Выпуск №19

март - апрель
2009 г.

Литературный журнал
"КОЛЕСО"

Количество
читателей - 1880

http://koveco.info                                                                         Эл.почта: koleco@inbox.ru

Сергей Корнилов

В ЭПОХУ «КРАСНЫХ СВАДЕБ»

(окончание)

В «Собачьем переулке» Льва Гумилевского Хорохорин случайно встречается в трамвае с девушкой, которая непринужденно коснулась его руки. «Хорохорин…пытался высвободить руку, но лежавшая на ней чужая рука, как пригревшееся животное, еще плотнее примкнула к его пальцам» 1. Хорохорин понимает, что начинается приключение, смысл которого не представлял для него ни малейшей загадки. Он в «этой откровенной девичьей смелости…видел торжество новых людей над мещанами, тупо занимавшимися своими маленькими делишками…» 2Действительно, «новые люди», в отличие от мещан, могут знакомиться друг с другом, отбросив все условности и предрассудки. Встреченная Хорохорином девушка – Вера Волкова – была известна на рабфаке , прежде всего, одной любовной историей – за ней безуспешно ухаживал приват-доцент Буров, и «на рабфаке молодежь не допустила приват-доцента к работе именно из-за этой истории» 3. Хорохорин с осуждением вспоминает историю любви Бурова, который назойливо преследовал отка­завшую ему во взаимности «медичку». «Мы не признаем никакой любви, - объясняет свои чувства Хорохорин, - Это все буржуазные штучки, мешающие делу! Развлечение для сы­тых» 4. Вообще Хорохорин «всегда и без труда находил себе женщин и пользовался свое­временно ими, не допуская себя до каких-нибудь духовных недомоганий» 5. Он даже стре­мился организовать свою жизнь так, чтобы существовала «регулярность в питье, еде, часах работы, прогулках, отдыхе, сношениях с женщинами…» 6. Однако встреча с «медич­кой» Верой Волковой кончается для него разочарованием. Она понимает, что Хо­рохорин начал относиться к ней как к проститутке, что пришел к ней для регулярного секса. «Мне нужна страсть, порыв, огонь!» - говорит Вера, выгоняя Хорохорина 7. Оскорб­ленный и изгнанный, он неожиданно для себя начинает по-иному думать о стран­ной любви приват-доцента Бурова. Хорохорин, «новый человек», и увлеченный «буржу­азными штучками» Буров оказываются товарищами по несчастью, они отвергнуты одной и той же женщиной.

Придя в студенческий клуб и не найдя своей постоянной подруги Анны Рыжин­ской, Хорохорин предлагает сокурснице Бабковой провести вечер вдвоем: «…если бы я подошел к тебе и сказал, что я голоден, а мне нужно работать, разве бы ты не поделилась со мной по-товарищески куском хлеба?» 8 Бабкова на эту реплику Хорохорина возражает: «…но ведь от голода люди умирают, болеют, а от неудовлетворения таких, как у тебя, скотских потребностей еще никто не умирал и никто не болел!» 9 После этих слов Баб­кина показалась Хорохорину «по-обывательски глупой» 10, поскольку она не разделяет его морали, морали «нового человека», для которого удовлетворения половой потребности ничем не отличается от простого голода. Женщина якобы должна «делиться» с мужчиной своим телом, как куском хлеба. Подобные же взгляды проповедует подруга Хо­рохорина Анна Рыжинская, поддерживающая создание молодежных кружков под назва­нием «Долой стыд!».

Любовь Хорохорина к Вере Волковой производит в нем переворот, он продолжает думать по-прежнему, но чувства уже не подчиняются рассудку и он понимает, что жела­ние близости с женщиной – «это кошмар человеческой жизни» 11. Жизнь словно бы мстит ему за ту циничную философию любви, которую он проповедует. Приват-доцент Буров в разговоре с Хорохориным излагает ему в закамуфлированном виде фрейдовскую теорию подсознания: «В верхнем сознании – одно, а в подсознательной сфере, где царят ин­стинкты, - совершенно другое» 12. Буров несомненно является фрейдистом, и это не представляется удивительным, если вспомнить, как популярен и моден был Зигмунд Фрейд в послереволюционной России. Это увлечение Фрейдом запечатлелось в фольклоре студенчества тех лет – то есть в фольклоре той среды, которой посвящен «Собачий переулок». Исследователь истории психоанализа в России А.Эткинд цитирует такое студенческое стихотворение:

Жил в Ленинграде несчастный студент,

Жил он по Фрейду, творил много бед,

Ехал в трамвае, забыл заплатить,

Это свиданье хотел пропустить.

Все состоянье свое промотал,

Это он в детстве колитом страдал 13.

Буров понимает, как жалко выглядят его назойливые ухаживания за юной «медичкой», но понимает это своим «верхним сознанием» и ничего не может с собой поделать, называет свое чувство не «любовью», а «острым влечением». Вера мстит и Бурову, и Хорохорину за то, что они решили, будто ее репутация «доступ­ной» женщины позволит и им легко овладеть ею. Да, Вера Волкова легко отдается муж­чинам, меняет любовников чуть ли не каждый день, но в каждом из них ей нужно почув­ствовать страсть, а не равнодушный, будничный расчет, не эту философию ни к чему не обязывающих половых отношений, которую проповедует Хорохорин. Она мстит жестоко и доводит Хорохорина до попытки самоубийства. Комсомольцы, товарищи Хорохорина, воспринимают его попытку самоубийства как брошенный им всем вызов. Как говорит комсомолец Королев, «уже одним фактом самоубийства любой наш товарищ нас оскорб­ляет, потому что это означает, что у нас плохо, мы ничего не дали, мы сами плохи…» 14 На похоронах убитой Буровым Веры Волковой Королев произносит речь, где клеймит ту «страшную распущенность, которая, прикрываясь лозунгом борьбы с мещанством, явля­ется ничем другим, как мелкобуржуазным анархизмом, ничего общего ни с революцией, ни с марксизмом, ни с новым бытом не имеющим» 15. В целом, роман «Собачий переулок» имел несомненную дидактическую направленности, осуждение автором любовной фи­лософии Хорохорина сомнений не вызывает, однако роман Гумилевского вызвал настоя­щую бурю эмоций, автора обвиняла в клевете на молодежь, на комсомол. Автора «Собачьего переулка» не спасло от жестокой критики даже то, что он занял вполне определенную позицию по поводу взглядов на «свободную любовь».

В 1927 году студенты ленинградского Технологического института, Института граж­данских инженеров и Ветеринарного института провели «суд над «Собачим переул­ком»», где после обсуждения романа Гумилевского было решено, что автор «оклеветал пролетарское студенчество», поскольку данное в романе «описание быта рабочей моло­дежи… - грубый поклеп на нее, отражающий мнение о рабочей молодежи, приводимое в белогвардейской литературе». Оценив как клеветническое и вредное идеологическое со­держание романа, участники студенческого суда дали уничижительную оценку и литера­турным достоинствам «Собачьего переулка», указав, что «авантюрность сюжета, смако­вание деталей половой жизни приближают его к желтым бульварным романам» 16. Противни­кам романа «Собачий переулок» непростительной казалась сама попытка Льва Гумилевского разобраться в психологии таких людей как Хорохорин и Рыжинская. На студенческом «суде» признавалось, что «факты половой разнузданности в студенческой среде имеются», то есть Гумилевский не искажает реальность, описывая психологию Хо­рохорина и Рыжинской, однако критики «Собачьего переулка» все же называли роман «клеветническим». Создавая яркий и жизненно убедительный образ Хорохорина, Гуми­левский словно бы реабилитировал философию своего героя, говорил о ней как о реально существующем в студенческой, пролетарской среде настроении – и, прежде всего, это вы­зывало раздражение. Это была нежелательная, нелицеприятная правда, от которой разум­нее казалось поскорее отречься.

Ко времени издания «Собачьего переулка» Лев Гумилевский был уже состояв­шимся, зрелым писателем, он много писал и публиковался, но когда увидел свет «Собачий переулок», судьба Гумилевского решительно изменилась и, как пишет Л.Евсеев, «посто­янные попытки очернить автора сделали свое дело: его книги перестают печатать, изда­тельства расторгают заключенные ранее договоры» 17. Развернувшаяся травля заставила Гумилевского уйти из беллетристики, и он вынужден был заняться написанием художест­венных биографий ученых – Дизеля, Лаваля, Бутлерова, Вернадского и др. В серии «Жизнь замечательных людей» увидело свет 13 книг, написанных Львом Гумилевским, но это был уже совершенно другой писатель.

«Собачий переулок» Гумилевского был не единственным произведением, посвящен­ным «половой проблеме», в заглавии которого содержится животная (собачья) аналогия, и в этом же ряду стоит рассказ Николая Брыкина «Собачья свадьба», где пове­ствуется о «советской» сельской свадьбе. Действие рассказа происходит в 1925 году. Ком­сомолец Алексей Калабан, несмотря на протест своего престарелого отца и неодобрение односельчан, решил жениться «по-советски», то есть без венчания в церкви. «Молодые со значками, шарфами красными опоясаны, цветы в красном, гости с черемухой, перевязан­ной красными ленточками, шафера-комсомольцы со всей волости понаехали» 18. Роль свя­щенника в обряде «красной свадьбы» играл председатель волости, вместо иконы был по­трет Ленина. «Я верю, товарищи, - говорит председатель ,- что все, кто здесь на свадьбе, - все, как Калабан, будут за новое, без попов будут венчаться, без паникадил, без свечек, без венцов. Одним словом - по-новому!» 19 . Обращаясь к жениху и невесте, председатель спра­шивает: «…обещаете ли вы нам, что так же твердо, как твердо решили пойти пер­выми против церкви, стариков, пойдете и в будущем. Будете отдавать детей в пионеры, учить их, вести по науке хозяйство и бороться за мировую революцию?», а после согласия молодых председатель объявил «красный брак совершенным» 20. Однако противники этой «красной», «собачьей» свадьбы ночью повесили на воротах молодоженов дохлых собак, а «под хвостом одной…записка прилажена: «Собачьей свадьбе – собачья честь»» 21. Оказы­вая новобрачным «собачью честь», неизвестные недоброжелатели демонстрировали от­ношение к светскому браку как к греховному сожительству, как к обычной случке, бук­вально – «собачьей свадьбе», суть которой заключается в отрицании таинства брака, в глумлении над традициями, в насаждении идеологии вседозволенности. Не случайно, что председатель берет с новобрачных обещание идти «против церкви, стариков» и бороться за «мировую революцию». «Церковь и старики» - это воплощение традиционных народ­ных ценностей, которые мешают революционному обновлению. «Красные свадьбы», одна из которых описана Н.Брыкиным, стали проводиться в качестве альтернативы цер­ковному браку с начала 1920-х годов. Проходили они чаще всего в фабрично-заводских клубах. «Венчал» новобрачных секретарь комсомольской или партийной организации, иконы заменялись портретами классиков марксизма и вождей революции. После обряда «красной свадьбы» секретарь подносил новобрачным соответствующие подарки – книги «Вопросы быта. Эпоха «культурничества» и ее задачи» Л.Троцкого или «О морали и клас­совых нормах» Е.Преображенского. Бывали, впрочем, случаи, когда новобрачные оформ­ляли свои отношения двояко: как процедурой пролетарской «красной свадьбы», так и привычным церковным венчанием, за что могли подвергнуться порицанию со стороны партийных и комсомольских организаций. «…в городах все по-советски венчаются»,- го­ворят старики в рассказе Н.Брыкина «Собачья свадьба» 22. Между тем, статья № 52 Ко­декса Законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве 1918 года гласила, что «только гражданский (светский) брак, зарегистрированный в от­деле записей актов гражданского состояния, порождает права и обязанности супругов… Брак, совершенный по религиозным обрядам и при содействии духовных лиц, не порож­дает никаких прав и обязанностей для лиц, в него вступающих…» 23

Обэриут Александр Введенский в эротической пьесе «Куприянов и Наташа» (1931 год) также приб ег к животным аналогиям, сравнивая любовные отношения с нерестом судаков («и будем мы подобны судакам» 24). Он изображает сцену, когда Куприянов и Наташа оказываются наедине в присутствии иконы: «мы здесь одни да на иконе Спас» 25. Наташа начинает раздеваться и при этом словно бы смотрит на себя со стороны, описывая свое тело в мельчайший подробностях и постепенно разжигая в Куприянове страсть:

Смотри-ка, вот я обнажилась до конца

и вот что получилось,

сплошное продолжение лица,

я вся как будто в бане.

Вот по бокам видны как свечи

мои коричневые плечи,

пониже сытых две груди,

соски на них сияют впереди,

под ними живот пустынный,

и вход в меня пушистый и недлинный,

и две значительных ноги,

меж них не видно нам ни зги 26.

Мужчина и женщина уединились, чтобы «заниматься деторождением», 27но когда женщина уже раздета, Куприянов садится на стуле поодаль от нее в онанистическом «одиноком наслаждении» 28 и больше не нуждается в Наташе, которая обиженно говорит ему:

…сама себя я щекочу

и от этого прихожу в удивительное счастие.

Я сама для себя источник 29.

Длительное время такие произведения, как «Без черемухи» Пантелеймона Романова, «Содружество» Ильи Рудина, «Собачий переулок» Льва Гумилевского, «Луна с правой стороны» Сергея Малашкина были словно бы вычеркнуты из истории советской литературы, их обходили вниманием литературо­веды, а если уж и упоминались эти некогда сенсационные произведения, то с непремен­ным разъяснением ошибочности идеологической позиции авторов, занимающихся изуче­нием «падали поло­вого вопроса». Между тем, без «Собачьего переулка» и «Луны с пра­вой стороны» трудно представить как историю советской литературы 1920-30-х годов, так и социальную историю Советской России первых послереволюционных десятилетий. В этих произведениях описано нечто большее, чем очередное в русское истории «повреждение нравов»…Революция, которой предшествовала нараставшая нравственная деградация общества, освободила людей от всех существовавших запретов, отменилось понятие греха, и, естественно, одним из развенчанных, растоптанных, осмеянных образов стал идеал женщины, Прекрасной Дамы или Незнакомки, и произошло то непоправимое, о чем думал в романе Михаила Арцыбашева «Санин» Юрий Сварожич: «Если лишить мир женской чистоты, как похожей на первые весенние, еще совсем робкие, но такие прекрасные и трогательные цветы, то что же святого останется в человеке?» 30. А святого, действительно, не осталось ничего, по новой морали следовало не «любить», а «делиться» телом. Скрытая, загадочная, неудобная, постыдная сторона жизни советской цивилизации запечатлелась в литературных текстах. Они были проникнуты ощущением царящего в обществе неблагополучия. Нельзя говорить, будто эти произведения не были поняты современниками, наоборот, оказался «Собачий переулок» тем зеркалом, которое так хотелось разбить…

1 Гумилевский Л. Собачий переулок. Рига, 1928. С.9

2 Там же. С.10-11

3 Там же. С.13

4 Там же. С.14

5 Там же. С.16

6 Там же. С.18

7 Там же. С.20

8 Там же. С.37

9 Там же. С.37

10 Там же. С.38

11 Там же. С.65

12 Там же. С.70

13 Эткинд А. Эрос невозможного. История психоанализа в России. М, 1994. С.172

14 Гумилевский Л. Собачий переулок... С.168

15 Там же. С.202

16 Наш суд над «Собачьим переулком»// Ленинградский технолог. 1927. № 10. 6 апреля

17 Евсеев Л. Возвращение Льва Ивановича Гумилевского// Гумилевский Л. Чужие крыши. Рассказы. М., 1991. С.9

18 Брыкин Н. Собачья свадьба// Брыкин Н. Люди низин. Л, 1927. С.160

19 Там же. С. 167

20 Там же. С.167-168

21 Там же. С.170

22 Там же. С.158

23I -й Кодекс Законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве. М, 1918. С.10

24 Введенский А.И. Полное собрание сочинений в двух томах. Т.1.М, 1993. С.153

25 Там же. С.155

26 Там же. С.154-155

27 Там же. С.154

28 Там же. С.156

29 Там же

30 Арцыбашев М. Санин. СПб, 1908. С.89

Если Вам понравился данный выпуск, можете переслать его Вашим знакомым и друзьям.

Приветствуется всяческое распространение информации о журнале "Колесо"

http://koveco.info                              Эл.почта: koleco@inbox.ru