Новости компьютерной литбиблиотеки Б.Бердичевского.

Здравствуйте, Борис!

Хочу предложить Вам электронную версию моего романа-хроники Кривая Империя .

Он задуман и создается on-line как комментарий на человеческом языке академических сведений о русской истории.

Специфика книги в том, что она первоначально появилась в сети на моем авторском литературно-художественном сайте ArtStory, откуда была подхвачена издательством Феникс и - не дожидаясь окончания работы - опубликована первой книгой Князья и цари , 10-тысячным тиражом. Теперь, когда тираж разослан по Европе, СНГ, Москве, Питеру и прочим местам, издательские и околоиздательские начальники дочитались до сути и остановили проект. Редакторов моих уволили (это в 2000 году происходит), и передо мной возникла проблема распространения полной версии, которую я планирую дописать в этом году. Мошков выложил опубликованную часть в своем историческом отделе, а неопубликованную половину я тоже хочу постепенно разложить по сети.

С уважением и наилучшими пожеланиями,
Сергей Кравченко.

Хочу сообщить о своем проекте - Детской сетевой библиотеке. Проект относительно молодой, но уже известный (правда, скорее в "детских" кругах). Готов присоединиться к системе поиска и ко всему остальному, то бишь ко всей вашей объединительной тусовке.

Надеюсь на ответ.

С уважением, вебмастер Детской сетевой библиотеки -
Лe:нька Именитов.

К годовщине Парада Победы 24 июня 1945 года были подведены итоги конкурса "Россия в войне". Конкурс был организован в сентябре 1999 года, закончился 9 мая 2000 года и собрал 70 участников со всего мира. Организаторами конкурса выступили ОАО "Ринет", Новосибирское представительство ИД "Открытые системы", Центр информационных технологий Сибирской государственной геодезической академии, Артемий Лебедев, Василий Головачев и Александр Ласкин.

Председатель жюри - Артемий Лебедев.

Из положения о конкурсе:

"...Конкурс "Россия в войне" посвящен не какому-то определенному событию. История нашей страны - суть история ее войн. Ставя главной своей целью возвращение памяти о крупнейшей на пути человечества - Второй мировой - войне, конкурс тем не менее, осуществляет поддержку всех исторических проектов, относящихся к боевым действиям на территории Руси, России, СССР, Российской федерации... Темой может стать любая война или битва - будь то Грюнвальдская битва 1410 года или Финская кампания 1939 - 40 годов".

Сайты номинировались в пяти категориях:

• непрерывная последовательность войн или одна война;
• личностные трагедии, связанные с войнами;
• мемуары;
• война глазами детей;
• оружие и военная техника.

Борьба оказалась настолько серьезной, что председателю жюри пришлось выбрать по два сайта на каждое призовое место:

1 место:

• "ПОБЕДА" на Рамблере
• Интернет-проект "1812 год"

2 место:

• Russian Military Zone
• Броне-сайт Чобитка Василия

3 место:

• Art of War - творчество ветеранов последних войн
• Тематический раздел Народного музея СГУПС, посвященный памяти воинов-НИВИТовцев

По словам Александра Ласкина, в его планы не входит закрытие сайта конкурса после подведения итогов. Наоборот, проект расширяется и, возможно, станет своеобразным порталом сайтов военной тематики. Ждите новостей о судьбе проекта в ближайшее время.

Координатор конкурса выражает глубокую признательность всем, кто помогал проекту. Отдельно хочется поблагодарить веб-студию Green Light, создавшую сайт конкурса.

С уважением,
Александр Ласкин
robert@turbo.nsk.su

Возобновился выход рассылки "Ежедневные обзоры новых текстов в сети".

Вчера я присутствовал на ежемесячном заседании Тель-Авивского клуба литераторов. (К сожалению, они сейчас работают над сайтом, и адрес их сайта пока недоступен). Обсуждался рассказ Феликса Гойхмана. Автор зачитал этот рассказ вслух (я уже был знаком с текстом, прочитал в Интернете, но в настоящее время текст недоступен. Автор обещал прислать мне рассказ после доработки, и я обязательно его выложу у себя).

Обсуждение было очень интересным, большинство сошлись во мнении, что рассказ удался. Состоялось и мое личное знакомство с Яковом Шехтером, мы обменялись телефонами. Приятно было быть представленным группе известных литераторов Израиля. К сожалению, я смогу поприсутствовать на следующей встрече только через 2 месяца, из-за отпуска. Меня также обещали связать с некоторыми авторами, чьи рассказы и повести я давно хотел бы выложить в Интернет, для получения разрешений на выкладывание.

Отрывки из произведений в моей библиотеке.

Конечно, сегодня - отрывки из романа "Блуждающие звe:зды." Как вы помните, ранее в рассылке уже публиковался один отрывок; повторять его не буду.

Никогда в жизни, если она даже продлится до ста лет, не забыть нашему юному герою той знаменательной для него ночи, когда бушевал пожар на "Божьей улице".

В лучшие, как и в худшие, минуты своей жизни, он любил возвращаться к воспоминаниям об этой ночи... Да и теперь, когда он остается наедине с собой, для него нет большего наслаждения, чем вернуться к этим сладостным воспоминаниям и, лежа с закрытыми главами, вновь и вновь переживать очарование счастливой, пленительной, незабываемо-волшебной ночи, когда он, полусонный, бежал на "Божью улицу" посмотреть, где горит.

Все небо, насколько хватал глаз, было окрашено в яркий пурпур. Куда девались звезды? Они куда-то скрылись, потонули в море огня и исчезли. С противоположного конца улицы доносился отдаленный гул: крики людей, лай собак, треск пылающих крыш. На красном фоне четко выделялись вдали бесчисленные силуэты. Окутанная алым облаком, стояла перед ним дочь учителя, прекрасная, зачарованная царевна ночи. Никогда еще ее черные волосы так не блестели, никогда ее темно-алые щечки так не пылали, никогда ее большие черные цыганские глаза так не сверкали, как в эту ночь. И ему казалось, что вся она - пламя. Вот-вот поднимется и вместе со звездами потонет в багровом сиянии этой волшебной ночи. И Лейбл почувствовал, как его неодолимо влечет к ней...

Рейзл еще издали узнала его. Она огляделась вокруг, нет ли поблизости чужого глаза, наблюдающего за ними. Нет, кругом ни живой души. Никого! Все на пожаре. Все население местечка сбежалось туда.

Она сделала несколько шагов навстречу, коротко рассказала, как она проснулась.. Одна-одинешенька в доме... Все на пожаре...

- Где горит?

- Я и сам не знаю, где горит. Разбудили меня, сказали, что пожар на "Божьей улице", я и побежал прямо сюда.

Рейзл заглянула ему в глаза.

- Прямо сюда? Почему же прямо сюда?

- Я и сам не знаю, почему... Но если бы пожар был и не на "Божьей улице", я бы тоже прежде всего побежал сюда...

Он запнулся. Почувствовал, что у него вырвалось лишнее слово, и покраснел... Рейзл не спускает с него глаз. Каким необыкновенно красивым кажется он при свете охваченного заревом неба! Сколько обаяния в его пылающих щеках. Его большие нежные глаза глядят на нее с такой любовью и лаской, как если бы он был ей родной брат.

Лейбл, запинаясь, объясняет, почему он прибежал прямо сюда... "Такая ночь!" Да и что ему делать на пожаре? Чего он там не видел? Как горят дома на "Божьей улице"? Пусть горят. Пусть горит вся улица, хотя бы все местечко. Ему-то что? Ему теперь до Голенешти никакого дела нет. Ровно никакого! Его связь с местечком порвана. Навсегда! Он уж больше не голенештинский житель.

Еще день, другой...

Он берет ее за руку.

- Поклянись, что все останется между нами, я тебе кое-что скажу...

Лейбл жмет ее ручку своей большой теплой рукой, точь-в-точь как тогда в театре. Тихим и серьезным, полным тоски голосом он говорит:

- Я уезжаю отсюда.

Она широко открывает глаза.

- Куда?

Куда? Он и сам еще не знает. Но что он уезжает, это так же верно, как то, что теперь ночь на земле, как то, что это небо создано богом.

Оба подняли глаза к небу. Рейзл стало жутко от этой нежданной вести. Она придвинулась ближе к Лейблу, внимательно взглянуло на него, прислушалась к его голосу и удивилась серьезности его тона. Никогда еще не видела она его таким серьезным. Он точно вырос вдруг, стал взрослым. Голос ее дрожал, когда она спросила:

- Надолго?

- Надолго ли? Навсегда! Навеки!

- Навеки? Значит, мы никогда больше не увидимся?

- Никогда...

В свете красного зарева Лейбл заметил, как побледнело прекрасное смуглое лицо Рейзл. Он снова взял ее руку, и ему показалось, что пальцы ее вдруг похолодели. Он уже готов был пожалеть о том, что уезжает... Но ничего не поделаешь. Все уже решено окончательно - не поправишь. И он решился доверить ей свою тайну, рассказать, куда он едет, для чего едет и с кем едет... Рейзл глядит ему в глаза, слушает, тихо вздыхает.

Лейбл смотрит на нее, и взгляд его точно говорит: "Ты не хочешь, чтобы я уехал? Будешь скучать? Скажи, ты будешь скучать?"

Рейзл краснеет. Нет, не то, не то! Но она завидует ему. Вот, скажем, ему захотелось уехать из дому, и он взял да уехал. А если бы, к примеру, она захотела подняться и уехать, - разве она смогла бы? А ведь и ей, быть может, хочется уехать из дому. Очень хочется. Он думает, что только у него домашние неприятности, что он один страдает от родителей. О-го! Если хорошенько посчитать, то окажется, пожалуй, что у нее таких неприятностей не меньше, а быть может, и больше. И она рассказала Лейблу все. Поделилась своими переживаниями последнего дня и этой ночи. Передала содержание разговора, который она только что имела с хриплым субъектом, с тем самым, которого в Голенешти называют Уморой! Рассказала, как отозвался директор о ее пении... Словом, Рейзл поведала Лейблу все, ничего не утаила.

Лейбл сам не понимает, как это случилось. Он помнит только, что они сидели рядом на пороге дома кантора Исроела. Ее маленькая детская ручка лежала в его руке. Он гладил эту маленькую детскую ручку, потом поднес к своим горячим губам и целовал, целовал кончики пальцев. Она не отняла своей ручки, по глядела на него расширенными, испуганными глазами. Эти большие черные цыганские глаза сверкали: в них горело красное зарево этой чудесной, зачарованной ночи.

Какая сила привлекла их друг к другу, посадила рядом, придвинула вплотную, плечом к плечу? Какая сила сблизила эти две детские невинные души и заставила их раскрыться, поведать друг другу свои самые сокровенные тайны? Какая сила так внезапно сроднила и сблизила их, точно они уже много-много лет были самыми закадычными друзьями?

То была таинственная, пленительная сила этой дивной, полной чудесных чар ночи.

Да, то была чарующая ночь - ночь-волшебница.

.....................................

Как наши читатели помнят, Неха, по аттестации Шолом-Меера Муравчика, была "хозяйка-картинка". Трудно сказать, почему Неха была так возмущена, когда ее вызвали на допрос. Потому ли, что она очень уж честная, чистая душа и не может, бедняжка, допустить, чтобы на нее - упаси боже! - пала хоть какая-нибудь тень, то ли по какой-нибудь другой причине? Кто знает? Во всяком случае, когда ее спросили, что она знает об исчезнувшей парочке, уста ее разверзлись и из них забил целый фонтан проклятий. Она подняла такой крик, что невозможно было ее утихомирить. Она метала громы и молнии на своих врагов, которые завидуют ее убогой доле, и проклинала всех, кто желает ей зла: "Чтоб у них рот набок свернуло! Чтобы у них язык отсох! Чтобы у них глаза выкатились! Руки и ноги чтобы у них отвалились! Чтоб им на костылях ковылять! Чтобы им потерять отца и мать! Чтобы им не удостоиться законного погребения! Чтобы им ходить по домам и попрошайничать из рода в род с детьми, внуками и правнуками до последнего поколения, отец небесный, боже милостивый и праведный".

Не помогли Нехе ни брань, ни проклятия. Сурово и вразумительно ей дали понять: если она скажет все, что знает, - ей же будет лучше. А не скажет, ее отправят туда, куда отправили Ехиела-музыканта... Неха не на шутку испугалась и рассказала длинную-предлинную историю. Говорила она, насколько могла, по-русски, то и дело вставляя еврейские слова.

Она сама, Неха то есть, не более как вдова и содержит заезжий двор! Ха-ха-ха, с позволения сказать, смех это, а не заезжий двор. Сарай, хлев, ни то ни се! Она бы давно уже закрыла этот заезжий двор, но что же делать, когда ее муж, мир праху его, оставил ей в наследство бомбу?

Начальство всполошилось.

- Какую бомбу?

- Ну, эту лачугу. Дом не дом, а жалкая развалина, которую никто не хочет купить, разве даром отдай. Кто ни приходит смотреть дом, все в один голос твердят: дом-то сам по себе ничего, но плохо, что он стоит не на базарной площади. Что же прикажете делать? Взять, стало быть, дом на плечи и перенести его на базар?

.....................................

Почему, в самом деле, ничего такого не случилось с ее сестричками? Разве ее сестрички не ходили каждый вечер в театр? Почему ее сестрички не строили глазок этим бездельникам, как дочка кантора?..

- Замолчи, негодяйка! - раздался вдруг дикий вопль, и канторша Лея как разъяренный зверь бросилась на владелицу заезжего дома. Несчастная мать готова была стереть в порошок эту женщину за ее последние слова. К счастью, их вовремя разняли, не то непременно произошла бы катастрофа.

Friday, June 30, 2000 13:58
© Борис Бердичевский
borisba@israel.ru