В тот год, когда великий Мао совершил свой великий заплыв по великой китайской реке
Ян-Цзы, я находился относительно недалеко от него - на целине в Казахстане. В студенческом
строительном отряде.
И был у нас парнишка,
росточком не более полутора метров, но зато имел сразу две клички - Мао и
Кофеман, или сокращенно Кофемао, потому что его любимыми присказками были: "как сказал
великий Мао" и "тот, кто утром кофе пьет, никогда не устает".
Как во всяком разношерстном коллективе, в отряде бурлили интриги, заключались и распадались
политические и любовные союзы, формировались и разваливались звенья, ассоциации,
кондоминиумы ( и слова-то такого тогда не было!) и блоки, но в целом отношения были
вполне дружеские, никаких антагонизмов я припомнить не могу.
Но Кофемао допекал всех изрядно.
Голосок он имел под стать росту, в смысле - тонкий и пронзительный, поэтому первое,
что мы слышали по утрам, это бессмертные слова про кофе, а последнее перед сном -
про Мао. Да еще раз двести-триста каждый час.
Чтобы он не бренчал на работе, приставили нашего Мао к бетономешалке, выдав самую
большую совковую лопату, которая нашлась на складе, и бригаде плотников было поручено
специально следить, чтобы это орудие труда было всегда исправным и боеспособным.
Но Мао не унывал. Из-за лопаты и бетономешалки его почти не было видно, а из-за шума
бетономешалки - не было и слышно. Что гораздо важнее.
Было очень забавно наблюдать, как Мао, выскочив словно чертик из бетономешалки, на
самую вершину кучи песка, размахивал руками и раскрывал рот, и высказав, все, что
он знал про Мао и кофе, нырял вниз и цеплялся за лопату, как за якорь.
Но однажды мы поехали в Боровое на экскурсию.
Знаете ли вы, что такое Боровое?
А знаете ли вы, жители лесной России, что такое степь?
Степь это такое ровное место, что ежели ты отошел подальше от остальных, а как ни
странно, особенно далеко и идти не надо, метров пятьсот-семьсот достаточно, и ты
уже одинок и свободен, и никого вокруг нет, ты один, и чувствуешь себя великаном,
и не только чувствуешь - ты на самом деле великан, поскольку выше тебя в обозримом
пространстве нет никого и ничего.
А пойти ночью одному в степь смотреть звезды? И тоже недалеко, километр-два, и от
поселка уже и огней не видно, ложишься на теплую землю, на пожухлую траву и считаешь
метеориты. В середине августа летят Леониды, и в минуту по две-три звезды падает.
Насчитаешь полсотни, встаешь - куда идти?- чернота кругом.
А на машине ехать - сплошной сюр. Дорога под колеса бежит, а пейзаж вокруг совершенно
как на стеклах нарисованный, ни на сантиметр не меняется. Час едешь - не меняется,
два, три...
И вдруг на горизонте появляется Гора. Одна. Как одинокий зуб во рту деда Щукаря.
Это и есть Боровое.
Народ в автобусе оживляется - сейчас приедем. Но не тут-то было. Автобус урчит, дорога
бежит, а гора не приближается. Час - не приближается , два... Но потом все-таки приезжаешь.
Стоит посреди казахстанской степи гора, скалы, озеро, рощи, ручьи, водопады, трава
настоящая, кусты всякие - Россия, да и только.
Но речь не об этом.
В тот год поездка в раскаленном автобусе усугублялась наличием неугомонного Мао.
Конечно, присказка про Мао и поговорка про кофе, были не единственными его словами,
слов он знал много и поговорить любил. Но если построить частотный график употребляемых
им слов, то эти два рефрена торчали над степью его красноречия повыше, чем скалы
Борового.
И вдруг сидевший рядом с Кофеманом исключительно неразговорчивый Коля-плотник неожиданно
раскрыл рот и с презрением сказал:
"Кофе, кофе... Тот, кто утром пьет какао..."
Тут он сообразил, что использовал свою недельную норму слов и также неожиданно замолчал.
Но зерно было брошено.
"Как сказал великий Мао!" - ядовито добавила Верка-пионерка.
"Будет сильным и здоровым,
как соседская корова!" - закончил штатный отрядный поэт Эдик.
Всю оставшуюся дорого Мао молчал. Стоило ему открыть рот, как весь отряд радостно
скандировал:
"Тот кто утром пьет какао,
Как сказал великий Мао,
Будет сильным и здоровым,
как соседская корова!"
- и Мао снова замолкал.
Но это продолжалось недолго. По возвращении в совхоз он стал допекать нас тремя присказками.