Даниил Андреев, "Роза Мира"

Сюзиков взял медный таз с отломанной ручкой, налил в него водки, плеснул немного масла и задумался.
- Проверим! - изрек он и принялся крутить масло длинной швейной иглой.
Масло собралось в шар. Шар вспучился и отбросил кольцо.
- О-го-го, - сказал Сюзиков.
Кольцо развалилось на части, а затем собралось еще в один масляный шарик, только размером поменьше. Теперь в тазу творилось следующее: Сюзиков иголкой вертел большой сгусток масла, вокруг которого, как бешеная шмаковская муха, кружился сгусток поменьше. Сюзиков расплылся в улыбке.
- Вот, - сказал он, - так Бог сотворил нашу Солнечную систему. Я сейчас как Бог.
Он поигрался еще немного, потом устал и, швырнув иголку в кошачью миску, закурил сигарету.
- Бог… - лицо его расплылось в улыбке.
А что же таз? А в тазу все кончилось. Шары расплылись и пропали. Только тонкая масляная пленка плавала на поверхности. Опрокинув таз, Сюзиков убежал к себе в комнату. Ему вдруг стало очень страшно.
Сюзиков потушил свет и залез в холодильник.
 
 

(Продолжение. Начало см. в рассылках № 10 - 11)

Как он выбрался из здания и куда именно собирался идти, он не помнил. Словно пьяный бродил он по улицам, совершенно не отдавая себе отчета в том, куда несут его ноги. Нет, это чепуха, это какая-то шутка! - в сердцах восклицал он. - Как я вообще мог поверить всему, что он мне понаплел? Бессмертие… Тьфу ты, вздор какой!..
Остановившись перед витриной ювелирного магазина, он принялся ее разглядывать. Мысли его текли в одном направлении, глаза и чувства блуждали сами по себе. В душу закралось что-то тревожное. Чувство необъяснимой дисгармонии охватило все его существо. Этого не может быть, этого просто не может быть! - снова повторил он и тут же поймал себя на том, что внимательно разглядывает выставленный в витрине рекламный плакат:

Николай рассмеялся и отошел прочь.
- Ну, надо же!
Не переставая смеяться, он прошел еще несколько кварталов. Волнение мало-помалу улеглось, мысли сделались более ясными и упорядоченными. Чувство беспокойства рассеялось. А это они ловко придумали, - размышлял он, - ловко, черт побери! И ведь надо же, как гладко все у них получилось. Тут уж наверняка Гында поработал. Какая шумная реклама. Один Андрей на такое не способен. Дальше мечтаний и болтовни у него бы дело не пошло. Это все Гында. Андрюха подкинул ему идейку, а уж тот ее раскрутил на полную катушку. Это по его части…
Замедлив шаг, Николай остановился. Часть города, в которую он забрел, была для него незнакома. Грязная улочка с потрескавшейся мостовой и узкими тротуарами, по правую сторону которой тянулись маленькие деревянные домики, а по левую - черная чугунная решетка, отгораживающая то ли парк, то ли сквер. Перебежав через дорогу, Николай зашел за ограду.
- Так не бывает, - рассуждал он вслух, медленно шагая по длинной тополиной аллее, - если бы такое было возможно, до этого уже давно бы додумались…
И тут же возражал себе:
- Но ведь перед нами реальный факт. Вот он, пожалуйста! Глаховский Реабилитационный Центр. Можно пойти посмотреть на него, можно потрогать мраморную табличку у входа. Можно даже записаться и встать туда на учет. Что в этом фантастического или необыкновенного? Заплатил вступительный взнос, притащил пачку старых писем, фотографий и прочей ерунды и, пожалуйста, бессмертие у тебя в кармане! Помрешь себе лет эдак через тридцать, закопают тебя, поставят памятник, а через пару веков, или тысячелетий, или… (какая, в самом деле, разница?!), благодарные потомки извлекут тебя, так сказать, на свет божий. Очухаешься ты, прочихаешься, поблагодаришь своих благодетелей и иди на все четыре стороны, им большего от тебя и не надо. Веселись, наслаждайся вечной жизнью! "Такова тенденция развития. Рано или поздно, но это обязательно должно произойти…" Или нет? А что, если нет?!. Но надежда на это! "Разве реальной надежды обрести бессмертие мало?.."
На протяжении всей своей истории, человечество мечтало о победе над смертью. Этой идеей проникнуты легенды и мифы большинства народов мира. Гильгамеш, Тифон, император Цинь Ши-хуанди, снарядивший на поиски "островов бессмертных" целую флотилию под командованием легендарного Су Шу. Мало? Аполлоний Тианский, Агасфер, Сен-Жермен… Всех и не перечислишь! И если в прежние времена жажда бессмертия выливалась в такие вот сказки или небылицы, то наши современники перешли, что называется, от слов к делу.
Реабилитационный Центр, тоже мне новость! Центры криогенезации появились в Штатах около тридцати лет назад, а теперь подобные заведения есть и во Франции, и в Японии… Вот уж воистину: "спрос рождает предложение". Люди, не задумываясь, отваливают по сто двадцать пять тысяч долларов за заморозку тела или пятьдесят тысяч за заморозку собственной головы. (Последнее даже предпочтительнее - стоит дешевле, а транспортировать, в случае чего, голову все-таки легче. Практичны эти мистеры Мак-Кинли, что ни говори). Так что, по части воплощения в реальность идеи бессмертия "Кронос", увы, далеко не первые. Правда, Андрей намекал, что цены у них не в пример ниже американских, (надо будет поинтересоваться на сколько). Впрочем, мороки с хранением информации тоже меньше, чем с хранением замороженных голов. А это вам не хрен собачий, это элементарная математика!
На ум почему-то пришла история, когда в конце 70-х, в одном из центров замораживания полиция обнаружила несколько десятков полуразложившихся тел. Тех самых тел, которые по условиям контракта, заключенного их владельцами с фирмой-криогенезатором, должны были храниться вечно. Или вернее, до тех пор, пока наука не окажется в состоянии воскресить их, чтобы одарить вечной жизнью. Скандал тогда разразился грандиозный.
Вот было бы весело, - не без злорадства подумал он, - если б Гынду, кто-нибудь из его клиентов, застукал за растопкой камина дневниками и письмами вкладчиков!.. Хотя, это ерунда. Что ему для камина, дров что ли мало? А информация у них, кстати, должна храниться в компьютерах. Так что, определенные гарантии здесь действительно имеются. Да и сама идея не такая уж сумасшедшая. Во всяком случае, если сравнивать ее с идеями поклонников криогенеза. "Федоров против Эттинджера!" Забавно, черт побери, - усмехнулся Николай, - весьма забавно…
В задумчивости добрел он до деревянной беседки в конце парка и, опустившись на скамейку, посмотрел на сверкавший в лучах послеполуденного солнца пруд.
Легкий ветерок поднимал на воде рябь. Повсюду чернели рыбацкие лодки. Небольшой прогулочный катер отходил от пристани, оставляя после себя длинный растекающийся след. Пристально вглядываясь вдаль, Николай пытался различить на противоположном берегу очертания Мoрии. Наплывающая с юго-востока туча, плотной пеленой застилала горизонт и горы не было видно.
- Она там, - пробормотал Николай.
Мысли о Реабилитационном Центре отступили на второй план, вытесненные другими, более важными и значительными.
- Она там…
- Кто это она? - проскрипело над самым его ухом.
Вздрогнув от неожиданности, Николай обернулся. Перед ним стоял человек. Маленький невзрачный мужичонка, лет сорока-сорока пяти, одетый в короткое несуразное пальтишко и ярко-желтую вязаную шапку. В руках мужчина держал портфель.
- Вы что-то спросили? - осведомился Николай, с любопытством окидывая его взглядом.
- Вы только что сказали: "она там". А я спросил: "кто она?" - ответил мужчина.
Ни один мускул на его лице не дрогнул. Оно оставалось совершенно неподвижным, словно маска. Сам он продолжал стоять на месте и с вызывающей бесцеремонностью разглядывал Николая через толстые линзы очков.
- Я пытался увидеть гору, - несколько сбитый с толку бесцеремонностью своего неожиданного собеседника, пробормотал Николай.
- Восточный холм? - проскрипел мужчина и переложил портфель из правой руки в левую.
- Когда-то давно она называлась Мoриа, сейчас не знаю.
- Никогда она так не называлась, - отрезал незнакомец, бросил портфель на скамейку и уселся сам.
- Это было очень давно, - пояснил Николай, - в то время здесь еще и города-то никакого не было.
Совершенно невозможный тип, - подумал он про себя.
- Да ну? - мужчина посмотрел на юго-восток.
Снял очки, протер их, затем снова надел и повернулся к Николаю.
- Меня зовут Глотт. Необычная фамилия, правда? На червяка похоже, или как будто что-то глотают.
- Глотт?! - переспросил Николай.
Фамилия показалась ему знакомой. Где-то я ее уже слышал… Он изо всех сил пытался вспомнить где, но вспомнить ему никак не удавалось.
- Да, Глотт. С двумя "т" на конце. Вас это, может быть, не устраивает?
- Хм… Почему же не устраивает? - совершенно растерялся Николай. - Очень даже устраивает. Шикарная фамилия.
- Ага, - мужчина кивнул и недовольно заерзал, - вот и я им про то же. Чем вас, говорю, моя фамилия не устраивает? Это же, говорю, можно сказать, феноменальная фамилия, историческая. Это вам не какой-нибудь Петров или Колупаев. Колупаевых с Петровыми вона сколько повсюду. Открой любую телефонную книгу, так ими там все страницы исписаны, а Глотт один! Нигде вы больше второго Глотта не сыщите, это я вам авторитетно заявляю! Глотт - феноменальная фамилия, и я горжусь, что досталась она именно мне.
Не зная, как на подобное следует реагировать, Николай промолчал.
- Я только что из "Кроноса", - снова заговорил мужчина, после непродолжительной паузы, в течение которой все так же бесцеремонно разглядывал Николая. - Привез им свой дневник и поставился на учет. В этом дневнике вся моя жизнь. И еще кое-какие документы привез. Их главный очень заинтересовался… Гында, кажется…
Он вдруг с беспокойством заозирался и, понизив голос до шепота, спросил:
- А вы у них, э-э… записаны?
- Я? Нет! Я… только вчера в Глахов приехал. Нет, я не записан.
- Вчера? - Глотт задумался. - Значит, у вас там… Ну, откуда вы к нам прикатили, нет Реабилитационного Центра?
- Думаю, что нет, - Николай улыбнулся. - По крайней мере, мне об этом ничего неизвестно.
- Жаль, - Глотт разочарованно причмокнул губами. - Очень жаль. Вы читали рекламу? Бессмертие должно стать достоянием каждого! Это у них верно написано. Почему какого-нибудь Пушкина или Гогеля должны воскресить через пару сотен лет, а меня или, например, вас - нет? Только потому, что после нас с вами ничего не останется? Но это же несправедливо! Да и жестоко.
- Через пару сотен! А вы оптимист. Скажите лучше лет через тысячу, это еще куда ни шло…
Николай вдруг поймал себя на том, что рассуждает о восстановлении так, будто окончательно поверил в него. Хорошо это или плохо, сообразить он не успел, но сбился и замолчал.
- Пускай через тысячу, дело не в этом. Я вас спрашиваю: почему должны воскрешать знаменитостей, а нас, простых людей, нет?
- А за что нас воскрешать-то, что мы полезного сделали? - съязвил Николай.
- А что сделали полезного эти, так называемые знаменитости? Какая, по большому счету, от них польза? Стишки, романчики… Это всё чепуха! Всем, что мы на сегодняшний день имеем, мы обязаны именно простым, именно обыкновенным людям. Людям, типа вас и меня. (Он почему-то особенно напирал на это "вас и меня"). Мы построили здание современной цивилизации. Мы, а не они!
- Я с вами не согласен, - осторожно возразил Николай, - но дело даже не в этом. Цивилизация цивилизацией, а как же культура? Ведь не хотите  же вы сказать, что культурные ценности человечеству не нужны? Я имею в виду ценности духовной культуры.
- Какие там ценности! Что такое вообще эта ваша "духовная культура"?! - замахал руками Глотт. - Картинки? Романчики? Музычка? Так все это чушь собачья. Самая настоящая ерунда. Побочный продукт развития. Издохни сейчас все музыкантишки да поэты, и этого никто не заметит. Разве не так? Много ли мы потеряем? Да ровным счетом ничего! А вот если, не приведи господи, исчезнут с лица земли те, кто стоит у станков или собирает хлеб в поле, если остановится производство и нечего станет есть, понадобятся ли вам ваши культурные ценности, намажете ли вы их на хлеб? Небось, с пустым брюхом по музеям да по выставкам шарахаться не потянет. Вот, то-то и оно!
Глотт замолчал, победоносно глядя на Николая. Весь он так и сиял, даже слегка приосанился.
- Глупости говорите, - спокойно и уже более твердо возразил Николай.
Изумление, которое поначалу вызвал у него этот человек, сменилось на легкое раздражение.
- Если б не духовная сторона культуры, жизнь потеряла бы весь свой смысл, всю свою красоту и привлекательность. Что толку было бы от ваших станков и сытого брюха? Станки лишь призваны поддерживать наше существование, тогда как культура наполняет его смыслом. Да и сами-то станки, с неба к вам что ли упали? Кто их для вас изобрел и сделал?
- Нет, - резонно заметил Глотт, - против инженерной, то есть практической мысли я ничего не имею. Но ведь речь-то у нас совсем о другом. Помните ли вы хотя бы одного выдающегося инженера, я уж не говорю об инженерах посредственных, много ли они оставили о себе информации, кроме этих вот самых станков? Куда там! Зато про Пушкина с этим… с Гогелем мы знаем почти все. Все, вплоть до того, кого они любили, с кем трахались и что такого-то числа кушать изволили. А ведь и творили-то они только потому, что кушали. Небось, на пустое брюхо совсем не то натворишь! Вот и выходит, что при жизни мы их, дармоедов, на своей шее катали, так еще и после смерти у этих Гогелей перед нами фора имеется. Ну, а чем они гениальны-то, чем? Писать по-человечески, и то не могут. "Дядя лысый Пимен держал в конце деревни знаменитый кабак, которому имя было: "Акулька". Тьфу ты, пакость какая! Да дай мне в руки перо и выплачивай по мешку денег каждый месяц, так я еще не такое сотворить сумею. Гении! Все они гении, как по кабакам да по бабам шастать. А вот дать бы вашему Гогелю отбойный молоток в руки, так полюбовался бы я на него, чего он там натворит… Мафия! - одно слово…
Николай, наконец, сообразил, с кем имеет дело. Ну конечно, это же, должно быть, тот самый Глотт! Папка с литерой "Р" у Андрея в кабинете. Письмо. Черт побери, - выругался он про себя, - до чего тесный город! Шагу нельзя пройти, чтобы не наступить на какого-нибудь сумасшедшего Глотта.
- Знаете что, - с улыбкой сказал он, - а ведь, пожалуй, вы правы. В самом деле, чего ради нам тащить за собой весь этот балласт?
- Какой еще балласт? - удивился Глотт, недоверчиво на него покосившись.
- Ну, всех этих интелей недоделанных, - пояснил Николай. - Всех этих… "Гогелей". Ведь только хлеб жрут, почем зря!
- Угу, - Глотт продолжал недоверчиво коситься.
- Предлагаю вот что: устроить на Центральной площади огромный костер из книг, картин и прочего хлама! Впрочем, нет. Кажется, это уже где-то было. Не помогло. Тогда вот: введем в устав кодекса Реабилитационного Центра "дамнацио меморие" на всех трепачей. Ведь должен же быть у них в Центре устав или кодекс.
- Кого введем? - не понял Глотт.
- "Дамнацио меморие" - наказание молчанием. Запретим вносить и хранить в архивах информацию о деятелях культуры, а? Откажем искусству в праве на бессмертие! Пожалуй, сработает. Какой дурак после этого захочет прослыть знаменитостью? Все кинуться в дворники или сапожники, начнут пахать хлеб, трудиться по-настоящему - руками. Ведь нам ихняя ерунда ни к чему!
- Ага, ага, - Глотт оживился.
По всей видимости, идея ему понравилась.
- Это хорошая мысль. Мемецио как, вы говорите? И как же мне раньше в голову не пришло!..
- Действительно, как?
- Хм, а ведь вообще-то… я думал об этом! Честное слово думал!!
- Да ну? Тогда ответьте мне, пожалуйста, на один простой вопросик.
- Вопросик?
- Да. Если мы переведем эдаким вот макаром всю интеллигенцию, кто же, в таком случае, обеспечит наше бессмертие?
- Как кто? - удивился Глотт. - Потомки, разумеется. Что за глупый вопрос!
- Потомки, оно конечно здорово, но ведь если все мы будем трудиться ради одного лишь хлеба насущного, то кто же, извините меня, станет заниматься наукой, кто сможет изобрести средство, открыть способ, как воскрешать людей и наделять их бессмертием? Может сапожники или дворники?
- Нет, погодите… Причем здесь сапожники?.. - забормотал совершенно сбитый с толку Глотт. - Против науки я ничего не имею. Я же имел в виду болтунов, философов… Ну… ну ведь вы меня понимаете!
- С огромным трудом. Философия, искусство, наука… Все эти вещи неотделимы друг от друга, вот ведь в чем дело. Уничтожь одну, придут в упадок остальные.
- Кстати, - Николай усмехнулся, - а ведь сама мысль о воскрешении предков потомками впервые зародилась в голове одного из таких вот… "Гогелей". Вам о нем ничего не известно? Что он кушал, с кем трахался на мешках с деньгами? Нет? Странно.
Николай поднялся. Глотт смотрел на него с видом человека, только что извлеченного из-под обвала. Рот его слегка приоткрылся, глаза, и без того увеличенные толстыми линзами очков, сделались совершенно круглыми. Нижняя челюсть слегка подергивалась.
- Всего хорошего. Приятно было с вами побеседовать.
Развернувшись, Николай зашагал к выходу.
Глотт безмолвствовал. Глотт не издал не единого звука. Когда же Николай совершенно скрылся из виду, он, все так же молча, потянулся к своему портфелю, положил его на колени и, достав из него несколько чистых листов быстро-быстро принялся что-то писать, время от времени громко вскрикивая и взволнованно размахивая руками.
Ничего этого Николай уже не видел. Оставив парк далеко позади, он брел по улице в поисках автобусной остановки.

Сразу после совещания Андрей отправился в банк. Смешно сказать, но генеральный директор не знал сколько на данный момент на счету его фирмы находится денег. На совещании Гында называл какие-то цифры, но… У Андрея были основания, чтобы усомниться в их достоверности. Слишком подозрительно в последнее время стал вести себя Гында, слишком развязно и нагло. Нет, Андрей, конечно, понимал, что без Гынды его задумка с Центром ничего не стоила, но он, во всяком случае, имел право рассчитывать на честность со стороны своего компаньона.
Опасения его оказались небезосновательными. Проверив необходимые документы, он убедился, что названная на совещании сумма была занижена вдвое, (а то и втрое), тогда как суммы, израсходованные в текущем месяце на рекламу, оказались, напротив, сильно завышенными. Это все не случайно, - подумал он, - это все очень даже не случайно. Гында что-то затевает, какую-то очередную авантюру, иначе с какой бы радости он стал зачитывать собранию заведомо ложные данные. Может все дело в налоговиках? (Эти сволочи и в самом деле, что-то слишком уж борзеют…) Нет, это ерунда. Ведь понимает же он, что это ерунда! Лучше меня понимает, не может не понимать. А значит налоговая служба тут не причем…
Вернувшись в офис, Андрей поднял документацию, касающуюся положения дел фирмы за последние два месяца, просмотрел сводки и заново перечитал отчеты. И везде, везде обнаруживал он следы чьей-то тайной, но целенаправленной и пока не совсем (…совсем не…) понятной деятельности. Гында что-то затевал, теперь в этом не могло быть никаких сомнений.
Первым желанием Андрея было сейчас же, сию же минуту броситься к нему и набить этому сукину сыну морду. (Он почесал затылок). Нет, не набить морду, конечно, а… просто потребовать у него объяснений. Он уже вскочил и совсем было вышел из кабинета, но вовремя спохватился. А с чем он заявится к Гынде, каких разъяснений у него потребует? Спросит почему контрольный пакет акций вдруг оказался у Рублевича, хотя самая последняя секретарша в офисе знает, что он никто и звать его никак, и уж конечно никогда бы сам на подобное дело не решился? Спросит куда и каким образом с его, Гынды счета девались двести миллионов и откуда на счету Андрея появилось полтора миллиарда? А может быть спросит с какой это стати Гында засобирался вдруг в Москву и почему на время командировки, (а оформляет он свою поездку именно как командировку), передал дела всё тому же Рублевичу, хотя тот туп как пробка и без калькулятора не сможет семь умножить на семь?..
Нет, вопросы эти конечно интересные, но только не к Гынде нужно с ними соваться. К кому угодно, только не к Гынде! Гында мигом все сообразит, тут же даст самые исчерпывающие и вразумительные ответы, а потом… Он ведь наверняка уверен, что я еще ничего не знаю. Он ведь считает меня за умного но, увы, непрактичного и чудаковатого человека а, следовательно, в ближайшее время не ожидает от меня решительно никаких действий. Что ж, не стоит его пока разуверивать в этом. Пусть себе уезжает, а мы тем временем…
Андрей вернулся обратно за стол и пододвинул к себе телефон.
- Владимир Семенович? Это Сандалов. Да, я по поводу статьи. Да… Не может быть, неужели так скоро?! Прекрасно! Нет, нет, это как раз то, что нужно. Да. Да, ждем в любое время. Всего хорошего.
Повесив трубку, Андрей подошел к окну и закурил сигарету. А ведь это, пожалуй, и к лучшему, - подумал он. - Теперь я, по крайней мере, не буду чувствовать себя виноватым. Теперь я отчетливо вижу, что был абсолютно прав…
Из офиса он ушел поздно вечером. На улицах было людно и шумно. Город оживал. "Расцветал", - как однажды выразился Гында. Что ж, выражение довольно точное. Повсюду зажигались неоновые рекламы, открывались ночные бары. Время от времени в небо взмывали ракеты. Народ гулял. С десяти вечера и до шести утра цены на спиртное во всех питейных заведениях снижались втрое. Для тех, разумеется, кто состоял на учете в Реабилитационном Центре. Гында знал чем привадить к себе тех, кого не интересовали не только идеи бессмертия, но и вообще никакие идеи.
В первые месяцы работы Центра скидка на спиртное составляла 90, затем 75, теперь вот только 66,5 процента. А между тем, число "вкладчиков" все увеличивалось и увеличивалось. В следующем месяце планировалось учредить не более чем 50%-ую скидку, и Гында нисколько не сомневался, что на показателях роста клиентуры это никак не отразится. (…"вошли во вкус"…) Как-то раз Андрей спросил его, для чего все это нужно, зачем он спаивает людей и превращает по ночам город черт знает во что? Помнится, Гында тогда от души посмеялся. Посмеялся и он, Андрей, так ничего и не понявший. А вот теперь ему было совсем не до смеху. Народ гулял. Народ веселился и пьянствовал ночи напролет. Да и почему бы ни пьянствовать, если смерти больше нет, если на душе по этому поводу легко и радостно, а жизнь изрядно подешевела!..
Дверь открыл Николай. Хмуро окинув его взглядом и сразу же отметив в нем какую-то перемену, Андрей прошел в зал. Жестикулируя и размахивая руками, Николай затопотал следом.
- Это великолепная, это самая прекрасная идея, которая когда-либо рождалась в человеческой голове! - восторженно выпалил он, указывая пальцем на валявшийся в кресле зеленый томик. - И еще более великолепно, еще более человечно то, что сделали вы, воплотив эту идею в действительность. Ты знаешь, я целый день сегодня шатался по городу и все думал, думал… Поначалу я просто поверить не мог всему, что ты мне наговорит. Не укладывалось это в голове, ну никак не укладывалось! Да кто же, думаю, мог позволить, кто мог разрешить открыть такое предприятие?..
- Председатель городского совета мог, - буркнул Андрей, снимая костюм и переодеваясь в домашнее, - Зайцев Александр Александрович. Побеседовал полчаса с Гындой, проникся к нему доверием и не только разрешил, но еще и поддержку финансовую оказать изволил. И мэр разрешил, и все остальные, от кого это зависело. Чего ты так раздухорился-то?
Возбуждение Николая немного улеглось.
- Да ничего, - он опустил руки и удивленно посмотрел на Андрея, - просто… огорошило меня все это… Сначала… А теперь я действительно вижу, насколько прекрасно то, чем вы занимаетесь!
- Прекрасно?! - заорал Андрей. - Да понимаешь ли ты, да отдаешь ли ты себе отчет?..
Он замолчал, махнул рукой и, не говоря больше ни слова, ушел на кухню. Минуту поколебавшись, Николай поплелся за ним.
- Нет не понимаю. Эти твои выкрутасы, эта твоя… У тебя что-то не в порядке? На работе, да? Из-за Гынды!
- И из-за Гынды тоже.
Помолчали. Андрей заварил себе чаю, разогрел картошку и принялся есть. Николай сидел напротив, наблюдая за ним.
- Знаешь, а я, пожалуй, к вам запишусь, - сказал он ни с того, ни с сего.
- Что-о?!.
Андрей выронил вилку.
- Почему бы и нет? По-твоему я не люблю жизни или чем-то хуже других? Не бойся, никакой скидки я у тебя выпрашивать не буду. Дружба дружбой, а "бизнес есть бизнес". Я, конечно, понимаю, отчасти все это еще только мечта, но ведь, как бы там ни было… У меня будет шанс. Кто знает, а вдруг и в самом деле лет через тысячу начнется массовое воскрешение. То есть…
- Понятно, - Андрей снова принялся есть. - Иначе и быть не могло.
- Что понятно? Что тебе, черт возьми, понятно?!
Николай начинал выходить из себя.
- Тебе не надоело выпендриваться? Можешь ты говорить по-человечески или нет?
- Ты, - Андрей ткнул ему в лицо пальцем, так, что Николай шарахнулся и едва не упал со стула, - ты - человек, ничто человеческое тебе не чуждо. "Homo sum, humani nihil a me alienum puto". Понятно? Доходчиво излагаю?!
- Придурок, - Николай с шумом встал из-за стола и вышел в зал.
Впрочем, одному ему тоже не сиделось.
- Вместо того, что бы не к месту цитировать Теренция, - начал он, возвращаясь через несколько минут обратно, - попробуй лучше угадать, кого я сегодня встретил.
- Ну и кого? - безо всякого интереса отозвался Андрей.
- Глотта! Вольфа Вульфовича, или нет… Ральфа Вольфовича. Впрочем, не важно.
- Кого?! - Андрей подскочил как ужаленный. - Глотта?!.
- Его самого. Ты извини, я тут у тебя в кабинете покопался немного, пока тебя не было, ну и напоролся на письмо… Это непередаваемо! А сегодня столкнулся с этим феноменом нос к носу, в каком-то парке на берегу пруда.
- Хм, интересное кино, - Андрей отодвинул тарелку. - И о чем же вы с ним говорили?
- А как ты думаешь? О культуре! Ну и о Центре конечно. Он, кстати, кажется уже успел познакомиться с вашим Гындой. Я вот хотел спросить у тебя, как вы можете гарантировать восстановление "без искажений" таким вот… непутевым?
- Снюхались. Уже снюхались! - не слушая его, пробормотал Андрей.
Он вдруг встрепенулся.
- О чем ты говоришь?
- Об искажениях.
- О каких еще искажениях?..
- Ну-у, я как потенциальный вкладчик, требую некоторых разъяснений…
- Не надо, - остановил его Андрей. - Это не смешно.
Помолчал и добавил:
- Извини, что сорвал на тебе зло. Как-то само собой получилось. Сначала Гында, а теперь вот еще и Глотт… Извини.
- Неужели все настолько плохо?
Андрей ответил не сразу. Несколько секунд он задумчиво смотрел перед собой, затем встал, убрал грязную тарелку в мойку и закурил.
- Все плохо, - с болью в голосе произнес он. - Все невероятно плохо. Настолько плохо, что хуже и представить себе нельзя… Эх, если б я с самого начала понял это…
Он потушил свет и вернулся к окну. Город гулял, город жил своей ночной жизнью. Завывали музыкальные автоматы, гремел оркестр в баре напротив. Мигала неоновая вывеска. В небе с треском разорвалась и осыпалась миллионами жирных зеленых искр ракета. Словно приветствуя ее, в соседнем дворе нестройный пьяный хор затянул песню.
Андрей поморщился.
- Ты знаешь, а я ведь написал статью в газету.
- Статью? - не понял Николай. - Какую статью, о чем?
- Обо всем! Обо всем, что мы натворили. Глупо конечно, никому она теперь не нужна, эта статья. Ничего она уже не изменит. Поздно, слишком поздно…
- Да что поздно-то?! - взвизгнул Николай.
- Ты, если я тебя правильно понял, завтра в Лабиринт собираешься? - вопросом на вопрос ответил Андрей.-
- Ну, - Николай растерялся. - Утром уеду, послезавтра вечером вернусь.
- Может быть, вернусь даже раньше, - добавил он, немного подумав. - К обеду.
- К обеду? - Андрей расхохотался. - Ой, не могу, к обеду!
Николай ничего не понял но, глядя на него, засмеялся тоже.
- А в чем дело? Совсем вы в вашем Глахове с ума все посходили.
- Посходили! Это ты точно подметил, - заходясь в истерическом хохоте, ответил Андрей. - Давно посходили!..

Сообщение сделано в рамках круглого стола, проводившегося Фондом "Либеральная миссия" в феврале 2001 г. 
 

В начале несколько слов о ситуации в издательском бизнесе, в той его части, которая связана с книгоизданием.
Ситуация весьма специфична. Книгоиздательский бизнес, как мы его сегодня понимаем, является ровесником посткоммунистической России. То есть ему чуть более десяти лет. Если обратиться к рейтингу издательств, опубликованному в последнем номере журнала "Книжный бизнес", то по ситуации на конец 2000 года все ведущие позиции заняты частными издательствами. Лишь на 23(!) месте по объему выпуска мы встречаем первое государственное издательство - "Просвещение", да и то лишь потому, что оно занимается выпуском школьных учебников, выполняя государственный заказ. Таким образом, первой особенностью является преобладание частного капитала в книгоиздательском бизнесе (далее КИБ).
При этом нас - издателей, реально определяющих ситуацию, очень мало. Все друг друга знают. Издательское сообщество достаточно консолидировано. Существует Ассоциация Книгоиздателей, Ассоциация книготорговцев, Ассоциация "Издатели против пиратства" и т.п. Конечно все установилось не сразу. Сначала, как и везде, был хаос и говоря новоязом "беспредел", однако где-то к середине 90-х большинству удалось договориться между собой и теперь все как-то стараются правила писаные и неписаные соблюдать… Это вторая особенность.
Далее, по ситуации на сегодняшний день КИБ по преимуществу можно характеризовать как малый и средний, достаточно низкорентабельный и малобюджетный. Издательство, производящее более 200 книг в год (оборот 1-1.5 млн. дол), считается крупным. Таких лишь несколько десятков. Средний срок возврата средств, вложенных в производство среднестатистической книги - не менее полугода. Отпускная цена книги по пути от издателя (т.е. производителя) к покупателю утраивается!!! Большая часть прибыли оседает у торговцев-посредников. Налицо тенденция к поглощению мелких издательств более крупными, имеющими свои реализационные сети (а таковых, работающих в российском масштабе вообще единицы). Основные издательские мощности сконцентрированы в Москве и Петербурге, в то время как типографии распределены по всей России. То есть концентрация и малобюджетность КИБ - его третья и четвертая особенности.
Вот уже пять лет российское книгоиздание действует и развивается в особых налоговых условиях. Хвала предыдущему руководству страны, установившему нам льготы по НДС, по части налога на прибыль и таможенные льготы. На мой взгляд, это тот самый случай, когда льготы действуют "по месту" и эффективно. Это пятая особенность.
Таким образом, резюмируя, можно охарактеризовать современный российский КИБ, как достаточно консолидированный, относительно прозрачный и малобюджетный.
Тем не менее есть стойкое предчувствие надвигающегося на книгоиздателей кризиса. Связано это, на мой взгляд, с несколькими обстоятельствами.
Первое - книгоиздательский бизнес исчерпал или исчерпывает резервы саморазвития. Связано это прежде всего с неразвитостью книготорговых сетей. Государство по-прежнему является владельцем большей части книготорговых площадей и инфраструктур, особенно в регионах. И, добавлю, весьма неэффективным владельцем. За редким исключением региональные книготорги ориентированы на зарабатывание денег не с продажи книг, а со сдачи в аренду торговых площадей. В условиях отсутствия у издателей средств на развитие альтернативных книготорговых структур, происходит фактическое навязывание услуг со стороны очень плохо работающих государственных книготоргов и бибколлекторов. Типичное "сам не гам и другим не дам"… Классическим примером являются неудачные попытки весьма крупных коммерческих издательских структур построить систему торговли через "книгу - почтой" и книжные клубы. Все упиралось в невозможность обойти монополию государственной почты и банковских структур, её обслуживающих. А ведь на просторах нашей страны такой род книготорговли по идее должен быть очень эффективным.
Другое тревожащее нас обстоятельство связано с тем, что указанные выше налоговые льготы заканчиваются 1 января 2002 года. В условиях концентрации и относительной малобюджетности КИБ надвигающиеся обстоятельства создают угрозу монополизации книгоиздания и создания государством условий неравной конкуренции для издательских групп. Рычаги для этого у власти есть.
И тут особенно важными представляются предлагаемые Правительством меры по дерегулированию (замечу - термин, на мой взгляд, неудачный) экономики. Действующие сегодня законы о лицензировании содержат лазейки для чиновничьего произвола. Формулировки не строги и отсылают чуть ли не к нравственным категориям, толкование которых может быть очень широким. Предлагаемые Правительством проекты законов исчерпывающи и внятны в формулировках, не признают множественность, устанавливают четкий порядок проведения плановых и внеплановых проверок, упрощают порядок регистрации предприятий. Все что не разрешено, то для чиновника должно быть запрещено. Для нас издателей это очень важно, и мы не можем не приветствовать меры по дерегулированию экономики. Более того, необходима ревизия всех действующих законов на предмет возможности произвола и коррупции.
Что еще хотелось бы сказать. Бизнес-сообщество должно каким-то образом объединить усилия и выработать систему мер по повышению социального статуса, имиджа человека, занимающегося своим делом в нашей стране, т.е. бизнесмена. Вспомним телевизионных героев нашего времени. Это всевозможные менты, каменские, агенты дубровские и прочие бешеные… Вспоминается един-ственный положительный образ бизнесмена в сериале "День рождения буржуя", да и тот сняли украинцы… Со стороны бизнес-сообщества нет никакой внятной поддержки проектов, работающих на имидж его членов. Нет ни одной литературной премии, поддерживающей произведения о русском бизнесе, о людях дела. А ведь такие романы уже появляются, поскольку есть реальный читательский интерес, реальный общественный заказ на произведения о современной российской действительности… Вот я привез вам в качестве примера несколько книг. Роман Юлия Дубова "Большая пайка". Ю.Дубов - известный в мире бизнеса человек, один из руководителей "ЛогоВАЗа". И, как оказалось, очень талантливый автор. Его книга - первый масштабный роман о людях делающих бизнес в России, о цене успеха, о… нас с вами, нашем поколении. Роман написан человеком, знающим предмет не понаслышке. Получилось нечто настоящее. Книжное событие. Мы выдвинули этот роман на Букера. Но в жюри подобных конкурсов сидят люди зачастую далекие от жизни, от мейнстрима, люди "литературной тусовки", занимающиеся вещью в себе и для себя, но не для читателя.… В общем Букера "Большая пайка" не получила. Правда потрясенный прочитанным Павел Лунгин собрался делать фильм по роману. На французские деньги… Еще раз повторю - нужна система мер, норм и правил, нужен стратегический PR российского бизнес-сообщества в направлении формирования собственного имиджа.
 
 

P.S. И в конце одно маленькое замечание. Необходимо поддерживать инициативы по созданию разного рода ассоциаций - от владельцев личного транспорта, до владельцев библиотек, которые развивают уважение к собственности, к собственному делу и к людям, берущим в этой стране на себя ответственность и делающим что-то очень не просто так…
 
 

Если Вы пишете рассказы или стихи и хотите, чтобы Ваши произведения увидели и оценили другие люди, если Вам есть о чем поведать миру, присылайте свои работы нам и мы опубликуем их в нашей рассылке. Не забудьте сообщить свои имя и фамилию (или псевдоним). В теме письма укажите - "дебют". Самые интересные произведения в дальнейшем будут выложены на нашем сайте.
 
 

на каменной ёлке, гриппозною белкой
в потрепанной шубе и с дудкой-сопелкой
вишу, как безумный, и глаз тупо мкну
девайте куда-нибудь эту луну
а лес не молчит, он гадает о чем-то
волчиха кричит о пропавшем волчонке
он был несмышленышем в наших делах
луна опьянила, луна - увела
луна смотрит злобно, робеют ребята
и тень моя между деревьев распята
и знаю во веки я глаз не сомкну
девайте ж куда-нибудь эту луну
на каменных ёлках серьезны орешки
оттиснут орел и оттиснута решка
грызи скорлупу - сердцевина сладка
пошто мне Господь не пришлет молотка
у нас были предки - отцы, там, и деды
любимцы богов, все как есть сыроеды
но боги возьми, да и вдруг околей
в их честь возвели предки тыщи елей
с тех пор уже много воды утекло
небесных часов потерялось стекло
и, знать, заржавели и встали их стрелки
теперь мы не люди - гриппозные белки
а волки всё рыщут в горбатых сугробах
испачканы снегом их серые робы
когда-нибудь с ветки сорвусь и мне ясно
я буду не белкой, а беличьим мясом
гриппозная белка, поэт-алкоголик
березовый сок я глотаю до колик
вишу на ветвях и творю этот миф
я - в шубе, я - мыслю, я - пьян
значит жив…
 
 

…эй, блин, как вас там всех, выходи
эй, блин, как вас там всех, помобильнее
и ответьте мне все, в унисон, как один
кто из вас испытал чувство сильное
эй, как вас там всех, выползай
любопытство мое утолите-ка
что ж вы, падлы, не смотрите прямо в глаза
али нет среди вас аналитиков
лишь суставы скрипели и шмыгал соплёй
Мудр-Народ, телогрейками сдавленный
лишь с колхозных полей понесло коноплёй
и посыпалась с неба окалина
угощали по-свойски, аж череп трещит
я давился, но хавал, как миленький
но Вселенский, мечтал отыскать я, Эл. Щит
и повиснуть на главном рубильнике
но и так все равно, что сарай, что трамвай
что молчи, что как бешеный, брыкайся
безусловным рефлексом на выкрик: -давай!
рикошетит: - а накося-выкуси!
безусловный рефлекс, прикуси язычок
отдарюсь зеркалами да бусами
а не то мы с тобой загремим, дурачок
нас с тобой и заставят выкусывать
так за плату мою мне взнуздайте коня
нет коня - лошаденку пропащую
я б к мечте поскакал, её, стерву, кляня
полетел бы как камень из пращи я
что ж, пойдем-ка домой, мой товарищ цепной
ждут с тобою нас стылые комнаты
я хотел заплатить - не сошелся ценой
и остался я здесь недопонятым
так не бейте, хотя бы, во тьме под ребро
мне, как шило точеным напильником
я хотел принести вам не зло, а добро
я мечтал повисеть на рубильнике
и в прощальном мерцании гаснущих звёзд
среди сыплющей с неба окалины
я б шептал: ты мой пес, я твой пес
ты мой пес, я твой пес…
и так далее…
 
 

…полное собрание сочинений Хирдирфа Ешцина
цитата первая: женщина - это лифт
цитата вторая: в этом мире всему есть цена
цитата третья: каждый на час калиф
что ни слышится мне - то ли крик, то ли писк, то ли всхлип
в голове непривычно растет сверхъестественный гриб
я покинул лифт и, попав в этот скучный лимб
удостоен чести рекламный рассматривать REEB…
…OK, как ясно по запаху, скоро наступит и здесь
так: горящий пластмассовый танк, так: окурок "житан"
чую: гордость осадка пролезшего в взвесь
обоняю: голодный шатун, миловидный шайтан
я залез стаканы давя на трактирную стойку
поплясав, оборвав, оборзев - обозрел ойкумену
ойкнул, ойкнув упал на скрипучую койку
вспомнил - жизнь моя не подлежит обмену
я бы жил в зазеркалье, родился да хоть бы и гризли
(но не в этом же мире, тех же зеркал осколком!)
я б не чувствовал эти чувства, не мыслил мысли
туалетным утенком гадким, тряпичным волком
слышишь, бойся бумажных чертей на трехногой корове
бойся митру, будду, аллаха, локи и шиву
не болтай, не то услышишь, задравши брови
- он убил его, Дэнбар, погубил христианскую душу живу…
 
 

…до золы истлели давно поленья
темнота сказала, мол, так же сгинешь
только хрен моржовый, пропитанный жиром тюленьим
освещает мой быт
догорит и финиш
не придет никто, хоть ты вой, хоть хоркай
темнота вползает густой, ледяною пастой
есть клочок газеты, чуть-чуть махорки…
ползатяжки еще,
докурю и баста…

Грандиозный литературно-издательский проект! Литературная лаборатория "GoldBee" приглашает к сотрудничеству издательства и редакции литературных журналов. У нас есть, чем Вас удивить!!!
Все подробности по адресу: tot@students.ru

Центр бизнес технологий "ЕвроМенеджмент" приглашает Вас принять участие в семимодульном сертификационном семинаре "НЛП-Практик",  первый модуль которого пройдет 26 - 28 апреля в г. Одессе. Семинар проводится по стандартам обучения Московского центра "НЛП в образовании под руководством А.А. Плигина. По окончании семинара выдается сертификат, подтверждающий компетентность в НЛП на теоретическом и практическом уровне “НЛП-Практика” (NLP Practitioner).
Дополнительная информация по телефону: (0482) 34-91-92 или по E-mail: infoeuro@ukr.net. 
http://infoeuro.com.ua
 
 

Пишу популярные психологические статьи. Заинтересована в сотрудничестве с периодическими изданиями. С моими работами можно ознакомиться на сайте http://www.chat.ru/~g_anas/ E-mail: an_ru2000@mail.ru
 
 

Переводы и статьи по эзотерической тематике. Большой опыт.
Татьяна: ourworld@fregat.com
 
 

Переводы с/на английский по экономической, юридической, лингвистической тематике.
elenugit@mail.ru
 
 

Вам требуется перевести текст с/на  английский или немецкий? Это ко мне! Вы хотите усовершенствовать свой английский или немецкий? Это опять ко мне!! Вы абитуриент или еще пока школьник и хотите поступить в престижный ВУЗ? Это снова ко мне!!! Быстро, недорого, профессионально!
Инна: (095) 179 24 98, sofiainternetovna@pochtamt.ru
 
 

Переводы с/на немецкий, английский языки, любая тематика, приветствуются тексты общеобразовательной, литературной, музыкальной и просто интересной тематики.
Мария: mary_lap@hotmail.com
 
 

Поможем, чем сможем! :)