11.05.2011

  Наш сайт

  Сегодня читаем

Б.У.Л. Нортон - Конвой

Автор рассылки: Александр Nessh

Написать автору

Страница 10:

Это было одной из неприятностей для всей команды. Утенок и Мелисса отпустили Арнольди у станции техобслуживания на окраине города, а потом возглавили парад грузовиков с примкнувшими по пути местными транспортными средствами в направлении муниципального парка Тукумкари. Там Конвой распался на маленькие группки по два-три автомобиля в каждой, расположившись среди разложенных костров, теннисных кортов и мягкого мерцания фонарей. К тому времени, как последний грузовик вполз на территорию парка, тот и так уже был полон.

Утенок выключил зажигание и сейчас просто сидел, наблюдая, как Конвой суетится вокруг него. Воодушевление, царившее в душе каждого в течение многих часов пути, постепенно начинало угасать. По прибытии в Тукумкари на людей навалилась усталость после долгой дороги. За последние полчаса Утенок и Мелисса не перемолвились ни одним словом, если не считать короткого диалога по поводу места, где нужно освободить Арнольди. Обычная жизнь со всеми ее сложностями и соблазнами вновь занимала свои позиции.

— Ладно, будем надеяться, у губернатора действительно есть что нам предложить, — произнесла наконец Мелисса, чтобы разрушить молчание, стеной поднявшееся между ними.

Когда заговорил Утенок, его голос был тихим и задумчивым.

— Более того. Знает кто-нибудь или нет, но этот Конвой закончился.

— Что ты хочешь сказать? — его слова застали Мелиссу врасплох. Как может он так говорить, когда их окружает парк, переполненный грузовиками? Они стоят и ждут только его команды.

Мужчина в ответ указал на картину, раскинувшуюся перед ними. Несколько маленьких костров уже играли языками пламени, и еще больше готовы были вот-вот разгореться. Банки пива, отмеченные местными ярлычками и промаркированные магазинами по продаже ликера, были разбросаны по земле, выглядывая разноцветными боками из травы, как новогоднее конфетти. Неподалеку от мелкого бассейна с водой битва, начинавшаяся еще на волнах СВ последние пять-десять миль, готовилась перерасти в настоящую войну.

—Это конец колонны, — отрешенно сказал Утенок. — Сейчас перед нами всего лишь кучки ничем не связанных между собой людей.

Мелисса почувствовала, как к горлу подкатил комок. Она теперь своими глазами увидела то, что тракер имел в виду. Но ей не хотелось, чтобы все закончилось. Закончилось именно так.

Мимо грузовика Утенка прошли Матери Сатаны, предлагая встречным своеобразный товар — ангельскую пыль*. Видимо, находились желающие, потому что настроение молодых людей было приподнятым.

— Конец дороги и для нас тоже, я считаю, — произнес Утенок еще более мягко. Словно для того, чтобы подчеркнуть его слова, у трейлера появился репортер телекомпании ABC и деловито начал устанавливать юпитеры и камеры.

— Такого не должно быть... ничего подобного, — воскликнула Мелисса, попутно интересуясь, слышит ли она сама себя и что именно она хотела этим сказать.

Утенок попытался улыбнуться. Но вместо улыбки получилась какая-то гримаса, перекосившая черты его лица.

— Ты будешь писать мне каждую неделю? — спросил он, передразнивая как себя, так и женщину. — Может быть, ты могла бы стать моим сменщиком. А во время остановок делать фотографии всех грузовиков между нигде, и нигде-нибудь еще. Как ты думаешь, тогда ты будешь счастлива? — грусть рвалась наружу из глубины души мужчины.

Мелисса покачала головой. Боль в груди, которую она тоже чувствовала, тоска, которая сжимала ей сердце — она могла бы рассказать Утенку об этом, эти ощущения настойчиво твердили, что все неправильно, все не так. Но он был прав.

— Так что же нам теперь делать? — спросила Мелисса упавшим голосом, выдававшим ее чувства.

— Мне нужно выбраться из кабины и пройтись по парку. Посмотреть, кто здесь, и попытаться удержать людей от того, что может обернуться самым худшим.

— Я думала, ты не хочешь нести никакой ответственности за все происходящее, — заметила женщина, чтобы хоть как-то продлить минуту расставания. — Разве я не говорила тебе, что все эти люди следуют за тобой, потому что ты впереди, ты лучше всех... И все было сделано только для вот этого? — она обвела взглядом окружающие их грузовики.

Мужчина неохотно кивнул в ответ.

— Кто-то ведь должен это сделать, — просто проговорил он. — Я не вижу ни одного желающего или имеющего на это права в настоящее время, поэтому считаю, что должен сделать это сам.

Мелисса смотрела на Утенка, изучая морщинки и складки на лице мужчины — следы усталости. Паутинками они разбегались от уголков его губ и глаз. То, что он сказал, было правдой. Утенок не хотел обладать той властью, которой его наделили, но он примет ее, если нет другого выхода. Мелисса положила руку на плечо мужчины.

— Ты знаешь, я никогда еще не встречала такого человека. Ты дьявольски хороший мужчина.

Утенок обнял Мелиссу.

Его губы мягко коснулись губ женщины, стараясь не выдать тщательно скрываемую страсть.

Именно в этот момент Утенок решил, что ему пора идти.

— А ты — дьявольски хорошая женщина, — он усмехнулся про себя, вспомнив их первую встречу на дороге. — Для женщины — пикчер-тэйкера**, — добавил Утенок после короткой паузы. — Женственный пикчер-тэйкер. Мне это нравится. - Мужчина изучающим взглядом окинул ее фигуру, оставаясь еще несколько секунд на своем месте.

— Мне тоже, — серьезно произнес Утенок. Неожиданно их внимание привлекли сердитые голос снаружи. Они раздавались со стороны декоративного бассейна, где настоящая битва достигла кульминационного момента. Семь или восемь тракеров размахивал руками в доходящей до щиколоток воде, пытаясь ударить друг друга. Утенок оценил обстановку и потянулся рукой к замку на двери.

— Я лучше пойду туда, пока они не взялись за железки, — сказал тракер, и в его голосе послышались нотки командира, которым он так не хотел быть. — Ты можешь оставить свои вещи в кабине, там, в спальне, до тех пор, пока не встретишься со своими друзьями. Может быть, до того, как мы уедем, я еще увижусь с тобой.

Мелисса улыбнулась. Каким бы знаменитым он ни был, с ней он продолжал держаться просто.

— Ты можешь на это рассчитывать, — ответила она.

Женщина оставалась сидеть в кабине, пока тракер шел к бассейну и изучал происходящее. Он пролез через низенький бортик и встал в центр водоема. Схватив главных бойцов за воротники, Утенок сунул их головами в воду. Прошло около пятнадцати секунд, и тогда тракер чуть ослабил хватку, чтобы дать им вздохнуть. Через пять минут обе стороны пили вместе, поливая друг другу головы пивом и вообще замечательно проводя время.

Мелисса расстегнула один из чемоданов в спальном отсеке и достала из него полотенце. Она заметила душевую неподалеку, всего в каких-то тридцати ярдах, и, чувствуя себя так, будто просидела в пыли и духоте кабины как минимум месяца, решила отправиться туда. Кроме того, ее репортерский инстинкт подсказывал, что снаружи бродят сотни историй, которые только и ждут, чтобы их заметили и записали. Фоторепортер пообещала себе более или менее откровенно, что не будет делать снимки для продажи, но никто не мог запретить ей держать глаза открытыми, а уши — настороженными, ловящими каждый звук.

За те недолгие минуты, что прошли с момента прибытия, лагерь превратился в нечто, похожее одновременно и на пикник, и на оргию, и на передвижной цирк.

Первая группа людей, попавшихся Мелиссе по дороге, были вездесущие Матери Сатаны, получившие подкрепление — полдюжины последователей из местного бара, где собирались мотоциклисты. В промежутке между ангельской пылью и пивом, которыми увлекались молодые люди, они были окончательно потеряны для окружающих. Рядом с огромным костром эти «конвоиры» выстроили горку из упаковочных ящиков и досок, взятых напрокат у «Маленькой Лиги» белильщиков. Разгоняясь, они прыгали на своих мотоциклах через костер с этой горки, а языки пламени лизали им пятки и шины.

Стоя и наблюдая за их действиями, Мелисса заметила, как один из местных каскадеров недооценил импровизированный мостик и упал прямо в центр костра. Мотоцикл скользнул сквозь пламя, разбросав головешки и взметнув сноп искр, затормозив и, наконец, остановившись всего в дюйме от одного из отряда Матерей Сатаны, который лежал на траве, обняв руками и ногами местную красавицу. Он даже не заметил, что их потревожили. Рокер развернул машину к костру. От его кожаной куртки валил дым. Друзья этого «героя» столпились вокруг него, одобрительно повизгивая и используя свои банки с пивом в качестве огнетушителей.

Спустя полминуты жертва выбралась из круга и потянулась за ближайшей полной банкой.

— Эй, Эвел, — позвал один из его приятелей, который, судя по виду, был еще частично трезв, — что ты делаешь для того, чтобы бисировать?

Парень посмотрел на свои ноги, до сих пор обхватывающие туловище мотоцикла, и громко газанул.

— Сейчас я еще раз покажу, как я это делаю, — пообещал он среди всеобщего хора всевозможных «отлично», «давай-давай» и «вперед, покажи нам».

Мелисса отвернулась от кучки кричащих юнцов и пошла дальше. Она не желала еще раз быть свидетелем этого захватывающего трюка.

Чуть дальше она наткнулась на поставленный на колесах огромный дом с сомнительной репутацией, арендованный консорциумом местных леди для открыто поставленной цели — заколачивания бабок, пока все у всех так хорошо. Кривая сделанная от руки надпись на борту трейлера, гласила: «Приди и получи». Первые двое тракеров, стоящие среди других таких же в очереди снаружи, спорили, кто из них пойдет следующим. Неожиданно Биг Нэсти выступил из цепочки мужчин, где он стоял шестым, и подошел к спорщикам.

— Послушайте, ребята, — громогласно начал он, вставая между ними, — тут не из-за чего ссориться. В конце концов, все мы братья, так ведь?

— Но я первый стоял здесь, — пожаловался Сэд Сэм — маленький толстячок, едва доходивший Биг Нэсти до пояса. — Женщина внутри сказала, что я буду следующим.

— К черту что она сказала, — возразил еще один из тракеров, может быть, на дюйм выше ростом.

— Я могу сказать вам, что я сделаю, если вы оба на минутку остановите свою болтовню, — предложил Биг Нэсти. Он азартно ударил себя в грудь громаднейшей пятерней, на которую можно было надеть перчатки только тринадцатого размера. — Я решу, как вам быть.

Оба мужчины посмотрели на его тело ростом в шесть с половиной футов, на бугры мускулов, перекатывающиеся под кожей, и решили принять его предложения, искренне надеясь, что оно будет справедливым.

— Вот что я решил, — объявил тракер-гигант, — следующим буду я. Видите, вам действительно не из-за чего спорить. Если вы, конечно, не хотите поспорить насчет этого со мной...

— Ну что ты! Я целый месяц ждал чего-нибудь в этом роде. Думаю, еще пятнадцать минут не будут иметь никакого значения, — безропотно заметил Сэд Сэм.

— А я пойду после тебя, — предложил второй спорщик. — Если ты готов подождать пятнадцать минут, значит, я останусь снаружи не больше, чем минут на восемнадцать-двадцать.

Вся территория парка изобиловала различного рода схватками и соревнованиями. Чуть дальше, за деревьями, Мелисса увидела, как на футбольном поле тракеры решили устроить слалом. Несколько водителей, оседлав свои грузовики, заставляли их двигатели реветь от натуги, а колеса бешено вращаться. Остальные в это время следили за скоростью прохождения слалома по своим наручным часам.

На поле для софтбола большегрузный «GMC—Джекерал» и Мак перетягивали буксировочный трос. Огромная толпа болельщиков, стоявшая по обе стороны двадцатифутового троса, протянутого от заднего бампера одного грузовика к заднему бамперу другого, следила за ходом соревнования. Двигатели рычали и фыркали, подвывая на больших оборотах, колеса вгрызались в землю, выворачивая глыбы и делая из ровного поля для софтбола полосу препятствий.

После нескольких минут, когда обе машины, казалось, замерли, ничуть не уступая друг другу, Мак начал понемногу, дюйм за дюймом, продвигаться вперед, перетягивая GMC за черту круга. Вращающиеся колеса грузовика, сопротивляющегося изо всех сил, коснулись-таки края площадки, служащей в софтболе «домом», выдирая из земли разметку и забрасывая ею толпу зрителей.

Этот матч, если не считать неизбежных извинений и немедленных ответов, был закончен.

На центральной въездной дорожке два трактора встали у одной линии, постреливая отработанными газами из торчащих кверху выхлопных труб, похожие на сделанные по заказу гоночные автомобили. Между ними стоял еще один экземпляр местных талантов — безразмерная блондинка, держащая в высоко поднятой над головой руке в качестве стартового флажка свой бюстгальтер.

— Внимание! На старт... приготовиться... — командовала она, крутя над головой предметом женского туалета и слегка пританцовывая, что, на первый взгляд, абсолютно не имело значения. — Один — за деньгами, два — за зрелищем, три...

— Просто скажи: «вперед», дура, — не выдержал один из водителей.

— Не называй меня дурой, — обиженно надула губы блондинка. Она уперла руки в бедра, демонстрируя негодование. — Я скажу «вперед», когда...

Окончание этой фразы потонуло в облаке пыли. Оба трактора как одержимые сорвались с места устремившись к закусочной.

Мелисса едва успела увернуться от бензозаправщика, который размеренно передвигался от грузовика к грузовику, снабжая их горючим с надбавкой в десять центов за галлон. Ее так захватило начало состязания тракторов, что она просто-напросто не заметила приближение бензовоза. Женщина избежала опасности и наткнулась на очередную, в равной мере причудливую и странную, но тем не менее присущую царившей в парке атмосфере сцену.

Команда журналистов телекомпании Эн-Би-Си устроилась для ведения съемок напротив голой стены здания расторанчика. Мелиссе понадобилось всего несколько секунд, чтоб понять: эта позиция должна означать нейтральную территорию, на которой участники Конвоя дадут интервью, а монтажер в студии на фон их голосов наложит картинки из жизни лагеря. Это будет смотреться очень актуально, а запись голосов можно будет продать на радио.

Перед камерой стоял и убежденно что-то говорил не кто иной, как Дэйв Рэймонд. Со времени их последней встречи на дороге в его внешности произошли кое-какие изменения. На репортере была надета яркая вязаная спортивная куртка. Поведение Дэйва приобрело некую респектабельность в соответствии с внешним видом, но не лишилось своей обычной суетливости. И все же было заметно, что этот парень явился сюда работать.

«...Съехались не только грузовики», — вещал он с интонациями в лучших традициях Уолтера Кронкайта. — «Вы можете увидеть здесь и частные автомобили, оснащенные СВ-рацией и присоединившиеся к тракерам. Наши репортеры насчитали огромное количество транспортных средств всевозможных предназначений, включая не работающие в этот день «Грейхаунды». А вот автобус, принадлежащий группе местных музыкантов «Сэйджбраш Коррал», исполняющих кантри-вестерн. Даже фургон путешествующего проповедника стоит неподалеку. Все они собрались здесь, в муниципальном парке Тукумкари, ожидая прибытия губернатора. Никто из них не знает наверняка и даже не догадывается, чем закончатся эти исторические переговоры. Праздничная атмосфера опустилась на землю, до странности напоминая бешеное веселье Германии 30-х годов. Одно несомненно — Конвой здесь. И останется здесь по крайней мере до тех пор, пока его лидеры не придут к какому-нибудь соглашению с губернатором. Когда и как это произойдет — можно только предполагать. Это Дэйв Рэймонд, новости Эн-Би-Си, в Тукумкари».

Он передал микрофон ассистенту и поспешил к краю толпы, заметив там Мелиссу.

— Как тебе это нравится? — спросил журналист, показывая на свой блэйзер.

Мелисса иронически присвистнула:

— Хорошо живешь.

— Сделан по особому заказу. Ты в курсе, что это значит? — он начал припевать: «Нью-Йорк, я приехал сюда..

— Я действительно рада за тебя, Дэйв, — серьезно произнесла Мелисса. — Я знаю, ты всегда платишь по счетам.

— Ты можешь еще раз повторить это. Я поработал в таких городах, в такой глуши, о которой люди, живущие в Нью-Йорке, даже не имеют представления. А как насчет тебя? Что ты мне приготовила?

— Послушай, Дэйв, это не совсем то, что ты думаешь...

— Я говорил с редакторами. Они чуть не сошли с ума от радости, когда услышали, что ты работаешь в самом центре событий, — прервал он ее, даже не дослушав. — Они хотят выслать самолет, чтобы забрать твои пленки.

— Я не работаю, Дэйв. — Женщина потянулась к сумке, висевшей на плече, достала из нее фотоаппарат и передала его репортеру. Камеру была пуста.

— Ты не работаешь, — повторил Дэйв ошеломленно. Постепенно лицо мужчины начало багроветь от душившего его гнева. — Да, да. Конечно. Теперь я понимаю «Пари Матч» высылает «Конкорд» за твоими пленками. Грязная работа, Мелисса. Это несправедливо.

Мелисса покачала головой.

— Это не так, Дэйв. Никто от меня ничего не получит. Я выбросила пленки.

— Но почему ты... Ого, ага, я понял. Любовь наконец-то. Умно, Мелисса. Действительно, остроумно. Ты собираешься осесть где-нибудь за Мемфисом и родить маленьких дизелят. — Тон его голоса заметно изменился, стал циничным. — Или я могу сказать, что вы с Резиновым Утенком просто хорошие друзья? Могу я объявить о твоей отставке?

— Дэйв, все намного проще. Человек сделал мне одолжение. Я не могу ответить ему неблагодарностью.

— Человек сделал мне одолжение, — грубо передразнил ее Дэйв. — А как насчет меня? Я предлагаю поместить твои снимки на самой вершине мира публикации. Это не одолжение?

Женщина медленно, будто в раздумье, покачала головой.

— Да, но этого недостаточно.

— Недостаточно?! Что ты можешь знать о недостаточно? — Его взгляд, направленный мимо нее, вдруг обрел осмысленность. Сейчас он смотрел в глаза женщины с такой злобой, какую трудно себе представить. — Когда ты посещала Брин Маур, или еще какую-нибудь школу, которую закончила, я вставал каждое утро в пять часов, чтобы подготовить заметки о котировках на рынках и погоде в Мэйсон Сити, Айова. Когда твоя первая большая фотография появилась в «Космо», твой покорный слуга прошел весь путь через котировки и прогнозы погоды к местным новостям по выходным дням. Ты следишь за моей мыслью? Сейчас, когда у меня появился отличный шанс, я не собираюсь позволить ни тебе, ни кому-либо другому вырвать его у меня из рук.

— Мне очень жаль, Дэйв. Я ничего не могу поделать.

— Ничего не можешь поделать? Ты совсем не умеешь думать, крошка. Ты играла в этой кабине слишком долго. Ты знаешь свои преимущества! Сейчас старый любовник Утенок — герой, потому что мы сделали его таким в наших выпусках новостей. До того, как мы влезли в это дело, весь Конвой был всего лишь бандой преступников, бегущих от полицейских. Стоит нам захотеть — и его имидж будет разрушен. Клац-клац — и они закроют за ним двери не меньше, чем на пять лет, а то и на все двадцать. Вот что я тебе сейчас скажу: если я не получу от тебя согласия на сотрудничество, через пять минут я начну интервьюировать копов.

Мелисса погрузилась в размышления. То, что ей говорил Дэйв, звучало гадко, но это было правдой. Правдой, с которой сталкивался любой, имеющий отношение к телебизнесу. Выпуски новостей уже заполонили экраны, и теперь идти на попятную... Правда была наиболее приемлемой вещью, если трезво оценивать ситуацию.

— Так что ты от меня хочешь? — поинтересовалась в итоге Мелисса.

— Все. Подоплека, личные наблюдения. Сейчас я собираю материал. Я бы даже взялся за эксклюзивное интервью.

Женщина колебалась.

— Послушай, ты сделаешь этому человеку величайшее одолжение в его жизни, — продолжал убеждать Дэйв. — Я видел список предъявленных ему обвинений и могу сказать тебе: в этой стране людей вешали и за гораздо меньшие проступки. Даже губернатор, начавший свою большую игру, не может дать гарантий, что все будут освобождены. Ты знаешь политиков. Все может слишком легко измениться, если ветер подует в другую сторону. Но ты дашь мне кое-что, над чем я смогу поработать с твоим мальчиком, какие-нибудь НОВОСТИ, и мы поднимем его так высоко, что у президента даже не возникнет мысли тронуть хоть один волосок на его голове. Что скажешь?

— У меня есть несколько кассет... — все еще колеблясь, проговорила Мелисса.

— Кассеты. Так, отлично. Что за кассеты, Мелисса?

— Весь день я не выключала свой диктофон. Не думаю, что Утенок догадывается об этом. — Ее мало интересовало, этично ли это по отношению к нему сейчас, когда она пытается спасти ему жизнь.

— Что-нибудь сочное? Представляющее интерес? — с надеждой приподнял бровь Рэймонд.

— Послушай теперь ты, Дэйв. Если я сделаю это — я сказала «если» — у меня будет несколько условий, или сделка не состоится. Первое — я не хочу услышать в репортаже ни одной прямой речи. Ты можешь перефразировать или использовать эти материалы анонимно для глубокого анализа. Но не одного голоса тракеров. О'кей?

Репортер кивнул.

— Второе. Я оставлю за собой права на редактирование и рецинзирование личных материалов, не имеющих прямого отношения к Конвою. В противном случае дальше нашего разговора дело не пойдет.

Теперь настала очередь Дэйва заколебаться. Наконец он протянул Мелиссе ладонь и сказал:

— По рукам. Где пленки?

— Они в кабине грузовика. Я вернусь через пять минут.

Мелисса уже повернулась, чтобы пойти за ними, но Рэймонд остановил ее, схватив за рукав.

— Мелисса, то, что ты делаешь сейчас, очень хорошо. Так будет лучше для всех нас.

— Тоже самое я говорю себе. Но почему я чувствую себя такой вшивой, такой нечистоплотной?

Они обменялись вымученными улыбками, говорящими о том, что оба знают ответ на этот вопрос, но не хотят даже думать о нем. Мужчина отпустил руку Мелиссы. Он наблюдал за тем, как она исчезает в толпе, собравшейся вокруг трех грузовиков с провизией, которые специально были присланы из города и делали сейчас свой бизнес — кормили людей.

— Она вывернется наизнанку, — громко произнес Дэйв, ни к кому не обращаясь. — Они больше не сделают ничего подобного. Возможно, никогда и не делали.

Тем временем Утенок переминался с ноги на ногу, слушая проповедь священника и думая про себя: «Какого черта я здесь делаю?» Конечно, он знал, как попал сюда, но это была совсем другая история.

Он бродил по лагерю от группы к группе, от состязания к состязанию, стараясь сделать все от него зависящее, чтобы более или менее удержать парк в состоянии одного целого к прибытию губернатора. Это удавалось ему с трудом.

Неожиданно чья-то рука ухватила его за рукав и несколько раз дернула. Утенок обернулся и увидел стоящую за спиной Вдову. Едва взглянув на негритянку, тракер понял: что-то случилось. Пока женщина говорила, она ни разу не посмотрела на Утенка, только пальцы ее рук сплетались в узел и расплетались, как у маленькой девочки.

— Утенок, я хочу попросить тебя об одном одолжении, — торопливо выдохнула Вдова.

— Конечно, почему нет, Вдова? Все дело в твоем предстоящем пятом замужестве, так? Но для этого я сейчас слишком занят.

Женщина улыбнулась, но не рассмеялась.

— Да. Именно так, Утенок, — застенчиво вымолвила она. — Я уже нашла себе мужа номер пять. Его зовут Бэджер Боб. Он ездил сменщиком Поконо Пита из Фресно. Может быть, ты знаешь его?

Тракер ненадолго задумался, а потом качнул головой.

Единственный Бэджер Боб, которого я знаю, водил малолитражку в Техасе много лет назад.

— Нет, это не тот. Мой Бэджер Боб хороший человек, Утенок. Он тракер, прирожденный тракер. Мы только сейчас поняли, что нуждались друг в друге все эти годы. В нашем возрасте у нас осталось совсем немного времени на ухаживания. Мы пошли узнать у священника, который тоже примкнул к Конвою, не согласится ли он обвенчать нас. Тот охотно дал согласие провести церемонию в любое время, когда только мы захотим... В честь происходящего даже бесплатно.

Утенок шагнул вперед и одобрительно хлопнул женщину по плечу. Удар получился достаточно сильным для того, чтобы вытряхнуть из нее душу.

— Это просто отлично, Вдова, — заметил тракер. — Сдается мне, ты все держишь под контролем.

— Да, Утенок, но есть одна вещь, которая не зависит от меня, но она как раз самая важная. — Негритянка немного заколебалась, а потом продолжила. — Я не знаю, говорила тебе или нет, но мой отец очень много пил. Он спился к тому времени, как мне исполнилось двенадцать лет.

Она перевела дыхание, глубоко вздохнув, и заговорила дальше:

— В первый раз, с моим первым мужем, мы ударились в бега в Вегас. И некому было беспокоиться обо мне. С того момента каждый раз, когда я выходила замуж, я убегала куда-нибудь и пропускала ту часть церемонии, когда пора было идти в церковь. Но этот раз — последний, я чувствую это всей душой, каждой косточкой своего тела, и я очень хотела бы, чтобы был кто-то, заменяющий мне в этой церемонии отца, всего один раз, и я хотела спросить, не согласишься ли ты...

— Вдова, я более чем горд тем, что ты обратилась ко мне за помощью. Я с радостью сделаю все от меня зависящее.

Негритянка одарил тракера широкой белозубой улыбкой со вздохом облегчения.

— На самом деле, от тебя не требуется ничего особенного. Ты только подойдешь со мной к священнику и, когда он скажет: «Кто отдает эту женщину в жены?», просто ответишь: «Я отдаю».

Тут выражение ее лица изменилось и она вновь превратилась в скромную, маленькую девочку.

— Между прочим, чтобы ты знал, — произнесла Вдова, теребя пальцы и разглядывая свои руки, — у меня теперь новое имя, так что я больше не Вдова. Мы с Бобом так решили.

— Что ж, это справедливо. В этом есть определенный смысл, — заметил Утенок. — Каково же это новое имя?

Сейчас женщина на самом деле выглядела смущенной. Краска стыда проступила на ее щеках. Она низко наклонила голову, Утенку были видны только щеки и макушка.

Когда негритянка подняла глаза, они были наполнены гневом, и будь проклят Утенок, если бы он сейчас рассмеялся.

— Тонэлав***, — вызывающим тоном объявила она тракеру.

— Я спрашиваю: «Кто отдает эту женщину для вступления в брак с этим мужчиной?» — вернул Утенка в прошлое голос Реверенд Джошуа Дункан Слоана.

— Я отдаю, — ответил он, немного смутившись. Удовлетворенный, Реверенд переключил свое внимание на пару стоящих перед ним молодоженов.

— Согласна ли ты... э-э... Тонэлав, взять этого человека в законные мужья, чтобы вместе...

— Большое десять-четыре за это, — прервал: его речь Вдова. Ты можешь опустить все остальное. На этот раз я уверена, что хочу. Я это чувствую всем сердцем.

Теперь, когда она наконец-то дожила до самой церемонии, негритянка чувствовала себя так комфортабельно, как рыба в воде.

— Согласен, — произнес Бэджер Боб еще до того, как у Реверенда появилась возможность только начать свой следующий вопрос.

— Хорошо, — с некоторым недоумением выдохнул священник. — Объявляю вас мужем и женой. — Он соединил руки новобрачных и чуть подтолкнул их друг к другу для обязательного в таких случаях поцелуя. — Господь благославляет вас, — он повысил голос, — и держите педаль до пола! — заключил священнослужитель.

Толпа, слышавшая всю церемонию по вспомогательным усилителям, разразилась бурными приветствиями.

После того, как Утенок поцелуем поздравил невесту, он покинул место церемонии и отправился искать Мелиссу. Сам толком не понимая почему, он хотел видеть.

Он провел полчаса в безрезультатных поисках. Проходя мимо выстроенных в линию переносных щитов, за которыми соорудили стол для пикника, тракер услыша нечто, заставившее его застыть на месте. Это был его собственный голос!

«Конец дороги и для нас тоже, я считаю», — слышалось откуда-то.

Утенок обошел щиты и увидел то, чего никак не ожидал увидеть.

Мелисса и Дэйв Рэймонд сидели у противоположного конца стола, а между ними стоял диктофон. Перед Рэймондом лежал блокнот, и он делал в нем какие-то пометки.

Мелисса заметила Утенка, приближающегося к ним, и выключила запись. «Может быть, он не успел ничего услышать», — мелькнула у нее мысль. Но выражение лица тракера свидетельствовало обратное. Что ж, ничего страшного...

— Поздравляю. Ты знаменитость. Я только что продала тебя газетчикам, — произнесла женщина так радостно, будто они вместе задумали сделать это, и у них все получилось. Рэймонд же просто сидел в оцепенении, стараясь от неожиданности не раскрыть рот. Утенок, подошел совсем близко и встал между ними, упершись руками в стол. Его поза и взгляд ясно говорили о приближении такой грозы, что песчанная буря, застигнувшая Конвой в пути, не шла с ней ни в какое оцепенение.

— Ты хочешь сказать: распродала меня.

— Это единственный способ, — попыталась объяснить Мелисса. — Ты можешь выбить из любой части этой записи отличную рекламу, а мы можем помочь тебе в этом.

— Она абсолютно права, — вставил Рэймонд. Утенок повернулся к нему с таким видом, будто только что заметил забравшегося в ухо москита.

— Это наше дело — мое и ее. Если мне что-нибудь понадобится от тебя, я это получу. Я выбью из тебя то, что мне будет нужно. Почему бы тебе сейчас просто не взять свой блокнот и не убраться отсюда?

Рэймонд повиновался. Как бы там ни было, у него есть записи. Из них можно состряпать целую историю.

Оставшись один на один, Утенок снова повернулся к Мелиссе.

— Знаешь, ты очень ловкая женщина, — горько заметил он. — Это действительно так. У тебя отлично получилось представиться сторонницей Конвоя — почему бы не сделать из простой колонны грузовиков марш протеста? Потом эти выпуски новостей. А потом появляется этот пожилой мальчик, который едет впереди, чтобы открывать свой рот для телевизионной камеры. А потом ты собираешь... достаточно. Правильно?

Мелисса все время, пока говорил тракер, молчала, чувствуя себя уязвленной. Отчасти из-за презрения в голосе мужчины, отчасти из-за его слов.

— Великий человек, — съязвила она в ответ. — Ты не можешь этого вынести. Разве не так? Не надо возлагать всю ответственность за случившееся на меня, Утенок. Ты начал этот Конвой. И не кто иной. И он стал слишком велик для тебя. Он отнял у тебя безопасность твоего маленького грузовика, безопасность твоей маленькой жизни.

— Ладно, если ты так повернула это дело, как насчет того, чтобы убраться из моего маленького безопасного грузовика и моей маленькой жизни? Немедленно? Как долго ты еще собираешься фиксировать ее? Эксклюзивный рассказ — «Сексуальная жизнь тракера»? Все, что ты должна была сделать — это спросить, и я бы рассказал тебе все.

— Нет нужды спрашивать. Я уже видела часть твоей коллекции.

Еще какое-то время они стояли лицом к лицу, предавшие друг друга, готовые, но не желающие ударить один другого. Неожиданно в их разговор вклинился голос еще одного человека. Это был Биг Нэсти, подошедший к ним с компанией других тракеров.

— Эй, Утенок, — окликнул он, — тебе стоит получше укрыть свою задницу. Губернатор уже здесь.

Будто в подтверждение слов Биг Нэсти, роскошный «аполло», этот дом на колесах, въехал в парк в сопровождении эскорта мотоциклистов. Следом за ним двигались автомобили средних чиновников. Вся кавалькада прошелестела шинами по боковой подъездной дорожке и остановилась в нескольких ярдах от того места, где находился сейчас Утенок. Тракер посмотрел на Мелиссу, как будто прощаясь с ней, а потом сурово произнес:

— Я хочу, чтобы твоего дерьма больше не было в моей кабине и в моей жизни. Слышишь?

Она взяла со стола диктофон и направилась к грузовику.

— С удовольствием, — бросила женщина через плечо. — Не стоит и говорить о том, ЧТО я могла подцепить в твоем спальном отсеке, — ядовито заключила Мелисса.

Один из полицейских-мотоциклистов слез со своей машины и открыл дверь «аполло». Из лимузина вышел губернатор, сопровождаемый Арнольди и Мейерсом. После короткой консультации у Арнольди губернатор подошел к Утенку, в то время как двое других представителей власти купались в свете фотовспышек. Он протянул вперед руку и произнес:

— Резиновый Утенок? Рад видеть вас

Тракер пожал протянутую руку и тут же почувствовал раздражение, потому что губернатор не отпускал его, пока вспышки фотокамер не запечатлели этот момент.

— Это сенатор Мейерс, — представил он своего помощника, указывая на Биг Хэнка. — Насколько я знаю, вы и мой помощник, Чак Арнольди, уже знакомы.

Мужчины, о которых шла речь, обменялись такими взглядами, что только глупец мог бы рискнуть встать на их пути. Любого эти горящие ненавистью глаза убили бы на месте.

Губернатор сомкнул пальцы рук перед собой и продолжил:

— Здесь собралось немало людей, Резиновый Утенок. А вы — их лидер.

— Я не собирался быть никаким лидером ни для кого, просто так получилось, — честно ответил тракер.

— Да, но ваш Конвой привлек внимание общественности к некоторым важным проблемам, — продолжал стоять на своем губернатор, задержав свой взгляд чуть выше плеча Утенка. Там стояла камера. — В стране растет разочарование и недовольство, и не только из-за лимита скоростей в пятьдесят пять миль. Мне кажется, нам удастся выяснить основные причины этого здесь, в Тукумкари. Я считаю, пришло время нам, официальным лицам, прислушаться к голосу народа.

— Ничего подобного, — будто невзначай обронил Утенок.

Губернатор не только не изменил своей позы — ни одна черточка его лица не дрогнула при этих словах.

— Почему бы нам не пройти в мой офис?.. — предложил он, указывая на свой огромный автомобиль и добавляя с широкой улыбкой: — И обсудить все вопросы...

— Зачем? Люди могут сами все рассказать о себе. Губернатор осмотрел три, даже четыре ряда тракеров, столпившихся вокруг.

— Уверен, что они могут сделать это, — согласился он. — Но я не совсем уверен, что смогу понять их, если они начнут говорить все одновременно. Я считаю, эти люди вправе избрать вас своим представителем. Не так ли, ребята? — обратился он к толпе.

— Можешь заложить свою задницу. Мы так и сделаем, — раздался чей-то голос из группы людей, стоящих за юпитерами и потому невидимых в темноте.

— Покажи им, Утенок, — откликнулся еще один тракер с противоположной стороны круга.

Вслед за этим вступил общий хор голосов, в котором выделялись крики «й-е-а-а» и «покажи им!».

Когда возгласы затихли, губернатор смог опять говорить с Утенком. Он повернулся к тракеру:

— Вот видите? Вы недооцениваете себя. — Он еще раз указал на дверь лимузина, простирая к ней руки и приглашая Утенка все-таки принять его предложение.

— Может быть, я так и сделаю, — произнес лидер Конвоя, осторожно подходя к автомобилю, — но это не значит, что я переоцениваю кого-нибудь, включая и вас тоже.

Губернатор многозначительно посмотрел на тракера.

— Ты знаешь, — наполовину предлагая, наполовину констатируя очевидное, проговорил Хаскинс, — может так случиться, что это будет одна из самых интересных ночей для нас обоих.

* Ангельская пыль — общее название наркотиков РСР.

** Пикчер-тэйкер (picture-taker) — выражение патрульных полицейских. Обозначает использование радара.

*** Тонэлав — англ. Tonalove — грузовая любовь.

Продолжение следует...