде тебя. Знай, что на побережье Среднего моря тебя будет ожидать два судна, готовые направиться в страну антов. На суднах шестьдесят воинов. Имей в виду, после твоей высадки команда спешится и будет ожидать известий в течение ста пятидесяти солнечных кругов. Если известий не будет, корабли уйдут обратно. Ты уж постарайся, чтобы известия были. Уддаллак растроганно посмотрел на царицу. Виданное ли дело, правительница могущественнейшей страны принимает такое живейшее участие в отправке экспедиции никому не известного странника. Он вспомнил слащаво-постные рожи торгашей- «молитвенников» из собственной страны, и ему стало стыдно и противно за них перед лицом такого живейшего и бескорыстного участия. - Я обязательно извещу тебя, великая, обо всех событиях, ожидающих меня в таинственной стране антов. - Прощай! Рано утром тебя отвезут к пристаням Среднего моря. Если и не суждено будет увидеться, жду весточки об удивительных странствиях. Прощай! Рано утром тройка пегих коней умчала Уддаллака навсегда от той, что перевернула мир его ощущений и ожиданий. Да свершится воля богов, да свершится воля Речетицы! Глава 13. Вариант «Россомаха». Чехословакия. Окрестности г. Оломоуц. 13 марта 1989г. Поведение Князя понять было сложно. Он бы и сам себя не понял, если бы смотрел на происходящее со стороны. Но что-то не давало ему покоя с самого начала. Как только увидел глаза Свирепого… Такой же взгляд был у его отца накануне гибели. Какая-то непонятная тревога или тоска… А ведь отец еще не знал, что произойдет на дороге через несколько часов. Несмотря на свои двадцать лет, Князь прошел жестокую школу выживания. Сперва в интернате, потом в советских спецчастях. Чувство опасности всегда возникало у него где-то в груди, возле сердца и редко обманывало. Еще готовясь к рейду, Князь начал анализировать поставленную перед ним задачу. Конечно, в армии нередко отдавались приказы, противоречащие элементарному здравому смыслу, и, зачастую, превращались в анекдоты. Но возложенное на группу поручение просто поражало своей иррациональностью. На кой черт гнать спецназ через всю страну за какими-то чемоданами с документами? Да еще по варианту «Росомаха»? Этот вариант предполагал полностью автономные действия группы в режиме плотного вражеского окружения, причем с разновекторными задачами, включая рейдовые операции в городской черте. Допустим, в этом дурацком контейнере вовсе не документы, а какие-нибудь отравляющие вещества, которые надо от греха перетащить к химикам. Что сами химики не справились бы с транспортировкой? Тем более что часть-то наша. Заброшенная, правда, так тем лучше. А может там наркота? Князь слышал краем уха, что накануне вывода войск на голодную Родину многие офицеры и даже генералы занимаются сплошной коммерцией. Торгует, кто чем может. От оружия до горючего. Кто знает, может этот ушлый куратор приторговывает наркотиками из военных госпиталей или медицинских складов. Ну что еще можно спрятать в контейнере? Не бензин же. Князь почувствовал, что ухватил правильную нить рассуждения. Так! В контейнерах есть нечто совершенно противозаконное. Может быть не наркотики, но все равно что-то такое, за чем можно посылать только спецназовцев. Причем идут они без офицера! Когда такое бывало? А офицеры, конечно, не дураки подписываться под такое дело. Неужели Свирепый в доле? Вряд ли, иначе не предупредил бы об опасности. Наоборот, послал бы без оружия, а попались бы – обвинил в самоволке. Вот вляпались! Теперь надо выбираться из ситуации, причем выбираться филигранно. Рядом с большими деньгами всегда большие беды, как говорил отец. От отца же Князь иногда слышал жуткие истории из жизни гарнизонов Средней Азии, где целые воинские части погрязали в посреднических операциях с афганской наркотой. Как солдаты вместо дембеля получали длительные тюремные сроки, а то и просто исчезали навеки в азиатских степях или глухих ущельях. Проанализировав ситуацию, Князь пришел к выводу, что он не далек от истины, и только тогда по достоинству оценил заботливый совет Свирепого подготовиться по уровню боевой операции. Почему боевой? Да потому что грохнут к нехорошей матери, как лишних свидетелей, и дело с концом. Своими догадками Князь решил поделиться лишь со своим заместителем Эдиком – «Бароном». Отведя его в сторону от остальных, Князь вкратце поделился с ним своими выводами. Барон озадаченно почесал затылок и вопросительно уставился на Князя. - И че делать будем, Князь? - Что приказали, то и будем, но с некоторыми коррективами. - Слушай, а может догнать этого куратора, скрутить нахрен и доставить к особистам? - Он сам особист, скорее всего. Нет, Барон, крайним всегда солдат оказывается, поэтому приказ выполнить придется, хотя и с долей творческой фантазии. - В смысле? - А ну-ка блесни аналитическим умом, где мы имеем опасные узлы в выполнении поставленной задачи? - Везде, - убежденно ответил Барон и победно посмотрел на Князя. - Не везде, - улыбнулся Князь,- а только в точке приема груза и в точке его передачи. - Ты гений, - коротко подумав, убежденно заявил Барон. - И каков наш план? - План прост. Мы раньше времени возьмем груз и раньше времени его доставим на место. Потом исчезаем. - А фонариком мигать? - Пусть этот идиот фонариком мигает с того берега, а мы прячем груз, переодеваемся в гражданку, добираемся до общевойсковой части в Миловицах, там мой земляк-прапор служит. - И че? - Чудак, от него мы позвоним в ту часть, куда нам куратор велел явиться, и сообщим, что груз на месте, пусть забирают. Скажем, что закопали в условленном месте под деревом или под каким-либо еще приметным местом, под большим камнем, к примеру… - Вернемся в часть, оторвут башку,- засомневался Барон. - Свирепый не оторвет, а вот те, которые с фонариками…те запросто оторвут и как звать, не спросят. - Эсведешки надо оставить. - При чем тут эсвэдешки? - А как ты их в гражданке через Миловицы потащишь? Остальное-то можно в рюкзаки заховать, а с этими дурами только до первого патруля. - Ты гений, - восхитился Князь смекалкой друга. - Гранаты с автоматами я бы тоже оставил от греха подальше. - Ну, уж нет, они есть не просят. Ладно, обсудили, пора выдвигаться. Скажи Лехе, пусть отнесет винтовки обратно на склад. Да, пусть захватит еще две канистры с горючкой. - Лады. Князь обосновал неправильную версию происходящего, зато выводы сделал верные. Но если бы он знал, как был прав Барон… *** Не проехав по ночной магистрали и 20 минут, Князь потушил фары автомобиля и свернул на какую-то плохо заасфальтированную дорогу. Проехав метров двести, он повернул за кирпичное, с виду складское здание и выключил двигатель. Сидевший рядом Барон вопросительно уставился на Князя. - Поссать что ль решил? - Машину придется оставить. - А добираться на чем прикажешь, на Моджахеде? Да и зачем оставлять, все ж решили. - У них посты могут быть на трассе, а нам скрытность нужна. - А если машину упрут? - Это тебе не Россия. Ничего с машиной не сделается. Князь вылез из машины и через две минуты вернулся обратно с двумя рюкзаками. Один кинул Барону. - Переодевайся в гражданку, а свое х/б суй в мешок, пригодится. Через десять минут переодетые в гражданку бойцы толклись возле машины, оглядывая непривычный вид друг друга. - Так, - отозвался Князь, - Шустрый, идешь обратно к трассе, ловишь какого-нибудь чеха-дальнобойщика с фургоном и сговариваешься с ним подкинуть нас по северной трассе в сторону Теплице. - А че всегда я? Нашли крайнего. - Физиономия твоя внушает людям доверие, да и костюмчик хорошо сидит, не то что на Моджахеде. - Бесплатно даже в Чехии не возят. - Почему бесплатно,- встрял Барон,- у нас бензина хоть залейся, а у чехов горючка очень дорогая. Скажешь ему, что у нас четыре канистры и два полных бака – все его. Еще скажи, что мы советские ученые, приехали на симпозиум, посвященный проблемам экологии. Мол, заблудились и просим помочь. Конец фразы потонул в общем хохоте. Бойцы просто умирали со смеху, тыкая пальцами в Моджахеда. - Ага, блин, экологи, особенно Моджахед – вылитый эколог. - Брюки до коленок не достают! - А пиджак у школьника отнял! - Эколог-гризли! - А ну, тихо, - прикрикнул Князь, - отставить ржач. Шустрый, давай на трассу - времени в обрез. Постарайся, братишка, для общего дела, а я за тебя потом словечко замолвлю, чтобы самоволку простили. Ждать пришлось долго. Наконец, впереди замаячили фары автомобиля. Князь напрягся. Однако тревога оказалось напрасной. Впереди осветилась тупая морда крупнотоннажного автомобиля. Из кабины выпрыгнул Шустрый. - Ты че его сюда-то пригнал? - А как он будет бензин из баков сливать? - Из кабины вылез пожилой водитель и удивленно уставился на пятерых парней в одинаковых костюмах. - Че он уставился? Экологов, что ли, не видел? Видя, что бойцы опять не прочь повеселиться, Князь подошел к водителю и на дикой смеси русских и чешских слов пояснил, что они демобилизовавшиеся советские солдаты едут в Миловицы к землякам. Видимо чех понял Князя и ободряюще улыбнулся, кивая головой. По всей вероятности, он понятия не имел о процедуре демобилизации советских военнослужащих. Переливание бензина заняло некоторое время, после чего бойцы успешно погрузились в фургон на какие-то ящики, а Князь сел с водителем в кабину, мельком глянул на осиротевший ЗИЛ и решительно хлопнул дверью. Вариант «Росомаха» вступил в активную стадию. Глава 14. Начало путешествия Уддаллака. Земли древних антов Путешествие не обещало быть коротким, но лишь через девяносто солнечных кругов показалась обетованная земля антов. Невероятно тяжелым оказался маршрут. Невзирая на опасения, этруски сравнительно спокойно пропустили корабли Уддаллака. Зато эллинские триеры и пентеры, с числом гребцов от двухсот до четырехсот, сумели остановить и уничтожить одно из судов египтян, и сократить их число до тридцати воинов. Через пять солнечных кругов после погони судно пристало к диким кустарникам неизвестного берега. - Это земля антов,- убежденно сказал Семимандр – греческий воин в услужении египтян и командир судна. - Наших полисов в этих краях еще нет, но восточное крыло армий Скипиандра проникало в здешние края и встречалось с противником отважным и могучим. - Что ж, здесь и спешимся, - взволнованно проговорил Уддаллак, поглядывая в густые заросли бухты. - Мы встанем якорем в полстадии отсюда, а небольшой лагерь оставим здесь на поляне, что видно сквозь кустарник. Кроме того, я уполномочен выделить вам в помощь пятерку воинов и сам пойду с ними. Таково повеление Хатшепсут, и я не вправе его нарушать. Уддаллак улыбнулся, еще раз поминая добрым словом заботливую царицу. - Да, командир, мне бы и отказаться от помощи, но больно уж жутковато в здешних краях. От твоих славных воинов не откажусь. Семимандр добродушно улыбнулся и небрежно бросил через плечо: - Дашнук, Воликандр, Елсигавл, Курништун и Парнишут – поступаете в полное повиновение гостя. Положите за него жизни, если этого потребует великий Ра. - Спасибо тебе, Семимандр, - с чувством произнес Уддаллак, - спасибо от меня и моего друга Хануна. При первой же возможности пришлем весть с одним из твоих солдат. Отряд, взяв с собой нехитрый скарб, оружие и провизии на три дня, углубился в зелень прибрежной полосы таинственной страны антов. Уддаллак шел первым. Он не сомневался в правильности выбранного пути. Еще в первый день плавания сердце и правая рука дернули странника к пути в страну антов. Не подвела, значит, лучшая ученица мудреца. Теперь Уддаллак шел, полностью доверяя удивительной интуиции, развившейся в нем за последние несколько дней плавания. Он ни секунды не колебался, выбирая маршруты в извилистой путанице косогоров, в излучинах неведомых рек, в хитросплетениях болотистых низин. Воины Семимандра едва поспевали за ним, а Ханун с гордостью смотрел на учителя, втайне радуясь своему правильному выбору. Звук стрелы казалось, отрезвил Уддаллака от грез и напомнил ему, что здешние обитатели чащоб и низин вряд ли понимают благочестивость его намерений. «Если слышишь поющую стрелу, значит, она пролетела мимо» - вспомнил Уддаллак старинную восточную поговорку, падая на землю и прикрывая голову руками. Привычные к нападениям воины Семимандра уже готовили копья и луки, намереваясь подороже продать свою жизнь, однако кровавая бойня не входила в намерения миролюбивого Уддаллака. Удивляясь собственной храбрости, но, повинуясь голосу интуиции, он встал во весь рост перед неведомым неприятелем и, широко захватив руками копье, с силой переломил его об колено. Мгновение стояла тишина. Потом в тридцати метрах от Уддаллака приподнялся один лучник, за ним второй. Через несколько мгновений полторы сотни вооруженных до зубов иноплеменников стояли, огибая полукругом пришлых воинов, и без тени агрессии осматривали их необычные наряды. К Уддаллаку приблизился пожилой воин благородной внешности (судя по всему, предводитель разведчиков) и обратился в нему на удивительном наречии, изобилующим гласными созвучиями. Уддаллак было растерялся, но тут же из глубины сердца пришло удивительное безмолвие. Повинуясь внутреннему призыву, Уддаллак приставил два пальца ко лбу, затем к сердцу и поклонился седому воину. Тот удовлетворенно кивнул и протянул путешественнику руку с искренней улыбкой на лице. Окружающие отряд пришельцев воины тоже заулыбались и, говоря что-то непонятное, наперебой зазывали воинов куда-то вдаль широкими жестами рук. Идти пришлось не долго. В соседней низине текла неприметная речушка, к которой были приставлены деревянные струги степных скитальцев. Рассадив гостей по двум стругам, местные, отложив в сторону оружие, налегли на короткие весла и помчали струги вверх по течению неведомой реки. Уддаллак и его спутники во все глаза смотрели на неведомые ландшафты окружающей природы. Зеленая благоухающая равнина удивительным цветастым ковром лежала перед ними, лаская взгляд удивительными сочетаниями растений и запахов. Такого не встретишь в сухой Аравии и пыльном Египте, даже родина Уддаллака могла бы противопоставить этому торжеству красок лишь скромный наряд сухих степей. «Воистину здесь должен жить особенный народ, - думал Уддаллак, вглядываясь в горизонт равнины,- такого великолепия нет нигде в мире. Здесь точно царствует владыка земной и небесный, повелитель всякой твари. Я должен найти его, иначе, зачем я живу?» Впереди показались очертания городца-острога. На деревянную пристань высыпали женщины и дети, судя по всему, родня воинов, пришвартовывающих струги к причалу. К Уддаллаку подошел прежний седой страж и жестом пригласил его за собой. Уддаллак показал рукой на Хануна и двумя пальцами пояснил их неразрывность друг с другом. Воин кивнул и жестом пригласил обоих следовать за ним. Ворота острога распахнулись, и троица прошествовала через небольшую мощенную досками улицу к деревянному дому, украшенному зубьями и резными узорами по фасаду. Вопреки ожиданиям, сени встретили путешественников желанной прохладой и уютом домашних запахов трав. Их рассадили вдоль широкой скамьи, и молодая женщина расставила меж ними блюда с мясом и кубки с желтым вином. - Неужели сородичи пожаловали? Гости, заслышав фарси (которым вполне сносно владели оба), враз подпрыгнули на скамье и повернулись к вошедшему. На них, смеясь, смотрел весьма пожилой человек в наряде здешнего горожанина, и его лучащаяся улыбка враз погасила все подневольные страхи друзей. - Откуда вы, милые друзья, куда путь держите? Может, чего и подсказать смогу, грешным делом. Чай, много годков отпутешествовал в здешних странах. - Сам-то я из Пуштун буду, - неловко начал Уддаллак и назвал свое имя,- друг мой из стран Аравийских, зовут Ханун, а отряд, что с нами – выделила царица Египетская, дабы послужили они доброму делу. - Это ж какому, коль не секрет? - Не секрет. Хочу я отыскать божественное учение, спрятанное за человеческой ложью и вновь явить его миру. - Ну, уж так и миру, - рассмеялся незнакомец. - Наверное, надо сперва понять самому, что к чему в этом мире, а уж потом можно и всем остальным разносить по свету. Ну, да ладно. Чего там. Давайте знакомиться. Что до меня, то я географ и историк земли ахеменидов прозвищем Сулиджан-ибн-Дауд-аль-Аттернаби. Можно просто Сулиджан или ибн-Дауд. Как нравится. Ну, а что касается цели вашего путешествия, что ж, не скрою, места здесь действительно Богом отмеченные, может и найдете где его след, дерзайте. А то, что вы не простые путники, я сразу отметил. Хатшепсут кого угодно не пошлет с миссией к землям чужестранным. - Да она нас и не посылала с миссией, - начал было Уддаллак, и осекся. Географ рассмеялся, добродушно тыча в грудь искателя приключений кривым старческим пальцем: - Так-то, Хатшепсут никого просто так не жалует вниманием. Видать разглядела в тебе потенциального мастера, да и отправила с познавательной миссией. Удивительная женщина, так молода, а уже мудра и дальновидна. - С чего же начать, мудрый, где искать свет истины? - Да в четырех днях езды городец стоит великий по этой же речке. Живут там волхвы славянские, много ведают, многое умеют. Начни с них, да и я с вами проедусь, в качестве толмача, как раз дела у меня там: клинок заказал у одного мастера. Так с утра и поедем… Глава 15. Прозрение подполковника Решкина. Миловицы. штаб ЦГВ МО СССР. 13 марта 1989г. 21.00 Утомленный ночной ездой и недосыпанием, Решкин с трудом переставлял ноги по своему кабинету. В принципе, он уже давно мог уйти домой отсыпаться, но сказывалось нервное напряжение последних суток. Еще сказывалось приятное возбуждение от предвкушения солидного куша, обещанного за успешное выполнение задания. Этих денег хватит на всю жизнь. Причем, на настоящую жизнь в настоящей стране. Не то, что в этом говенном соц. лагере. Решкин поморщился, вспоминая долгие годы службы и ожидавший его жалкий финиш в ввиде родительской квартирки в Таганроге и нищенской пенсии. Нет уж, увольте, господа генералы. Нет, ему себя не в чем было упрекнуть. Он служил добросовестно и честно целых восемнадцать лет. Он и сейчас был убежден, что поступает вполне нормально на фоне всеобщей распродажи того, что раньше именовалось Советской Армией. В конечном итоге, ведь никто не пострадает. То, что солдатиков использовал «втемную», так что с того? Кровь не прольется. Повяжут всех, да и точка. Пацанов даже не посадят, так, разве что на губу на период разбирательства. Зато полетят большие звезды, ух как полетят… Подполковник даже мысли не допускал, что командир спецназовской части может отправить дембелей за сотни километров от части с боевым оружием. Да еще без офицера! Нет, брат, шалишь, не тот нынче офицер, что раньше. Теперь за свою задницу боятся гораздо больше, чем за судьбу подчиненных. Хотя при беседе Решкин и сказал Карелову, что операция боевая, но все равно был уверен – не вооружит. Труднее было отмазаться от сопровождающего группу офицера – командира звена. Но и тут Решкин исхитрился, сказал мол, что офицер будет из приданных сил штаба ЦГВ, таково, мол, устное распоряжение руководства. Карелов не очень-то поверил, ну и наплевать. Главное, все получилось. А когда правда всплывет, он, Решкин, будет уже далековато от грозных судий… Трель звонка заставила вздрогнуть размечтавшегося в кресле Решкина. Звонил старший контрольного пункта с трассы. - Автомашина через Требеленницы не проследовала. Решкин тупо уставился на телефон, переваривая услышанное: - Что значит, не проследовала? Спите там, идиоты! - Никак нет, товарищ подполковник, машины не было. Решкин почувствовал, что приятная расслабленность членов сменяется тревожным посасыванием в области желудка. «Может, сломались в пути? Мало вероятно, машина добротная, сам проконтролировал. Может, авария?» Решкин снова приложил телефонную трубку к уху: - Алло, Ефимов, срочно свяжись с Млычеком из дорожной полиции, уточни: не было ли за сутки аварий на трассе с участием нашего военного автотранспорта. Потом позвони в комендатуру, спроси у дежурного, не задерживались ли ночью солдаты в камуфлированной полевой одежде в количестве пяти человек или менее. При любом положительном ответе звони мне срочно. Сами прыгайте в тачку и дуйте навстречу движению этого долбанного Зила! Смотреть внимательно, головой отвечаешь за поставленную задачу! Решкин положил трубку и задумался. Было ясно, что ситуация возникла нештатная, но вряд ли критическая. Ясное дело, что эти дебилы либо попали в ДТП, либо их замели в комендатуру, либо пьянствуют где-нибудь в ресторации, наплевав на строгие указания Решкина. «Да все обойдется, подумаешь, просрочка графика. Не ракету запускаем, а деньги зарабатываем. Днем раньше, днем позже, какая разница?» Успокоив себя, таким образом, Решкин прилег на диван и благополучно задремал, поставив рядом на пол телефонный аппарат. *** Телефонный аппарат разразился неприятной и будоражащей трелью в пять утра. Невыспавшийся Решетников лапнул трубку и приник к ней ухом: - Кто? - Это Ефимов, товарищ подполковник. - Что у тебя? - Час назад мы получили сообщение из чешской дорожной полиции. В окрестностях города Оломоуц обнаружен воинский автомобиль марки Зил с искомыми номерами. Информация подтвердилась. - Битый? - Целый, но без горючего. Да, к лобовому стеклу прикреплен листок с надписью: «Собственность в/ч 573851». - Так, эти суки бензин толкнули и пьянствуют поблизости. Тебя что учить, как сопливых пацанов ловить? - Обижаете, товарищ подполковник, все близлежащие ресторации облазили, всех барменов опросили и не только барменов. Опрос местных жителей выявил одного свидетеля – сторожа трикотажного склада, который показал, что ночью его разбудил звук автомобиля. Он видел пятерых парней в темных костюмах, слышал, как они смеялись, а через некоторое время к ним подъехала большегрузная фура. - Ну, а дальше, дальше что, твою мать? - А дальше ничего. Фура загородила свидетелю весь обзор, а когда уехала, возле склада уже никого не было. - А поехала, поехала куда фура! В какую сторону? - Я спрашивал, только чех ответил, что такими подробностями он не интересовался. - Твою мать! - Какие дальнейшие действия, товарищ подполковник? - Быть на связи, вот какие инструкции. Решкин бросил трубку и дико глянул в сторону двери. «Контригра. Надо дергать, к чертовой матери. Стоп. Чья контригра? Пацанов? Чушь собачья. КГБ? У них что, кроме фуры другого транспорта не нашлось? Да и нахрена пацанов в гражданку переодевать? Нет, если бы вышли через Первого или его окружение на существо операции, то брали бы теплыми: меня в кабинете, а пацанов в месте закладки…» Решкин вдруг ощутил сильную слабость в ногах, но, пересиливая самого себя, подошел к двери кабинета и открыл дверь. Никого. Захлопнув дверь, и судорожно потирая виски, забегал по кабинету. «Так, с моей стороны грязи нет, не подкопаешься. Пацаны и их командование не в курсе дела. Первый сам себе не враг. Да и спецслужбы так топорно не работают. Ну, тогда что остается? А остается, мать твою, самое невероятное, меня «прокушали» эти сопляки, вернее их старший! Стоп! А что, собственно, он мог прокушать? Ставим себя на его место. Итак: приезжает некий дядя и отдает приказ проехать всю страну, взять документы и передать их другому дяде. А что, тот дядя сам не мог взять? Видимо, не мог. А почему? Да потому, что противозаконно. Элементарно! Ах, дебил, так был занят их офицерьем, что на выработку версии для щенков не хватило времени. Перед офицерами достаточно было состроить важную рожу и сказать «так надо», мол, государственная тайна, которую знать не положено даже исполнителям. А пацанам нужно было навешать лапшу про какие-нибудь учения спецназа. Кто быстрее схватит контейнеры, тот и получит хренов переходящий вымпел. И все, дебил! Ну, и что дальше? А дальше они наверняка решат выйти к месту закладки раньше графика, присмотреться и только потом заняться транспортировкой. Это в лучшем случае, а в худшем? Ведь старший оказался не таким идиотом, как я рассчитывал. Машину-то бросил, значит, догадался про промежуточный контроль. Так, что в худшем? Активировать изделия они точно не смогут, там сложная кодировка. Но то, что это не документы естественно догадаются. А не решат ли они взять эти гребаные чемоданы и передать…» В груди у Решкина похолодело окончательно. «Они дилетанты, просчитать их невозможно, они способны выкинуть любой фортель: приволочь контейнеры в штаб ЦГВ, к примеру, или к своему долбанному командиру. А то и вообще… перепугавшись, выкинут в реку к чертовой матери от греха». Что же из всего этого следовало? А следовало только одно: из слепых исполнителей группа превратилась в опасных игроков. Очень опасных! Вывод: план надо срочно менять. Очень срочно! Каждая минута на счету. Решкин вновь схватил трубку телефона, набрал номер пражского отеля… Глава 16. В глубь материка. Идти решились пешком. По уверениям антов, враждебных племен здесь не было, а потому, дабы не тревожить город видом многочисленных чужестранных воинов, отправились вчетвером: сам Уддаллак, Ханун, Семимандр и Сулиджан. Оседлав любезно предоставленных коней, путники рано утром выехали из ворот городца и взяли курс к верхним течениям реки Аюм, как ее прозывали местные жители. Дорога не была трудной. Изъезженная обозами, она ни разу не заставила путников плутать или спрашивать дорогу у проезжавших мимо людей. Учитывая богатое походное прошлое всех четверых, до города они добрались гораздо быстрее намеченного. Город показался издалека, вынесенный высоко на холм и обвитый вокруг крепостных стен деревянной вязью крестьянских строений. Крепостным стражам путники объяснили цель своего визита и им показали дорогу к главному храму города. Седой служка храма, не вдаваясь в подробности, пропустил четверку в предельные покои храма, где на своеобразном амвоне, возле алтаря богу Солнца, склонился седовласый служитель, шепча на неведомом языке молитвенные слова могучему владыке, поддерживающему свод вселенной. Сулиджан хотел было обратиться к служителю на местном наречии, но Уддаллак остановил порыв географа и присел рядом со служителем. Руки сами подсказали, что необходимо сделать. Листья можжевельника он уложил вдоль основания грубой статуи, а ветви липы - в руки божеству. Служитель удивленно посмотрел на добровольного помощника и обратился к нему на том же изобилующем гласными диалекте. - Кто ты и откуда знаешь наши обряды? – перевел Сулиджан вопрос служителя. - Я из далекой восточной страны, а обряды знаю благодаря Речетице, что вложена в мои руки учителем великой царицы Египта, - пробормотал Уддаллак и низко опустил голову. - Видать, это воистину великая царица и дочь великого учителя, раз знает наши обряды и чтит их, - перевел Сулиджан обращение служителя. – Чего же ты ищешь, странник? - Я ищу учение истинного Бога, учение, не оскверненное человеческой неправдой, учение, способное поднять проповедующего над мирской суетой и ответить на извечные вопросы бытия. - Да, ты не простой путник, - служитель показал знаком переводчику глубокую задумчивость. - Вот что я скажу тебе: поезжай далее на Восток, в племена дикие, не тронутые эллинами и этрусками. Там ты, возможно, отыщешь эманации великого Первосущего. Но не здесь. Здешняя вера пропитана внешней формой божества, что уже есть величайшая ошибка, ибо он не изречен и не объясним. Поезжай туда, где дебри таежные сохраняют первооснову божественного естества. Там найдешь ты нереченный глагол божественного и упокоишься в его познании. Здесь же слишком много эллинского, чтобы искать корни. Ступай. *** Кони летели в лесной туман утреннего зарева. Их осталось двое. Уддаллак и Ханун. Памятуя об обещании царице прислать весть о себе, Уддаллак отправил обратно храброго Семимандра - передать последний привет из неведомых земель. Сулиджан тоже не возжелал соваться в неизведанные земли чуждых народов, а посему, лишь два адепта свежей веры рассекали на лошадях утренние просторы леса в поисках утраченного знания. Их встретили на рассвете морозного осеннего дня, когда туманное солнце уже не бодрит, а сырость земли заставляет дрожать все члены. Их было немного. Бородатые, усатые, в кожаных доспехах и грубых рукавицах, они бесцеремонно схватили путников и потащили сквозь колючие деревья к неведомой цели… Хотели протащить. «Прими руну» - раздался голос в пришедшей из сердца тишине. Не понимая, что он делает, Уддаллак протянул ладонь к голенищу кожаного сапога. Кинжал, подаренный Семимандром в день расставания, сам прыгнул в руку, оборачиваясь хищным жалом в сторону врага. «Останови безумцев, с ними тебе не по пути». Уже не думая о последствиях, Уддаллак одним движением кинжала распорол вороты своим конвоирам, вгрызаясь клинком в податливую мякоть человеческой плоти. Раздались хрипы, однако, это только подзадорило путешественника, и он с приглушенным воплем прыгнул на стражников, тащивших Хануна. «Руна не причиняет вреда покорившимся». Увидев обезумевшие от страха глаза стражников, Уддаллак понял смысл внушения и в бешенстве прочертил в воздухе некий, похожий на крест, символ, который заставил бывших конвоиров взвыть от ужаса и броситься сквозь зелень леса, подальше от неведомого врага. Инцидент заставил путешественников более осторожно продвигаться вперед, обращая внимание на малейшие детали рельефа местности. Постепенно лес начал редеть, и последняя опушка вдруг обернулась колейной дорогой к небольшому поселению, возвышающемуся над скромной речушкой. - Что будем делать? - Ханун встревожено посмотрел на Уддаллака. - Толмача уже нет, а эти басурмане только и горазды в полон брать. Может, обойдем сторонкой, ну их… - Я должен, - Уддаллак осекся, почувствовав между лопаток острие копья. Пока они принимали решение, подкравшийся патруль решил все сомнения путешественников. Ограждаемые могучими копьями со всех сторон, Уддаллак и Ханун пошли в селение на поклон к неведомой судьбе. Посредине избы горел костер. Дым выходил прямо из центра крыши, По краям костра сидело несколько почтенного возраста старцев, разглядывавших стоящих в углу чужестранцев. Самого почтенного вида старик подошел к Хануну и, подцепив пальцами аравийскую накидку моряка, спросил его: - Не с Великого ль ты моря, сынок? - Да, старец, - радостно ответил Ханун, - мы с братом рыбаки и заблудились в здешних реках. Судно захватили недобрые люди, товарищей побили, а мы сами еле унесли ноги. - А лошади ваши на веслах сидели, - хохотнул старец, - пока вы с недобрыми людьми бились. Нехорошо врать. - Нехорошо пленить честных людей, - отчетливо произнес Уддаллак, глядя в лицо старца. – Как бы не пришлось сожалеть об обиде, нанесенной божьим людям. Дико гримасничая, старик подпрыгнул к Уддаллаку. - Божьим людям? Так ты ведаешь великого Одина и поклоняешься ему? Что ж, скажи «да» - и ты тут же будешь освобожден. - Я не знаю никакого Одина и не собираюсь знакомиться с ним связанным. Немедленно освободите нас или пожалеете о нанесенной обиде. Громкий хохот явился ответом Уддаллаку, но он уже не слушал его. Словно иглы воткнулись в запястья рук, концентрируя в них неимоверную силу. Кожаные ремни, стягивавшие руки Уддаллак, лопнули, и в следующий миг меч злобного старца оказался в руках Уддаллака. Первым движением он распорол ремни на руках Хануна и тут же прыгнул к схватившимся за оружие пособникам предводителя. Что происходило дальше, Уддаллак плохо помнил. Помнил пение стрел, помнил предсмертные крики врагов, плач женщин и детей… Очнулся он на топчане в грязной хибаре, с вонючим платком на голове. Рядом хозяйничал Ханун. - Что случилось, Ханун? Кто нас выручил? - Семимандр! Упрямый грек уговорил Сулиджана отправиться за нами следом, прихватив своих воинов и еще десяток солдат из числа антов. Что тут творилось… Всех мужчин и подростков истребили без пощады, женщин и девчонок Сулиджан уволок куда-то к своим купцам. Говорит, что это грязное племя поклонников Одина – поганого бога презренных викингов, нападающих из-за угла и ворующих женщин и детей. Что ж, с ними поступают так же. - Кто такой Один? - Их бог, видимо такой же трусливый, как и его приспешники. С большим трудом, опираясь на руку Хануна, Уддаллак привстал с топчана и осмотрелся вокруг. Грязные физиономии женщин, детей и стариков окружали путешественника и своими отчаянными гримасами выражали животный страх перед неумолимыми действиями антов. - Скажи Сулиджану, - Уддаллак с трудом встал на ноги и указал рукой на перепуганных людей, - я заплачу ему за этих несчастных кошельком великой Хатшепсут. Только пусть прекратит бойню. Превозмогая боль, он выбрался из жалкого жилища на свежий воздух и увидел зарево большого пожара. Во главе яростного бесчинства антов Уддаллак узрел Сулиджана и бросился к нему, стараясь сохранить равновесие на непослушных ногах. Он хотел сказать многое в лицо этому алчному купцу, ломающего из себя ученого, но Речетица опередила гневный порыв воина. Незримая сила швырнула Сулиджана под ноги обороняющихся врагов, и если бы не Уддаллак и не подоспевший Ханун, голова географа стала бы добычей злобных варваров. Вдохновленный силой Речетицы, Уддаллак засверкал мечом в разные стороны, отгоняя врагов подалее от поверженного союзника. В варваров вселился ужас перед чернобородым воином, который внезапно стал похож на восьмирукого гиганта, вооруженного десятком смертоносных мечей. Что касается Уддаллака, то он чуть ли не с презрением смотрел на свои руки, бестрепетно поражающие врагов, и искренне молил Речетицу о пощаде… Бой затих внезапно. Уддаллак проводил взглядом викингов, растворившихся среди скудной листвы окружающего пейзажа, и обернулся к союзникам. Ханун был легко ранен и опирался левой рукой на плечо антского воина. Семимандр величественно вкладывал за спину мощный двуручный меч. Что касается Сулиджана, то последний, оставаясь на коленях, с восхищением смотрел на Уддаллака. - Вот теперь я воистину уверился в твоей божественной милости, о воин! Но надеюсь, что искренние помыслы Хатшепсут и твои дерзновенные чаяния не оскорбятся моими скромными помыслами об извлечении прибыли от продажи этих безрассудных мартышек? Уддаллак хотел было вспылить по искренней чистоте своего сердца, но внутренний голос снова одернул странника: «Ты не на своей земле, умей уважать чужие обычаи». Уддаллак тряхнул головой и, крутанув меч запястьем, красиво вложил оружие в заплечные ножны… УВАЖАЕМЫЕ ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, ЕСЛИ ВЫ ИМЕЕТЕ СЧАСТЛИВУЮ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОСПОСОБСТВОВАТЬ ОПУБЛИКОВАНИЮ ЭТОГО РОМАНА, БУДУ ВАМ ВЕСЬМА ПРИЗНАТЕЛЕН. ГОНОРАР ПОПОЛАМ. КТО НЕ ИМЕЕТ ТАКОЙ ВОЗМОЖНОСТИ, ИСКРЕННЕ ПРОШУ ПРИСЫЛАТЬ СВОИ РЕЦЕНЗИИ НА РОМАН, БУДУ ВЕСЬМА ПРИЗНАТЕЛЕН. НЕ НАДОЕЛ ВАМ ЕЩЕ ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ? МОЖЕТ УБИТЬ ЕГО В СЛЕДУЮЩЕМ РОМАНЕ? МОЙ АДРЕС CAMATA@RAMBLER.RU, С ИСКРЕННОЙ ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬЮ СЕРГЕЙ КУДРЯВЦЕВ |
| В избранное | ||
