ДАР СЛОВА 230 (306)

Проективный лексикон русского языка. 1 марта 2009

__________________________________________________________

Еще одно выражение прибавила к списку Слов минувшего (а может быть, уже и  нынешнего) года Татьяна Щербина  в своем новом стихотворении "Петушиное слово".  Таня, как член жюри, участвовала в выборе "Слова-2008", и вдруг, месяц-два спустя, когда словесная пыль улеглась, перед ней по-петушиному взметнулось и прокричало: "поздняк метаться".  В мире уже не осталось безопасных мест, где можно спастись. Ни Австралии, ни Таиланда... Всех накрывает  общая волна. http://shcherbina.livejournal.com/131637.html

__________________________________________________________

                                         ПАТРОНИМЫ И МАТРОНИМЫ (1)

Этот и  следующий выпуски будут посвящены явлению, уникальному для русского языка: отчествам. Ни в одном другом языке мира (кроме исландского,  где отчества употребляются вместо фамилий) они не сохранились, большей частью перейдя в фамилии или выступая изредка в качестве необязательных вторых имен (например, в английском). Да и в русском они постепенно перестают употребляться, в частности, на телевидении, которое задает образцы коммуникации, быстро перенимаемые населением.

Мне было бы жаль исчезновения отчеств, которые придают такой своебразный склад русскому речевому этикету. Отчество – это глубокий тыл личному имени, символический защитный строй, помогающий личности выживать в очень неблагоприятной социальной среде. Отчество – это в замену или в защиту от отечества, которое не слишком ласково обходится со своими сыновьями. Вот и вспоминаешь родного батюшку, отчеством взываешь к нему: обереги и сохрани.

Но отчего бы не взывать и к матушке, разве она менее ласкова,  меньше  заботится о своих чадах, меньше телесного и душевного тепла вкладывает в них? Разве мы только папенькины сыночки, а не маменькины? Сколь чаще бывает наоборот! И мне представляется, что традиция отчеств в российском величании может быть не ослаблена, а напротив, усилена, если мы в дополнение к ней и в развитие ее введем свободный выбор матчеств, т.е. позволим величать себя и по имени матери. 

Не так давно в России был принят закон о "материнском капитале", предоставляющий матерям безвомездное пособие на воспитание детей. Но помимо материального капитала существует еще символический капитал. Это роль женского и материнского в знаковой сфере общества, в репрезентации личности, в том числе в системе имен и ее гендерных составляющих.

                                         Женские отчества: матчества

Каждый шаг социализации, т.е принятия в общество взрослых, знаменуется в России укреплением патриархального компонента в самоидентификации. Васи становятся Василиями Ивановичами, Кати – Екатеринами Петровнами, т.е. продолжателями исключительно мужской линии своих предков.  И это в дополнении к тому, что и фамилии, т.е. родовые имена тоже передаются, как правило, по мужской линии. Женская линия стирается в памяти потомства, во всяком случае, не обозначена символически,  как метка личной идентичности.

И тут возникает первый вопрос: а если ребенок рождается в неполной семье, у матери–одиночки? Почему мать должна давать ему, в качестве отчества, имя покинувшего ребенка отца, возможно, негодяя, о котором она препочла бы забыть, да и чтобы ребенок о нем не знал. Или она должна придумывать ему фиктивное отчество, или, например,  заимствовать имя собственного отца, так что Екатерина Алексеевна назовет своего сыночка по родному отцу (своему, а не его) Игорем Алексеевичем. Почему она не может дать ему не отцовское, недостойное, и не чужое, более или менее случайное, а свое собственное имя; скрепить себя с ребенком, которого она единолично взращивает и воспитывает, крепчайшими узами имени? Почему не давать таким детям, в полном смысле маменькиным сыночкам и доченькам, вместо патронимов, отчеств, – матронимы, матчества?

Тем более, что женские имена образуют притяжательные прилагательные, используемые в качестве отчеств, столь же легко, как и мужские, посредством суффиксов -ов-ич, -ов-на. Чем Ольговна звучит хуже, чем Игоревна, а Натальевич хуже чем Валерьевич? Пусть Елена, в одиночку воспитывающая своего сына Колю, впишет ему в паспорт полное имя "Николай Еленович". И пусть у матерей – или у детей, достигающих совершеннолетия, - будет право выбирать своим детям то отчество или матчество, которое они сочтут подобающим, благозвучным и благодатным для своего ребенка.

Скажем, замечательный философ Николай Федорович Федоров, проповедник "общего дела" как воскрешения потомками своих предков,  был незаконнорожденным сыном князя Павла Ивановича Гагарина. Неизвестно даже в точности, чье имя, какого Федора или Федорова, повторилось в отчестве и фамилии Николая Федоровича Федорова: крестившего его священника Николая Федорова или крестного отца Федора Карловича Белявского? То ли фамилия священника удвоилась в отчестве, то ли имя крестного отца удвоилось в фамилии, но в любом случае механический повтор заполнил пустующее место родного, отцовского имени и фамилии. Между тем мать философа, которая его вырастила и воспитала, звалась Елизавета Ивановна. И было бы в высшей степени оправдано, хотя, конечно, и немыслимо по тем временам, чтобы сына именовали Николаем Елизаветовичем.

Николай Елизаветовичи Это кажется в первый момент странным – но не удивляемся же мы фамилиям, образованным от женских имен: Елизаветин, Лидин, Ольгин, Дашин, Светланов, Маринин, Мариничев, Татьяничев, Анненков, Анненский, Ленский и даже Ленини Уж на что была громкая, призывная, политически мобилизующая фамилия -  а ведь символическое воздействие ее не уменьшалось от того, что оно образовано от женского имени, да еще в фамильярной форме – "Лена". Деривация мужских фамилий от женских имен не кажется нам вызывающе-непривычный. Столь же естественна была бы и деривация второго компонента полного имени детей от материнских имен: Владимир Еленович,  Аркадий Светланович и т.д.

Конечно, не следовало бы ограничить присвоение матчеств вместо отчеств только условиями одинокого материнства. В этом случае дети чувствовали бы, что на их средних именах лежит клеймо неполной семьи. Но почему бы и полным семьям не предоставлять право выбора? Этим правом особенно уместно было бы воспользоваться многодетным семьям: одним дать отчества, другим матчества. Например, если в семье двое детей и старшую дочку назвали Марина Васильевна, то пусть младшего сына, если захотят, назовут Семен Натальевич.

Можно было бы связать выбор родительского имени (парентонима) с выбором родового имени, т.е. фамилии. Сейчас в подавляющем большинстве случаев фамилия присваивается по отцу, хотя закон не запрещает брать и фамилию матери. Было бы справедливо,  чтобы в случае наследования отцовской фамилии ребенку давалось среднее имя по матери – и наоборот; чтобы обе родительские линии скрещивались в имени ребенка, как скрещиваются их гены в его организме. Допустим, отец: Григорий Львович Степанов. Мать: Мария Сергеевна  Нащокина. Пусть их сына Илью зовут Илья Григорьевич Нащокин (среднее имя по отцу, фамилия по матери). Или: Илья Марьевич Степанов (среднее имя по матери, фамилия по отцу).

Матронимы играют немалую роль в именных системах разных народов.  Еще в средневековой Англии младенцам нередко давались матронимы вместо патронимов:  не только у незамужних матерей, но и если дети рождались после смерти или исчезновения отца или если имя отца было неблагозвучным, труднопроизносимым, иностранным; а также если мать была известной, влиятельной, властной женщиной, принадлежала к более благородному семейству.

В 19 в. в США возник обычай давать младенцу в качестве среднего имени девичью фамилию его матери, чтобы ее род тоже сохранялся в памяти потомков. Даже мужья при заключении брака, давая свою фамилию жене,  вместе с тем нередко берут ее фамилию в качестве своего среднего имени, т.е. происходит символический обмен именами. Например, Джейн Рид выходит замуж за Джона Смита и получает его фамилию Джейн Смит, а он берет ее фамилию в  качестве среднего имени, и теперь его зовут Джон Рид Смит. У четы рождается сын и получает имя Уолтер Рид Смит, т.е. девичья фамилия матери опять-таки включается в его полное имя.

Матронимы имели место у древних, да и современных евреев, например, "Михаль бат-Лея" или "Ривка бат-Мариам" (Михаль, дочь Леи; Ривка, дочь Мариам). В Финляндии до 19 в. отчества были только у мужчин, а у женщин - матчества. Традиции матронимии существовали или существуют в Ирландии, Исландии, Уэльсе, в Индонезии, на Филиппинах и т.д. Такими образом, нет ничего необычного в том, чтобы включать имя или фамилию матери в полное имя ребенка.

Органы регистрации, делая записи актов гражданского состояния, могли бы предоставить родителям право самим решать, хотят ли они дать своему ребенку отчество или матчество. Тем самым будет уничтожен еще один, быть может, главный оплот половой дискриминации в знаковой сфере, которая столь важна для социальной и психологической идентификации личности. Возможность передавать имя по женской, а не только мужской линии означала бы, что материнское начало признается и символически освящается обществом наравне с отцовским.

Конечно, можно помечтать о том, чтобы президентом страны когда-нибудь стала женщина, например, Ольга Петровна. Но не менее значимым фактом нового символического этикета стал бы президент-мужчина по имени Петр Ольгович.                  

                                                                    ( Окончание следует)

_________________________________________________________________________

Сетевой проект "Дар слова" выходит с апреля 2000.  Каждую  неделю  подписчикам  высылается несколько новых слов, с определениями  и примерами  употребления. Этих слов нет ни в одном  словаре, а между тем они обозначают существенные явления и понятия, для которых  в общественном сознании еще не нашлось места. "Дар"  проводит также дискуссии о русском языке, обсуждает письма и предложения читателей. "Дар слова" может служить пособием по словотворчеству  и мыслетворчеству, введением в лингвосферу и концептосферу 21-го века.  Все предыдущие выпуски.

Подписывайте на "Дар" ваших друзей по адресу: http://subscribe.ru/catalog/linguistics.lexicon

Клейкие листочки. Философский и филологический дневник М. Эпштейна в Живом Журнале

Языковод - сайт Центра творческого развития русского языка.

PreDictionary  -  английскиe неологизы М. Эпштейна.

Ассоциация Искателей Слов и Терминов (АИСТ) - лингвистическое сообщество в Живом Журнале. Открытая площадка для обсуждения новых слов и идей.

Новые публикации  М. Эпштейна (с линками)

Гуманитарная  библиотека (философия, культурология, религиеведение, литературоведение, лингвистика, эссеистика)

___________________________________________________________________

Книги  Михаила Эпштейна можно приобрести в крупных книжных магазинах, а также по интернету. В Москве почти все они есть в магазинах "Библиоглобус" (м. Лубянка, Мясницкая ул. д.6/3,  тел. 928-35-67, 924-46-80);   НИНА (Согласие)  (м. Павелецкая, ул. Бахрушина, д.28., т.  (095) 959-2094); Книжная лавка Литературного института (Тверской бульвар, д. 25, вход  с ул. Большая Бронная, тел. 202-8608).

Философия возможного. СПб.: Алетейя, 2001, 334 сс.

Проективный философский словарь: Новые термины и понятия. СПб.: Алетейя, 2003, 512 сс.

Отцовство. Метафизический дневник. СПб. Алетейя, 2003, 246 сс.

Знак пробела. О будущем гуманитарных наук. М.: Новое литературное обозрение, 2004, 864 сс.

Все эссе, в 2 тт. т. 1. В России; т. 2. Из Америки.  Екатеринбург: У-Фактория, 2005, 544 сс. +  704 сс.

Новое сектантство. Типы религиозно-философских умонастроений в России 1970 - 1980-х гг. (серия "Радуга мысли").  Самара: Бахрах-М, 2005, 256 сс.

Великая Совь.  Советская мифология. (серия "Радуга мысли"). Самара: Бахрах-М, 2006, 268 сс.

Постмодерн в русской литературе. М., Высшая школа, 2005, 495 сс.

Слово и молчание. Метафизика русской литературы" М.,  "Высшая школа", 2006, 559 сс.

Философия тела. СПб: Алетейя, 2006, 194 сс.

Амероссия. Избранная эссеистика (серия "Параллельные тексты", на русском и английском) М., Серебряные нити, 2007, 504 сс.

Стихи и стихии. Природа в русской поэзии 18 - 20 веков  (серия "Радуга мысли"). Самара, Бахрах-М, 2007, 352 сс.