Это книга, мне совершенно чуждая. Я никогда не смогу прочесть ее в оригинале, никогда не был во Франции, в Америке, никогда не…
Я сижу в деревне. Один; с маринованными огурцами. А Бегбедер маринует мне мозги. Купил я эту книжку потому, что купился – естественно, на имя автора. Он ведь написал и про 99 франков, и про недолговечную любовь…
Здесь же Бегбедер старательно изгаляется над дискурсом. Что ж, это ему удается – прочтя страниц триста этого псевдодневника, я его отложил и срочно перечитал один из романов Акунина – с сюжетом, героями и проч. Потом дочитал этот бред, стилизованный под конструкцию, прикидывающуюся бредом.
Оскар Дюфрен, модный писатель, пытается жить. Поскольку он жизни и не нюхал, он боится. Поскольку боится, у него ничего не выходит. Тогда он пишет выдуманный дневник; о том, как он нюхал… ну, например кокаин в крутейших сортирах самых модных ночных клубов мира. А то и ещё чего похуже…
Можно, конечно, пожалеть автора: сказать, что это книга о любви, о поисках смысла жизни, об одиночестве… Но не хочется.
С любовью полный облом – герой постоянно с кем-то трахается, постоянно думая о ком-то ещё. Назовите это реализмом, натурализмом, ещё чем-нибудь – какая разница. Просто скучно. С единственным другом (как, впрочем, и со всеми остальными) ему не о чем говорить. Что происходит? Тусовка. Звезды звездят и звезденеют от секса и наркотиков. Господа! Все это уже было (ну, например, лет 40 назад – Джим Моррисон, лет 20 назад – Фредди Меркюри). Я понимаю, что некорректно. Просто музыка мне чем-то ближе. Но:
Моррисон, Меркюри – это эпохи. Это легенды. Это кусок ХХ века. А Бегбедера уже забывают…
Далее: разумеется, каждый волен искать (или не искать) свой смысл происходящего. Но сдается мне, что Дюфрен (alter ego автора) совсем ничего не ищет. Оттолкнусь от того, что ближе: вот «его Москва». Она отличается от Брюсселя, Парижа, Лос-Анжелеса только температурой. Русская зима, в натуре. А так – все то же: клубы, дискотеки, отели, тусовка, девки, выпивка, наркота, медиа-пиар-реклама-себя-любимого. Сыплются имена…Вот что интересно: раньше, в прошлом веке – Булгаков, Хемингуэй, Арагон, Виан, Ларбо…
Имена.
Сейчас, в ХХI – брэнды, мыльные пузыри, орущая пустота. Тележурналисты, критики, ди-джеи, порнозвезды… Да пропадите вы все пропадом с автором вместе!
Ладно. Надо чуть-чуть остыть и досказать. Поискать какие-нибудь плюсы – хотя бы чтобы убедить себя, что не зря читал. Ну, явный плюс – знаменитое (хотя и опостылевшее многим) галльское остроумие (даже больше – меткость и наблюдательность). В конце концов, литература – это стиль. Итак:
«Как блеснуть в живом разговоре, лицом к лицу собеседником, если привык тратить минут пятнадцать на письменный ответ? Виртуальность – наше спасение от правды» (с.35).
«Короче, когда ты изменяешь жене, есть два варианта: либо ты остаешься с ней, но ничего не получается, либо ты ее бросаешь и ничего не получается все равно» (с. 77).
«Что касается меня, то принимаю джин-севенап и кажусь себе Тайлером Дёрденом (героем «Бойцовского клуба», который сражается сам с собой)» (с. 244; курсив мой. З.П.).
«Жизнь становится гламурной, когда люди, похожие на звезд, ими и являются: это антипод конкурса двойников» (с. 328).
«Браво «Удушью», новому роману Чака Паланика (автора «Бойцовского клуба»), где он пишет: «Самый бездарный минет всегда доставит больше радости, чем аромат прелестной розы или созерцание красивейшего заката» (с.377).
Вот в чем фишка: ну, во-первых, Паланик – это наше всё, а галльское остроумие курит. Во-вторых, Паланик никогда не был в России, поэтому просто кое-чего не знает, на свое счастье. А вот Бегбедер (устами О. Дюфрена) утверждает, что был! И после этого соглашается с вышеприведенным утверждением Ч. Паланика о минете. Да не был он в Москве, а то не писал бы такого! Красоты нашей природы и архитектуры… Звездит, в общем, как и большинство звезд.
«Я знаю, что эта история неудачной любви – единственное, о чем я не пожалею никогда. Даже когда попаду в больницу и буду лежать под морфием в ожидании смерти, опутанный трубками и поводами, даже тогда я буду думать о ней и гордиться, что со мной такое было» (с. 456).
Ну, в общем-то, все эти фразы – как короткие перерывы в метели. Метет сегодня с утра, а я сижу и пишу. А ещё – топлю баню и жарю картошку…